Живой портрет

      Геральт не понял, в какой момент все пошло не так. Наверное, когда оказалось, что вино никто не крал, и ни слуги, ни управляющие винодельней не имели никакого отношения к запискам, и тем более — к шантажу. Более того, стало известно, что Фабрицио — мастер-винодел, которому принадлежала Кастель Равелло — не так уж и чист на руку, как думала княгиня. Ведьмак знал, что деньги не пахнут, и совсем не злился на этого перепуганного старика, который просто решил заработать несколько крон единственным способом, который был в его распоряжении — продажей вина. Вот только кто бы мог подумать, что это сыграет с ним такую злую шутку?       Верил ли Геральт в то, что Фабрицио не причастен к шантажу? Определенно, да. Считал ли наказание княгини, что она выбрала для него, излишне суровым? Определенно, нет. На Севере за такое могли и обезглавить, а ее светлость всего лишь заперла в темнице трясущегося и всхлипывающего старика на неопределенный срок. Понятное дело, что дело тут только в Сангреале. Ведь кто еще способен изготовить вино такого высокого качества, если не жадный до денег Фабрицио? Судя по всему, конкурентов не было. Впрочем, судьба винодела не волновала ведьмака в той мере, в какой волновал загадочный заказчик, пославший целую банду наемников лишь для того, чтобы те раздобыли ему пару бочонков вина. Очень необычное дело, как для обычной ганзы.       Ведьмак знал, что Туссент любят терроризировать всякие преступные группировки, которые местные называют «ганзами». Была ганза Филиберта, которая совершила самое знаменитое преступление в Туссенте — жестокое убийство семейства Макрина прямо посреди их собственного поместья Кастельдаччии. Была ганза Лота Полуэльфа, знаменитая налетами на «Куролиск» с похищением поваров и диверсиями на строительстве статуи Лебеды. На худой конец, была ганза Скворца, как-то раз захватившая целую корчму «Под Серебряной Саламандрой» и убившая ведьмака из школы Кота — Лександра, похитив чертежи его брони. Но едва ли кто-то из них мог похвастаться должной смелостью, чтобы шантажировать высшего вампира и воровать из-под носа княгини неприкосновенный Сангреаль. Нет, все они были отъявленными ублюдками, но даже у них имелись свои пределы.       И все же нашлась банда, лидер которой решился на это. Сомнений в том, что именно он шантажирует вампира, уже не осталось. Но где его искать, этого лидера? Судя по словам вонючего борова — Хорница, которого взялся допрашивать де ла Тур, и информации, которую сумел раздобыть капитан буквально несколько часов назад, их предполагаемый лидер может оказаться сегодня на приеме на вилле «Мандрагора», где артисты встречают своих меценатов и где будет выступать восходящая звезда сцены Сесилия Беланте. На самом деле, Геральт запутался в рассказе Дамьена примерно на моменте, когда тот рассказывал о том, что какая-то официантка увидела какого-то странного человека, а этот странный человек как-то связан с тем, кто арендует какой-то склад… Боги, тогда ему казалось что если добавится еще один или два новых участника столь запутанного расследования, то его голова просто перестанет соображать.       Так или иначе, а ведьмак сумел вычленить новость о Сесилии, и теперь стоял перед входом в элитный особняк в компании разодетой в великолепное шелковое платье Анны-Генриетты и поправлял рукава дублета, который неприятно тер под руками. Еще и эта треклятая маска… Все-таки приятней бегать по болотам и убивать утопцев с накерами, чем стоять в этой жутко неудобной одежде и пытаться придумать, как бы пережить этот прием и не напиться. Более того, сейчас он всерьез задумывался о том, что предложение Дамьена ворваться в клуб с группой вооруженных гвардейцев и обыскать здесь каждый угол — не такое уж и плохое, как ему показалось с самого начала.       — Ты прекрасно выглядишь, Геральт, — словно ощущая его дискомфорт, едва слышно шепнула княгиня.       — Спасибо, только этот треклятый дублет, он…       — Хватит жаловаться, — едва сдерживая улыбку отмахнулась Анна-Генриетта, — Уверена, что все не так плохо, как ты себе напридумывал.       — Но…       — Пойдем же, Геральт. У нас нет времени, — нетерпеливо перебила его княгиня, решительно направляясь в сторону главного входа в «Мандрагору».       Внутри ведьмаку неожиданно понравилось. Да и сама хозяйка особняка — Ориана — тоже пришлась по душе. Геральт любил таких женщин, с загадкой. И пусть у большинства людей она вызывала беспокойную дрожь, у самого же ведьмака хозяйка особняка могла вызвать разве что интерес, который только усиливался странным предчувствием.       Если верить описаниям перепуганного и избитого участника банды, нелегально покупающей Сангреаль, искомый любитель княжеского вина выглядел как высокий темноволосый мужчина крепкого телосложения и с заметной черной бородкой. К тому же, певица — Сесилия Бланте, чье выступление они с княгиней пропустили, тоже была личностью выдающейся, как внешне, так и талантом. Да и охранник на входе сказал, что эта дамочка носит в волосах орхидею, а это очень упростит ее поиски. Внимательно осмотревшись по сторонам, Геральт прикинул места, где могла бы находиться госпожа певица, и двинулся вниз по лестнице к огромному фонтану, где уже вовсю шло завораживающе магическое представление. Подумать только, в воздух взмывали эфемерные дельфины и рассыпались мириадами ярких бликов. Захмелевшая толпа неистово хлопала, а вскоре и ведьмак увидел себя среди толпы, тихонько аплодируя. Все-таки, магия весьма любопытная и красивая штука, если не извращена и не направлена на уничтожение.       Как следует оглядевшись, Геральт обнаружил, что здесь можно отлично развлечься. Тут тебе и рисование путем бросания в стену шариков с краской, после чего каждый желающий мог совершенно бесплатно дать критику твоему экспрессивному творению. Чуть поодаль стоял поднос с небольшими серебряными стопками до краев наполненных абсентом. Если верить рассказам Лютика, то он считался напитком художников. Почему? Геральт не знал, да и не пробовал его никогда, потому с большим интересом опрокинул в себя стопку-другую, кривясь от горьковатого травяного привкуса. Да уж, на вкус это было словно какой-то ведьмачий эликсир. Кажется теперь он начал понимать, почему артисты так любили приложиться к этому зеленому пойлу. А еще тут были жонглеры. Правда, они ведьмаку совершенно не понравились. Халтурили как нечестивые псы. Да он на тренажерах в Каэр Морхене после бутылки самогона на спор жонглировал куда лучше, чем эти неумехи.       В конце концов, Анна-Генриетта схватила его под руку и поволокла за собой в сторону будуаров, которые были отделены от всего шума гостей плотными расшитыми шторами, скрывавшими за собой тех, кто не хотел быть на виду. За одной обнаженная девушка, соблазнительно изогнувшись, лежа позировала художнику. К ее волосам была приколота орхидея.       К сожалению Геральта, это оказалась не Сесилия. Девушка смогла поделиться с княгиней разве что некоторыми сведениями насчет того, где могли бы находиться певица и ее загадочный поклонник, так что время не было потрачено зря. Этот загадочный винный гурман подарил госпоже Беланте коробку в форме сердца, та охотно приняла ее, а после они отправились к столам с угощениями. Да, весьма негусто, хоть и лучше, чем ничего. Поиски пришлось продолжить. Геральту начало казаться, что они ходят по кругу, и от преследования неуловимой певички постепенно начало тошнить. Он уже напоминал себе какого-то свина, который роет носом землю в поисках грибов, но заказ есть заказ. К тому же, за него уже заплатили.       Взгляд неожиданно зацепился за коробку в форме сердца. Она была открыта и лежала на краю небольшого столика между початых бутылок с абсентом. Подойдя чуть поближе, Геральт понял, что это именно та, о которой говорила натурщица. Он принюхался. Пахло приторно и вместе с тем терпко. Судя по всему, в коробке были духи. Что же, весьма недурственный подарок как для простого поклонника.       — Пойдемте по запаху, ваша светлость, — негромко проговорил ведьмак, направляясь в сторону, очевидно, закрытых для простых посетителей комнат.       Княгиня решительно кивнула и торопливо засеменила следом, едва сдерживаясь, чтобы не ринуться вперед, чтобы хоть как-то ускорить эти бесконечные поиски. Ее они тоже уже начинали нервировать. К тому же, так хотелось уже наконец-то разобраться с этим непростым делом и облегченно вздохнуть полной грудью.       Запах и в самом деле привел их к одной из комнат, но и тут все оказалось не так просто. Вход преградил охранник, который чудом узнал голос княгини и подсказал, куда на самом деле ушла госпожа Беланте. Громко и несдержанно чертыхнувшись, ведьмак кинулся в сторону лестницы. Он уже не мог отделаться от ощущения, будто над ними издеваются. Взбираясь по ступеням все выше, Геральт неустанно поглядывал на запыхавшуюся Анну-Генриетту и уже хотел было ее остановить, боясь, как бы та в запале не упала и не сломала себе чего, но, видя ее сосредоточенное хмурое лицо, так ни на что и не решился, кроме обеспокоенного взгляда.       На верхнем этаже ведьмаку снова не повезло, но он уже не удивился. А удержать в груди нервный смешок и вовсе не получилось. Вместо живой и здоровой певицы наверху обнаружился ее труп с перерезанным горлом, а на окне — пятна крови. Проклиная все на свете, Белый Волк снова ринулся в погоню. Благо, княгиня, наконец решила, что разумней будет отправиться за помощью. За это Геральт был ей благодарен, потому что вряд ли он смог бы прыгать по карнизам и лазать по скошенным крышам с княгиней на буксире. Видят боги, он больше никогда не возьмется за подобный заказ! Лучше уж охотиться на утопцев в городской канализации по пояс в дерьме, чем словно горный козел скакать по отвесам, пытаясь добраться до неуловимого убийцы-шантажиста, которого ведьмак и сам уже не прочь обезглавить.       Следы крови привели его в небольшую комнату этажом выше, которая находилась как раз над гримеркой покойной Сесилии. Убийца наверняка далеко не ушел, а это уже обнадеживало. Ловко перебравшись через балюстраду и нырнув в приоткрытую дверь, Геральт неспешно вошел внутрь, отмечая беспорядок: разбитое зеркало, следы крови, валяющийся на полу канделябр, разбитая ваза и, наконец, открытое настежь окно, ветер из которого покачивал легкий тюль, а на раме красовались четкие кровавые отметины чьих-то рук. Ну что же, неуловимый вор оказался не таким уж и неуловимым и весьма удачно вылетел из окна. А если принять во внимание разгром, то ему, скорее всего, кто-то услужливо помог. Неторопливо обойдя комнату еще раз, Геральт обнаружил у входа инкрустированный охотничий нож, который тоже был весь в крови, ошметки разорванной цепи, взломанную отмычкой шкатулку, а еще украшение — невероятной красоты брошь-кулон с огромным переливающимся камнем. Видать, стоило оно немалых денег, а этот любитель вин оказался еще и ценителем искусно сделанных украшений.       Дверь в комнату с грохотом распахнулась и на пороге появилась хозяйка особняка, княгиня и два стражника. Ориана выглядела очень взволнованно, словом, как и все кто здесь присутствовал. Анна-Генриетта помалкивала, а ведьмак все силился подобрать слова, сжимая в руках свои находки. Он понимал, что Ориане сейчас, должно быть, нелегко. Ведь мало приятного в том, что в твоем доме состоялось настоящее убийство. Да не одно. Еще и кражу пытались совершить, и все это в разгар приема! Устало выдохнув, Геральт качнул головой. Нет, в утешениях он был не мастак, потому лучше взять пример с княгини и помалкивать.       — Я говорила Сесилии… Предупреждала ее, что не стоит связываться с опасными людьми, — тихо заговорила хозяйка особняка. — Но я и подумать не могла, что она притащит в мой дом убийцу и вора.       — Нам очень жаль, — едва слышно пролепетала княгиня, склонив голову.       — Что ж… — Ориана обошла комнату, с особым вниманием осмотрев не беспорядок в ней и пятна крови, а ведьмака, и только потом продолжила. — Кто-нибудь, пригласите сюда прислугу. Пусть приберут здесь и позаботятся о теле. А мне нужно выпить вина.       Сложив руки на подоле своего темного платья, она еще раз вздохнула, поджав губы, мельком пробежалась взглядом по комнате, словно оценивая масштабы ущерба, и только потом направилась к выходу.       — Прошу вас, давайте продолжим разговор на террасе. Я больше не могу находиться здесь, — не оборачиваясь, проговорила она и скрылась в дверном проеме.       Княгиня и ведьмак без промедления последовали за ней. Определенно, никакие слова сожалений не помогут смягчить впечатление от всего того ужаса, что произошел в стенах особняка, но проветриться в самом деле не помешает.       На террасе всем сразу полегчало. Свежий ночной воздух приятно холодил кожу, вокруг пахло цветами, а вид отсюда открывался весьма недурственный. Вдали были видны вершины гор, а под балконом простирался огромный фонтан, где все еще плескались зачарованные дельфины, состоящие из магических искорок.       Геральт устроился за столом, напротив княгини, а Ориана ожидаемо уселась во главе. Слуги незамедлительно принесли фрукты и какие-то мудреные сладости, а еще бутылку вина. Забыться оно, конечно, не поможет, но расслабиться — вполне.       — Что ж… — начала Анна-Генриетта, благодарно кивнув услужливому парнишке, которые наполнил ее хрустальный бокал вином, — расскажите все что знаете о случившемся, Ориана. Нам крайне важна любая информация.       — Начну с того, что в комнату я вернулась за тем, чтобы надеть украшение, о котором в суматохе совершенно забыла. Открыв дверь, я увидела человека. Он стоял ко мне спиной и весьма нагло рылся в шкатулке, которую вскрыл.       — И вы не позвали стражу? — ахнула княгиня, пригубив вина.       Она придирчиво всмотрелась в яркий бургундский цвет, поджала губы, едва заметно нахмурилась пытаясь распробовать вкус, а когда тот ее удовлетворил, снова поднесла бокал к губам.       — Прекрасное вино, — кивнула она, на что Ориана сдержанно улыбнулась в ответ.       — Стражу я не позвала, — продолжила та, поставив на стол бокал и задумчиво проведя кончиками пальцев по округлому, рельефному основанию. — Признаться, времени на это у меня не было. Этот подлец мог сбежать, поэтому я решила действовать сама. Я толкнула его, а он ударился головой о раму картины. Хлынула кровь. Он был в бешенстве, как, собственно говоря, и я. Вытащил нож, замахнулся. Я вовремя толкнула его в сторону окна, схватила первое что попалось под руку и ударила. Он пошатнулся, нож выпал. Попятился назад, а затем оступился о край ковра и…       — И выпал из окна, — хмуро заключил ведьмак, внимательно рассматривая хозяйку особняка.       — Именно так.       — Весьма опрометчиво с вашей стороны вступать в схватку с вооруженным мужчиной. Он мог вас убить одним ударом, — Геральт навалился на стол, упираясь в него локтями.       — Не одним лишь мужчинам позволено быть храбрыми и совершать самоотверженные поступки. Да, я предпочитаю доспеху платье, но это не значит что я не могу о себе позаботиться. В конец концов, в умелых руках даже шпилька для волос может стать опаснейшим оружием, — Ориана приложилась к бокалу с вином, но глаз с ведьмака не сводила.       Этот взгляд Геральт мог бы расценить как проявление заинтересованности. Такой, какую обычно проявляют женщины к понравившемуся мужчине, вот только ее словам он верил с трудом. Да, в определенном состоянии человек способен на многое. Но чтобы хрупкая, пусть и рослая женщина совладала с вооруженным мужчиной… Нет, такие случаи единичны. В теории она могла бы это сделать хоть канделябром, хоть книгой, хоть шпилькой, но для этого нужно иметь маломальский уровень подготовки. И судя по тонким рукам, точеной талии и женственно-округлой груди, такой подготовки у Орианы не было.       — Значит, когда вы вошли в комнату, он пытался украсть ваши вещи? — спросил Геральт, решив оставить свои неуместные сейчас подозрения. Проблем и без этого у него было предостаточно.       — Да. Он взломал шкатулку и разглядывал мои украшения, — невозмутимо ответила Ориана, сощурившись. — Одно его привлекло особенно сильно.       — Вот это? — ведьмак выложил на стол брошь-подвеску с огромным, невероятно редким бриллиантом янтарного оттенка.       Княгиня не выдержав, вскочила так резко, что посуда тихонько звякнула. Она тут же схватилась пальцами за край стола, и, едва дыша от нахлынувшего волнения, постаралась спросить по обыкновению величественно, вот только голос предательски подрагивал:       — Ориана! Откуда у вас Сердце Туссента? Где вы его взяли?       Та же, удивленно вскинув брови, метнула обеспокоенный взгляд сначала на ведьмака, а затем на крайне взволнованную княгиню:       — Я купила его. Давно. У одной молодой женщины.       — Невероятно… — на выдохе заключила Анариетта, усевшись обратно на стул.       — Что такого в этом украшении, ваша светлость? — поинтересовался ведьмак совершенно не понимая такой бурной реакции.       — Сердце Туссента годами принадлежало моей семье, — тут же ответила ему княгиня. — Оно пропало, но… но не думала, что оно найдется таким странным образом.       — Похоже именно за ним вор пробрался в мои покои, — заключила Ориана. — Вот, посмотрите на это. Я нашла это в его сумке с инструментами.       Геральт недоверчиво взглянул на нее, а сама женщина невозмутимо выложила на стол потрепанный кусок пергамента, на котором кривовато было изображено это самое Сердце.       — Весьма точно нарисовано, несмотря на некоторые неровности, — хмыкнул ведьмак, навалившись на стол и внимательно всматриваясь в рисунок. — Определенно этот поклонник Сангреаля знал, что ищет. Работал на заказ? — он поднял взгляд на княгиню. Та тяжело вздохнула, опустив взгляд и нахмурив свои тонкие брови.       — То есть… то есть выходит, мы ищем его заказчика? Или… или я бы сказала, заказчицу.       — О чем вы? — Геральт откинулся на спинку стула и скрестив на груди руки.       — Пока это всего лишь догадка. Безумная, но… Лучше скажи, есть ли у нас еще какие-то улики?       — Есть нож, с которым вор напал на госпожу Ориану, — ведьмак вытащил из голенища сапога нож и ловко провернув его в руке протянул княгине. — Охотничий, для свежевания дичи. Приглядитесь, на рукояти изображен герб.       Анна-Генриетта брать в руки находку не спешила. Она лишь внимательно присмотрелась к рукояти, тут же кивнув.       — Да, без сомнений, это родовой герб Дун Тынне. Раньше этот форт в излучине Блессюры лежал в руинах, но недавно последний представитель рода — Родерик — восстановил фамильный замок и поселился там со своей дружиной. Он весьма нелюдим, потому предпочитает общество своих рыцарей. Но, стоит сказать, что он всегда был большим любителем охоты, так что… вполне можно пойти по этому следу.       — Ну, это хоть что-то. Со всеми этими бесконечными погонями я уже потерял надежду найти хоть что-то существенней очередного следа, — невесело хмыкнул Геральт. — И вот еще, Ориана, можете ли вы обещать, что все сказанное за этим столом останется тайной? Если пойдут слухи, то наши шансы найти заказчика могут сильно уменьшиться.       Та лишь кивнула, приложившись к бокалу с вином. Опустила его на стол, тихонько звякнув ножкой и дернула уголками губ, едва улыбнувшись. Свой внимательный, пронзительный взгляд она от ведьмака так и не отвела.       — Для всех нас важна конфиденциальность, господин ведьмак, — елейно заговорила она. — Я не спрашиваю о ваших делах, но и надеюсь на ответный жест. Сплетни о том, что случилось сегодня ночью, мне ни к чему.       — Безусловно, — вставила свое слово княгиня.       — Прошу простить, — высокий юноша в маске бесшумно вышел на террасу и, спрятав за спиной руки, встал неподалеку от своей хозяйки. — Госпожа Ориана, можно вас на два слова?       — Простите, я на минуту, — кивнула та и, придержав рукой подол темного платья, встала и неторопливо проследовала за слугой.       Геральт проводил ее взглядом. Было в ней что-то жуткое, и чем дольше он находился в ее компании, тем сильнее это чувство его пробирало. Ориана же мимолетно обернулась, заставляя ведьмака нахмуриться, и тут же скрылась за одной из многочисленных алых штор. Анна-Генриетта устало вздохнула, привлекая к себе внимание. Геральт заметил, что она уж очень резко изменила свой настрой. Он видел княгиню злой, раздраженной, воодушевленной или романтичной, но опечаленно-обеспокоенной — никогда. В самом деле, ее светлость редко печалилась и почти никогда не беспокоилась, зная, что нет тех проблем, которые ей не под силу решить. А сейчас что-то явно выбило ее из колеи.       — Ваша светлость, — первым заговорил ведьмак. — Должен сказать вам, что бумага и чернила мне знакомы. Это дело рук наших шантажистов. Определенно, мы идем по верному следу, а значит результат не заставит себя ждать, нам стоит лишь…       — Постой, Геральт, — она устало потерла пальцами виски, упираясь локтями в стол и на мгновение зажмурилась. — Меня не результат тревожит, а нечто иное. Сангреаль… теперь Сердце Туссента… Не нравится мне это сочетание. Твое предположение, что мне угрожает опасность…       — Что вы имеете в виду? — ведьмак поднялся со стула и подошел поближе к княгине, устраиваясь рядом с ней. Разговор обещал быть непростым, и он совершенно не хотел перекрикиваться с княгиней через стол.       — Я неспроста сказала о заказчице, Геральт, — начала княгиня, откинувшись назад и сложив на коленях чуть подрагивающие руки. — Исходя из того, что нам удалось обнаружить, среди заговорщиков может быть моя сестра Сианна. Ведьмак едва сдержался, чтобы не чертыхнуться. Когда эти треклятые нюансы и неприятные подробности перестанут вылезать один за другим? Сестра ее светлости… Только этого не хватало!       — Она была весьма непростым человеком, если это можно так назвать. Еще в детстве родители отлучили ее от двора и… И с тех пор я ее не видела, — княгиня грустно вздохнула, прикрыв глаза.       — Вашу сестру изгнали еще ребенком? — ведьмак невольно сжал кулаки. — Как можно изгнать ребенка?       — Можно. Если этот ребенок проклят, — едва шевеля вмиг побледневшими губами, ответила княгиня. — Проклятие Черного Солнца. Наверняка ты слышал о таком.       — Уж слышал. Только под иным названием — Мания Сумасшедшего Эльтибальда, — недовольно заворчал Геральт. — Этот безумец поспособствовал тому, чтобы перебили или заточили в башнях десятки высокородных девиц. Вот только весь фокус был в том, что большинство из них не были на самом деле прокляты.       — Не думай, что наши родители были одними из тех безумцев, которые по одному лишь предположению готовы так поступить со своим ребенком, — хмуро и с некоторым раздражением заметила Анна-Генриетта. — Они прибегали к помощи чародея. Лечили ее всеми известными, а порой и весьма опасными методами. Они пытались побороть это проклятье всеми силами, но… Но все усилия были тщетны. Сианне не становилось лучше.       — Чародей? Позвольте полюбопытствовать, как чародей боролся с проклятьем? Прежде я никогда о таком не слышал.       — Он проводил ритуалы, поил ее снадобьями, неустанно шептал какие-то заклятия, — небрежно перечислила княгиня, скривив губы. — По мне, он просто жалкий шарлатан. Разве может магия не побороть какое-то проклятие? Вздор! Он просто не хотел признать свое поражение! А тут… — распалилась она, но затем резко поумерила свой пыл и серьезно взглянув на ведьмака, спросила: — Скажи, Геральт, Проклятье Черного Солнца — это не выдумка? Как может быть проклят человек, которому достаточно было того, чтобы родиться не в ту лунную фазу?       — В случае с Черным Солнцем — все возможно, ваша светлость. Но, исходя из своего опыта, я вижу причину в том, что с самого детства к таким детям относились как к прокаженным. Им определенно было нелегко. А там недалеко и обозлиться на весь мир, — спокойно заключил ведьмак, сжав и разжав кулак.       Сколько раз он встречался с теми, кто был и вовсе не проклят вопреки всем заверениям? Сколько раз он видел то, что не проклятье делает человека злым, а его окружение? Бесчисленное множество. Ренфри, Фиалка, Берника, Макси ван Деккар, а теперь Сианна — все они были необычными девушками. Все они были обозлены на мир, всем им были чужды лучшие черты любого человека. Но были ли все они в самом деле прокляты? Вряд ли.       — Сианна была зла на весь белый свет. Чувствовала себя хуже других. Одинокой и чужой. Но умело скрывала это за маской надменности и наглости. Она была жестокой. Настолько, что… Когда-то в далеком детстве она внушила бедному Седрику, что во сне может видеть будущее. Она сказала ему, будто ей приснилось что он погибнет от рук собственного брата. Тогда Седрик стащил меч у отца и убил родного брата. Он и по сей день не может простить себе этого.       Анна-Генриетта задумчиво принялась разглаживать складку на платье, в своих мыслях явно пребывая далеко отсюда. Геральт не решался ее тревожить, но спустя несколько мгновений она сама заговорила, обращаясь то ли к нему, то ли больше к себе самой:       — Сестра всегда была собственницей и очень тяжело переживала, когда у меня было что-то, чего не было у нее. А еще она жутко любила утереть мне нос. Украденный Сангреаль, теперь Сердце Туссента. Я уверена, она хотела бы получить его обратно. Это был подарок отца. Он преподнес его ей еще в те времена, когда считал что она просто непослушная маленькая девочка, а не несчастный проклятый ребенок.       — Причудливые желания опальной княжны… Похоже на правду, — хмыкнул ведьмак.       Княгиня внезапно встала, и, взглянув сверху вниз на Геральта, заговорила громко и серьезно. Так, как привыкла отдавать приказы:       — Отныне твоя миссия обретает новое значение. Отправляйся в Дун-Тынне, и если Сианна все еще там, верни ее мне живой и невредимой, любым способом. Несмотря на все ее грехи, волос не должен упасть с ее головы. И ты за это в ответе, Геральт.       Ведьмак невесело усмехнулся, покачав головой.       — Простите, ваша светлость, но сейчас я не могу гарантировать ее безопасности. Если она причастна к шантажу вампира и убийствам, то…       — То я сама решу какую меру наказания выбрать для нее, — резко перебила его Анна-Генриетта, бросив мрачный взгляд и потемнев лицом. — Это приказ.       Звук шагов заставил Геральта встрепенуться, и вскинуть голову, а княгиня и вовсе вскочила со своего места. На террасу вышла Ориана в сопровождении Региса. Ведьмак тут же беззвучно выругался, а Анариетта к его удивлению тут же воскликнула:       — Регис! Какой приятный сюрприз! Подумать только, я и не знала что ты прибыл в Боклер.       — Признаться, я прибыл в Боклер сравнительно недавно. Решил… так сказать, вспомнить былое, — улыбнулся вампир и почтительно склонил голову. — Рад видеть вас, княгиня.       — Этот старый хитрец решил устроить мне сюрприз, — улыбнувшись, заговорила Ориана. — И я подумала, что было бы неплохо пригласить его на бокал вина. Мы с Регисом знакомы очень, очень давно.       — Приветствую тебя, Геральт, — обратившись уже к ведьмаку, улыбнулся вампир.       — И я тебя, — сдержанно кивнул тот в ответ. — Прошу простить нас, ваша светлость, я хотел бы перекинуться с Регисом парой слов.       — Тогда захватите бутылку вина, — махнула рукой Ориана. — Боюсь что этих остатков на всех не хватит.       Геральт и Регис торопливо поклонились и тут же направились в сторону парадных дверей особняка. Ведьмака просто распирало от всего, что он узнал. Отчаянно хотелось кому-то излить всю эту информацию, потому что ее груз уж слишком неприятно давил на плечи. Остановившись у двери, он схватился за ручку и замер, обернувшись к вампиру, который тоже остановился неподалеку.       — Регис, у нас проблемы, — сразу начал ведьмак с главного.       — Позволь сначала порадовать тебя хорошей новостью. Детлафф согласился с моим предложением. Он никого больше не убьет.       — Ну, хоть что-то… — устало выдохнул Геральт, повернувшись к вампиру. Он потер рукой лоб, а второй уперся в бок хрипло продолжив. — Все так запутано. Нам удалось выяснить, что пятно на записке — это Сангреаль. Шантажисты нелегально покупали его на винодельне Кастель Равелло. После того, как мы наведались туда, расследование привело нас к Ориане. Здесь мы напали на след, как нам казалось заказчика... Но позже оказалось, что это еще один исполнитель, а сам заказчик может находиться в Дун Тынне, где, возможно, держат Ренаведд. А еще и сестра княгини здесь замешана. Возможно, вместе с Ренаведд эти ублюдки похитили еще и Сианну. А может, Сианна и есть похититель Ренаведд и шантажист. И еще это странное сходство госпожи Леру. Оказалось, что Сианна была проклята, и… ладно об этом потом. И без того все… слишком сложно. Боюсь, здесь такая неразбериха, что наше вмешательство никого не удивит.       Регис хмыкнул, потерев пальцами подбородок.       — Следовательно, следующий пункт — это посещение Дун Тынне?       — Выходит, что так.       — Тогда мы отправляемся немедленно, — решительно ответил вампир.       — Не «мы», Регис, а я, — отмахнулся Геральт, потянув на себя дверь. — Сообщи княгине, что я отбыл по ее приказу. А также позаботься о том, чтобы она без приключений добралась во дворец.       — Но…       — Никаких «но». Просто сделай, как я прошу. Я не хочу кем-либо рисковать.       Регис устало вздохнул и кивнул, что сделает. Определенно, он выполнит просьбу друга, но стоять в стороне не станет.

***

      Детлафф не хотел так внезапно уходить от Франсуазы. Не в этот вечер. Но Регис его призвал, а не ответить на зов он просто не мог. Ну что же, сейчас он узнает что старому вампиру нужно, а после обязательно подумает о предстоящем свидании. Это уже было второе, которое он себе позволил, но менее будоражащими мысли о нем не стали. Сегодня он позволил себе немного больше того, на что вообще рассчитывал и к своему удивлению сопротивления не встретил. Милая госпожа Леру была так отзывчива и так тянулась к нему, что он и вовсе не знал что с этим делать. С одной стороны — это безумно радовало, ведь открывало для него столько возможностей, но с другой… С другой стороны, его мучила совесть. Было стыдно перед Реной за самого себя в первую очередь.       Когда вампир выбрался за пределы дворцовых садов, к нему тут же подлетел ворон и уселся ему на плечо. Склонился к уху, открыл клюв, не издав и звука, а затем, хлопнув крыльями, улетел. Детлафф провел рукой по плечу, на котором сидела птица, словно смахивая что-то невидимое, и только потом обратился алой дымкой, взмыв вверх. Что же, судя по всему, старый вампир ждал его на кладбище.       Регис в самом деле был там. Сложив руки за спиной, он расхаживал среди надгробий и то и дело прислушивался. Он до последнего сомневался в своей идее и не хотел вмешивать Детлаффа во все это раньше времени. Но мысль о том, что Геральт в одиночку будет противостоять весьма опасной банде, не давала ему покоя. Регис не мог бросить друга, и никогда не простил бы себе, если бы с тем что-нибудь случилось, поэтому пришлось импровизировать. С участием двух высших вампиров опасность этих ублюдков, засевших в Дун Тынне, сведется к минимуму.       — Ты звал меня? — донесся до него знакомый голос со спины.       Регис торопливо обернулся с тревогой взглянул на Детлаффа, который стоял буквально в нескольких шагах от него, по обыкновению спрятав за спиной руки.       — Судя по твоему обеспокоенному виду, что-то случилось, — помрачнев, заключил вампир. — Что-то удалось выяснить о Рене?       — Можно и так сказать, — не стал тянуть тот. — Геральт узнал, где прячутся шантажисты. Только прошу, обещай, что будешь держать себя в руках и не делать ничего, что может все испортить.       Детлафф едва сумел сделать вдох. В груди все клокотало от неизвестно откуда взявшейся ярости. Весь романтичный флер тут же схлынул с него, обнажая все те тревоги, которые он так усердно прятал внутри. Он прикрыл глаза, провел рукой по волосам, попытался сосредоточиться на пении цикад, что расстрекотались где-то неподалеку, но это ничуть его не успокоило. В отличие от голоса старого вампира, который вмиг оказался поблизости и положив на плечо руку, уверенно проговорил:       — Мы спасем ее. Я уверен, что она там. Просто не спеши. Позволь Геральту сделать все. К тому же, мы вообще не должны там находиться, но… Но я не могу оставить его без защиты.       Детлаффу оставалось только кивнуть и накрыть руку собрата своей.       — Я обещаю, что буду держать себя в руках, — серьезно проговорил он. — Только прошу, умоляю, отправимся немедля.       — Конечно, — улыбнулся Регис, ободряюще сжав пальцы на его плече. — Конечно, друг мой.       Путь до замка Дун Тынне занял совсем немного времени, особенно по меркам человека, хотя отыскать скрытый в холмах город-крепость оказалось не так-то и просто. Судя по всему, хозяин не любил принимать гостей, но Регис не брался его судить. Повезло еще, что раньше он бывал в корчме «Куролиск», а она была недалеко от нужного места.       На территории замка уже вовсю кипело сражение. Гвардейцы сражались с бандитами и рыцарями Родерика, и нелегко было разобраться, кто нападал, а кто защищался. Регис знал, что Геральт близко. Он не чувствовал его запаха, но слышал голос. И, судя по всему, ведьмак был в опасности! Тому, кто умеет обращаться дымкой, подкрасться под покровом ночи — проще простого. Взлетев чуть повыше к балкону, он понял, что был прав. Геральт стоял окружен множеством арбалетчиков и мечников, которые наставили на него свое оружие уж явно не для того, чтобы похвастаться. Регис обрадовался, что Детлафф не пытался нападать. Он словно ждал сигнала, и он не заставил себя ждать. Очевидно, не дай он обещания, то наверняка искромсал на куски всех и каждого, кто встал бы между ним и Ренаведд.       Сам ведьмак не слишком удивился, когда бандиты резко начали пропадать в черном тумане, громко вопя и захлебываясь в собственной крови. Будь бы он менее опытен, он бы наверняка испугался или хотя бы занервничал, но сейчас он был просто зол на Региса, который все же влез в это дело со штурмом, да и, судя по алым полосам в общей массе дымки, еще и притащил за собой Детлаффа. Устало вздохнув, Геральт покрепче перехватил свой стальной меч и встал вполоборота. Последний мечник испуганно вертелся на месте и рассекал лезвием воздух, пока его не окутал черный туман, а потом всхлипнул, булькнул и упал плашмя прямо под ноги ведьмака. Тот негромко выругался и сплюнул в сторону.       — Прости, друг мой… — начал Регис появляясь из тени вместе со своим собратом.       — Не сейчас, — отмахнулся Геральт. — Нам нужно пробраться в замок.       Он ловко сбежал с лестницы и ринулся в сторону гвардейцев, которые в это самое время отчаянно сражались с бандитами. Вампиры двинулись следом. И не успел ведьмак взмахнуть мечом, как один из вооруженных мужчин, что бежал на него с мечом, упал со вспоротым животом. Затем упал второй, а за ним третий и четвертый. Геральту только и оставалось что выпрямиться и опустить меч, едва успевая взглядом следить за невероятно быстрым перемещением вампиров.       — Какого хрена?! — воскликнул один из гвардейцев.       — Да что здесь творится?       — Пресвятой пророк!       Возгласы доносились с разных концов сада, где еще кипел бой. Геральт решил, что объяснить все происходящее сможет как-нибудь потом, если в том будет смысл. И вместо этого бросился вперед, стараясь нагнать своих кровожадных напарников.       Остановившись у четырехэтажного здания с высокой башней, покрытой алой черепицей, ведьмак вскинул голову и присмотрелся. Судя по тому, что сказал Родерик, который так удачно попался ему под руку, загадочная женщина находилась в башне и собирала вещи. На рассвете они собирались покинуть замок, и Геральт гадал, что должна была она наговорить этому несчастному, чтобы тот решил бросить родные земли, которые с таким трудом восстановил. Наверняка он потратил на это гораздо больше, чем те пять тысяч, что заплатила ведьмаку княгиня за выполнение заказа. Предвкушая весьма примечательное знакомство, он двинулся ко главному входу.       Регис и Детлафф следовали за ним, приняв свой человеческий облик. Они ничего не говорили, даже между собой не перебрасывались фразами, и, судя по тому, как сопел ван дер Эретайн, тот едва сдерживался, чтобы камня на камне от форта не оставить. И вдруг вампир внезапно оказался перед ним, пройдя сквозь ведьмака туманом. Геральт лишь краем глаза заметил, как того понесло вверх по лестнице. Он не успел забежать за угол, как услышал как услышал всхлип, хруст, и бездыханное тело покатилось вниз по лестнице, словно мешок.       Детлафф остановился у заветной двери. Глубоко вдохнув, он прижался к ней лбом и ладонью, слыша внутри быстрые шаги. Ее шаги. Он узнал их. Без сомнений, она была там — пленницей взаперти, и ждала спасения. Ждала его. Прикрыв глаза, он на мгновение затаил дыхание, стараясь сосредоточиться на ритме ее шагов, стараясь взять себя в руки, чтобы не испугать ее и не оттолкнуть. Еще один вдох, и дверь с грохотом распахнулась, а он стоял на пороге и не верил своим глазам.       К нему повернулась она, его Ренаведд. Живая и здоровая. Так похожая на Франсуазу, но в тоже время совсем другая. Она смотрела на него испуганно и взволнованно. Его тело двинулось вперед против его воли, на одних лишь инстинктах. Он успел лишь воскликнуть:       — Рена!       И тут же оказался возле нее. Хотел обнять, но получилось лишь грубо схватить за подбородок, ощутив гладкую, теплую кожу под пальцами. Хотел рассмотреть ее, узнать знакомые черты, но получилось только дернуть ее в сторону, грубо и бесцеремонно. Хотел рассказать, как скучал и тревожился о ней, но вышло лишь прохрипеть:       — С тобой… с тобой ничего не сделали? Если кто-то из них… хоть пальцем…       — Ты же знаешь, что я умею о себе позаботиться.       Елейный голосок заставил Детлаффа вздрогнуть и даже отпрянуть от руки, что потянулась к его лицу. Она с ним говорила так… так неискренне. Раньше он не замечал этого. Но почему заметил сейчас? Потому что Франсуаза говорила с ним иначе? Потому что в ее глазах он видел заинтересованность и тепло, а в этих, совершенно таких же, он не видит ничего, кроме страха и хитрого блеска? Но тут, словно заподозрив что-то, Ренаведд прильнула к его груди и обхватила обеими руками шею, едва слышно прошептав:       — Я так ждала тебя.       И тогда его сердце дрогнуло. Вот только внутри что-то неприятно сжалось, и натянулось так, словно вот-вот лопнет.       — Прости, что подвел тебя, — он прижался щекой к ее щеке, и прикрыв глаза, глубоко вдохнул такой любимый запах.       Обхватил руками хрупкую спину, прижал к себе теснее, вот только шутка ли — вместо темноты, под сомкнутыми веками он видел ту, другую улыбку. Добрую, искреннюю и немного застенчивую.       Ренаведд ловко выпуталась из его рук, и отступила на шаг, положив ему на грудь ладонь в сдерживающем жесте.       — Я прощаю тебя. В конце-то концов, ты ведь нашел меня, спас — все тем же голоском лепетала она, а Детлафф удивлялся, почему в его груди снова запекло от накатывающего раздражения.       В комнату ворвались Геральт с Регисом, и Рена отступила еще на шаг обхватив себя руками. Детлафф же так и остался стоять посреди комнаты с опущенной головой, не понимая, почему он рад встрече с ней и в то же время не рад ей вовсе. Ведь все хорошо, его любимая женщина цела и невредима, она в безопасности и даже ждала его. Все ужасы, через которые им пришлось пройти, закончились здесь и сейчас. Но почему он не может радоваться этому?       Регис походил немного по комнате, привычно сжимая в пальцах кожаную ручку своей наплечной сумки, а ведьмак почему-то молчал. Молчал и смотрел по сторонам, словно искал кого-то. Детлафф, наконец, поднял на него взгляд, и, нахмурившись, спросил:       — В чем дело, Регис?       Тот немного помолчал, осмотрел комнату еще раз, и хмыкнул.       — Дело в том, мой дорогой друг, что я не вижу сестры Анны-Генриетты. Может быть, мы ошиблись башней? Как считаешь, Геральт?       — Нет, башней мы не ошиблись. Она тут одна, — скрестив на груди руки, ответил ведьмак и подошел к старому вампиру чуть ближе. — Я встретил Родерика, хозяина замка. Он сказал, что Сианна сейчас в башне. Собирает вещи и готовится к отбытию с ним за пределы Боклера. И судя по тому, что эта комната совсем не похожа на камеру узницы и все эти вещи и сундуки… — он подошел к камину и, присев на корточки, всмотрелся в огонь, потянув к нему руки. Снаружи в самом деле было немного прохладно, или просто от идеи, только что пришедшей в голову, пробил озноб.       — Что? Геральт, прошу, у нас нет времени на твои загадки… — раздраженно ответил Регис, очевидно теряя терпение.       — Кстати, Регис, обернись. За твоей спиной стоит кувшин с вином и судя по запаху — это краденный Сангреаль, — как бы между прочим ответил ведьмак.       — Выходит, что… — удивленно вскинув брови, прошептал старый вампир.       — Выходит, что Детлаффа водили за нос все это время. Выходит, что Сианна и Ренаведд — это один и тот же человек. А ещё выходит, что не было никакого похищения. Она инсценировала все это, чтобы манипулировать тобой, Детлафф, в своих целях. По ее воле ты убивал тех людей, и по ее воле ты страдал. Мне очень жаль, Детлафф. Но тебя использовали.       — Каких целей? — спросил Регис, поглядывая на опасно покачнувшегося Детлаффа, затем на в испуге отпрянувшую от него Рену, или уже точнее сказать — Сианну.       — А это нам только предстоит узнать, — хмыкнул ведьмак, поднимаясь на ноги и поворачиваясь к вампирам.       Вот только Детлафф уже не слышал ни вопроса Региса, и уж тем более ответа Геральта. В ушах опасно зазвенело, а из груди против воли вырвался злобный рык. Какого черта тут происходит? Почему Рена его обманула? Какие цели она преследовала? И что же, он убил всех тех людей просто так? Она… она вообще любила его? Ведь если бы любила, наверняка не предала бы. Сжав пальцы в кулаки, он попытался успокоиться, сконцентрировавшись на носках своих сапог, но ничего не вышло. А затем он услышал этот треклятый сладкий голос, который стал последней каплей:       — Детлафф, все не так, я не…       Она сделала шаг, улыбнулась так как улыбалась всегда, со странной смесью иронии и жалости. И если раньше он таял от этой улыбки, то сейчас… Сейчас захотелось стереть ее с этих губ. Он лишь взмахнул рукой, и тонкое горло так хорошо поместилось в его широкой ладони. Он ощутил, как забилась жилка на ее шее, услышал сдавленный, хриплый вздох и увидел в глаза испуг и… Что же это было? Отвращение? Но он взглянул в ее лицо внимательно, словно искал в его выражении что-то. И он нашел. Боги, как же она была похожа на Франсуазу: эти губы, которые он двумя часами раньше целовал, эти сапфировые глаза, что смотрели на него томно, с поволокой. На мгновение ему даже показалось, что перед ним она, госпожа Леру, но никак не треклятая Рена. Мотнув головой, Детлафф стряхнул с себя наваждение и, разжав пальцы, отступил назад.       Краем глаза он увидел, как Геральт схватился за меч, заметил как хмуро и с нескрываемой грустью смотрит на него Регис. И тогда он решил дать этой лживой женщине шанс, всего один. Нет, сейчас он не будет рубить с плеча и больше не будет убивать. Ведь этими же руками завтра вечером он будет прикасаться к Франсуазе, обнимать ее, гладить острые плечи. И пачкаться в крови он больше не хочет. По крайней мере, не сейчас.       — Я даю тебе три дня, — срывающимся на рык голосом заговорил вампир. — Если в этот срок ты не появишься в Тесхам Мутна и не объяснишь мне все, я утоплю Боклер в крови. Буду ждать твоих объяснений.       Одним движением он оказался у окна, заметив как вздрогнула от такого резкого движения Ренаведд. Она боялась его, и сейчас он видел это и понял, что так было всегда. Безумная, безумная женщина. Бросив взгляд на Региса и ведьмака, Детлафф, растворившись в воздухе алой дымкой, исчез в оконном проеме.       — И что, это все? Он просто ушел? — с долей разочарования спросил Геральт, опуская меч, который выхватил скорее интуитивно.       — Он не захотел поступать опрометчиво. Ему нужно остыть, — вздохнул Регис, переведя хмурый взгляд на Сианну. — Что ж… Нас ждет княгиня.

***

      Детлафф летел вперед, не разбирая дороги. Злость отступила, уступая место непонятной тоске, что разрасталась внутри гораздо стремительней любого другого чувства. Подумать только, он так давно не испытывал ничего подобного!       Он не понял, как оказался на злополучном балконе. Не понял, зачем вообще он пришел сюда. Чтобы его утешили? Нет, он такого себе никогда не позволял. Чтобы излить душу? Может быть. Ведь разговор лечил получше любого другого средства. Чтобы увидеть ее, милую, добрую Франсуазу, которая обязательно примет его в свои объятья, погладит по плечам, проникновенно посмотрит в глаза и скажет что все будет хорошо. Он сделал шаг, и стук каблуков его сапог разнесся эхом по пустующему балкону, залетая в комнату… которая была пуста. Даже запах фрейлины заметно выветрился, говоря о том, что она не заходила сюда уже давно. Выходит, после той встречи в саду она так и не вернулась в свои покои?       Осторожно пройдя внутрь комнаты, вампир осмотрелся по сторонам. Трюмо с мраморной поверхностью и большим зеркалом в золотой раме стояло по правую руку от него, а по левую стояла огромная кровать с тяжелым балдахином. Прямо перед ним возвышался огромных размеров шкаф с золотой инкрустацией, а неподалеку от него несколько безруких кукол в форме женского тела. Очевидно, на них надевались платья, которые носила Франсуаза. Он обвел комнату взглядом еще раз и неловко переступил с ноги на ногу. Да уж, чувствовал он себя, мягко говоря, странно. Пробраться в комнату фрейлины ее светлости без ведома хозяйки! Но, может быть, он сумеет найти какое-то хорошее оправдание, если его застанут здесь.       Почему-то именно сейчас Детлафф всерьез задумался над тем, чтобы раскрыться перед Франсуазой полностью. Просто снять с себя все маски и посмотреть, как быстро развеется ее доброта. Невесело хмыкнув этой мысли, он подошел к трюмо. Удивительно, конечно, но ему интересно было все: расческа с темными волосками, что запутались между зубьев, флакончик с розовой водой, небольшая коробочка с дурно пахнущей пудрой, какие-то масла и мази в изукрашенных цветами баночках, приоткрытая шкатулка с украшениями, из которой небрежно вывалились жемчужные бусы. Вампир осторожно провел пальцами по гладкой и прохладной поверхности трюмо, и тут же обернулся в сторону кровати, на поверхности которой лежала длинная тонкая ночная рубашка, украшенная плетеными кружевами и вышивкой. Он бесшумно подошел к ней, неуверенно потянул руку к белоснежной ткани и остановился, не решаясь довести задуманное до конца. Побороться с собой ему пришлось недолго. Всего лишь каких-то несколько мгновений, чтобы потом наклониться и осторожно сжав в пальцах предмет ночного туалета фрейлины, смять его уже обеими руками и поднеся к лицу сделать глубокий вдох.       Телесный запах, такой нежный, немного терпкий, и в тоже время столь будоражащий, резко ударил в нос. Он заполнил собой легкие, проник в каждую клеточку его тела, и тихий стон сорвался с его губ. Боги милостивы, как же она пахла… Новый вдох оказался глубже предыдущего, и Детлаффу показалось, что у него помутилось в голове. Он готов был стоять вот так очень долго, вдыхать этот изумительный запах и наслаждаться тем покоем, что он селит в душе, если бы не щелкнул замок, а дверь в комнату не открылась.       Вампир тут же обратился дымкой и в мгновение ока осел к полу, скрывшись под кроватью. Нет, она не должна его видеть и не должна знать, что он позволил себе лишнего. Весь его запал раскрыть свою сущность в мгновение ока иссяк и растворился, как он растворялся дымкой в темноте.       По комнате раздавались шаги и шорох платья. Детлафф услышал вздох облегчения и почувствовал, как уселись на кровать, увидел сброшенные с ног туфельки и мелькнувший у пола кружевной подол. Чуткое обоняние тут же уловило аромат розовой воды смешанный с легким запахом женского тела. Вне сомнений, это была она — госпожа Леру. Внезапно в дверь кто-то постучал, а вампир под кроватью напрягся и прислушался.       — Госпожа, вы позволите? — донесся до его слуха глухой женский голос.       — Заходи, Женевьева. Только прошу, побыстрее. Мне безотлагательно нужна ванна, — приказала фрейлина.       На губах у Детлаффа появилась странная улыбка, а в голове не менее странная идея: понаблюдать за Франсуазой, пока та будет плескаться в бадье. Весьма заманчивая идея, стоит признать. Но, все-таки сегодня он и так позволил себе лишнего, а значит разумней всего будет уйти и дождаться завтра. А завтра… Завтра он постарается раскрыть ей все свои намерения, в которых после сегодняшней встречи в замке уже ни на миг не сомневался.       Фрейлина неловко поднялась с кровати и направилась к трюмо, а вампир, осторожно держась как можно ближе к полу, туманом просочился к окну и незаметно покинул ее покои.