Он же самый-самый

- Куда ты, на хрен, собрался? - вопрос Барза останавливает его на месте. Так близко к выходу, но так далеко. Кирилл поворачивается и пытается сохранить на лице безэмоциональное выражение. - В кровать. Вздремнуть. Ага, всё идет именно так, как и ожидалось. Ребята смотрят на него так, словно он только что сказал, будто хочет, чтобы один из них надел на него подгузник. Как только они преодолевают свой ужас, на парня начинают сыпаться вопросы. - В кровать? Надеюсь, там тебя ждет какая-нибудь девушка. - А лучше три, - добавляет Вова. - Сейчас не четыре часа дня. Ты не ложишься в кровать в четыре, только если это не связано с тремя женщинами. - Это новое правило? - невозмутимо отвечает Незборецкий. - Должно им стать, - отвечает Сережа, отвращение всё еще читается на его лице. - Серьезно, Кирюх? -Костя качает головой. - Ты теперь старик? Он не может рассказать им правду о том, что его действительно ждет девушка. Или что Соня лучше трех девушек, лучше любого количества девушек. Поэтому он вынужден стоять здесь, выглядя как брюзга и мудак. - Я просто устал. - Ебаный отстой, мужик, - Сережа качает головой. Кирилл держит рот на замке. - Следующее, что ты скажешь нам, - это то, что у тебя болит голова, - говорит Вова, его нос морщится, словно он почуял нечто гнилое. - Раз уж ты об этом упомянул, - начинает Киря с наигранной улыбкой. Они все закатывают глаза и стонут. Барз бросает бутылку воды ему в голову. Кирилл ловит ее на полпути. - Прими аспирин и встряхнись, - говорит он, бросая следом небольшую баночку таблеток. Он ловит и ее, зажимая в руке. Черт побери. Он застрял. Они играют ночь напролет. После того, как заканчивают прогон песен и первоначальный саундчек, Соня спускается по лестнице, заявляя, что ей нужно немного личного времени. Никто из ребят не задает вопросов. А почему бы им это делать? Она имеет право на личное пространство. У Кирилла же нет такой свободы. Нет, они хотят болтать, пойти в бар и проверить местную сцену - вернее девушек. Обычно он был за то, чтобы провести время с ребятами. Они - его лучшие друзья, и они были порознь почти год. Но если отмахнется от предлагаемых девушек, то парни обязательно выяснят причину. Всё сложно. И не весело. Как и притворяться, что Соня лишь его друг. Он не может прикоснуться к ней так, как хочет, а это происходит практически всё время. Он буквально сидит на своих руках, чтобы держать их подальше от нее. А это делает его офигенно сварливым. Что хуже того? Соня бросает на него взгляды весь день. И они не сексуальные, не те, что кричат "когда же ты окажешься внутри меня снова". Она что-то обдумывает. И то, что она при этом хмурится, совсем не хороший знак. Когти разочарования впиваются в его горло, и Кирилл выпаливает то, что, как знает, их отпугнет, даже если унизит его в процессе. - У меня расстройство желудка, ясно? Три шокированных лица смотрят в ответ. - А теперь я могу пойти, или вы еще чего-то хотите? Сережа откашливается. - Чувак, просто иди. То есть позаботься о себе и всё такое. - Захвати сироп от расстройства или чего-то в этом роде, - услужливо добавляет Вова. - Ты только что пользовался этой уборной? - спрашивает Костя, бросая взгляд в сторону ванной. - Хорошо, если ты ее не обгадил... Кирилл бросает ему обратно бутылку воды. - Заткнись на хрен. Ему никогда не пережить это. Теперь на весь остаток тура он станет сеньором Дерьмовые Штанишки. Но это дает ему свободу. - Встретимся позже, - говорит им, направляясь к двери. - Только если ты уже не будешь Другом унитаза. - Возможно, тебе стоит попросить Олю заказать коробку подгузников на всякий случай. Ага. Весь тур. Он напряжен, раздражен и готов лезть на стену, когда наконец-то заходит в ее комнату. Соня из спальни бросает ему тихое "привет", когда он закрывает дверь на замок и снимает обувь. Его внутренности до сих пор подпрыгивают, но он не может игнорировать тот простой факт, что войти в пространство Сони подобно тому, чтобы встать под струи горячего душа после длительного концерта. Его мышцы расслабляются. Он может дышать. Снова чувствует себя собой. Ее голос доносится из спальни. - Знаешь, что отстойно? - Что кабельные каналы решили разделить ТВ сезон на два? - он снимает рубашку и отбрасывает ее в сторону по дороге. - То есть, ну что за фигня? Не заставляйте нас платить просто потому, что у вас до чертиков медленный график продакшна. - Не смотри ТВ. Застывая в дверном проеме, Кирилл прижимает руку к сердцу и имитирует мучительный стон. - Ну вот, теперь мы не можем быть вместе. И какого хрена ты делаешь? Соня стоит на цыпочках на кровати, ее сладкая попа выглядывает из-под края его футболки, пока она пытается дотянуться до чего-то на потолке. - То, что не делала бы, будь у меня метла. Я пытаюсь убрать этого паука... Его визг эффектно перебивает ее. Он хватается за край двери. - Паука? Где чертов паук?! Соня поворачивается, у нее отвисает челюсть. - Какого черта? Холодный пот покрывает его кожу, когда он смотрит на крошечного гребаного дьявола, ползающего вокруг лампы над кроватью. Господи, он не заметил его? Паучок делает выпад в сторону парня , и тот кричит, прыгая дальше. - Убей его! Убей. Его! Соня перестает хохотать, затем снова начинает, когда он падает на кресло. - Ты серьезно. Кирилл не отрывает взгляда от паука. - Ты собираешься его убить или мне вызвать охрану? Посмеиваясь, она хватает подушку. Ужас сжимает его внутренности. - Не подушкой... - но она уже бросает ее в паука. И Киря содрогается. - Черт побери, я не стану использовать эту подушку. Никогда больше. - Мы постираем ее. - Этого недостаточно. Вынеси подушку в коридор. Соня долго смотрит на него, хватает ткань и смахивает раздавленного паука. - Его нет? Теплые бедра Сони скользят по его, и ее вес опускается на парня. Даже несмотря на то, что он до сих пор ужасается от паука, его руки тут же находят ее, поглаживая мягкую кожу и хватая девушку за попу. Боже, он любит ее попу, округлую и упругую. Может сжимать ее весь день. Она издает хриплый стон, ее руки оборачиваются вокруг его шеи, и жар вспыхивает в его бедрах. Кирилл притягивает девушку ближе, желая почувствовать верхом на своем члене. Она не сопротивляется, но определенно чем-то отвлечена. - Так что там с паучком? - спрашивает Соня, оставляя нежный поцелуй в уголке его глаза. Странно вздрагивать одновременно от удовольствия от ее поцелуя и отвращения к пауку. Какой бы приятной не была ее близость, незваный паук имеет власть над тем, чтобы воздействовать на парня. Он кривится и сосредотачивается на запахе теплой кожи Сони. - Я их ненавижу. Она издает мягкий звук. - Это я поняла. Почему? - ее пальцы выводят узоры в его коротких волосах. - Это глупо, - он целует изгиб ее шеи. - Мне было девять. Летний лагерь. Паук запоз мне в ухо ... - дрожь во всем теле грозит сбросить Соню с его коленей, и он крепче ее сжимает, пряча лицо в ее волосах. - Давай не будем говорить об этом. Она смеется, ее руки опускаются на его плечи, затылок. - Бедный Кирилл. Не волнуйся, теперь ты в безопасности. Он фыркает, подталкивая ее своими бедрами. - Не уверен. Поцелуй меня, и всё станет лучше, Сонь. - Где болит, малыш? - Кончик моего члена. Соня хмыкает, раскачиваясь верхом на упомянутом члене. - Хмм... Так паук забрался на твой... Он вскакивает с криком, отчего Соня, ударяясь, плюхается попой на пол, тогда как парень отпрыгивает в сторону. Глядит на нее, пока его грудь вздымается и опадает. - Ты чертовски злая. Злая. Он пытается не замечать, что ее футболка собралась вокруг талии, а ноги широко разведены, пока она лежит здесь, хохоча. Соня вытирает глаза. - Ты так просто повелся. Рыча, словно правда злится, Кирилл нападает и тянет ее вверх. Соня визжит, когда он перебрасывает ее через плечо и бросает на кровать, приземляясь верхом до того, как она сможет сбежать. Заблокировав девушку двумя руками, он хмуро глядитна нее. Она просто улыбается и смеется. - Ты должна раскаиваться, - говорит он. Она отвечает, вытягивая шею и целуя его в кончик носа. - Ладно. Он удобнее устраивается между ее ног. - Не улыбайся мне так мило, - его губы касаются ее щеки. - Я сержусь на тебя. - Угу, - ее руки находят его шею, пальцы растирают напряженные мышцы. Она снова хихикает. - Прекрати смеяться, - говорит он. - Смотри, куда тебя это завело. - Ты знаешь, что можешь рассмешить себя до смерти? - Что? Черт, не говори мне этого, - он целует изгиб ее шеи, задерживаясь у впадины. - В конечном итоге я буду жить в страхе, что кто-то из нас умрет от смеха. Его руки сжимают ее хрупкую челюсть, и он снова целует Соню, просто чтобы почувствовать ее улыбку. Девушка тает под ним, открывая губы. Но не он инициирует всё. Это она целует его так, словно он ее любимое лакомство. Ее губы изгибаются напротив губ Кирилла. Еще одна улыбка. Он хотел бы получить все ее улыбки, если бы мог. Вот почему скрываться и дальше не сулит ничего хорошего. Если ребята всё узнают, то поймут. - Не волнуйся, - произносит она, играя кончиками его волос. - Я защищу тебя. - Защитишь меня от смеха? Я не понимаю, как ты можешь, если обычно именно ты заставляешь меня смеяться. - Всякий раз, когда ты будешь в опасности лопнуть от смеха... - она втягивает в рот мочку его уха, притягивая ближе к себе, так что ее мягкий голос щекочет его кожу. - Я упомяну паука. Он взвизгивает, образ вторжения паука в его ухо и ужас от него вспыхивают в парне. Соня откидывает голову, хохоча. Он смеется над собой, лежа верхом на ней, его пальцы отыскивают ее чувствительные места. - Ты злой эльф. Жестокий, злой... Слова растворяются. Он погиб с этой девушкой. Он опускается на нее со вздохом, осторожно, чтобы не придавить, но позволить ей почувствовать его вес. Голубые глаза закрываются, когда он обнимает ее всеми конечностями. - Я скучал по тебе сегодня. Его голос приглушают ее волосы, но она замирает, очевидно услышав его. - Я была рядом с тобой, - говорит Соня тихо. - Почему ты скучал? Его спина напрягается, и он вспоминает ее сегодняшнюю отстраненность, холодность и замкнутость. - Казалось, что ты была в другом месте. Она тоже напрягается, ее тело извивается. Он не отпускает ее. Она убежит, а он это ненавидит. - Кирилл, дай мне вдохнуть. - Дыхание переоценивают, - бормочет он, но скатывается с нее. Соня садится и забрасывает ноги на край кровати, поворачиваясь к нему спиной. К черту. Он не позволит ей скрываться. Парень отталкивается от пола и садится рядом. - Ричи разговаривал со мной сегодня, - говорит она, глядя на пол. - Я видел. Кирилл ждал, что она расскажет ему. Хоть как-то. Вместо этого получил лишь молчание. Раздраженный звук вырывается из ее горла. - Мог бы предупредить меня. - Ага, мог, - он проводит рукой по затылку. - Но не хотел. Она поворачивается к нему так быстро, что ее волосы рассыпаются по плечу. - Ты, на хрен, издеваешься? Он фыркает, удерживая ее взгляд. - Чтобы ты смогла сбежать? Говорить себе всякую хрень еще до того, как даже услышишь, что он скажет? Нет, Сонь, я не издеваюсь. - Ты не знаешь, что... - Да. Я знаю тебя. Хочешь ты это признавать или нет, - наклоняется ближе. - Я. Знаю. Тебя. Он слышит, как скрипят ее зубы. - Если знаешь меня так хорошо, - выплевывает она, - то должен быть в курсе, что я не хочу и не нуждаюсь в том, чтобы ты организовывал мою жизнь у меня за спиной. - И если ты знаешь меня хоть немного, то никогда бы не стала обвинять в подобном, - он вскакивает на ноги и начинает метаться из стороны в сторону, его лицо становится горячим. - Дерьмо. Я имею в виду, разве ты правда думаешь, что я бы это сделал? Она скрещивает руки на груди. - Ты только что признался, что разговаривал с ним! - Разговаривал, Сонь. И всё, - Он сжимает ладонями затылок. - Он спросил мое мнение. Я ответил. Не переворачивай это в какой-то дикий заговор. Соня встает, ее кулаки прижаты к бокам. - Ты говоришь мне, что не привозил меня сюда, размышляя об этом варианте, как о возможном? Что ни на секунду не думал, будто Скотти попытается уговорить меня на что-то? - Думаешь, я стану отрицать, что в ту секунду, как сыграл с тобой, знал, что ты будешь великолепна на сцене? Нет, - он невесело смеется. - И тебе не стоит. Она шумно выдыхает. - Я не звезда. Что-то в нем смягчается, и он делает шаг ближе. - Ты уже на полпути. Просто пока не понимаешь этого. Паника вспыхивает в ее глазах, и Соня отступает, ее губы приоткрываются, словно пытаясь втянуть воздух. - Я хочу этого. Сумасшествие? Он тот, кто горит изнутри. Ее успех стал его. - Малыха, у тебя есть это. Но она качает головой, словно он не понимает. - Несколько месяцев назад я жила у моря. Единственные люди, с которыми я говорила, это продавщица и парень с заправки. - И тебе это нравилось? - Я ненавидела это, - шипит она, ее глаза стекленеют. - Ты вытащил меня. Я никогда не мечтала о такой жизни. Но вот она. И теперь... - сильный румянец пятнами покрывает ее щеки. Боже, у его девочки есть не дюжая храбрость. Но ее вера в себя сильно пострадала. Соня убирает назад локон волос и поднимает подбородок так, словно готовится к удару. - Ты согласен с Ричи, будто мне следует сделать то, что выведет меня из игры. Смысл ее слов ударяет его, как кирпич по голове. Его сердце сжимается в груди. Она так чертовски ошибается. Как Соня может быть настолько проницательной на его счет и так ошибаться на свой? Кирилл сокращает расстояние между ними и притягивает ее в свои объятия. Она сопротивляется, пытаясь вырваться, когда он шепчте "шшш" себе под нос и растирает ее руки. - Никто не хочет вывести тебя из игры, малышка. Мы хотим выпустить тебя на свободу. Ее спина застывает. - Свободу? Прости, но это просто семантика, Кирилл. - Нет, - говорит он напротив ее щеки, всё еще удерживая девушку рядом. - Хочешь услышать правду? Когда Ричи сказал мне, что собирается предложить тебе раскрутку, часть меня возненавидела эту идею, - его пальцы сжимают ее шелковистые волосы. - Большая часть меня. Потому что я хочу, чтобы ты была рядом. Со мной. Всегда. Она втягивает воздух, словно собирается ответить, вероятно, протестовать. Так что он целует ее нежно и легко, а затем страстно и немного отчаянно. Они оба задыхаются, когда он отстраняется. Его грудь болит, и когда он прижимает свой лоб к ее, вдруг чувствует, что устал, и закрывает глаза. - Но это эгоистично, Соня. И я не могу поступить так с тобой. Никогда. Потому что ты заслуживаешь этот шанс, даже если он заберет тебя у меня на какое-то время. Так что я сказал ему поговорить с тобой. - Кирилл,- она вздыхает и проводит руками по груди парня так, словно успокаивает себя, а не его. - Не у каждого есть твоя вера. Некоторые из нас едва понимают, куда идут. Его губы прижимаются ко лбу девушки, и он вдыхает ее запах до того, как ответить. - Малыха, если я что-то и знаю о возможностях, так это то, что ты должен их использовать. Страх лишь утягивает тебя назад. Ты можешь получить весь мир. Просто дотянись. - Мне не нужен весь мир, - шепчет она. - А что тебе нужно? - спрашивает нежно. Ее руки скользят по его шее, а губы целуют подбородок. - Ты. Его колени подкашиваются. Он с трудом стоит на ногах, втягивая воздух. Обнимает ее крепче, не желая отпускать даже для того, чтобы поцеловать в губы. Пока что нет. - Черт, Соня,- он прижимает ее ближе. - Нам нужно прекратить скрываться. Я, пиздец как, ненавижу это. Он чувствует ее напряжение и накрывает ладонью щеку Сони. Ее глаза округляются, в них появляется паника. Это расстраивает его и вызывает желание обнять ее, защитить от всего мира. Вот только Кирилл - источник ее боли. И это как удар в живот. От этого его голос становится неистовым. - Ты хочешь меня, но при этом желаешь, чтобы мы скрывались? - Когда ты представляешь всё в таком свете, это звучит как-то мелочно. - Ну, прости, что озвучиваю факты, - Раздражение карабкается по его позвоночнику. Она вздрагивает, ее пальцы скользят по его талии. Соня удерживает его на месте. - Слова просты, Кирилл. Настоящая жизнь более запутана. - Чушь собачья. Почему ты противишься? Знаешь, что? Это ранит. - Костя только начал меня уважать. - Костя может пойти и трахнуть себя в зад, - кричит Кирилл, затем вздыхает. - Малышка, у тебя есть его уважение. И оно не исчезнет из-за того, что мы вместе. - Ты уверен? - она не кажется хотя бы отчасти уверенной. Он открывает рот, чтобы ответить, но слова застревают в горле. Потому что какого хрена ему теперь известно о Косте? Глаза Сони прищуриваются. - Ты даже не можешь этого отрицать, - указывает она на очевидное. - Послушай, возможно, я не знаю, как именно он отреагирует. - А репортер, спрашивавший у меня, не трахаюсь ли я с тобой? - Что? - злость лижет его шею. - Кто, черт возьми, у тебя об этом спрашивал? - Репортерша. Она спросила меня в лоб, трахалась ли я с тобой. Ее мучил вопрос, почему я, будучи "никем", поехала в тур с вами. - Ладно, как зовут эту цыпу? Я не потерплю подобное дерьмо, - на самом деле, он пересмотрит вопрос посещения долбанными репортерами их афтерпати. Не то чтобы это заставит их прекратить преследование Сони. - Не в этом дело, - говорит она устало. - Конечно, в этом... - Нет, Кирилл. Не в этом. Это не поможет, если они все так считают. Уволь ты их или обругай, это лишь сильнее разнесет молву. - Дерьмо, - он расхаживает перед ней, сжимая затылок. - Это куча херни. Любой, кто тебя слышал, знает, что ты талантлива. Ричи не хотел бы заполучить тебя в роли своего клиента, если бы это было не так. Поверь мне в этом вопросе. - Верю, - Соня подходит к нему с широко открытыми, полными боли глазами. Ее ладонь ложится на его грудь за секунду до того, как девушка обнимает его за талию, и так как он не может не прикасаться к ней в ответ, тоже обнимает ее крепче. Она прячет нос в изгибе его шеи и вздыхает. - Знаешь, я ненавижу это. Ты думаешь, что для меня просто скрывать то, как я себя чувствую? - она смеется, но это несчастливый звук. - Боже, это худший вид пытки. Даже хуже, чем когда мы впервые встретились, и я пыталась держаться прохладно и не запрыгнуть верхом на твое сексуальное тело. Его глаза снова закрываются, и он опускает щеку на ее макушку. - Прям так? - Ммм-хммм... Потому что теперь я знаю, что теряю. Ты - лучшая часть моего дня, Кирилл. Его горло резко сжимается, и он притягивает ее ближе.Тонкие пальцы двигаются по его спине. - Ничего не сделает меня счастливее, чем возможность заявлять на тебя свои права при других людях. Но эта радость станет бременем, если, в свою очередь, мы должны будем иметь дело с уродливыми домыслами. Кирилл думает о там, как отреагировал если бы услышал, как репортер задавала эти вопросы Соне. Он бы слетел с катушек. И это понимание падает камнем в его живот. В прошлом остались дни дикого, не поддающегося контролю репера. Он служит сцене и должен платить цену. Юристы звукозаписывающей компании дышат ему в затылок по поводу любого нарушения положений контракта и пунктов о поведении, пресса пересматривает его действия в замедленной съемке снова и снова. Это не здорово. Одним из самых худших последствий попытки суицида Барза был ролик, в котором его увозит скорая помощь, потому что его крутили бесконечное количество раз, наряду с самодовольными репортерами, обсуждающими, почему же он это сделал, и предполагающими, сможет ли он когда-нибудь восстановить свою карьеру. Случилось ли это по вине группы, или он просто пытался привлечь к себе внимание? Уход от этой жизни был единственным выходом для них, чтобы сохранить здравомыслие и достоинство. Кирилл напряженно вдыхает и медленно выдыхает. - Ладно, мы пока что не будем об этом публично заявлять. Но ребята? Они могут хранить секреты. Черт, мы научились быть одной командой. Никто не узнает, пока мы этого не позволим. И я устал скрывать это от своих друзей. Устал лгать. И это меня точно не восхищает. Она отпускает парня и проводит руками по своим волосам. - Знаю. Но ребята не будут смотреть на меня также. - Не соглашусь. Но, черт, их мнение не должно иметь значения. Она фыркает, ее губы кривятся. - Нет, не должно. Но имеет. И я пока что не сталкивалась ни с одним человеком, которого бы действительно не волновало мнение других людей, работающих с ним. - Меня не волнует. - Еще как волнует, - она кладет руку ему на грудь. - У тебя здесь больше доверия, чем у любого другого, но ты всё равно хочешь, чтобы друзья были о тебе хорошего мнения. Ты хочешь этого для меня. В противном случае, не сделал бы всё это, дабы упростить мое вливание в команду. Давление сжимает его ребра, и он фыркает. - Ладно, хорошо. Я хочу, чтобы ты им нравилась. Хочу, чтобы мы двигались вперед. Но... - Прямо сейчас есть только мы в нашем личном маленьком пузыре. Но всё изменится, когда мы им расскажем, в лучшую или худшую сторону. Если бы мы могли просто подождать... - она прикусывает губу. - Пожалуйста, Кирилл? Прошу. Просто немного дольше? Его грудь еще сильнее сжимается. Конечно, у нее есть своя точка зрения, но когда она изменится? И если Соня не хочет этого сейчас, то захочет ли вообще? Он напряженно сглатывает ком в горле. - Ненавижу это. Весь день я хотел к тебе прикоснуться. Это не связано с сексом, Сонь. Я вынужден бороться с импульсом взять тебя за чертову руку. Это убивает меня. Ее рот кривится, но это лишь подливает масла в его гнев. - Я не могу так и дальше, - слова повисают в воздухе, звуча жестче, чем он предполагал. - Как так? - спрашивает она, ее лицо бледнеет. Кирилл смотрит на нее, осознавая, что мог бы поставить ультиматум. Мог бы заставить решать. Он не привык чувствовать себя беспомощным или ощущать боль. Черт. Делает вдох сквозь ноющее чувство в ребрах. - На тебя сегодня многое свалилось. Я схожу в душ, - он отворачивается от нее и направляется в ванную. - Разберись со своим дерьмом, Сонь. Я буду рядом, когда ты справишься. Она ранила его. Она знает это. Знала, когда просила Кирилла молчать об их отношениях и когда попросила продолжить их скрывать. Ей ненавистно ранить его. Но она видит то, что он не может или отказывается признавать. Мир не черно-белый. И с командой не всё в порядке. Прямо сейчас они восстанавливаются после падения. Любовь между ними очевидна. Они братья. Но Барз довел ситуацию до того, что они всё еще оправляются от удара. И сама идея о том, чтобы внести еще больше драмы, вызывает у Сони крайне хреновое ощущение. Сперва она хотела скрывать их отношения с Кириллом из-за гордости. Но теперь есть нечто большее. Она заботится об этих ребятах: как по-отдельности, так и о команде в целом. Не хочет становиться между ними, когда они, очевидно, по-прежнему ранимы. Соня говорит себе всё это. Но это не помогает, когда они забираются в лимузин и отправляются в ночь. Ребята хотят расслабиться, выпустить пар, пройтись по клубам. Ей следовало остаться в гостинице, но когда Вова пригласил ее, взгляд на лице Кирилла - будто он ожидает, что она стану держаться подальше от него - тоже ранил. Так что она здесь, зажата между Вовой и Сережей, которые обмениваются шутками, в основном о Кирилле и его предполагаемом расстройстве желудка. Если сложить два и два, то, Соня понимает, Кирилл использовал этот повод, чтобы уйти к ней, жертвуя при этом своей гордостью. Она чувствует себя еще хуже. Не потому, что Кирилл кажется обеспокоенным их поддразниваниями. Он сидит напротив, его длинное тело развалилось на сидении, бедра разведены так, словно он намерен занять максимальное количество места. Пока они едут, огни города скользят за окном, освещая темный салон, попадая на его лицо, а затем отбрасывая тень. Он говорит не много, только смотрит в окно и фыркает в ответ на шутки. Но затем, словно чувствуя ее взгляд, переводит свой взор на девушку. Их взгляды сталкиваются, и словно кто-то рывком вырывает коврик у нее из-под ног. Ее внутренности ухают вниз, жар покалывает кожу. И вдобавок ее накрывает волна эмоций, сжимая сердце и надавливая на горло. Всегда так. Он смотрит на нее, и она падает. У нее появляется ужасное ощущение, что так будет всю ее жизнь. Кирилл Незборецкий пробуждает ее, делает целостной. Соня хочет сказать ему это, взять за руку, просить никогда не отпускать. Но он отводит взгляд, наклоняясь в сторону, и что-то говорит Косте. Она не может услышать что - ее сердце громко стучит в ушах. Машина останавливается, двери открываются. Соня выбирается на улицу и следует за потоком ребят в клуб. Они направляются к ВИП-зоне наверху массивной круговой лестницы. Люди наблюдают, пока они проходят мимо. Взгляды царапают ее кожу. Несколько лет ребята жили вот так. И она не знает, как им это удавалось. Возможно, они любят внимание. Они все улыбаются, дают "пять" знакомым, останавливаясь, чтобы послушать, что им прошепчут на ухо. Кирилл прямо перед ней, идет с Костей. Их практически моментально окружают девушки, так что вскоре Соне видны только макушки ребят. Она сжимает челюсть и просто следует. Это часть жизни Кирилла. И она ничего не может на это сказать, потому что для всего мира Соня - лишь друг Кирилла. Это не беспокоило ее до сих пор. Казалось, это просто секрет между ними двумя. Девушки могут виться вокруг него, но они никогда не отправятся с ним домой. Однако теперь это ранит. Потому что вдруг кажется, будто она мельком видит будущее, где ее нет. Она даже не может понять, почему чувствует себя так. Только что Кирилл и она двигались вперед полным ходом, а теперь малейший удар может сбить их с курса. Или, возможно, всё потому, что она знает, что не нужна ему так, как он нужен ей. Зачем она ему? У него есть весь мир. А Соня вне этой системы, когда дело касается настоящей жизни. - Мне нужно выпить коктейль жалости, - Соня говорит на ухо Насте, когда она подходит. Ее золотые тени сверкают на веках сверкают. - Супер крепкий? - И фруктовый, - добавляет девушка. - Коктейли жалости всегда должны быть фруктовыми. Настя хватает ее за локоть и ведет к тихой кабинке в углу комнаты перед тем, как уходит за напитками. Иногда команда просит маленькую комнату только для них. Но сегодня не одна из таких ночей. Люди бродят туда-сюда - в основном сюда - словно скот через ворота. Музыка здесь не слишком громкая, но этого достаточно, чтобы было довольно неудобно болтать. Вова уже стоит у одного из столиков, танцуя с брюнеткой в крошечном серебристом платье. Соня жалеет, что тоже не надела маленькое платьице. В море крошечных платьев она кажется консервативной в своих черных узких джинсах, ботинках на каблуке и зеленой шёлковой кофточке. Ей удобно, но она не чувствует себя сексуальной. А бывают моменты, когда девушка нуждается в сексуальности. Это то, чего тебе никто никогда не скажет. Сексуальность может быть не только оружием, но и линией обороны. Кабинка, в которой она сидит, вздрагивает, когда Сережа плюхается рядом. Он кладет руку вдоль спинки у нее за плечами и наклоняется вперед. - Что стряслось, бекончик? Ее губы нехотя растягиваются в улыбке. - Ничего, котлетка. Он делает глоток того, что, как она предполагает, является джин-тоником - потому что, конечно, его уже обслужили. Вероятно, ему назначили личную официантку. - Выглядишь так, словно проглотила козла. - Козла? - рна смеется. - И как же, блин, это выглядит? - Слегка болезненно и удушающе. - Ты правда знаешь, как заставить девушку почувствовать себя лучше, Сереж. Он сжимает кончик языка между зубов в непристойном жесте, но затем выражение его лица смягчается. - Я серьезно, Лютик. Ты в порядке? - Лютик? - Ага, ты немного похожа на Принцессу Лютиков. - Это так же далеко от истины, как и то, что ты похож на Dread Pirate Roberts. - Мне бы очень пошла маска. Но это было бы до чертиков странно, - он делает еще один глоток, и его взгляд возвращается к Соне. - Так что происходит? Кто-то задел тебя? - Что? Нет. Ничего такого. - Уверена? Потому что эти массивные бицепсы на моих руках не только для показухи. Я с радостью отомщу за тебя. - Ты милый. Но, правда, ничего такого. Просто это не моя сцена. - Это ничья сцена. Ты должна завладеть ею, сделать своей. - Ну, я не заинтересована. Она бросает взгляд через комнату и находит знакомый силуэт Кирилла. За его руки цепляются две девушки, хотя он, кажется, не замечает их, разговаривая с Лешей, одним из звуковиков. Очевидно блондинке слева не нравится, что ее игнорируют, и она начинает гладить его по груди. Сонина грудь напрягается, и она отводит взгляд. - Вот здесь, - Сережа указывает на ее лицо. - Взгляд козла. - Ох, ты прекратишь упоминать этого козла? У меня вот-вот появится комплекс, - ее смех кажется искусственным. - Я в норме. - Вот и я, - объявляет Настя, ставя два бокала для мартини, полных зеленой жидкости с лаймом. - Один сверх крепкий фруктовый коктейль жалости. Сережа бросает на Соню взгляд. - Так что ты там говоришь? - А что она говорит? - спрашивает Настя, садясь и отпивая со своего бокала. В этот момент, о чудо, она включает Сережу в разговор, поэтому, даже несмотря на Сонино нежелание болтать об этом, она отвечает. - У меня не такой вид, будто я проглотила козла. Одна тонкая бровь выгибается. - Конечно, нет, дорогая. Скорее похоже на то, что ты съела лимон. Соня закатывает глаза и хватает свой напиток. Он терпкий, сладкий и слегка обжигает горло. Идеально. - Она не в настроении, - говорит Сережа. Без предупреждения он обнимает Соню мускулистой рукой и притягивает к себе, вынуждая разлить напиток по всему столу. - Давай же, Лютик, расскажи мне, кто заставляет хмуриться твое личико, и я проткну их своим мечом. Слабый смешок срывается с ее уст, и она опускает голову ему на плечо. Соня - единственный ребенок в семье, но знает, что у Сережи есть отличный старший брат. Это почти странно, но она чувствует, как к ним приближается Кирилл. В одну секунду она усмехается, ощущая кусочек душевности и заботы. А в следующую - ее тело напрягается, сердце ускоряет свой ритм. Она знает, что это из-за него, и без удивления поднимает взгляд и видит, что он стоит прямо перед столиком. Блондинка всё еще висит на его руке. Девушка не делает ничего превратного, но Соня уже ненавидит ее. Всё внутри нее падает вниз. Она чувствует себя так, словно проглотила козла. Его взгляд мимолетно касается Сони, а затем обращается к Сереже. Губы напряженно сжимаются, когда он наклоняется вперед, чтобы его услышали. - Эй, мужик, Арина здесь и хочет с тобой встретиться. Сережа мгновенно отстраняется от девушки и делает знак для Арины, предлагая присесть с другой от него стороны. - Пожалуйста. Повстречай меня, обожай меня, купи мне выпить. Меня устроит всё это. Едва завуалированный рвотный позыв слышится со стороны Насти. Сережа игнорирует это и притягивает Арину к себе на колени. Пока она хихикает и прижимается к нему ближе, Кирилл снова бросает взгляд на Соню. Его глаза напряжены, и ей хочется засмеяться. Он действительно считает, что она заигрывала с Сережей? Его дергающаяся челюсть говорит, что да. Соня смотрит в ответ, раздражение разливается по поверхности ее кожи. - Я хотел спросить, вам двоим ничего не нужно? - говорит он, перекрикивая музыку. - Но, кажется, вы уже обо всем позаботились. Соне хотелось бы сказать, куда он может засунуть свой ехидный тон. Но тут вмешивается Настя. - Посиди с нами, - ее голос звучит почти отчаянно, а тело замирает, тогда как взгляд решительно направлен куда угодно, кроме Сережи и его новой подружки. Кирилл не смотрит на Соню, когда качает головой. - Барз достает меня своими идеями о том, что я отшельник, - он бросает это слово в сторону девушки, словно удар хлыста. - Скрываться по кабинкам не поможет. Мудак. Она не отшельник. Не с тех пор, как он притащил ее в эту жизнь и заставил увидеть то, что она упускала. И она не скрывается. Ладно, прямо сейчас у нее есть желание забраться в скорлупу. Но она выросла из нее. И к тому же, была бы там несчастна. Ком встает в ее горле, и одиночество накатывает на Соню волной. Но затем Кирилл поворачивается к ней, немного наклоняясь. Даже в прохладном затхлом воздухе клуба она ловит его пряный теплый запах. Его глаза цвета неба смягчаются. - Ты в порядке? Ком в горле нарастает. Он дает ей то, что она просила. Анонимность. Если она не хочет разглашать их отношения, вот так всё и должно быть. Но он всё еще ее. Она видит это сейчас по тому, как в его глазах вдруг отражается боль. - Я в порядке, - квакает в ответ. Он смотрит на нее еще с секунду, затем кивает. - Увидимся. Как только он уходит, Соня разваливается на сидении. - Проблемы в раю? - бормочет Настя ей на ухо. Соня выпивает остаток коктейля перед тем, как ответить. - Ему не нравится скрываться. Ее не волнует близость Сережи. Он уже сует свой язык в горло Арины, и они медленно передвигаются правее. Настя игнорирует их, выражение ее лица разглаживается, и Соня знает, чего ей это стоит. Она отпивает свой коктейль. - Мой двоюродный брат - удивительное откровение. - Думаешь, я идиотка? - Соне нужен еще один коктейль. - Боже, нет, - она наклоняется к ее плечу в знак поддержки. - Ты защищаешь себя от этого дерьма. Но это не значит, что ему такое нравится. - Я думала, что защищаю себя, - говорит Соня, страдания наводняют ее быстрее, чем алкоголь успевает заглушить их. - Но оглядываясь назад, думая о том, как отвечала, когда репортер задала мне те вопросы, я считаю, что скорее пошлю весь мир к чертям собачьим, чем пойду на попятную. Настя знает о стычке с Василисой. - Ну, Вася, кажется, не имеет проблем относительно секса с членами группы, так что не ей тыкать на соринку в чужом глазу. - Честно говоря, я не хочу обнародовать свою личную жизнь. Никогда. Но дело больше не в приватности. - Их и не нужно обнародовать. Знаменитости скрывают свои отношения всё время. Ладно... - она одаривает Соню извиняющейся улыбкой. - Так долго, как могут. Знаменитости. Ей хочется засмеяться. Она не знаменитость. Но Кирилл - да. И его жизнь только вернулась в фокус. - Если бы всё было только между ним и мной? Я, возможно, не возражала бы. Но ребята только что заново воссоединились. Очевидно, Барз не желал, чтобы я присоединялась к ним. - Ты защищаешь их, - Настя кажется искренне удивленной. - Это так неправильно? Недовольство искажает ее лицо, и она обращает внимание на ту часть комнаты, где сейчас смеются ребята. Ну, за исключением Сережи, который издает настолько развратные звуки, что Соня даже не хочет смотреть. Выражение лица Насти смягчается, когда она видит, как Кирилл и Вова странно ударяют друг друга кулаками, словно демонстрируя танцевальные движения куче мечтательных девушек. - Ты бы видела их до того, как Барз... Они были словно кучка щенков, - девушка смеется, поднимая бокал. - Мы все были, вообще-то. Даже Ричи. Бесконечная дикая дорожка череды вечеринок, концертов и снова вечеринок. Соню наполняет пустота. Она не моет быть этой девушкой. Не хочет быть ей. Настя смотрит на меня. - Хотя всё это было херней. Ничего настоящего. Когда Барз попытался... Он сломал нас всех. - Кирилл сказал... что это встряхнуло их. - Он прав. Это выдернуло нас из детства, - Настя качает головой, сжимая красные губы. - Это не плохо, Сонь. Так жить не здорово. Эти мальчики - у них не было ничего, что помогло бы им вырасти. Ничего, что значило бы хоть что-то. Музыка меняется на песню “Right Now” Mary J. Blige, и девушка тянет Кирилла на танцпол. Он позволяет ей. Нет, он не делает ничего непристойного. Просто танцует. Но это не меняет того факта, что другая девушка трогает его, раскачивается и трется в такт ритму. Настя тихо произносит Соне на ухо: - Жизнь движется вперед, Сонь. Попытка остановить или перемотать ее - пустая трата энергии. Вид танцующего Кирилла режет ее сердце. Не может дышать.Она никогда не была ревнивой. Смело может сказать, что это худшее чувство на земле. И теперь оно извивается внутри нее, пока она не хочет броситься вперед, чтобы просто избавиться от него. Всё, что Соня сказала ему, всё, что он сказал ей, то, что они сделали - всё это кружится у нее в голове. Она думаю о дне, когда впервые увидела Кирю, развалившегося на ее лужайке. Если бы она взяла телефон и вызвала полицию вместо этого, чтобы с ним случилось? Прямо сейчас она была бы в блаженном неведении. Надежно укрыта от всего мира. От жизни. Жизнь без Кирилла. Когда рука девушки сжимает зад Кирилла, Соня встает, ударяя по столу. Напитки проливаются, стол вздрагивает. - Прости, - бормочет Насте, которая отодвигается с ее пути. Сонин выход из-за стола далеко не изящный, скорее в духе движений бульдозера, который сносит всё на своем пути. Голова Кирилла резко дергается, его глаза находят Сонины. Взволнованное выражение искажает его лицо. Она может лишь смотреть в ответ, вбирая его образ. Его светлые волосы, так коротко стриженные, выделяющийся резкий изгиб его скул, косые линии бровей и мягкие линии губ. Он красивый. Одетый в черную рубашку и черные брюки, он абсолютно не похож на того человека, которого она нашла пьяным на газоне. Здесь он - привлекательный миллионер, беззаботный клевый репер, неприкасаемый идол, кусочек которого хочется получить каждому. Люди окружают его, образуя стену из плоти между ними. Соня игнорирует это. Это не настоящее. Его хмурость нарастает, когда она подходит, уверено шагая. Сердце колотится внутри так сильно. Она не знает, что он видит на ее лице, но его спокойное выражение лица трескается. Голубые глаза отражают целеустремленность, а тело становится выше. Он высвобождается от рук девушки и движется, так грациозно и властно. Глубоко внутри Соня начинает дрожать. Она может справиться с желанием. Но эмоции на его лице, словно он знает - он знает - что она разваливается на части, и он тоже, заставляют навернуться на глаза слезы. Она дважды моргает и идет к нему, продвигаясь между толпой людей. Он встречает ее на пол пути, останавливая и блокируя своим телом от окружающих. Опуская взгляд, Кирилл смотрит на ее лицо. - Мэри Джейн? Она откидывает голову, чтобы встретиться с ним взглядом. - Газонный бродяга. Девушка вытягивает руку и прижимает ладонь к его щеке, ощущая щетину, и притягивает парня ближе. Их губы встречаются - его с вопросом, ее с требованием. И затем он издает низкий звук, словно вздох, но резче, с чувством потребности. Его руки оборачиваются вокруг ее, притягивая к себе, когда Кирилл наклоняет голову и углубляет их поцелуй, забирая силу из ее коленок. Но при этом он держит ее крепко, не давая упасть. Здесь, на танцполе, они целуются, и это грязно, запутанно и наполнено молчаливым признанием: "Прости меня. Знаю. Ты нужен мне. Ты нужен мне так сильно". Когда они наконец-то отстраняются, его губы изгибаются в полуулыбке, а пальцы переплетаются с ее. - Значит, всё в порядке. Она снова касается его щеки. - Я обожаю тебя, Кирилл Незборецкий. Чтобы ни случилось, я не хочу больше скрывать тебя, словно что-то постыдное. Все должны это знать. Его улыбка становится шире, и он прижимает свой лоб к ее. - Уверен, что теперь все в курсе. Соня прижимается к нему. - Хорошо. Тогда я не должна делать заявление. Полусмешок покидает его. Ладонь Кирилла опускается на ее шею и слегка сжимает. Она закрывает глаза. - Время идти, - шепчет он. - До того, как я трахну тебя прямо здесь. Она не может прекратить усмехаться. - Перенеси вещи в мою комнату. Или я перееду в твою. - Малышка, - он снова ее целует, на этот раз нежно, а затем прижимается щекой к ее щеке. - Конечно, ты знаешь. Это так больно. - Вы уже закончили? - раздраженный тон Барза выключает их сияние в одну секунду. Кирилл выпрямляется во весь рост и разворачивается. Отвращение во взгляде Кости на самом деле больно видеть. Соня не уверена, что он ей когда-то нравился, но он - лучший друг Кирилла и важен для него. - Ага, - говорит Кирилл тихо, но ледяным голосом. - Мы закончили. Барз фыркает. - На хрен, я знал это. Думаешь своим членом. Соня вздрагивает, и Кирилл крепко сжимает ее руку, притягивая ближе к своему боку. Комната движется, и она осознает, что Настя и Ричи выпроваживают народ. Вышибали проделывают отличную работу, помогая им очистить помещение в считанные секунды. - Костя, мужик, - говорит Кирилл. - Не стоит. - Почему нет? Мы все так считаем. Вова приближается к ним. - Мы не все так считаем. - Это определенно не то, что я думаю, - добавляет Сережа. - В конце концов, всё к этому шло, - он одаряет Соню счастливой улыбкой. - Больше никаких проглоченных козлов. - Нет, - говорит Соня, едва улыбаясь в ответ. Остальные ребята явно смущены этим диалогом. Но Барз фыркает. - И тем не менее, как вы знаете, это именно то, что думаю я. - Почему бы тебе не выложить всё лично мне? - спрашивает Кирилл. В его голосе слышатся шелковистые темные нотки, которых Соня раньше не слышала. Это определенно предупреждение. Барз либо не замечает их, либо ему плевать. - Если ты хотел, чтобы твоя телочка поехала в тур, стоило просто сказать. Тебе бы не пришлось вытягивать ее на сцену и устраивать неразбериху в группе. Кирилл втягивает воздух и медленно выдыхает его. - Я не стану бить тебя, - произносит он наконец-то. - Ты заслуживаешь этого. Но я не стану. Заруби на носу. Это последний раз, когда ты проявляешь неуважение к Соне. Понимаешь меня? Барз бросает на девушку взгляд, и на секунду она видит сожаление, а затем оно исчезает. - Ты не уважал себя, - говорит он, - скрываясь и делая вид, что всё дело в шоу. - Ты прав, - говорит Соня до того, как Кирилл сможет ответить. - Вот почему я больше не скрываюсь. - Но ты всё еще будешь делать вид, словно принадлежишь этому месту? Ладно, это ранит. Кирилл рычит, делая шаг навстречу Барзу. - В чем, на хрен, твоя проблема? - Моя проблема? Ты, блядь, лгал. Всем нам. - Чувак, - говорит Сережа, качая головой на Барза. - Было очевидно, что они вместе. - Серьезно. Вытяни голову из жопы, мужик, - добавляет Вова, бросая Кириллу нахальную улыбку. - В тот момент, когда Киря стал растекаться воском по бумаге насчет красоты ее голоса, я знал, что он запал на нее. И они не очень-то хорошо скрывали эти мечтательные взгляды друг на друга. Кирилл прищуривает глаза. - Ты знал и собирался пригласить ее на свидание? - Нет, я просто ебал тебе мозг, большой К. Видел бы ты свое лицо. Я думал, ты что-то разобьешь, - Вова смеется. - Я был на грани того, чтобы разбить твое лицо, - бормочет Кирилл, но не выглядит по-настоящему злым. Как и Вова. Он возвращает внимание к Барзу. - Ты обычно выше этого. - А ты обычно откровенен со мной. Брови Кирилла приподнимаются. - И ты обвиняешь меня в лицемерии? Уголок рта Кости белеет. - Мило. - Кость, - начинает Вова, но Барз бросает на него угрюмый взгляд. - Нам не нужно всей этой херни прямо сейчас, - говорит Костя, и затем он уходит, не произнеся больше ни слова.