После продолжительного тура по родной Финляндии группа Blind Channel наконец может вернуться по домам для отдыха и восстановления нервной системы, которая под конец совсем начала сдавать позиции. Каждый из участников вернулся в родной дом и смог увидеться с близкими людьми, ведь они так волновались за них. Кто-то вечерами за столом рассказывал о забавных ситуациях, произошедших в автобусе или за кулисами, а кто-то предпочитал молчать и обдумывать свои ощущения после такого резкого набора популярности, ведь это не могло остаться незамеченным: слова поддержки и ненависти, пожелания лучшего и просьбы прекратить свою деятельность. Как бы каждому из группы не хотелось расстраиваться, но критика всегда бросалась первая в глаза и ночами не давала уснуть.
Но отдыху не было суждено продлиться долго: в восемь часов утра Нико разослал друзьям сообщение об общем сборе в студии. Парням это показалось странным, ведь им казалось, что именно Моиланен больше всех рвался домой, а тут уже через пять дней сам зовет собраться на рабочем месте.
Ближе к обеду, в их собственной студии, группа сидела в полном составе и делилась новостями из дома. Как только в студию вошёл явно недовольный Роопе, ведь его буквально вырвали из объятий отдыха на диване, всё внимание парней переключилось на создание новой музыки. Нико зачитывал новые наработки, Йоэль, пытаясь объяснить свою точку зрения, скакал с темы на тему, Олли, Йоонас и Томми разогревались на своих инструментах, а Алекси вместе с Роопе пытались понять, какого именно звучания хотят вокалист и рэпер.
Прерываясь на кофе и сигареты, к концу дня у группы была демоверсия новой песни. Многие были довольны тем, что получилось, но Нико настаивал, что они могут и лучше, так что песня была именно в статусе демоверсии.
Так пролетели двое суток, из которых Алекси спал от силы часов пять, потому что Нико и Йоэль буквально терроризировали его днями и ночами, ведь именно Маттсон мог на скорую руку создать бит или мелодию. Сам парень не жаловался: ему нравилось то, в каком темпе работает группа и каким сильным был поток вдохновения друзей, но от постоянного прослушивания громкой музыки и потока мыслей, периодически начинала жутко болеть голова.
На четвертый день упорной и плодотворной работы, первый трек вышел из статуса демоверсии и ещё два трека были поставлены на его место. И именно на четвертый день всем начало казаться, что у их рэпера начинает ехать крыша: он то был не доволен гитарной партией, то ему не нравилось, как звучит его собственная лирика, а то и вовсе мог начать громко спорить с Йоэлем, который пытался убедить его, что всё в порядке, но тут же сам начинал закипать, а после, послав друга куда подальше, вылетал на перекур. Общий климат в группе был таким напряжённым, что, казалось, будто этим напряжением можно питать всю страну.
— Нико, успокойся, ты просто устал, — сказал Олли, отложив бас в сторону и протерев лицо руками. — Мы все устали, потому что толком после тура не отдохнули.
— То есть, ты сейчас хочешь сказать, что это Я во всём виноват?
— Нет, брат, ты не так понял, — вступил в разговор Йоонас. — Мы рады, что снова взялись за работу, и что у нас всё офигенно получается, но Олли прав, мне кажется, нам стоило дольше побыть подальше друг от друга, потому что мы явно устали от нашего же общества.
Все остальные, кто присутствовал в комнате, согласились со словами Порко, ведь даже от лучших друзей временами нужна передышка, а особенно в их случае. Обычно в такие моменты группа находила компромиссы или ненадолго уходила от темы, потому что в данный момент не могла решить, как именно решить ту, или иную проблему или спор.
Через несколько минут вернулся вокалист, который одним своим видом показывал, что он не хочет разговаривать, но Алекси всё же кивком «спросил» всё ли в порядке, на что получил в ответ такой же кивок, и было видно, что Хокка немного расслабился.
— Ребят, есть идея, — вдруг подал голос Томми, который всё это время молча наблюдал за происходящим и с кем-то переписывался в телефоне. — Я описал нашу ситуацию Сантери, и он предложил скинуться деньгами и всем вместе поехать куда-нибудь в отдаленное место.
— О, классная идея, — Алекси закивал и посмотрел на реакцию всех друзей. — Если это место будет тихим и где-то за городом, то мы сможем и поработать, и отдохнуть. Смена обстановки нам явно не помешала бы.
— Полностью поддерживаю, — наконец подал голос Йоэль и теперь все взгляды были перемещены на него. — Вроде, Rammstein так поступили, когда записывали альбом после тура.
Ещё немного поговорив об этой идее, все единогласно проголосовали «За» отъезд и сообщили Сантери о своём решении, попросив его найти подходящее место. Тур-менеджер начал было возмущаться, что опять всё делать ему, но ребята быстро напомнили, что он всё-таки ТУР-менеджер, и что это была его идея.
Разойдясь по домам в районе одиннадцати часов вечера, парни в общей беседе предлагали и обсуждали места будущего отдыха. Так, в полпервого ночи, наконец было выбрано место, где было нужное количество спальных мест и какая-никакая студия звукозаписи. Ребята не хотели сильно тратиться на эту авантюру, потому что, по словам Нико, не факт, что работа пойдёт в гору, но спать в палатках и записываться на диктофон, желания тоже не было. Да и путь туда был всего четыре часа на электричке и два на автобусе, что не казалось такой уж пыткой.
Весь следующий день парни провели за сбором вещей и инструментов, подготавливая их к транспортировке на новое место, а вечером было решено купить немного пива и «посидеть на дорожку» всё в той же студии.
Утром все дружно погрузились в электричку, сели по местам и завели тихий разговор о своих ожиданиях, но все явно старались не затрагивать тему нового материала, потому что знали, что здесь им конфликт не нужен. Через время многие уже спали, только Алекси никак не мог расслабиться. Ему казалось, что чем дольше они едут, тем сильнее накатывает тревога и какая-то нервозность. Конечно, Каунисвеси старался списывать это на предвкушение от нового опыта, но руки тряслись и холодели всё больше, а сердце предательски билось слишком быстро, от чего парень никак не мог заставить себя вздремнуть, постоянно обращая внимание на частоту биения сердца, будто оно вот-вот остановится.
Тревога Алекси немного поутихла, когда все пошли на автовокзал ждать свой автобус. Парни купили кофе и сели на заборе у здания, всё еще пытаясь немного проснуться и размять затёкшие мышцы: спать в одном положении почти четыре часа без последствий не так уж и легко. Но, кажется, Каунисвеси рано радовался: после посадки на автобус, проехав полчаса, парня начало буквально трясти, будто он зимой вышел на балкон в одной футболке. Йоонас первый заметил, что с другом что-то не так:
— Эй, брат, ты в порядке?
— Даже не знаю, — Алекси с тревогой в глазах посмотрел на гитариста. — Трясёт всего, сердце будто марафон бежит, кошмар какой-то…
— Может тебя укачало? — Олли повернулся к ним на своём сидении. — Могу дать таблетку, мне помогает.
— Давай, хуже явно не будет.
Выпив то, что дал ему басист, Алекси немного расслабился и, отодвинув шторку у окна и надев наушники, начал всматриваться в пейзажи за окном. По мере приближения до пункта назначения, картинка за окном становилась будто темнее и темнее. Возможно потому, что на небе были тёмные тучи, а на дороге и среди деревьев витал плотный туман.
Через некоторое время перкуссионисту всё же удалось задремать, положив голову на плечо Йоонаса.
***
— Смотри внимательнее и не смей это забыть.
Каунисвеси оказался перед собором, в который спешили зайти люди, чтобы укрыться от шторма, который только нарастал с каждой секундой. Войдя внутрь, парень увидел внутри множество людей, а в самом дальнем конце стоял священнослужитель и явно готовился к чему-то. Через несколько минут, как показалось Алекси, двери здания распахнулись, и внутрь вошла толпа людей, сопровождающая хорошо одетого молодого человека и совсем молодую девушку, облачённую в красный наряд. Мужчина буквально волок за собой рыдающую девушку, которая то и дело пыталась вырваться и убежать. Наконец, подойдя к алтарю, началось благословление и произнесение клятв.
— Так это свадьба… — парня вдруг внезапно осенило. — Но почему девушка плачет?
Через несколько секунд он получил ответ на свой вопрос:
— Отец, прошу, я не хочу этого! — девушку в красном буквально держали с двух сторон — с одной жених, со второй, возможно, отец.
— Молчи, уже ничего нельзя сделать! — грубо ответил седоватый мужчина и улыбнулся священнослужителю.
Дальше были клятвы, которые буквально выдавливала из себя невеста, не прекращая рыдать. После, все радостно направились к выходу.
Внезапно Алекси оказался в шумном помещении, в котором, осмотревшись, он понял, что здесь идёт продолжение свадьбы, причём свадьбы, которая явно была средневековой: на это указывали наряды людей и обстановка в доме. Повернув голову влево, перкуссионист увидел, как та же самая девушка сидит за столом и вытирает красные глаза и лицо от слёз. Мужа рядом с ней не было, его Маттсон увидел в толпе танцующих и пьющих людей.
— Судя по всему, её заставили выходить замуж, бедняжка, — Алекси не могу перестать смотреть на девушку в красном. — Но, если это средние века, значит, это норма?..
Парень вдруг вновь оказался в другом месте — на этот раз это была спальня. Обернувшись, он увидел, как тот же самый мужчина тянет жену в комнату, закрывает дверь и бросает девушку на кровать. То, что происходило дальше, было похоже на отвратительный фильм ужасов: муж рвет платье на девушке, пока та пытается убежать от него, умоляя о том, чтобы это не происходило. Наконец поймав жену, мужчина придавил её своим телом к кровати — именно на этом Каунисвеси хотел отвернуться, как вдруг женские руки, появившиеся из ниоткуда, со спины схватили его за голову и повернули обратно.
— Смотри и не смей отворачиваться. Смотри!
Девушка на кровати кричала и просила остановиться, но мужчину на ней это мало интересовало, он явно хотел закончить начатое. Алекси казалось, будто он на себе чувствует руки этого урода, будто это его волосы наматывают на кулак, его руки заламывают. Было так противно и больно, что хотелось поскорее проснуться, но его будто насильно держали в этом Аду.
Через секунду место снова сменилось, и на этот раз он оказался в темном лесу. Вокруг горели несколько высоких факелов, и света было достаточно, чтобы увидеть ту самую девушку, которая сейчас была одета в какое-то легкое, белое платье, больше похожее на ночнушку. Справа от неё, на деревянной кафедре с узорами, лежала раскрытая книга, из которой незнакомка временами что-то вычитывала и произносила вслух. А вот перед самой девушкой, на земле, лежал её муж, явно без сознания, потому что за всё время он ни разу не дернулся.
В очередной раз что-то прочитав, девушка подошла к дереву за её спиной и взяла копьё, которое до этого было прислонено к нему. Обхватив копьё двумя маленькими, на вид, руками, она резко, будто со всей силой и злостью, воткнула его острый конец в грудь мужчины на земле.
— Запомни меня.
***
Это были последние слова, которые услышал перкуссионист перед тем, как проснулся в автобусе, который уже остановился. Парень часто дышал и хватался за голову, которая заныла сильной болью, как только он проснулся.
— Ты в порядке? Мы уже приехали. — на плечо Маттсона легла большая и тёплая рука Томми, который остановился рядом и, наверное, хотел разбудить его, но не ожидал, что Алекси так дёрнется.
