Он же самый-самый

Он назвал ей свое имя, и она его не узнала. Прошло столько времени с тех пор, как кто-то его возраста смотрел на парня так, словно он абсолютный незнакомец, и сейчас это почему-то странно волнует. Возникает вопрос, а не облапошили ли его? Блондин со всех сторон был окружен фанатами и людьми, которые с радостью целовали его зад, пытаясь получить желаемое. А теперь, когда его дорожка пересеклась с этой девушкой, очевидно хотевшей, чтобы он просто свалил на хрен? Кирилл злится. Фыркая, делает глоток обжигающего чая и откидывается на спинку старомодного кресла-качалки. С места на его крыльце отлично видно дом Софии. Он двухэтажный, обшитый белой вагонкой. Проезжая мимо такого, вы бы подумали, что какая-то старушка внутри как раз раскатывает тесто на пирог. Скорее всего, София тоже готовит отменные пироги, но она, вероятно, раскатает его мозг скалкой раньше, чем он успеет их попробовать. Его машина оставила уродливую полосу на траве, напоминая о том, что он сделал в ту ночь. Вождение в пьяном виде. Это не свойственно ему. Он тот, кто обычно держит других в узде. Удерживает друзей, чтобы те не стали жертвой подобной херни, чтобы не превратились в клише, как сказала София. Что-то сильное и уродливое роится в его груди. Все его усилия так и не помогли Барзу. Образ обмякшего тела брюнета всплывает перед глазами в ярких красках: серая кожа напротив белых плиток, желтая рвота, темные глаза, уставившиеся в никуда. Зубы блондина стискиваются, пальцы болят от силы, с которой сжимает кружку. Чертов Барз. Идиот. От боли сложно даже дышать. Его тело дергается от потребности в движении. Хочет куда-то идти. Продолжать двигаться, пока разум не прочистится. Хлопок двери панорамной стеклянной стены вынуждает парня вздрогнуть, и горячий чай плещется в кружке. - Дерьмо, - он ставит чай на пол и всасывает в рот обожженный палец. Через дорогу София уверенно спускается по ступеням крыльца, направляясь к огражденному высоким забором саду. Улыбка растягивает его губы. Эта девушка не может прогуливаться нормально и расслабленно. Куда бы она не шла, кажется, будто Соня собирается выполнить судьбоносную миссию. Она движется через освещенное солнцем пространство, и ее волосы приобретают оттенок топленого сливочного масла. У него появляется желание запечатлеть этот момент, записать его в виде лирики. Паника от данной мысли поднимает парня на ноги и вынуждает ходить взад-вперед. Ему следует зайти в дом. И что потом? Лежать на древнем диване, покрытом одеялом с уродливыми синими розами? Пить весь день напролет? Распаковывать коробки с вещами. Включая кое-какое музыкальное оборудование. Ричка, крысиный ублюдок, послал его, даже несмотря на то, что Кирилл не просил его об этом. Менеджер думает, парень станет писать музыку? Песни? Да ни за какие хреновы коврижки. Дерьмо. У него нет ни малейшего представления, что он здесь делает. Великая идея Ричи относительно того, что Кирилл спрятался в самой жопе Украины, в месте, о котором почти никто не слышал, неимоверно тупая. Вероятно, больше не стоит слушать его по пьяни. Возможно, у Ричи супер интуиция, потому что именно сейчас телефон Кирилла начинает звонить. И только у немногих есть этот номер. Его взгляд не отрывается от Сони, стоящей на коленях между рядами зелени, когда он отвечает на звонок. Вот только это не Ричка. - Привет, мужик, - говорит Вова. Кирилл не слышал его уже около года. Знакомый голос, словно удар, поражает голову. Он снова откидывается на спинку кресла. - Привет, - откашливается. - Что случилось? «Господи, пусть это не касается Барза». Его пальцы становятся холодными, а кровь пульсирует в висках. Глубоко вдыхает. - Это правда, что ты застрял в каких-то дебрях Украины? Он испускает рык. - Он в порядке? Следует пауза, и затем Вова матерится. - Дерьмо, мужик, я не подумал. Ага, он в норме, - Вова шумно вздыхает. - Ему намного лучше. Видится с куратором. Хорошо. Отлично. Здорово, что Барз сам позвонил ему и рассказал об этом. Он трет лицо руками, закрывая глаза. - Итак, что тогда случилось? - Просто подумал, -голос Вовы становится отстраненным. - Нас всех разбросало в разные стороны света. И...черт, я просто захотел поговорить. Узнать, где ты был. Барз - тот, кто разбросал их. В тот день он разрушил их, словно разбил окно, бросив в него валун. И, тогда как они с Барзом играли роль мамы и папы, барабанщик всегда был их якорем, их клеем. Вова ударил бы блондина в горло, если бы он сказал ему это в лицо, но еще Вова самый чувствительный из них. Парень снова бросает взгляд на Соню. Ее округлая попка раскачивается, когда она вырывает сорняки. Это зрелище почти вызывает у него улыбку, хотя она бы возненавидела его, узнав, что тот наблюдает за ней. На этом он снова пытается выдавить ответ. - Ты уже разговаривал с остальными? - спрашивает Вову. - Звонил Серёже. Мы прошлись по кое-какому материалу. Это что-то новое. Обычно песни писали они с Барзом. Кирилл садится немного ровнее, пытаясь сосредоточиться. Ему нужно проявить участие. Он знает это. Но так сложно собрать хоть какой-то энтузиазм. Несмотря на это, он всё же произносит то, что нужно сказать. - Ты записал что-то, что я мог бы послушать? - Ага, конечно. Я тебе отправлю, -Вова выдерживает паузу и затем невзначай добавляет. - Возможно, ты смог бы улучшить их. Сделать нам какие-то замечания. Он не знает, как реагировать на это. Нет, его это не злит. Скорее он даже рад тому, что они снова творят. Но что-то внутри него - предупреждение, желание сбежать - заставляет побыстрее закончить данный разговор. Но Вова не закругляется. - Или, может быть, возвращайся и поработай вместе с нами. Теперь блондин снова вскакивает на ноги, расхаживая по крыльцу перед панорамной стеной. Прижимается лбом к стеклу. - Пока нет. Но скоро, мужик. - Ага. Конечно, - Вова кажется таким же искренним, как и он сам. - Буду на связи, - говорит Кирилл. Возможно, это ложь, а может, и нет. Он не прикасался к музыке уже почти год, и сейчас у него нет ни малейшего желания. - Верно. Когда Вова кладет трубку, тишина звенит у парня в ушах. Он больше не знает, как быть собой, как быть «T-Fest». Как они могут двигаться дальше? Должны ли сделать это без Барза? Или с ним? И всё время оглядываться через плечо, со страхом ожидая, что он повторит это снова? Часть проблемы состоит даже не в Барзе. Кирилл устал. Заскучал. И от этого чувствует себя до чертиков виноватым. Хоть он и на крыльце, но стены давят, выкачивая из него весь воздух. Ему следует войти в дом, сделать... что-то. Но ноги ведут в противоположном направлении. С крыльца его дома прямо в сторону Софии. Она сгорбилась над рядом трав и не поднимает взгляд, когда блондин прислоняет запястья к верхней части забора, доходящего по высоте до уровня его подбородка. Парень наблюдает за ее работой, не возражая против молчания. То, как она игнорирует его, довольно забавно, потому что девушке не очень-то хорошо дается данная задачка. Всё ее спокойное «меня не волнует то, что ты здесь» выражение говорит лишь о том, что Соню, охренеть, как волнует его присутствие. Она просто не хочет, чтобы оно ее волновало. Кирилл усмехается в ответ на эту мысль. Во всем этом есть что-то такое нормальное. - Знаешь, много девушек стояло передо мной на коленях. Но обычно они делали это с улыбкой. Она фыркает. - Я бы больше впечатлилась, узнав, что это ты опускался на колени. Мне нравятся те, кто дает, а не берет. Господи. Он представил ее с широко расставленными ногами, командным тоном повелевающую хорошенько вылизать ее там. Переносит вес с ноги на ногу, отодвигаясь от забора. Не нужно, чтобы она видела нарастающую выпуклость в его штанах. То ли его к ней тянет, то ли он вдруг стал мазохистом. - А что насчет идеи дать и взять? Такое тебе по душе? Даже несмотря на то, что он шутит, зазрение совести вспыхивает внутри. Когда он в последний раз чувствовал подобное и чувствовал ли когда-то вообще? Потому что она права - он стал ленивым, сидел, как король, пока девушки сосали его член, и придумывал песни или планировал выпустить следующий альбом. Парень достиг той точки, в которой его не ебало, что эти девушки делали или куда девались, когда он с ними заканчивал. Теперь София поднимает на него взгляд. - В любом случае, что именно ты здесь делаешь? У тебя что, нет работы? Боже, он хочет засмеяться в ответ. Но прикусывает нижнюю губу. - А у тебя? Разве сегодня не вторник? - Среда, и я работаю на дому, спасибо. - Чем занимаешься? - Если бы я хотела, чтобы ты знал, то сказала бы. - Ты ди-джей? - Ди-джей? - она изумленно смотрит на него. - Ты серьезно? И где, по-твоему, я играю? В церкви? Он на самом деле заливается румянцем. Раньше такого не случалось в его жизни. - У тебя есть куча записей. - Да, - она напряжено кивает. - Они принадлежали папе. Он был ди-джеем в колледже. - Коллекция достаточно изумительна. - Ну да. - А гитара? Ее плечи сутулятся. - Тоже папина. Теперь он знает, как чувствуют себя журналисты, беря у него интервью. Он сопереживает. Эта девушка побила бы его в вопросе уклонения от развернутых ответов. - Ты и вправду не расскажешь мне? - он и сам не знает, почему так сильно давит. Но ее решимость закрыться от парня забавляет. - Думаю, нет, - она вытаскивает ножницы и срезает пучок шалфея, тимьяна и розмарина. У его бабушки был сад трав. Небольшой набор ящиков на кухонном окне в Черновцах. Когда он был маленьким мальчиком, то просил ее позволить ему срезать то, что ей было нужно, и она напоминала, чтобы он не повредил листья. Он отбрасывает старые воспоминания, прежде чем они начнут душить. - Ладно. Оставлю это на волю своего воображения, - чешет подбородок, который сейчас очень гладкий и без бороды - чертова штука зудела слишком сильно, чтобы отращивать ее в такую жару. - Склоняюсь к варианту сотрудника службы секса по телефону. Соня складывает травы в корзинку и раскачивается на пятках. - Это просто нелепо. Мой голос похож на голос сотрудника службы секса по телефону? - Честно? Да, - откашливается, потому что практически слышит ее голос, похожий на сливочное мороженое, который раздает похотливые указания. - Да, похож. Она хмурится и снова встречается с ним взглядом. Выражение лица Кирилла заставляет ее еще сильнее нахмуриться, тогда как щеки девушки краснеют. Соня быстро возвращается к своим садоводческим делам. - У меня есть, чем заняться. Ты собираешься стоять здесь весь день, наблюдая? Или, возможно, у тебя есть бутылка, на дне которой пожелаешь найти свой путь. - Миленько. И нет. Я больше не пью. Она с сомнением издает какой-то звук. Ему следует уйти. Оглядываясь на свой дом, блондин подмечает, что тот стоит, словно опухоль на земле, заброшенный и молчаливый. Это уродливое зудящее чувство нарастает в его груди. Приходится снова бороться с тем, чтобы не почесаться. Хотя Соня не смотрит на него, выдергивая сорняки из земли. Вздыхая, он откашливается. - Могу ли я помочь? Девушку убивает то, что она ведет себя с ним негостеприимно. С каждым коротким словом, что бросает парню, она всё сильнее ощущает на себе возмущенный взгляд бабули. Соня была воспитана до ужаса вежливой. Но Кирилл доводит ее до края терпения целым рядом причин. Она, конечно, ожидала его снова увидеть. Они всё-таки соседи. Но не думала, что он сразу же станет искать со ней общения и захочет побыть в ее компании. Однако то, что она ведет себя неприветливо, парня, кажется, не волнует. Он вроде как напоминает тех мальчиков из школы, которые дергают девочек за косички. И голая правда в том, что ребята, выглядящие, как Кирилл, просто так ее не беспокоят. Они никогда не замечают таких, как Соня. Так почему же сейчас? Ему скучно? Удручают эти трущобы? В любом случае, его присутствие одновременно выбивает девушку из колеи и вызывает любопытство. Кирилла, на четвереньках пропалывающего огород, стоит уменьшить в размере. Во всяком случае, теперь он кажется больше, его плечи выглядят шире, перекатываясь под обтягивающей футболкой с изображением малыша Йоды. Его волосы цвета соломы падают прямо на голубые глаза, и у Сони возникает желание предложить ему стрижку. Не то чтобы она возражала против длинных волос, но пряди Кирилла - полнейший беспорядок. Этот мужчина не знаком с расческой. Но он побрился. Чем довольно сильно ее удивил, так как она ожидала увидеть его неопрятную бороду, когда чуть ранее услышала голос Кирилла. Но вместо нечетких очертаний лица ее встретили гладкие, чисто выбритые щеки и острый подбородок. Как кто-то вообще может противостоять этому? - Как ты понимаешь разницу между сорняком и культурным растением? - его темный бархатный голос окутывает девушку, но парень не отводит взгляда от своей основной задачи. От концентрации между его бровей пролегает небольшая бороздка. - Потому что они все выглядят для меня одинаково. - Моя бабушка научила меня, - она откашливается и вырывает особенно укоренившийся сорняк. - Бабушки хороши в этом. Она не может представить его рядом с бабушкой. Или может? Бабушка, вероятно, предложила бы ему молоко и печенье, приказав парню лучше заботиться о себе самом. Соня указывает рукой на еще один сорняк. - Вообще-то их не так сложно распознать. - Ну, раз ты так говоришь, - он, кажется, не слишком счастлив, но тем не менее продолжает работать. Они снова замолкают, занимаясь своим делом.