Обратный путь [Kaerimichi]

      Без двадцати десять "Хирото Чиеко" зашла в бар. Хищные пасти пустили слюни по выпирающим ребрам и едва выпуклым грудям выглядывающим с выреза. Вычурно дорогая вуаль скрывающая лицо кричало о фаворитизме. Кто-то оценивал вкус мужчин Брахмы, расценив их любителей костей, а кто-то метался рассматривая ее и женщину возле беловолосого демона. Мужчина с рассеченным глазом давно следил за этой проституткой. Она имела то же лицо, что и ведьма Брахмы, чем и привязала к себе братьев Хайтани. Даже оставшись с одним глазом он не потерял зрячесть. Эта ведьма играла с людьми как и прежде, и эта стерва находилось здесь сейчас, перед ним. Украшенная своим боссом и выставленная на пьедестал, он был рад, что ничего не поменялось. Он скрыл победоносную улыбку пригубив виски. Упование своим умом бумажного тигренка - не скрылось от егеря. А так ли спасал он лань? Все терзания для лани - одно и то же. Неважно зачем и какой целью оправдывались, в конце, когда мужчины заканчивали свой войны, оставалась лишь она одна с кровоточащим телом.       Человек человеку волк, а женщина женщине... Чиеко была несогласна играть по правилам сильных всего. Стоило Юки показаться в кабине, по ее телу прошлись мурашки. Моя бедная госпожа... Ее мрачный взгляд проходился лезвием по ее сердцу. Моя госпожа, за которой следовало ухаживать как за самым роскошным садом сейчас стояла выставленная продажным куском мяса. Просто набор вагины и малой груди, чтобы быть облизанным мужчиной. Вдруг у Чиеко внутри что-то упало вниз. Ее же мысли заставляют ее содрогнутся. Как же она может ликовать. Как она смеет допустить мысль, что теперь госпожа может понять и разделить все через что пришлось пройти ей? Даже сидя на месте голова неистово кружилась, желудок переворачивался, сердце грозилось выскочить из груди. Она схватилась за лицо. Обросшие ногти впились в кожу. Под кожей сидел самозванец. Неблагодарная мразь, которая раз за разом цеплялась за женщин, которые бросали ее и приходили по собственной прихоти. В миг, когда капля крови показалась на щеке он заговорил.       — Понравилось увиденное? — Майки кивает голову в сторону Юки. Рядом с ней был Коко, укрывший ее плечи своим пиджаком и уводящий ее прочь. Хоть кому-то стало жалко имитацию гордости Юки. Пальцы разжались, глаза и уши сосредоточились на одном мужчине.       Вырвался истеричная усмешка. В этом состоял весь план? Майки хотел показать ей этот спектакль дабы что? Дабы поняла насколько фальшиво ее место рядом с госпожой?       — Почему? Сколько не пыталась, в голове не складывается почему вы так с нами поступаете.       — Ты должна понять, в конечном итоге Юки все равно поступит так, как я того пожелаю. Какие бы глупые действия вы не делали, в итоге результат будет тем же: Юки будет жить, а ты выступишь как ступенька к той жизни, которое ее ждет. — ровный голос не выдает ничего кроме как безразличия. Но в голове желтыми красками рисуется потерянный образ улыбки Юки среди ярких цветов Сицилии. Майки непременно должен вернуть ее туда пока не исчез. Посадив семечко там, он будет надеяться, что оно взрастёт питаясь жаркими лучами, подальше от тухлого запахи крови.       — Думаете ей не будет претить такая жизнь? Просто сохраните ей жизнь и все? Дальше все само срастется? — она переходила на крик. Окружающие устремили взгляд на них. Секунда и послышался звук снятого предохранителя.       — Не имеет значения, — одноглазый мужчина устремил пистолет к Чиеко. — главное ее сердце бьется, — пуля Рана стоявшего у проема была быстрее. На лицо Хирото хлестнула кровь. Тяжелым мешком тело упало меж ее ног. — главное пока она теплая.       Хотя бы один из того старого додзё должен выжить. После него должен остаться хоть один носящий фамилию Сано. Планы у них были одни. Зародившее семя смерти было не тяжело заметить, так же как и смысл спрятанного пистолета. Вопреки замыслю, она выставила его испугавшись ночного гостя, а значит хоть какие-то импульсы жить еще остались. Пусть пока поживет паршивой жизнью. Позже она освободится от него. Он обеспечит ее свободу и от других. Для этого ему нужна эта девочка. Обмануть одним ее трупом братьев Хайтани и остальных было бы невозможно. Но это было возможно если к этому телу добавить одно изуродованное тело и вновь вспыхнувший конфликт. Огни южного города не щадили никого, что могло бы объяснить разодранное лицо и туловище без ног и рук. "Присланные" организации пальцы пуще раззадорили бы ярость. И пока ритуальные ворота окрашивались в кроваво-красный, не было бы столько времени сконцентрироваться на пропаже босса и на заграничные перелеты двоих людей.       Мир двоих сузился. Голос девушки яростно пытался докричаться до того, что кроется за белоснежными волосами. Все отчаяннее она становилась по мере того тела падали вниз. Ее пугало насколько отстраненный мужчина перед ней. Разве это любовь? Разве когда любишь ограничишься лишь тем, что любимый человек абы как, но жив? Чиеко так не любит. Она хочет и будет разбирать клубки чужих мыслей, будет собирать осколки другого сердца, даже если это ранит ее собственные пальцы. Она не умна, но как пазл будет собирать чужую разрушенную личность, даже если сама из себя мало что представляет. Она будет делать это, потому что к ней не пришли, потому что ее не забрали.       Майки закрывает глаза. Девушка перед ним напоминает ему его брата. Он вспоминает Такемичи. Сколько бы он не попытался, такими как они он стать не сможет. Слабые, но готовые разбиться в кровь для другого.       — Мы закончили, — Риндо напряженно смотрел на главу, стараясь не оглядываться на Чиеко. Он был не в курсах дела и теперь не знает как сдержать обещание Юки в таких то обстоятельствах.       — Забирай.       — А? — Риндо недоуменно застыл.       — Не ее ты должен забрать? — словив взгляд бездонных глаз Риндо дернулся.       — А, д-да, — взворошив волосы, он увел Чиеко. Было не тяжело, ватное тело вяло ковыляло за ним. В последний момент обернувшись она отчаянно бросила мольбу.       — Прошу, не забирай ее у меня...       Свет от зазора двери исчез следом за последними ее словами. Кабина погрязла в темени и запахе железа, остались лишь он и ему подобные.