Черная луна

      

      Гаэль вышла на охоту, расправив черные крылья девушка с легкостью скользила по ночному воздуху. Она чувствовала голод, впрочем как и всегда, с самого момента рождения, её не оставляло ощущение пустоты, ледяной и бездонной. Лишь горячая, пульсирующая кровь ненадолго могла усмирить голод и согреть её. Она осталась одна, последних представителей её семьи недавно обнаружили и умертвили. Как бы хорошо они не прятались, все равно люди находили их, и тогда не стоило ждать пощады. Гаэль знала, что её мать и сестру выволокли из спасительного сумрака на горячее солнце, а после толпа крестьян с ликованием следила как корчатся и сгорают две хрупкие женские фигурки. От них ничего не осталось кроме черного следа на примятой траве. Гаэль молилась Владыке, но он уже давно не отвечал на её призывы. Такова цена любви, её прадед решил продать душу за то, чтобы выжила его любимая, умиравшая от чумы. Владыка оживил её, но после получил во владение не только двух глупых влюбленных, но и права на их потомство. На протяжении трех поколений семья Гаэль выживала, они были единственные во всем мире, странный опыт Владыки, его забава и игрушка. Они брали в жены и мужья умирающих, и возвращая их к жизни крали душу, превращая в таких же ночных созданий коими были сами. Гаэль родилась уже такой, у неё были некоторые преимущества перед обращенными, у неё имелись роскошные крылья с черными как смоль перьями, и еще её было сложнее убить. Не всем детям так везло, например старшая сестра пошла в мать.       Сегодня девушка выслеживала какого-нибудь зазевавшегося путника, обычно она оглушала человека и затаскивала его в темный уголок, где могла спокойно приникнуть к его шее. Она никогда не доводила дело до конца, всегда оставляя пойманных людей в живых, ранки от укусов моментально затягивались, а человек просто ощущал несколько дней слабость. Делала она это чтобы не привлечь внимания, жадность и нетерпеливость подвели других членов семьи, Гаэль быстро училась. Физический её возраст приближался в восемнадцати годам, но на самом деле ей было почти девяносто пять лет, пять из которых она была совсем одна. Пролетая над городом, её привлек алый отблеск в одном из окон собора Нотр-Дам, ей стало любопытно. Она не была в Париже пятнадцать лет, предпочитая Лондон, и за тройную плату ей удалось купить место в трюме торгового корабля. В этот город в котором началась история её семьи она не стремилась попасть, но какое-то неведомое беспокойство гнало её обратно. Все не представлялось удобного случая, знакомство с капитаном Роджерсом стало счастливым. Этот человек принадлежал к редкой породе не любопытствующих, уж коли странная горбатая девушка захотела попасть в Париж и готова выложить за это круглую сумму, то капитан всегда пойдет на встречу. Гаэль спокойно совершила путешествие до английского Кале, а уж оттуда было совсем не сложно добраться до Парижа. Двигалась она по ночам, но иногда и днем под видом паломницы, особых проблем у неё не возникало, а пищи было в изобилии. В столице она сняла маленькую квартирку на мосту Менял и зажила тихой жизнью. Гаэль умела быть незаметной и настолько малоинтересной, чтобы никто не мог к ней прицепиться. Днем она выглядела как горбунья, из-за спрятанных под одеянием крыльев, а ночью она расправляла их и летела на охоту. И вот она заглянула в окно.              Клод Фролло в очередной раз пытался разгадать формулу знаменитого эликсира способного к трансмутации металлов. Он бился над этим многие ночи, озаряя потолок своей кельи алым светом от пылающей печи, атенор накаливался до такой степени, что в помещении становилось нечем дышать. Священник распахивал настежь окно, нисколько не заботясь о впечатлительных горожанах, которые за его ночные огненные бдения прозвали его пособником сатаны и братом самого дьявола. Он был безразличен ко всему кроме главной цели: заглянуть в самую суть мироздания приблизиться к разгадке устройства этого мира и вещей в нем. Вульгарная цель получения источника безграничного богатства не была основной, гораздо больше им владела мысль приблизиться к Творцу, посредством разоблачения механизма, которого тот заложил в основу мироустройства. Влекомый этой гордой целью он был готов идти до конца. Но опыт за опытом, приводили только к умножению печалей, он нисколько не продвинулся вперед, словно топчась на одном месте. Сегодня он выпаривал ртуть с добавлением золотоносного колчедана, этот обманчиво золотистый минерал должен был по принципу подобия вступить в реакцию с металлом Меркурия и наделить его свойством преобразовывать неблагородные металлы в золото и серебро. Но этого не произошло полученный осадок на дне стеклянной колбы никак не мог претендовать на звание философского камня.       — Попробуй встряхнуть! — послышался насмешливый голос.       Колба выпала из рук и разбилась о каменный пол, священник с перекошенным от ужаса лицом посмотрел в сторону окна. В нем он узрел деву дивной красоты, с тонкий бледным лицом и горящим взором обсидиановых глаз в обрамлении густых ресниц. Её уста смеялись, когда она ловко забралась в его келью. Он увидел длинные стройные ноги в черных шоссах, черный же корсаж и такого же цвета рубашку. Толстая коса цвета воронова крыла была перекинула через правое плечо, за спиной у незнакомки раскинулись траурные крылья. Пожалуй, больше всего его удивили шоссы, в растерянном мозгу пронеслась мысль, что не пристало девице носить мужскую одежду. Мысль о том, что девице не пристало влетать в окна к священникам почему-то не пришла ему на ум.       — Почему не спишь смертный? — все так же насмешливо поинтересовалась дева, она предусмотрительно держалась подальше от печи.       — Я работаю, — с трудом проговорил он, но по привычке приосанился и вперил в незваную гостью пронзительный взгляд.       Она усмехнулась и осторожно прошла по келье оглядываясь по сторонам. Комната была заставленная книгами, пергаментами, черепами лошадей и всевозможными приспособлениями для алхимических опытов.       — О, Владыка! — воскликнула она. — К чему тебе это все?       — Ты кто? — ответил он вопросом на вопрос.       — Я Гаэль, — запросто сказала она, нагибаясь, чтобы лучше рассмотреть глобус, который валялся на полу. — Вот, это беспорядок! Тебя как зовут, монах?       — Клод, — выдавил он из себя, украдкой крестясь.       Она заметила это и снова усмехнулась:       — На меня это не действует, Клод, — девушка вновь выпрямилась.       Его прошиб холодный пот, значит он все же вызвал дьявола как и предостерегал его мэтр де Вилье. Тот свято верил, что однажды при особо неблагополучном расположении звезд, можно явить этому миру сатану. Но Клод не доверяя астрологии почитал все это не более чем бредом выживающего из ума старца. Теперь же Фролло раскаивался в небрежении к словам старого учителя. Девушка между тем скинула с его постели ворох бумаг и нимало не смущаясь присела на неё. Новая мысль посетила шокированного священника.       — Ты суккуб? — молвил он заледеневшими устами.       — О, нет, — девушка мило улыбалась. — Эти потаскушки выбирают более привлекательную наружность. Нет, я всего-лишь Гаэль.       — Зачем ты здесь? — он попятился к стене не отрывая от неё настороженного взгляда.       — Я летела, что бы добыть еды, но меня привлек огонь в твоем окне, — она поправила косу. — Как ты додумался проводить опыты в церкви?       — Я не делаю ничего предосудительного, — у него начинала кружиться голова.       — Конечно же, нет, — саркастично протянула Гаэль. — Ты видимо агнец божий, пасущийся на лужайке сатаны.       — Нет! –внезапно он ощутил прилив мужества и закричал. — Изыди, дьявольское отродье!       — А вот семью мою трогать не надо, — она легко подскочила к нему, её широкие крылья смели со стола колбы и манускрипты.       Девушка встала слишком близко, он мог чувствовать нежный цветочный аромат исходящий от неё. Что не вязалось с мрачной и торжественной красотой этой дьяволицы, он почувствовал панику и еще странное волнение охватившее все тело. Она положила бледно-мраморные руки ему на плечи, немного потянулась и поцеловала его. Он ощутил ледяной холод её губ, которые при этом оставались мягкими и податливыми, охваченный внезапным вдохновением он обнял её одной рукой. Она немного отстранилась и вновь усмехнулась.       — Какой прыткий монах! — в её глазах играло безумное веселье. — Не боишься меня?       — Боюсь! — он не лгал и при этом все равно нагнулся, чтобы припасть к её губам.       Клод не знал, сколько длился их поцелуй, и почему ощущение её языка, ласкающего его губы приводило в такой восторг. Но в какой-то момент он просто погрузился в глубокий сон, а Гаэльперенеся священника на кровать впилась острыми клыками в его шею. Его кровь была особенно сладка, она ощутила ни с чем не сравнимый восхитительный прилив бодрости. С огромным трудом Гаэль оторвалась от его шеи, она с сожалением наблюдала как затягиваются ранки от её клыков. Она чувствовала себя необыкновенно хорошо, словно была живой, словно не было этих лет вечной мерзлоты. Тепло разливалось по венам, ей хотелось петь, девушка с благодарностью посмотрела на обездвиженного монаха. Он погрузился в глубокий сон, позже она обязательно его навестит. Пока девушка подошла к окну и с легкостью выпорхнула в черную ночь.