Детские воспоминания

Крош, Ежик, Лосяш и Кар-Карыч сидят вечером в домике Кар-Карыча. Камин уютно нагревает помещение. На стенах, обклеенных зелёными обоями висели разные картины. Кар-Карыч и Лосяш играли в шахматы. Крош сидел с Ёжиком на полу и пересматривал альбом со старыми фотографиями, и тут ему в лапу попался черно-белый снимок давнего Нового Года. На плоскости её были запечатленны самый первый зимний праздник в ромашковой долине. На веселых лицах смешариков растягивалась искренняя улыбка. В их лапах, крыльев и копытах были яркие огоньки бенгальских огней. Рядом стоял снеговик, когда-то слепленный Ежиком и Крошем. — Эх, — глубоко вздохнул Крош, — Столько времени прошло, елки иголки. Крош передал фотографию Ежику. — Это точно, — сказал еж, — время идёт, мы взрослеем. — Сколько мы разных глупостей творили в детстве, — сказал Крош. В его лапах разные старые снимки заменяли другие с каждой секундой. И с каждой фотографией он больше и больше мыслями пропадал в прошлом. — Да, друзья мои, — влез в разговор Лосяш, — время, как говорится, не щадит никого. Вдруг Крош начал смеяться. — А помните, как мы делали принца для Нюши. — Да, — сказал Кар-Карыч, отправив черного офицера на шахматной доске в атаку, — были времена. — А, ещё помнишь, Крош, как Пин изобрёл свою железную уборщицу. Все, никак не могу вспомнить как он её называл. — Няня. Железная няня, — Крош встал на ноги и изобразил механические движения робота. Лосяш засмеялся вместе с молодежью, затем и Карыч не смог долго сдержаться. — Или как мы опромельчиво, но радостно прыгали по лужам, — добавил он. — Или, помните, — передвинув пешку вперёд, произнес Лосяш, — как, вы, молодые люди, так наивно пытались доплыть до края земли. — Да, — ещё сильнее засмеялся Крош, но тут его улыбка резко исчезла, — подождите-ка… Крош взял ещё одну фотографию, на которой было море, — но мы же нашли край земли, неужели мы так и не сказали? — Ой, да бросьте вы, — сказал Лосяш, — друг мой, фантазирующий, вы уже давно выросли из возраста чтобы верить во всякие сказки. — Но это не сказки, — немного растроенно произнес Крош, — Ежик, ты же помнишь… Он ведь был… Ежик был погружен в пучину воспоминаний. И когда к нему обратился Крош, он не понимал что от него хотят. В недоумении он смотрел на Лосяша с Карычем, но потом сказал, будто отгадал, что нужно сказать: — Да да. — Мы видели край земли! — слабо крикнул Крош. — Это невозможно, — сказал Лосяш. — Мы доплыли тогда до него и ты не можешь этого отрицать! — Это не доказательство. — Хватит, — сказал Кар-Карыч, — мне надоел этот спор, раз уш вы его не можете решить словами, как дети малые, давайте отправимся туда вновь, только теперь вместе. — Только теперь, тот кто проиграет даёт победителю два ведра с морковью, — поставил условие кролик. — Если это действительно будет край земли, то… Наступило короткое молчание, — по рукам! Лосяш и Крош пожали руки. Обед другого дня. Кар-Карыч зашёл к Совунье на чашечку чая. Они будто бы о чём то беседовали, но к сожалению мы попали уже на середину их разговора. — Да, и Крош говорит, — рассказывал Карыч, — только теперь победитель берет у проигравшего два ведра с морковью. Ты представляешь два ведра. Боюсь, он действительно верит, что край земли существует. Скажи же, это просто смешно. Совунья поставила чай на стол перед Карычем и ответила: — У детей просто сильно развито воображение, вот я когда была маленькой, я тоже верила во всякие сказки. И хоть они и оказались в итоге всего лишь плодом моего воображения, но, хо-хо, я его видела… — И кто же, этот твой воображаемый друг, — с ухмылкой на лице поинтересовался Кар-Карыч. — Песик — Бобик, — сказала Совунья. Улыбка старого ворона нарастала, и вот, мгновенье, и он просто не может сдержать смех от услышанного. — Ничего смешного в этом нет. Он всегда отсавлял мне сладости за полученную пятёрку в школе и за хорошие дела. А по вечерам, мы беседовали с ним о жизни, и хо-хо вместе обижались на моего строгого дедушку. — Дорогая моя Совунья, вы же не хотите сказать, что тогда он и в правду с вами разговаривал? — спросил Карыч, отпив немного горячего чая. — Хо — хо, — сказала Совунья, немного нахмурив брови, — как будто у тебя не было в детстве своего воображаемого друга. — Скажешь тоже, кончено был, — тут Карыч погруженно утопил себя в мыслях. И где-то у него в душе из глаз полились слезы ностальгии, — был у меня один друг. Только это было очень очень давно. Его звали Федя. Это была моя игрушка, и в каком то роде мой воображаемый друг. Он помогал мне кушать и был хранителем моего сна. Но стоило забрать его у меня, так я сразу отказался кушать и никак не мог заснуть. — Вот видишь, — сказала Совунья, — у всех в детстве были свои приколы. Кар-Карыч облокотился на стол и начал о чем то очень сильно размышлять. День. На пляжу возле домика Пина стоят Крош, Ежик, Пин и Лосяш. Рядом с ними, на воде расположена какая-то большая лодка. — Принимайте работа, — с гордостью сказал Пин, — такой прочный судно, — он постучал гаечным ключом по борту лодки, — и, как вы и просили лодка снабжена видеокамера, чтобы никакой рыбка не проплыл мимо. — Спасибо большое, Пин, теперь у нас есть всё, чтобы наконец решить этот спор, — Лосяш с улыбкой посмотрел на Кроша, но тот был на 100% уверен в том что он прав. День. Совунья стояла где-то между Ромашковой долиной и лесом. — И что это на тебя нашло, — спросил Копатыч, держась на лестнице, которая в свою очередь опиралась на какое-то одинокое дерево. — Да вот, понимаешь, что-то хочется доброе дело сделать, — Совунья протянула деревянный скворечник. Копатыч, взяв скворечник в руки начал искать подходящее место для его расположения. Но тут он на глаз выбрал хорошую точку и приложил сооружение, надёжно закрепив у себя в голове точную позицию, где нужно его вешать. — Так пойдёт? — спросил он напоследок у Совуньи. — Да, спасибо, Копатыч, — Совунья с искренней улыбкой протянула Копатычу молоток и пару гвоздей. Ночь. Море бушует, но урагана нет. Все животные уже давно попрятались по своим домам, в надежде увидеть хороший сон. Светлячки загорелись и взлетели над землёй, окутав траву тусклым слоем нежного света. Где-то сверчит сверчок. Луна выглядывая из-за туч, указывает дорогу домой заплутшим смешарикам, которые слишком поздно идут домой. Кто-то от гостей, кто-то после рыбалки, а кто-то просто бродит по улице, в поисках вдохновения, ведь ночью всё кажется таким романтичным. Таким загадочным. Таким таинственным. Полумрак обрушился на Ромашковую долину, и казалось бы в такое время уже давно пора спать, но её жители, вопреки советам врачей по поводу здорового сна, все ещё бодорствуют. Ночь. Крош стоял на палубе судна, которое покоилось где-то среди морских просторов. — Крош, — спросил Ежик, подойдя к нему, — а тебе не кажется, что тогда и в правду никакого края земли не было. Мы его просто нафантазировали. Кролик косо посмотрел на своего верного друга. — По расчётам Пина, мы уже заплыли очень далеко, и на дорогу назад у нас не хватит топлива, — произнес Лосяш, обратившись к Крош, — вам стоило бы прислушаться к своему умному товарищу, друг мой принципиальный. Врятли тогда с плохой подготовкой на маленькой шлюпке вы доехали дальше чем мы сейчас. Пора возвращаться. — Но, я ведь видел, — сказал Крош, — я помню, я хорошо видел край земли, неужели я и вправду просто придумал его… А знаешь, ты прав. Я уже не в том возрасте, чтобы верить во всякие сказки. И как я мог проверить в такое. Это всего лишь плод моего детского воображения, — Крош направился в свою каюту, и как только он вступил на лестницу, которая ведёт вниз, он остановился и добавил: — С меня два ведра моркови. Лосяш улыбнулся, чувствуя себя победителем, он опустил якорь в морскую пучину, и пошёл вслед за Крошом. — Завтра отплываем назад, можешь идти спать, — сказал напоследок Лосяш и скрылся из виду. Ежик остался стоять на палубе. Он тоже помнил про край земли, и в отличие от своего друга — Кроша, всё ещё верил в него. Он не считал это наивно — детским поступком верить в то, что верил в прошлом. Он посмотрел на воду, и хотя вера в его сердце ещё не угасала, но доказательств уже не было и любой логически — мышлящий взрослый уже понял, что тот момент, был всего лишь взят из его воображения. И вдруг рядом с лодкой показался огромный водопад. Кристальная морская вода стекала в неизвестность. Странно, но шум воды послышался почему-то только сейчас. Именно тут когда — то юные кролик и еж увидели тот самый… «Край Земли» — подумал Ежик. Их судно стояло на якоре и плыть оно было не способно, поэтому откуда взялся этот водопад невозможно было объяснить, если вы конечно думаете как взрослый. А старому ворону этой ночью почему-то сильно не спалось. Коварная бессонница одолевала его. Он вертелся на кровати, но никак не мог заснуть. Тикающие часы оставили на будущее след в его памяти об этой ночи, и когда ему в конец уже надоела эта бессонница, он вспомнил про кое-что. Он включил свет и достал из-под кровати пыльный чемодан со старым борхлом. Он открыл его и заметил лежащую под старым фотоаппаратом детскую игрушку. Сдунув пыль, он поднял фотоаппарат и увидел Федю. Совунья вернулась домой только под вечер, и как только все её обязанности кончились она уютно уселась перелистывать старый альбом. Как вдруг её взгляд упал на пуфик, на котором в зеленой тарелочке лежали конфеты, пряники, вафли и ещё много других разных сладостей. Она убрала альбом на стол, сняла очки и подошла к пуфику. Опустив крылья в тарелку, она стала рыться в конфетах, затем подняв голову, сова посмотрела в зеркало. На её старческих глазах наворачивались детские слезы. — Бобик, — почти рыдая, сказала Совунья. А Кар-Карыч в это время крепко спал в обнимку со своей любимой старой, хоть и детской игрушкой.