***
В поместье Юкионна, уже давно наступило начало нового дня. Слуги были заняты бытовыми хлопотами, а члены клана уже начали вовсю заниматься своими повседневными делами. Одна из домработниц торопливо шагала по коридору и несла в руках чехол с чистой и выглаженной одеждой. Она остановилась возле одной из комнат и непринуждённо постучала. — Входите. — послышался мужской голос за дверью, и служанка тут же зашла внутрь. — Господин Юкио, я принесла вам чистую одежду. Юкиотоко стоял на балконе в ночном халате, никак не отреагировав физически на приход служанки. Его взгляд был сосредоточенно нацелен куда-то вдаль. — Спасибо. Положи на комод и можешь идти. Девушка ëкай учтиво поклонилась, положила одеяния на указанное место и тут же покинула комнату. Юкио не торопился облачаться в свои богатые и роскошные повседневные одежды, весь его разум был занят мыслями. Лишь спустя какое-то время он принялся медленно и молча одеваться, продолжая думать о чëм-то своём. Шёлковые рукава белого кимоно изящно скользили вдоль белоснежной кожи. Затем парень подошёл к зеркалу длиной во весь его рост, чтобы опрятно завернуть кимоно. Тонкие пальцы юкиотоко потянули ворот к ключицам, и в этот момент Юкио остановился. Он смотрел на себя в зеркало, и его внимание было приковано к приобретëнной татуировке красного цвета в виде идеально прорисованного цветка сакуры, расположившейся на одной из ключиц. Рисунок приносил за собой воспоминания о днях после его пробуждения, которые возникали каждый раз, стоило юноше лишь взглянуть на узор.***
Свет ударил в глаза юкиотоко, заставля сжимать веки до появления морщин. Парень промычал, ощущая тянущую боль в груди, совершенно не понимая, что будет, если он сейчас откроет глаза. Первые несколько минут, он не мог вспомнить даже собственное имя, будто находясь в забвении, но постепенно разум начал избавляться от этого наваждения. Парень раскрыл свои глаза и медленно огляделся вокруг. Всё вокруг выглядело мутно и расплывчато, но постепенно аякаши привык к этому: видимость выровнялась и стала чётче. Это не была его комната, где он сражался с копиями демона в маске. Тишина ударила в уши, и тут он озознал, что находится в лазарете. — Ч-чт… Г… д… М-м-м… Голос Юкио прозвучал так хрипло, что сам юкиотоко с трудом его узнал. Складывалось ощущение, будто ты только-только родился и учишься говорить с самого начала. Вместе с его пробуждением, он стал различать звук голоса, что звал его. Это был Сакуя. — Юкио! Ты меня слышишь? Ответь что-нибудь! Лицо Сакуя нависало прямо перед ним, а ладони тэнгу тревожно сжимали его плечи. — Са… ку… я? Лицо тэнгу выглядело бледным и осунувшимся, а его здоровый глаз слегка покраснел от лопнутых сосудов. Юкио удивлённо раскрыл свои глаза, не ожидая перед собой увидеть тэнгу-старшего. К счастью, юкиотоко быстро пришёл в себя. Парень поднялся с койки, но не спешил с нее встать. Он устало зарылся лицом в свои ладони, в попытке вновь обрести над разумом полную власть. — Как ты себя чувствуешь? Помнишь что-нибудь? — обеспокоенно поинтересовался Сакуя. Юкио качнул головой. — Нормально. Я помню как закрыл Карасу ледяным щитом… А потом там была тьма… — замолк Юкио, но затем он встрепенулся, словно вспомнил что-то удивительное, — Я видел еë! Видел Арису! Она помогла нам там, по ту сторону!.. Юкио перестал восторгаться, замечая подавленый вид сводного брата. Сакуя не смотрел ему в глаза, а его ладони были напряжённо зажаты в замок. По его дрожащим пальцам было заметно, что тот сильно нервничает. Юкио это забеспокоило. — В-вы победили Ками? Как принцесса? Все целы? Сакуя застыл, услышав самый пугающий вопрос. Грудь тэнгу всколыхнулась в тяжёлом вздохе, глаза сильно зажмурились. Тэнгу с болью на лице, закачал головой. — Ками был повержен… — тихим голосом выдавил из себя слова Сакуя, — Но… Ари… Тэнгу стиснул зубы, его лицо вмиг стало ещë бледнее, а руки сжали одежду так сильно, что ткань могла легко расползтись и треснуть от напора его когтей. Он медленно собирался с силами, чтобы сказать это. — Юкио, еë больше нет. Блондин застыл в безмолвии с широко выпученными глазами, переваривая услышанное. Он с дрожащими губами произнёс: — Ч-что? Ч-что з-значит «нет»?.. Сакуя не ответил, лишь отвернулся, давая понять, что ему стыдно и больно повторять эти слова. Сердце Юкио забилось отбойным молотком, его начало лихорадить. Перед глазами появилась еë улыбка и блеск амарантовых глаз. — Н-нет… Я не верю, и А-ариса тоже?.. Сакуя подтвердил его вопрос своим молчанием. Юкиотоко зажал рот ладонями, а по его щекам медлено спустились слëзы, но он этого даже не заметил. Юкио продолжал безотрывно пялится в одну и ту же точку. — Карасу и Хаято пытались еë спасти, но она оттолкнула их в самый последний момент… А потом раздался взрыв, и она… исчезла. — добавил тэнгу. Сакуя на удивление старался держать себя в руках, но чувствовалось насколько это спокойствие было шатким. — Хаято и Карасу ищут еë уже несколько часов, но… Вестей пока нет. Юкио моментально вскочил с койки и побежал прочь из лазарета. — Юкио, постой! Тэнгу-старший среагировал и помчался за ним вслед. Юкио быстро покинул лазарет. Квартал за кварталом. Улица за улицей. Юкио не помнил, когда в последний раз он бежал куда-либо так быстро. — Нет! Это неправда. Она не могла! Не могла! — Юкио, остановись! Тебе может стать хуже! — вдогонку закричал Сакуя. — Плевать! Я должен там быть! Я должен её искать вместе со всеми! — Юкио! Сакуя наконец нагнал его. Сбивчиво дыша на бегу юкиотоко обратился к нему: — Ты сказал, что раздался взрыв, а значит её могло отбросить куда угодно! Возможно она лежит где-нибудь без сознания! А что если вдруг она снова потеряет память?! — Юкио, не будь дураком! Если она упала в Бесконечную Гладь, то всё кончено! После этих слов Юкио остановился, и понурил голову. Сакуя сделал то же самое: — После такого мало кто смог бы выжить. Я видел всё своими собственными глазами… Юкио поднял голову и впился в Сакуя разъярённым взглядом: — Да как ты можешь говорить мне такое?! Видел не видел, всегда есть надежда! Сакуя замер, поджимая губы. На мгновение он зажмурился, будто стараясь сдержать подкатившиеся слёзы. — Если всё так, как ты утверждаешь, Сакуя, то я предпочту быть дураком. Юкиотоко, отвернулся и помчался дальше, оставляя Сакуя наедине с самим собой. Вскоре, спустя несколько минут напряжённого бега, Юкио достиг выхода из леса, и перед его глазами предстала Пустыня Белой Глади. Деревья, что обрамляли пустыню, обгорели и были изломаны в щепки, а огромная территория песчаных дюн была несчадно разрушена. Вся обстановка вокруг говорила о том, что в этом месте происходила ожесточëнная битва, переходящая за грань обычного понимания. Его внимание моментально привлекла толпа ëкаев-магов, членов патруля, состоящих преимущественно из тэнгу. Он подошëл ближе. Его взгляд зацепился за некоторых ëкаев, летящих вдоль бесконечной глади. На некоторых сияла загадочная зелёная аура, благодаря, которой ëкаи не имея крыльев, могли летать. — Что происходит? — Макура-гаэси вместе с другими ëкаями-магами приготовили много левитирующего снадобья. Они ищут Ари-сан, но пока безрезультатно. Юкио обернулся, и увидел позади себя Каву. Каппа при виде него чуть не заплакал, но старался держаться молодцом. — Юкио-сан, вы не представляете, как я счастлив, что вы очнулись и пришли сюда. — Со мной всё хорошо. — Юкио-сан, Ари-сан, она…она… Каппу затрясло, но он тут же вытер подступившие слёзы рукавом кимоно. — Кава-кун, пожалуйста, успокойся. — слегка пригладил его Юкио по плечу, — Расскажи, как обстановка? Что с Хебионной, Рэнмару-куном и остальными похищенными ёкаями? На лице Кавы проступило мимолётное удивление. Каппа знал, что Рэнмару похитили после Юкио и Хебионны, а потому ему было непонятно и любопытно откуда Юкио об этом узнал, но в подробности юноша вдаваться не стал. Каппа растерянно замычал, пытаясь сформулировать и выдать весь клубок информации, но получалось у него не очень хорошо: — Э-м… Рэнмару-кун очнулся самым первым несколько часов назад. Потом Хебионна-сама… Те ёкаи, которых похитили самыми первыми ещё отдыхают. — А что за левитирующие зелья? — Хаято-сама приказал магам как можно быстрее их приготовить. Они нужны ему и другим, чтобы летать. — А Карасу? Он в порядке? Кава кивнула Юкио продолжыл щасыпать его вопросами: — Где они сейчас? — Они…там… Каппа с нескрываемой боязнью указал на обрыв, где расстилалась сама бесконечность. — Я тоже хотел полететь, но Хаято-сама мне запретил. Спускаться туда опасно, ведь эффект зелья может в любой момент закончится… Мы также осматриваем окресности, но пока нет никаких следов Ари-сан. Напряжённый рассказ каппы, затревожил Юкио, но тот не спешил поддаваться своему страху. — Я понял. Иди, помогай остальным. Кава слегка поклонился и побежал раздавать бутылочки с зельем тем, кто вылетал из обрыва бесконечных облаков. Юкио незамедлительно зашагал ближе к обрыву, обращая свой взор вниз. «Если она упала в Бесконечную Гладь, то всё кончено!» — будто злой рок зазвенели слова Сакуя в его мыслях, однако Юкио упёрто всё отрицал. — Нет… Ещё ничего не кончено. В голове Юкио всё ещё мелькала куча вопросов о деталях битвы и о том, почему он и другие остались в живых. Благодаря плану Арисы? Юкио в этом сомневался, ведь девушка в белых одеждах, что собрала всех в круг, ни разу не упоминала об этом, ни прямо, ни косвенно… Парень решил расспросить об этом Карасу или Хаято, но только после того, как найдёт девушку, чтобы они вместе привели её домой. Но глядя на эти бесконечные облака, глядя на то, как прекрасно и в то же время ужасно они выглядят, надежда глубоко в душе угасала в страхе неизвестности, пусть мысленно Юкио не давал себе права отчаиваться. Легенды, рассказы ёкаев, которые уже очень давно живут на этом свете, все утверждают одно… Из Бесконечной Глади невозможно выбраться. Чтобы это сделать, сами Ками должны приложить руку к тому, чтобы ты смог вернуться. Но об этом никто и никогда не слышал. Юкио решил взять зелье и заняться поисками, как вдруг мимо него протопал мальчишка-они с ящиком, набитым зелёными бутылочками. Это был Рэнмару. Замечая Юкио, тот остановился. — О, Юкио-сан. Хорошо, что вы тут! Нам как раз ещё нужны ещё ёкаи. — Да, я пришел помочь. Рад, что ты в порядке! — с тенью улыбки проговорил Юкио, — Я возьму один флакон? Сколько по времени он действует? — Тридцать минут. Но… — замешкался Рэнмару. Он сжал ящик сильнее, и крайне недовольно поджал губы, — Братиш Хаято сказал, чтобы мы и капли в рот не брали, пока старшие ёкаи не узнают больше о наших печатях. Фраза Рэнмару о каких-то печатях, привели Юкио с замешательство: — Печатях? Ты о чём? — недоумённо спросил Юкио. Рэнмару придержал одной рукой ящик, а другой оттянул воротник кимоно, оголяя ключицу. На ней Юкио заметил татуировку в виде лепестка сакуры. — Видишь? У всех ёкаев, которых похитили она появилась. У тебя тоже она есть. Юкио немедленно отдернул ткань и взглянул на свою кожу. Как и сказал Рэнмару, у него появился такой же узор, одинакового размера, цвета и расположения на теле. Юкио стал выглядеть озадаченным. Ему всё ещё было не понятно что это и для чего, но мальчик сразу его просвятил: — Горная ведьма и старик Нурарихён* пока что изучают её. Они сказали, что приём левитирующего снадобья может дать другой эффект из-за этой печати. Так что нам запрещено участвовать в этом. — Но кто её наложил? — впоголоса спросил Юкио. — Сестрёнка… — печальным голоском ответил Рэнмару, — Ведьма и старик предположили, что благодаря этой штуке нас воскресили. Слова мальчика-они всё больше и больше шокировали Юкио, но последнее прозвучало, как из ряда вон выходящее. — Ч-что? — ошарашенно выпалил Юкио, — З-значит… Мы были мертвы? Юкио замер, леденея от ужаса. Рэнмару вдруг прервал его беспокойство: — Я помню, как та девушка позвала меня в круг вместе с тобой, когда меня похитили. Она говорила что мы поможем одолеть Ками с другой стороны… — Знаю… — В тот момент я почувствовал что-то. Какую-то энергию… — продолжил мальчик, — Что-то тёплое и светлое, похожее на сестрёнку, но потом я вообще ни черта не могу вспомнить, но мне кажется, что я упускаю нечто важное! Малиновые глаза юного они засверкали слезами. Он был расстроен и огорчён, совсем не пытаясь скрывать свои чувства. — Это правда, чёрт меня возьми… Я был мёртвым! — Я понимаю тебя, Рэнмару-кун. — постарался успокоить его Юкио, но он понял, что это не поможет. — Всё будет хорошо. — Она нас всех спасла. Если мы её не найдем, то будь я проклят, я не буду счастлив от того, что не помер. — Не говори так. Будь горд и уважай её поступок. Что бы не произошло… Рэнмару тихо всхлипнул и замолчал, обдумывая его слова. Он представил, что если бы девушка была бы здесь, точно отвесила бы подзатыльник за такие фразочки. — Угу… Ты прав, прости… Сильные не по годам плечики Рэнмару начали дрожать. Он заплакал, глухо и тоскливо всхлипывая: — Я пойду… — просопев, произнес Рэнмару и понёс ящик с зельями к одному из отрядов. Юкио поинтересовался к какому отряду он может присоединиться, чтобы участвовать в поисках. Получив нужную информацию, он с подавленным видом принялся за дело. Его одолевали противоречивые чувства. С одной стороны ему было горестно, что он не может помочь Хаято и Карасу, по ранее оглашённым причинам, однако с другой он не мог себе позволить пустить на самотёк все, что девушка ему дала. Бесценный подарок, который не дают даже Боги. Вторая жизнь. — О, моя милая маленькая химе… Во имя всех Ками, что наблюдали за твоей судьбой с небес… Прошу, найдись целой и невридимой… Прошу… Шёпот молитвы тихо раздался с его губ, и в этот момент он был готов отдать всё на свете, лишь бы вновь увидеть её… Проходило время. Час… Пять… Десять… Минули сутки, но девушку так и не нашли. Двое суток. Протяжные безрезультатные поиски не дали никаких результатов. Обходясь короткими перерывами на пищу и сон, отряды постепенно редели, понимая что искать больше нечего. Лишь близкий круг девушки, продолжал упираться, сохраняя последние искры надежды. Заклинания поиска, умения ясновидящих ёкаев, магические предметы, способные найти того или иного по его энергетическому следу, элементарное лазание по кустам и рейды по окресностям пустыни, леса, вокруг него, и даже пригородная местность. Каждый горожанин внёс свой вклад в поиски. Даже те аякаши, которые однажды презирали людской род, в том числе и девушку, поменяли своё отношение после битвы и помогали отрядам. Ничего. По прошествие трёх дней, поиски со стороны отрядов, магов и простых неравнодушных прекратились. Исходя из всех обстоятельств исчезновения девушки, можно было выделить три исхода. Во-первых: Ари упала в Бесконечную Гладь и теперь счёт времени для неё никогда не прекратится, будь она жива или мертва. Во-вторых: взрыв после убийства Тамэна был настолько мощным, что Ари мгновенно рассыпалась в золотую пыль, развеявшись в воздухе, как свойственно членам клана Ониген. И в-третьих: её отбросило ударной волной так далеко, что трёх дней поисков будет недостаточно, чтобы прочесать другие города, поселения и их окресности. Однако если этим заняться, то девушку и так не нашли бы живой. От такого удара в землю с такой высоты и силы не осталось бы целым ни одно живое существо в мире, и даже если по воле чуда для Ари всё оказалось бы иначе, проклятье Ониген не дало бы шанса на жизнь без скорейшего ритуала очищения. Все три варианта развития происходящего не устраивали ни Юкио, ни Карасу, ни тем более Хаято. Конечно, не устраивали. И никак иначе. — Ещё. Пусть принесут ещё! — грозно, но с измождённым видом приказал Хаято, минутой назад буквально выпрыгнув из обрыва на последних секундах действия левитирующего снадобья. Юкио сидел на земле, перебирая руками песок, вглядываясь в песчинки, погружённый в пучину скорби. Карасу опустился на колени. Его одолевала тяжёлая отдышка после очередного многочасового полёта в глубины белопёрых густых облаков. Его трясло, и выглядел парень белее, чем Юкио. Он сидел, низко опустив голову. Слёз Карасу не было видно: они были скрыты под чёрной чёлкой. Ни один, ни другой совершенно не замечал рьяные споры между Хаято и Сенри. — Хватит уже! — яростно прокричала тэнгу. За это время она выплакала все силы, что имела, но крупные градинки и не планировали останавливаться, — Травы для зелья не бесконечные! Следующий урожай зацветёт только через неделю! — Я что, по-твоему, совсем слепой и не вижу ничего в твоей сумке?! А?! — Я больше тебе не дам! Ты итак весь зелёный! Хочешь напиться и умереть?! — Да плевать мне! Я не успокоюсь пока её не найду, ты меня поняла?! — А мне не нужна твоя смерть! Думаешь Ари бы одобрила то, что ты так издеваешься над собой?! Слова Сенри привели Хаято в бешенство: — Замолкни! Это не тебе решать! Хочешь домой отдыхать — так вали! Дай мне сейчас же эту чёртову бутылку! — Я тебе сказала, ты её не получишь! Ты итак превысил приемлемую дозу! Твой организм уже привык и зелья не хватит даже на пять минут, пойми ты уже, тупоголовый ты кретин! — Либо ты сейчас отдашь мне сумку, либо я не посмотрю на то, что ты баба! Хаято сжал кулаки вне себя от гнева. Сенри громко прорычала от злости и отчаяния и с бешенством бросила сумку прямо в песок. Она расставила руки в стороны, совершенно не опасаясь того, что Хаято потеряет над собой контроль. — Давай ударь меня если тебе станет легче, а потом выпей всё залпом и вперёд! — яростно выкрикнула она, но затем её голос стал тише и больше был похож на пищание, — Хватит отрицать очевидное. Если она не дала вам её спасти значит, она знала на что шла. Ты должен это принять… — Заткнись! Я никогда этого не приму! Никогда! Тебе что совсем на неё плевать?! Узкие глаза Сенри были сморщены от переполняемой печали, а пышные ресницы были промокшими от слёз насквозь. Девушка медленно покачая головой, смотря парню прямо в глаза. — Когда я потеряла Рику, для меня весь свет померк. Я была готова вспороть себе живот из-за чувства вины! Но когда… — приложила ладонь к сердцу Сенри, — Когда я встретила Ари через столько лет, я будто сама стала матерью, и в моей душе прорезался лучик, который вселил в меня надежду, веру в то, что частичка Рики всё ещё находится здесь со мной… Откровение со стороны девушки-тэнгу заставили Юкио и Карасу поднять головы и слушать. Даже Хаято, переполненный яростью, стих, едва речь зашла о его возлюбленной. Сенри задрожала ещё сильнее. Она продолжила говорить, но уже неразборчиво. Язык заплетался от нахлынувшей истерики, не давая девушке ясно выражать свои мысли и чувства в такой момент. — Я хочу верить, в то, что мы её найдём целой и невридимой, хочу верить, что сдаваться нельзя, но эта вера слепа. Я не хочу оглашать эти факты, но ты должен их услышать… Девушка спустила с бедёр свои ножны и бросила их на песок. Она вновь взглянула Хаято в глаза, но уже серьёзно: — Хаято, прошло уже три дня. Искать её там уже нет никакого смысла. Если она не рассыпалась после взрыва и рухнула в обрыв, то её тело уже упало настолько глубоко, что никакое зелье тебе не поможет, и ни один тэнгу не выдержит… Слыша всё это, рядом сидящий Карасу уткнулся головой в колени, крепко хватаясь рукой за волосы. Его дрожь в плечах выдавало то, что тэнгу беззвучно плакал. То же самое произошло и с Юкио. Никто не хотел принимать горькую и тяжелую правду, но все осознают, что это нужно сделать ради Ари и их самих. — Мы все её потеряли… Нам всем больно, — жалобно прохрипела девушка, — Но Ари не хотела бы, чтобы мы забили себя этой болью, не для этого она принесла такую огромную жертву… Не для этого… — Сенри… — с поникшей головой вдруг подал свой тихий голос Хаято. Пока девушка разговаривала с ним, тот немного вернул власть над своим гневом, — Хватит. Больше ничего не говори. Девушка сочувственно кивнула, затем подошла ближе и слегка приобняла парня. Она и не надеялась хоть как-то ободрить его этим, а может она сделала это, чтобы ободрить саму себя? Не говоря больше ни слова, девушка улетела. Воцарилось молчание, и никто не думал пошевелиться. Это продолжалось до тех пор, пока сверху не послышался шелест крыльев. Сакуя подлетел к троице парней, держа в руках кое что чёрное и лёгкое. — Я нашёл только это. Юкио и Карасу поднялись на ноги. В их глазах и глазах Хаято проскочила мимолетная надежда, но она умерла в ту же секунду, как только они увидели, что находилось в руках тэнгу. Юкиотоко заплакал и отвернулся, а Карасу рухнул вниз от бессилия, убиваясь горем и вдавливая кулаками песок в пустынную бесплодную землю. В руках Сакуя умиротверённо лежало оторванное перепончатое крыло. — Я… — с комом в горле издал звук Сакуя, — Я обработаю это крыло, чтобы оно не высохло и помолюсь за её душу. Хаято хотел вдарить ему в лицо, но у него больше не было сил сопротивляться правде. Не после всех слов, что он услышал, не после всех действий, которые он сделал. Óни отвернулся, больше ничего не говоря. Он хотел уединиться, чтобы отдать себя всего во власть отчаяния и боли. Его сердце было растоптано и разбито вдребезги без единого шанса на выздоровление. Ведь той, которую он полюбил больше всех на свете — отныне нет. Нет её улыбки. Нет её голоса. Нет прикосновений… Он сел недалеко от обрыва, и схватился за голову. Теперь была его очередь плакать, но со спины никто этого не видел. Да и никому это было не нужно, и Юкио, и Карасу были погружены в своей скорби и осознании того, что как раньше уже никогда не будет…***
Юкио прекратил безотрывно пялится в зеркало, а затем скрыл татуировку за ворот. Он достал носовой платочек из ящичка комода, и аккуратно вытер слёзы. Раны от потери ещё свежие, чтобы не плакать, но нужно жить дальше, потому что она бы этого искренне желала. Юкио и не заметил, что одевался целый час, хотя правильнее сказать, что облачился парень за несколько минут, а всё остальное время был поглощён мыслями и воспоминаниями. Внезапно послышался стук в дверь. — Господин, к вам в гости пришел Рэнмару. Мне пригласить его в зал? Юкио не удивился. После освобождения из плена Ками, они искали девушку в одном и том же отряде, а потому сблизились. — Нет, не нужно. Я сам к нему выйду. — Поняла. Шаги служанки начали отдаляться. Юкио вышел из комнаты и вышел из поместья. На пороге его поприветствовал мальчик-óни: — Привет. — Доброе утро, Рэнмару-кун, как самочувствие? — Я уже давно в порядке, вижу и ты тоже. — Если только внешне, мой юный друг… Рэнмару издал протяжный опечаленный вздох, а затем пригласительно мотнул рукой: — Айда погуляем? — Конечно, — мягко улыбнулся Юкио, и они вместе пошли прогуливаться по площади. Ребята перекусили в одном из раменных, затем продолжили свою прогулку вдоль зданий. Им встречались ёкаи, чьи головы были уже забиты своими проблемами. В город вернулась жизнь, как будто нападок со стороны Тамэна никогда не было. Юкио и Рэнмару уселись на одну из свободных городских скамеек. Юкио начал разговор первым: — Прошло два дня… — Ага… — Для многих, кто знал принцессу теперь многое поменяется… — печально вздохнул юкиотоко, а затем спросил, — Хаято… Он всё ещё там? — Угу… Он никого к себе не подпускает. Ни с кем не разговаривает, даже со мной. Все смотрит туда… Личико Рэнмару мягко сощувственно сморщилось. Ему было жаль своего брата, пусть и неродного. — А как Карасу-сан? — ответно поинтересовался мальчик. — Ужасно. Он не выходит из своего дома. Тоже ни с кем не разговаривает. Отчим подменяет его на собраниях, как глава клана… — Всем сейчас нелегко. Я тоже чувствую себя хреново. Ари мне снится… Юкио по-дружески похлопал его по плечу, стараясь ободрить. Он хотел раскрыть ему маленький секрет, почему Карасу переносит эту боль ровно так же тяжело, как и Хаято, но в последний момент не стал. Рэнмару ещё слишком юн, чтобы задумываться о неразделённой любви и прочем. — У меня мысль, — отвлек парня от мыслей Рэнмару, — Пойдем их проведаем. Может на этот раз у нас получится их приободрить. Хотя бы на крупицу… Последнюю фразу мальчик будто проговорил не Юкио, а самому себе. Беловолосый с радостью поддержал эту затею. — Хорошо. Пойдём сходим. Деревня Тэнгу ближе, так что давай заглянем к Карасу? — Давай. Ребята незамедлительно направились на гору Тэнгу. В деревне царила прежняя суета, как и в городе, и вот скромный дом Карасу уже был в паре шагов. Было заметно, что парень слегка подзабросил свой двор. Раньше он подметал там каждый день, но сейчас на территории валялись перья и разбросанные поколотые дрова. — Карасу, ты дома? — постучался в дверь Юкио, но ответа не последовало. Вместо этого за стенкой глухо зашелестели крылья. Карасу был внутри. — Я приоткрою немного дверь?.. — в пустоту спросил юкиотоко, не дожидаясь ответа, ведь понятно, что его не будет. Рэнмару молча стоял позади. Акукратно отворив сёдзи, перед ребятами предстала мрачная картина. На полу были раскитаны чёрные перья, было темно, как ночью: все окна были закрыты и не горело ни единой свечи. Тэнгу сидел, прижимаясь спиной к стене. Его голова была опущена, а волосы были сальными и грязными. Если бы не было видно, как он дышит, то Карасу легко бы сошёл за валявшийся труп. — Брат, — обратился к нему Юкио, — Я понимаю, что тебе плохо и больно, но если ты вернешься к привычной жизни, то со временем тебе станет легче. Моя душа болит за тебя, дорогой мой… Губы Карасу дрогнули в пустой ухмылке. — О какой привычной жизни ты говоришь, Юкио? — тихо заговорил тэнгу. Его голос застоялся и заметно охрип, — Я больше не представляю свою жизнь без мыслей о ней… — Братик… — Я не исполнил своё обещание, я не защитил её… — Ты сделал для неё всё, что мог… Пожалуйста, не уценивай свою значимость для нее. — Мою значимость… — сипло посмеялся Карасу, а затем резко повысил голос, — Она погибла, Юкио! Наша Ари погибла! Карасу засопел и взвыл. Затем последовали тихие всхлипы. Он больше не кричал. — Видели бы вы её… Она сражалась будто Богиня. Насколько она была сильна и как она была прекрасна… А ты говоришь о какой-то моей значимости? — Карасу… Она и для меня была и будет героем. Самой единственной и неповторимой. Но мы должны жить дальше ради того, чтобы она была за нас спокойна. Юкио хотел продолжить свой монолог, но Рэнмару его остановил. Мальчик положил ему руку на плечо и закивал головой. Парень послушался и замолк. — Уходи, Юкио. Я хочу побыть один. — Хорошо, братик. Если тебе захочется поговорить, дай мне знать, ладно? Тэнгу не ответил. Юкио больше не стал приставать к брату разговорами и просто тихонько закрыл дверь. Юкио было ни капельки не обидно. Он прекрасно понимал его боль, но её каждый переносит по-разному. Парень также это осознавал. Юкио и Рэнмару покинули гору Тэнгу в молчании, а затем направились к Пустыне Белой Глади. Они встали за несколькими уцелевшими деревцами недалеко и сразу заметили Хаято. Он сидел в том же положении, что и несколько дней назад. — Он такой подавленный, у меня сердце кровью обливается, — с сожалением промолвил мальчик. Юкио тяжело вздохнул. — Я очень волнуюсь. Он ведь ничего не ел и не спал, с того дня, так ведь? — поинтересовался Юкио. — Он ничего не хочет. Он сидит подолгу, потом ходит туда сюда, отрубается и потом опять сидит. Всё по-кругу. Ренджи-сенсей очень беспокоится… Юкио не нашёл, что ответить. Ему хотелось разрыдаться от такой трагичной истории любви. Юкио не мог вспомнить ни одной девушки, которую бы любил Хаято так сильно. Они были созданы друг для друга, дополняли друг друга. Были завидной парой в городе. Юкио тут же припомнил одну завистницу их любви. — Кстати я тут слышал, что погибла ещё одна девушка из вашей деревни. — Да. Демон в лисьей маске её убил, тварь, — подтвердил Рэнмару, — Момои… Я видел её отца. Урод, даже мускул не дрогнул на её похоронах. Я конечно злюсь, что она сдала меня демону, но в последний момент одумалась и спасла меня. Она была стервой, конечно, но красивых девчонок всегда очень жалко… И сестричку жалко… Даже Ао пропал, а его вообще никто не искал... чёрт... Рэнмару хотел было заплакать, но вовремя зарылся в рукав кимоно. — Нам всем жаль, — поддержал его Юкио, — Но если бы не Ари, смертей и боли было бы больше. — Да, знаю я… — скукожился паренёк, а затем спросил, — Кстати, старик Нурарихён узнал, что за татуировка у нас всех? — Да. Как и изначально он предположил, эта и есть печать. Её создала Ари, чтобы наши души прикрепились обратно к телу. Таким образом она и вернула нас всех к жизни. Но печать всё ещё изучают… — Ясненько… Неожиданно Юкио и Рэнмару услышали шорох шагов позади и оглянулись. В их сторону, спокойно, но в тоже время собрано и мужественно направлялся отец Хаято. Он выглядел как всегда опрятно. Длинный красноволосый хвост развевался по-ветру вместе с тканями его кимоно. Он шёл покуривая кисэру*. — Рэнджи-сенсей? Ребята приветственно поклонились. — Добрый день, Юкио-кун, Рэнмару… — поприветствовал в ответ мужчина, затем без лишних слов устремил свой внимательный взгляд на силуэт сидящего Хаято впереди: — Да уж… Не думал я, что всё настолько плохо… Хотя чего думать? Иначе и быть не может… — Я пробовал с ним поговорить, но он… Рэнджи мягко улыбнулся и пригладил приемного сына по голове, давая понять, что в лишних объяснениях нет нужды. — Я пойду с ним поговорю немножко, а вы подождите тут, ладно? Мужчина не стал ждать ответа и с такой же спокойной походкой побрёл по пески навстречу сыну. Хаято сидел неподвижно. На его теле красовались несколько синяков и ссадин, некоторые из которых уже зажили, оставляя после себя полоски засохшей крови. Низ его одежды был разодран и изношен, а торс оголён. Волосы были грязные и растрёпаные, а рога немного покоцаны. Взгляд янтарных и покрасневших глаз был устремлён в бесконечную Гладь. Хаято сидел на песке, немного опираясь руками на колени. Рэнджи подошёл ближе и вскоре остановился чуть позади. Никто из них ничего не говорил, но духовно они как будто уже вели разговор по душам. Мужчина закурил трубку и присел рядом с сыном. В это время Хаято уже перестал смотреть вдаль. Парень раскрыл ладонь, в котором лежала золотая пустая оправа от кулона девушки. Он нашёл её в песке, и время от времени внимательно и тоскливо теребил украшение в руках. Вернее то, что от него осталось. Привычного пурпурного камня больше не было. Отец и сын всё ещё молчали. Если других Хаято мог послать или с натянутой вежливостью попросить оставить его в покое, но не отца. Сдавалось впечатление, будто бы Хаято был рад тому, что он наконец пришёл, хоть и не подавал вида. Хаято сжал кулон в руке и начал вновь смотреть вдаль. Рэнджи сделал то же самое. — Однажды я так же сидел возле твоей матери, когда она умерла. Ты был мал и возможно не помнишь… — сделал затяжку мужчина и выдохнул клубы дыма, — Сколько же дней я тогда просидел возле тела Натсуны? Помню, как вчера — три дня и три ночи. Последовала ещё одна затяжка. Ещё одна пауза, а затем мужчина продолжил. — Возможно я бы ещё больше времени там промаячил, если бы не ты. Ты был голодный и грязный, много плакал… А я и не замечал. Если бы Натсуна вдруг воскресла, она бы отдубасила меня палкой до полусмерти. — Давно ты не говорил о матери… — Я иногда об этом очень жалею. — Почему? Хаято опустил голову вниз. Он почти не помнил свою мать. Но один далёкий образ из раннего детства он всё-таки отложил в глубине своего сердца. — Потому что у меня не получилось сделать её счастливой. — закурил Ренджи. — Вернее сказать, я не воплотил свои представления о счастье для неё так, как хотел. Я мечтал о том, чтобы ты, она и я жили всегда вместе, но по итогу только и делал, что разлучал вас. — Не делай из себя виноватого, старик. — перебил его Хаято, — Ты был вынужден это делать, чтобы сохранить мою жизнь и мой секрет. Если бы ты поступил по-другому, меня бы преследовали всю жизнь. — Натсуна была того же мнения. Она была готова пойти на всё, чтобы тебя защитить, но так как временные рамки людей и ёкаев различаются, твоя мать постарела раньше, чем ты подрос и сам бы мог её защищать. Это было ещё одно сожаление. Явление, над которым я не имел власти. Но Натсуна… Господин Ренджи расплылся в нежной улыбке, открывая своему сыну, то, что так долго хранил глубоко в душе. Он словно открым перед Хаято сундук с велицайшими в мире сокровищами чувств и тёплых воспоминаний. — Все мои сожаления меркли, когда она улыбалась при виде тебя. Я считал, что сделал для неё так мало, считал, что она была несчастна из-за разлуки с тобой, но я ошибался. Перед смертью, она сказала мне, как была поистине счастлива. Она была рада, зная что теперь у неё есть любящий муж и любимый сын, пусть даже очень далеко и не всегда рядом. Это была её жертва — отпустить, чтобы знать, что ты будешь в безопасности, учиться, иметь друзей и расти. Но я продолжил сожалеть, и однажды во сне твоя мать обозвала меня дураком… — Она мне тоже иногда снилась, — завертел в руках кулон Хаято, — Но мои сны всегда забываются… Не помню, когда в последний раз ты так трогательно изливал мне душу… Ты заблуждаешься. Я чёрствый своим нутром, Хаято. Я никогда никому не рассказывал, о чём больше всего сожалею. Даже ты услышал это впервые спустя много лет. Но Ари-чан… При упоминании имени девушки, тело Хаято встрепетнулось. — Я много путешествовал и видел разных женщин, но девушку с такой редкой красотой встретил в первый раз. Я сразу понял степень твоего очарования ею, когда познакомился с ней. — И что? Дело только в этом? — Нет, — протянул мужчина, — Я рассказал ей как я познакомился с твоей мамой, о том, как она жила… Девушка слушала меня с таким интересом и жизнью, будто много лет назад, она находилась рядом с нами. Я поведал ей сразу после знакомства то, что выразил тебе, моему сыну, лишь пару минут назад. Когда она посмотрела в мои глаза, я ощутил будто меня читают как книгу. Будто она чувствует то же самое, что и я, будто у нас одна душа на двоих. Я был впечатлён и тронут. Человеческая девушка, которую избрал мой сын, пробила трещину в моём каменном сердце. Складывалось впечатление, будто я встретил Натсуну во второй раз. Всё это время, Хаято внимательно слушал отца, глубоко проникшись, его словами. На мгновение показалось, что его глаза блеснули и засияли, но потом парень покачал головой. — Зачем ты мне всё это расказываешь? — Потому что я вижу, что ты сожалеешь, Хаято. Господин Ренджи снял с себя свой бордовый хаори и накинул его на плечи парня. — Женщины которые нас любят всегда готовы больше отдать, чем взять, — продолжил господин Ренджи, — В этом они намного сильнее нас, мужчин. Любящая женщина способна поставить на кон свою жизнь без колебаний, если потребуется, если это принесёт мир и покой в жизни любимых… Хаято недовольно прошипел, заведённо содрогнул мышцами, а громко заговорил: — Я не смог её защитить, отец, понимаешь, не смог! Как я могу называть себя мужчиной, если не смог спасти девушку, которую больше всех на свете люблю? Какой я к чёрту правитель и защитник этого мира?! На лбу парня вздулись вены. Он взбесился, загребая горсть песка и тут же выкидывая её вперед, вымещая свою злость от бессилия. Хаято схватился за голову, всё ещё продолжая сидеть, время от времени нервно покачиваясь. Его янтарные глаза покраснели и налились солёной влагой. — Я поклялся себе, что если с ней что-то случится я уйду вслед за ней… — И что же будет? — строго задал ему вопрос Ренджи. Мужчина обрёл строгий и крайне суровый вид, — Твоя мать и твоя возлюбленная будут горевать на небесах, видя что ты гниешь в аду, прикончив себя из-за сожалений?! Хаято громко зарычал, побеждённый смесью отвращения к своей слабости и правотой отца, он сжал одной рукой песок так сильно, что песчинки лекго оставили на его грубой коже мелкие раны, а другой противоположно мягко держал золотой кулон. Ренджи поднялся с песка, собираясь сказать очередное напутственное слово. Мужчина вновь обрёл спокойтвие и власть над своими эмоциями. — Знаешь в чём разница между мужской и женской жертвой? Если мужчина жертвует жизнью ради женщины, это — данность, а если женщина ради мужчины, это — подвиг. Если твоя любимая женщина пожертвовала собой ради благополучия тебя и других — прими её жертву! Подними свою голову и проживи свою жизнь достойно ради тех, чьи жизни она поставила выше своей! Только так ты сможешь вернуть себе свою мужскую честь… Последнюю фразу мужчина произнёс более тихим, голосом. Ренджи зажёг свою потухшую от долгого разговора трубку, и вновь закурил её, собираясь закончить общение. Хаято больше не психовал и не плакал. Он понял к чему была эта долгая призказка. Понял развязку. Мужчина оставил сына обдумывать свои слова и ушёл. Юкио и Рэнмару слышали разговор, но идти к Хаято и что-то добавлять, приносить свои слова поддержки больше не нужно. Господин Ренджи тонко и почти филигранно сделал всё за них. Ребятам оставалось лишь уйти и ждать, когда Хаято наконец оставит скорбь, всё осознает и вернётся домой.***
Прошло около недели. Погода немного изменилась и сильно похолодало. Выпал первый снег и наступили первые зимние праздники, принятые в народе ёкаев. Гуляния, развлечения, вестивали. Город засиял новой жизнью. Так и нужно. Первый месяц зимы начался с сильных ветров. Декабрьская вьюга поднимала снег вверх, создавая волшебную, но морозную метель. В пригородах, гле было мало высоких зданий такой снежный ветер был особенно опасен. Одинокий абура-сумаши ковылял своими хиленькими костлявыми фиолетовыми ногами сквозь вьюгу, взлух выражая свои грёзы о чайном масле. Его дом находился за городом, и на кой чёрт он отправился гулять в такую погоду, одним только Ками известно. — Хоть бы теплицу не засыпало, хоть бы не засыпало, — приговаривал хриплым голосом ёкай с фиолетовой кожей, напоминая по форме лысого сморщенного карлика в соломенном плащике. Он был весь в бородавках и с противным лицом, но всё приговаривал: — Мои чайные кусты, ой лишь не погибли мои чайные кусты-ы… Вопли абуры-сумаши похоже погоде давили на уши. Внезабно поднялся сильный ветер, едва не сбивший с ног чухлого ёкая. Он поднял взгляд вверх, и вдруг увидел в небе лазурный отблеск. — Что это такое? — прищурися старик, но вдруг взвизнул от испуга и запищал. Странный огонёк в виде лезвия проскочил в миллиметре от его крупного носа и вонзиля в землю. Лишь придя в себя через минуту, ёкай увидел перед собой навероятно прекрасный лазурный клинок с двумя лезвиями, переливающийся во тьме сумерек, будто северное сияние, упавшее прямо с небес.***
… Вначале я не могла ничего разглядеть из-за темноты. Это ли не загробный мир? Я не знаю. Не могу вспомнить. Наверное я просто сплю, ведь загробного мира и всего сверхестественного наверное не существует? Я не знаю, да и зачем об этом думать вообще? Тьма вроде рассыпается, а лучики солнышка проибиваются сквозь неё, принося за собой свет. Наверное пора просыпаться, но мне так не хочется. Даже с закрытыми глазами я вижу, как стало светло, а темнота бесследно пропала. Мне так спокойно, и так хорошо. Я чувствую Солнце. Мне тепло…