Error

      Я не знала, сколько я уже торчу за компьютером. Судя по моим онемевшим пальцам и глазам, засыпанными словно бы песком, как-то неимоверно дохуя. Спина еле выгибается, когда я пытаюсь занять другое положение. В голове какой-то бардак, виски словно бы опухли. Однако катка морально не позволяет мне даже разогреть остатки полуфабрикатов, что уж там говорить о нормальной стряпне. В конце концов, вряд ли я вернусь, если встану, ибо наверняка свалюсь где-то по пути на кухню от бессилия. Но, ёб твою мать, был бы чёртов слон под боком, ей-богу, — целиком бы проглотила! Хотя в последнее время всё больше кажется, что мой организм привык к моему сбитому графику приёму пищи. Я, признаться, люблю поесть, но готовка меня заёбывает и единственный, на кого я трачу свои умения в готовке, это на своего пса Карло, что непереборчив в еде. Видать, в свою хозяйку.       С неимоверными усилиями я меняю положение своей задницы, попутно нажав куда-то не туда, раз в наушниках чуть ли не поросячий визг Филиппа послышался:       — Пизда! Т/Н, какого хрена?       И как с таким басистым голосищем можно так по-девичьи голодранить? Я чуть с кресла не ёбнулась и, впридачу, видать, меня оглушили.       Слышится смех Сары. В своей манере она подбегает к трупу Филиппа и стреляет по нему, начиная заливаться смехом куда похлеще. Я же стою, как фонарный столб, и чувствую себя не в своей тарелке, не соображая, что всё-таки творится. Спать хочу, хоть спички вставляй.       — Прости, Фил, — протягиваю, после чего моментально завываю в микрофон смачным зевком. — Я уже на исходе.       Закончив изувечивать труп Фила, Сара отзывается:       — Я тоже. Поэтому я отчаливаю. И вам советую.       Филипп тут же спешит отомстить за неуважение к своей пиксельной тушке:       — Сара опять присосалась к бутылке. Я перегар даже здесь чую.       Ну, то, что она еле языком ворочает, даже я слышу.       Хихикнув, протираю глаза, с облегчением подмечая, что те увлажняются под давлением моего смешка-полукашля курящего старикана.       — Завались, — выплёвывает подруга и мигом её тон смягчается: — Спокойной ночи, Т/Н.       — И тебе, — выдыхаю я и не спешу присоединиться к серверу.       Сара отключается, а Фил, кажется, начинает негодовать, что я всего-навсего втыкаю в экран.       — Ты тоже уходишь? — едва сглаживая возмущённые нотки, интересуется Филипп.       — Было бы неплохо, — лениво протягиваю, — мне завтра на работу, а я вообще даже не вкуриваю, как мне заполучить благое отношение этого уебана. Пиздит да пиздит. Заебал.       — Чё пиздит-то?       — А хрен знает. Готовлю хуёво, походу.       Пауза. Значит, Фил собирается выдать что-то неимоверно тупое.       — Ну, с этим даже я согласен.       Вот же идиота кусок.       — Ой, на хуй иди. Не зря Сара тебя отпиздела, подонок.       Я тоже отключаюсь, хотя, признаться, не особо и обижена. Скорее, уставшая. Меня редко когда задевает критика, пока она не задевает мою зарплату. В данном случае эта тема довольно болезненная, учитывая, что на меня взвалили куча всякой херни, за которую платят сущие копейки. Это неимоверно выводит из себя, я даже не всегда могу выделить для себя на какую-то мелочную мелочь. У родителей всё чаще и чаще становится стыдно просить, когда они сами не особо балуют себя, а в основном и без моих просьб тратятся на меня. Безусловно, и так ясно, что я их ненаглядное чадо, это их обязанность — обеспечивать меня хотя бы до конца учёбы в колледже, но, мать твою, как эти черти, то есть, мои однокурсники, умудряются покупать себе дорогущие тачки?       Расстроенная и голодная, я плетусь на кухню. Где-то ещё оставался лимонад с йогуртом. Пожалуй, увидев бы внутренности моего холодильника, у мамы бы не выдержало сердце. Она даже и не подозревает, в какого задрота превратилась её дочурка.       Всё это время Карло на меня смотрит, по-собачьи охреневая. Да, в последнее время жизнь катится куда-то не туда: меня бесит моя отстойная работа, меня бесит напряжный колледж, меня даже давно полюбившиеся игры начинают раздражать. Сара как-то сказала, что это пройдёт, но я слабо верю человеку, что пьёт больше, чем я ем за день. Фил же зачастую переводит это в шутку, однако, что от этого клоуна ещё ожидать?       Взяв йогурт, я возвращаюсь обратно в комнату и снова сажусь за компьютер, вспоминая, что у меня ещё «висит» на рабочем столе. На повестке дня у меня была изначально цель удовлетворить свою одинокую натуру, почувствовав себя богиней в глазах конченого сталкера, когда меня снова позвали крошить вражеские черепа. Не сказала бы, что одно хуже другого, но я натура любвеобильного характера, что во всякого рода новеллах путанит направо и налево, не имея при этом ни малейшего опыта в реальной жизни, поэтому это доставляет некоторого рода… другие эмоции. И чересчур испорченное представление об отношениях. Да плевать. Игры созданы, чтобы кайфовать, а не для непрофессионального психологического самоанализа. Поэтому я с чистой совестью загружаю игру, в главной роли которой выступает чокнутый сероголовый чувак, что, судя по некоторым моментам, сдвинутый. Однако, как говорится, плевать, да? Мне ничто не помешает вести себя наихудшим образом, дабы превратить наши взаимоотношения в ад и узреть самую чернушную-порнушную подноготную.       В конце концов, что мне помешает? С каких пор я должна жалеть нарисованных парней?       Захожу, значит. Сначала ощущается какое-то странное чувство, что-то вроде дежавю, как только героиня, за которую я играю, начала жаловаться на судьбу, просиживая задницу под солнцем на лавочке. В парке. В чёртовом парке, где в основном вся хуета и происходит. Даже я избегаю прогулки в парке, не желая наткнуться на какого-то дрочуна-извращенца, что прячет своё мерзкое тельце в кустах или за деревом, удовлетворяя своего «дружка». Вот нахуя тебе этот парк, подруга? Беги не оглядываясь. Вскоре мои размышления заставляют меня хихикать, как полную дуру, под расслабляющую музыку в парке. Однако не долго музыка играла, ибо ко мне подсаживается нечто, что смотрит на меня своими пугающими полушариями. Я, пребывая до сего в прострации, пугаюсь, но должно ли меня успокоить то, что чувак представился моим парнем? Типа, значит, подсел ни с того ни с сего, лупит, будто увидел лепрекона, и выдаёт такое. Почему нет варианта, мол, кто ты такой вообще, блядь? Он меня напрягает.       Я начинаю на него то наезжать, то игнорировать. В принципе, в другой игре я как-то была бы лояльнее, но нет настроения строить из себя неженку. Он странный. Таких надо максимально отталкивать от себя, заставить о себе забыть. Хотя если оно ёбнутое, поможет ли это? Ладно-ладно, это просто забавно. И немного мило. Каждый день ли тебе чуть ли не в ноги падают? Однако я бы посмотрела на его лицо, если бы я послала его куда подальше. Почему я, чёрт возьми, не могу?       В общем, каким-то боком я оказываюсь в цветочном; пожалуй, в действительности я в нём бываю всего-то единожды в год: на день рождения мамы. Ну, иногда покупаю для какой-то тупой фотографии в инстаграме, которую рано или поздно архивирую, ибо чудным образом разонравится. Ну, короче, стопроцентное попадание только в нытьё. И опять этот сероголовый здесь. Стоит весь, сама невинность, с розочкой. Да он чёртов сталкер! В таком агрессивном состоянии после виртуальных убийств меня даже не беспокоит его нервозное состояние перед моей игровой особой. Даже забавно будет — поиздеваться. Небось, чувак ещё и моё бельишко подворовывает? Этому я бы не удивилась. Этот чудик стопроцентно знает, где я живу, хотя даже я пока не уверена, где моя так называемая «я» живёт.       …Вот что, значит. Он хочет спихнуть мне розу, как типичный бывалый торгаш. Но я, как дама гордая, ссылаюсь на его проблемы с головой, и упёздываю куда подальше.       И он сжал с силой стебель, обрамлённый колючками, ранив ладонь до бурного потока кровищи. Взгляд его явно пытается внушить мне чувство стыда, преображаясь во взор обиженного щенка. И с каких пор простые незамысловатые в рисовки персонажи каким-либо образом задевают мою не столь ранимую душу? Значит, моя эмпатия чересчур чрезмерная. Я бы не назвала это хорошим знаком. Особенно, если это нарисованный озабоченный ублюдок.       И особенно, когда игра заканчивается тем, что он чиллит себе спокойно за моим окном. Боюсь спросить, как ему там, не поддувает? Может, ужин подать или в кроватку пригласить? Это определённо странная игра, хотя она меня весьма заинтриговала. Я люблю пощекотать нервишки. Но пока проблема в том, чтобы сразу продолжить экзекуцию психики моей главной героини, мне надо задонатить, а так как я студент-недоучка… что ж, буду довольствоваться этими останками. В конце концов, можно перепройти по другим ветвям, быть паинькой и вообще девушкой мечты. Однако не сейчас. Я подзаебалась.       А у компьютера, оказывается, иные планы. Он просто заглох. Эта хрень просто взяла и заглохла, хотя и года этой железяке нет! С моей психикой я могу просто ебануть всё одной ногой, но как всплывёт перед глазами число, что слетело из карманов моих родителей, сразу как-то отпадает желание. Но что мне, среднестатистическому пользователю ПК, делать-то? Никак эта хрень не реагирует: игра просто держит мой компьютер в плену. Ладно, чего голову морочить-то? — вырублю к чертям. Я наклоняюсь к системному блоку, кряхтя от боли в спине, как, так и не дотянувшись к заветной кнопке, слышу буквально над собою звук, что-то вроде гулкого удара, отчего вздрагиваю и ударяюсь головою об стол. Шум провоцирует лай Карло, но больше всего меня смутило, куда он с нескрываемой агрессией смотрит: прямо, мать твою, надо мной. Неужто монитор от перегруза рипнулся?       Почёсывая больную макушку, я не выключаю компьютер, прежде всего решаясь проверить обстановку надо мной.       Охуеть.       Мама дорогая.       Что это, блять?       Глазами с тыкву я тупо пялюсь в экран монитора, что транслирует бьющего тот же экран этого самого сероголового безумца: его лицо искажено в выражении паники, страха, кажется, будто вот-вот — и он забьётся в страдальческой агонии. Сзади него — пустота, кромешная тьма. Словно это вся та же игра, но в то же время лёгкая вибрация, исходящая от стола, и звуки ударов, что стоял чуть ли не у меня в ушах, убеждали меня в обратном. Я в каком-то неведомом трансе касаюсь монитора и тут же убираю, как только ощутив действительный удар с той стороны. Какого хрена?!       В ахуе я пытаюсь вырубить монитор и прекрасно замечаю, как тот абсолютно осознанно наблюдает за моими отчаянными попытками прекратить это безумие, на мгновение прекращая биться кулаками.       — Не выключай! Молю тебя, прошу, не выключай!       И что я, по-твоему, не выключу, что ли?! Ты хочешь, мать твою, вылезти из экрана! Это что, модернизированные вирусы в виде бонуса при скачивании?! Я даже, сука, шнуры вытащить не в силах, будто они намертво припаянные! Нет-нет-нет! Боже, лучше бы это просто была какая-то проблема с моей головой, нежели жить с мыслью, что какая-то хуйня хочет вылезти из моего монитора, как та сучка из «Звонка»!       — Ё-моё, сгинь! — кричу я и бью по экрану.       И вижу небольшую трещину. Это он сделал?!       — Нет!..       Это последнее, что он успел сказать, когда я всё же выдернула все шнуры на всякий пожарный.       Руки трясутся, ноги — тоже, дышать не хватает сил, сердце оглушает лай Карло. Я провожу указательным пальцем по трещине, нихуя не понимая, и плюхаюсь в кресло. Это он сделал? Или я? Какого хрена? Что только что произошло? Я даже не уверена, что после такого спокойно засну. Нет-нет, не смогу. Мне нужно позвонить кому-то, разве что, вряд ли в такое время кто-то рад будет со мной связаться. Может, Фил? Но что я ему скажу? Что ко мне пыталось забраться что-то «свыше»? Всё-таки из-за игр сходят с ума?..       Прижимаю руку с сердцу — стучит, буквально ударяюсь об грудную клетку в конвульсиях. Такую порцию адреналина даже в американских горках не получишь.       Стоит ли писать Филу о том, что произошло?