Врата: там сражается ОСКОМ. Добро пожаловать в Новосибирск

— Мы должны атаковать сейчас, пока враг не укрепился на холме! — прокричал барон Покрон на всю палатку, которая исполняла обязанности штаба в войске короля Льюна. Льюн всегда был смелым и отважным королем. Хоть его небольшое королевство и было вассалом Садеранской Империи, ему это не особо мешало. Он мог многое рассказать о своей юности и жизни. С детства он с подачи отца-короля интересовался военным делом. И довольно преуспел в этом, кстати. Так как он был самым старшим сыном, наследником престола оказался он. Хоть Льюн и любил охоты и военные походы, он также думал и о своём народе. И народ любил своего короля. Десяток дней назад в столицу его королевства прибыл гонец с сообщением от самого императора Молт Сол Августа с «просьбой», а точнее приказом, о помощи в борьбе с захватчиками из иного мира, которые появились из врат на холме Алнус. Льюн хоть и понимал, что садеранцы, ослепленные гордыней и жадностью, сами нарвались, но, как говорится, вассал не может отказать своему сюзерену. Да и желание прославится и обрести небольшую боевую славу, сыграло свою роль. Собрав семитысячное войско, Льюн выдвинулся в поход. И как на зло его войско отстало от армий других королевств. Пытаясь нагнать их, король повел свою армию короткой, как он решил, дорогой. И неожиданно авангард принес крайне интересную весть. На безымянном холме были обнаружены врата. Это по множеству причин никак не мог быть Алнус. Значит, ещё одни врата. Ведущие в иной мир. Без охраны или конкурентов. Ни с кем не надо делиться. Но куда они ведут? Этот вопрос мелькал у короля Льюна в голове, но возможность получить новые земли, славу и богатства затмнили его разум. Но не до конца. Льюн решил переправить через врата на ту сторону только треть своей армии. Остальных оставил в лагере возле новых врат. Когда он увидел, что врата привели его войско в какую-то странную пещеру, Льюн удивился, но решил идти дальше, решив, что рано или поздно они найдут выход. Первая встреча с местными жителями закончилась не особо хорошо. Всего лишь три воина с помощью какой-то странной магии убили десятки человек. И причем, на хорошем таком расстоянии. Этих варваров, живущих в пещерах, убили только завалив числом в ближнем бою. Король хоть и удивился, но не придал этому значения. Мало ли каких магов повстречали. А потом войско вышло к подземному поселению местных. Это было поражение. Более восьми сотен храбрых воинов и целых три боевых огра погибло без какого-либо толка. Местных было значительно меньше, но их магия убивала на расстоянии любого. Потом они смогли взять другое такое подземное поселение, захватив сотню пленных и убив десятки местных, потеряв при этом немногим более сотни воинов. Хоть часть жителей и смогла убежать, но это была победа. Далее он узнал и про мертвый мир на поверхности, и про страшных тварей рвущих бывалых воинов на куски. Решив уйти на всякий случай в Эстерру, чтобы там подготовить остальную армии и всё обдумать, Льюн покинул подземный мир. Потом он узнал от нескольких выживших, что почти вся его армия в тоннеле и возможно и в поселении погибла от страшного и смертельного жёлтого тумана. Испугавшись, что этот туман может перейти через врата, король отвел свою оставшуюся армию подальше от врат, оставив в старом лагере несколько десятков воинов в качестве дозора. И сегодня утром он узнал, что иномирцы захватили лагерь и теперь контролируют его. Собрав в своей палатке самых доверенных ему людей, король Льюн решал, что делать. — Напасть на кого? На тех из-за кого мы потеряли около трети армии? На тех про кого мы почти ничего не знаем? Может вам пойти в первых рядах, потому как я не желаю своих воинов отправлять на убой! — прокричал трибун Лакотий. — По сообщениям наших разведчиков, этих варваров в старом лагере всего два десятка. Двадцать воинов. Двадцать! А у нас ещё более четырех тысяч легионеров! Им не выстоять, Лакотий, — ответил Покрон. — Четыре тысячи воинов, которые наслушались разных слухов о нашем враге. Мы и так уже потеряли треть армии без какого либо нормального результата! — воскликнул Лакотий. — Около пары десятков воинов уже дезертировало, после оставления старого лагеря. Мы не садеранцы! Это пусть у них гордость и жадность в заднице играет! Но не у нас! — Уважаемый трибун Лакотий, я уважаю ваш тактический ум и былые заслуги, но считаю, что в словах барона Покрона есть смысл. Нас больше и можем с легкостью победить их и в итоге вернуть контроль над вратами, — сказал префект лагеря Петринций. — Ваше Величество, при всем моём уважении, поймите вы уже наконец, враг силен и он это уже доказал. Мы ничего о нем не знаем и неизвестно на что он ещё способен. Нам лучше отступить, — обратился к королю трибун Лакотий. — Нет, — сказал король Льюн. — Ваше Величество, извините, но вы сказали нет? — спросил Лакотий. — Мы не можем отступить. Это покроет честь рода королей моего королевства великим позором. Их всего двадцать воинов. Они сильны, но они люди. Они тоже боятся. Они тоже смертны. Они могут побежать в страхе, — проговорил Льюн. — Но, как же их магия? — Магия? Магия?! Нет, это не магия, — сказал король и положил на стол, стоящий посреди шатра, странный продолговатый предмет, отдаленно напоминающий арбалет. — Не верите — сами посмотрите. Это не магическое оружие. Это механизм. Странный и сложный, но механизм. Подобно арбалету. Без него, в ближнем бою у них нет шанса. Их всего двадцать. Есть и банды бандитов крупнее. Трибун Лакотий, вы предлагаете отступить перед небольшой бандой со сложными арбалетами? Вы ли это? — Нет! То есть это я, но… — замялся трибун. — Мой король, простите мне мою… мою… трусость. Вы правы. Они всего лишь люди со сложными механизмами. И их мало. Немного поднажмем и победа нам гарантирована. — Отличное и мудрое решение, мой король, — сказал барон Покрон. — Эта победа принесёт нам славу и новые возможности! — воскликнул префект Петринций. — Слава нашему королю! Слава королю Льюну! — Оставьте господа. Лучше идите и готовьте армию. Выступаем сегодня днем, — сказал король, хоть и в глубине души понимал, что это может закончиться для него очень плохо. — Мой король, может лучше атаковать ночью под покровом темноты? — спросил трибун. — Нет. Хоть атаковать в ночи было бы разумней, но не забываем, что эти варвары живут под землей. Значит, они не привыкли к свету. Во тьме им будет лучше, чем нам. Поэтому выступаем при свете солнца, — объяснил король Льюн. — Извините меня, мой король. Ваш ум, как всегда острее и светлее нашего. — Ничего, Лакотий. Это был правильный вопрос, — сказал король. — Идите и готовьте войско. Сегодня будет битва. Нет, резня. ***** — Орлов, не надо. Не хватало мне ещё солдат с больным животом, — предостерег полковник Хлебников рядового. — Товарищ полковник, ну реально. Двадцать лет фруктов не видел! — сказал рядовой Орлов. — А это ведь груша. — Это, Орлов, груша иного мира и неизвестно что с тобой от нее будет, — ответил полковник, пытаясь сохранять спокойствие. — Мне в строю каждый автомат нужен. Понимаешь? — Так точно, товарищ полковник, — вздохнул рядовой. — Кстати, мы тут по палаткам этих легионеров поискали и нашли вот кое-что. Вяленое мясо или хлеба не хотите, товарищ полковник? — Себе оставь, — отказался Хлебников и продолжил. — Ладно, мне пора. Вы там с Ковренко не отравитесь. — Так точно, товарищ полковник. Вздохнув, полковник Хлебников пошёл в сторону временного штаба. Час назад прибыло подкрепление. Семнадцать солдат Особого комитета под командованием старшего лейтенанта Рыбкина. Когда отряд оказался на другой стороне, их ждало удивление высшего уровня. Чистое небо, свежий воздух, зеленая трава и абсолютно никакой радиации. Но бойцы довольно быстро привыкли к этому, хотя и было заметно, что им здесь нравится. Идя мимо палаток, полковник увидел, что солдаты ОСКОМ уже явно побывали в палатках в поисках чего-нибудь интересного. «И куда только дисциплина катится?» — подумал про себя Хлебников, хотя и не особо винил их в этом. После двадцати двух лет жизни в фонящем Новосибирском метрополитене, люди хотят вернуться к хотя бы подобию нормальной и сытой жизни. Теплое солнце иного мира освещало всё вокруг своим светом. Солнечные лучи грели затылок и спину полковника. Легкий ветерок приятно дул вокруг. Последний раз полковник чувствовал такое двадцать два года назад. До войны. До того как цивилизация нажала в тот роковой день на кнопку ядерного самоуничтожения. Сколько людей погибло тогда. Скорее всего миллиарды. И ради чего? Вот в чём вопрос. Полковник вспомнил, как отряд встречал рассвет в ином мире. Привыкшим к мраку метрополитена глазам людей нельзя было смотреть на яркий свет. Пришлось солдатам и самому полковнику первое время сидеть в лагере, в тени и ждать пока глаза привыкнут в солнечному свету. Которые, кстати, довольно быстро привыкли. Хотя прямо на солнце лучше пока не смотреть. В общем под командованием полковника сейчас было более двадцати подготовленных солдат. Но была одна проблема. Недалеко от врат разместилось остальное войско этих легионеров. С помощью бинокля, Вячеслав увидел тысячи воинов. Они явно были частью армии, которая напала на Новосибирск. И они явно уже знают, что их лагерь у врат уже захвачен. И они явно пойдут это исправлять. Тем временем полковник подошёл к большой серой палатке или полевому штабу. Войдя внутрь, Хлебников увидел троих человек в форме ОСКОМ. Старший лейтенант Рыбкин, прапорщик и отрядный снайпер, судя по СВУ на плече. Увидев полковника, все тут же встали и козырнули. — Товарищ полковник. — Бойцы, вольно, — сказал Хлебников и солдаты опустили руки. — Что у нас по вооружению и личному составу? — Товарищ полковник, по вооружению у нас всё более или менее нормально, — ответил прапорщик. — В наличии один ДШК и сотня патронов 12,7 к нему. Одна СВУ с ночным прицелом. Пятнадцать Калашниковых. БК к ним много. Два ВСС «Винторез», один из которых у вас в данный момент. Также пять «ашотов». И наконец самое мощное. Четыре самодельных и одноразовых, но всё-таки гранатомёта. По мелочёвке: десяток гранат, шесть ПМ и пять револьверов. — Огнемётов я так понял, не выдали? — спросил Хлебников. — Правильно поняли. Все огнемёты раздали пожарной команде и штурмовой группе, которая сейчас на Маршальской тех гадов сокращает. Подкреплений, кстати, можно пока не ждать. Все заняты. — Ясно. Спасибо за информацию, товарищ, — сказал Вячеслав и посмотрел в сторону лейтенанта. — Товарищ Рыбкин, что по личному составу? — По личному составу всё тоже в порядке, — ответил лейтенант. — В отряде, не считая вашей разведки, сейчас два отделения автоматчиков, по шесть человек в каждом. Пулемётный расчёт в два человека. Есть снайпер. Он кстати перед вами. Офицер, который я, и прапорщик. На этом по личному составу всё. — Понятно, товарищ, — сказал полковник. — А сейчас нам надо решить, как двадцать два человека будут отбиваться от нескольких тысяч злобных легионеров. Какие у вас варианты товарищи? — Как вариант, можно организовать круговую оборону вокруг этих Врат и отстреливаться от местных, — предложил лейтенант. — Нет, не вариант, — покачал головой Хлебников. — Мы здесь на открытом месте. Так они нас просто числом завалят. Их там тысячи, а нас двадцать два. — Понял. Плохая идея, — сказал Рыбкин. — Товарищи, есть идея, — сказал снайпер. — Помните кабинеты ОБЖ или в учебке? Там в каждом обязательно висит план действий при обороне. И при обороне с численно превосходящим противником. — Точно. Молодец снайпер, — сказал Полковник и достал из кармана пожелтевший листок бумаги. — У кого-нибудь есть карандаш с собой? — Э, стоп, — сказал прапорщик и начал рыться в карманах своей куртки. — А вот. Держите полковник. — Спасибо, — сказал полковник, по удобнее взял в руку карандаш и начал чертить план. — Так вот. Это наш холм. Этот прямоугольник — Врата. С этого направления они попрут. Вот здесь этот лесок, ориентир один, а справа тот большой и одинокий дуб, ориентир два. Лагерь легионеров — ориентир три. Мы на стратегически более удобной позиции. Обойти незамеченными они нас не смогут. Позади нас степь. Линию обороны выстроим по дуге. Ширина фронта — 200 метров. Также делаем запасную линию обороны у лагеря. Это на всякий случай. В центре будет ДШК. По краям дайте бойцам по два гранатомета. Я и Волков с «Винторезами» между ними встанем и будем отстреливать офицеров их. Снайпер, кстати, как тебя зовут? — Сержант Сушилин, товарищ полковник, — представился снайпер. — Ясно. Сержант Сушилин, вы будете во время боя в тылу. То есть позади линии обороны. И будете отстреливать из своей СВУ вражеских командиров или тех кто будет слишком сильно выделятся. Наша цель посеять в рядах противника хаос и панику. Человек двадцать будет на переднем крае обороны. Снайпер позади, как я уже сказал. Одного из солдат поставим наблюдать за степью, если противник всё же решит бить с тыла. Если враг все же дойдет до наших позиций, то солдаты должны использовать гранаты. Метров двадцать — тридцать и можно уже не жалеть патронов и использовать гранаты. Если они прорвутся, то нам конец, товарищи, — закончил свой план Хлебников. — Оптимистично всё-таки, — проговорил прапорщик. — Короче роем окопы я так понял? — Правильно поняли, — ответил полковник. — Скажите солдатам, чтобы взяли лопаты и начинали копать. Чем глубже, тем лучше. — Так точно, товарищ полковник, — козырнул лейтенант. — Можно идти? — Да, идите, — сказал Хлебников. — А так пока ждём и готовимся. ***** Спустя несколько часов… — А вот и гости… — Тут скорее гости мы, а они хозяева. — Лагерь наш, а значит это они к нам идут, получается они гости.  — Да заткнитесь дебилы! — наорал на двух рядовых сержант Волков, не отрываясь от прицела своего ВСС. — Эти ваши местные нас гасить идут, а вы тут фигней страдаете! Лучше автоматы в руки возьмите и готовьтесь! — Так точно! — разом сказали два бойца и начали целиться из своих АК-103 в идущую вдалеке армию легионеров. — Точно, точно. И кого только присылают? — проговорил сержант, пытаясь рассмотреть через оптический прицел приближающиеся армию. — Всем бойцам внимание! — проговорили из рации. — Это полковник Хлебников. Противник приближается. Автоматчики, не стрелять, пока враг не перейдет отметку сто пятьдесят метров. Снайпера, отметка триста пятьдесят метров. Пулеметный расчёт — пятьсот метров. Глаз — семьсот метров. Этих тварей не жалеть. Не дайте им добраться до окопов. Конец связи. — Их там до хрена. Нам хана. Точно, хана, — сказал один из бойцов рядом с Волковым. — Заткнись, — сказал сержант. — Со своими пораженческими настроениями пошёл знаешь куда? — Молчу. В этот момент раздался выстрел. Снайпер уже сделал свой первый выстрел. За секунду пуля из СВУ пролетела всё это расстояние и поразила свою цель. Из оскомовцев это видел лишь сержант Сушилин через прицел своей снайперской винтовки. Но на этом снайпер не остановился. Выстрел следовал за выстрелом. Иногда сержант промахивался, но чем ближе подходил враг, тем точнее становилась его стрельба. Он гасил любого легионера, который хоть как-то выделялся из общей массы. Расстреляв половину боезапаса, Сушилин с помощью оптического прицела заметил то, что ему нифига не понравилось. Кавалерия. Противник собирался пустить вперед кавалерию. И это было не очень хорошо. И тут кавалерия начала атаку, но вместо того, чтобы идти плотным строем, кавалерия побежала на некотором расстоянии друг от друга. Между оскомовцами и легионерами было около пятисот метров. Пора было пулемёту начать собирать свой кровавый урожай, но расчёт прекрасно понимал, что если они откроют огонь, то просто зря потратят немногочисленные патроны. Сушилин первый открыл огонь по кавалерии. Здесь он даже не старался вычислять командиров. Он просто отстреливал всадников или лошадей. Когда всадники перешли отметку в четыре сто метров подключились «Винторезы» Волкова и полковника Хлебникова. Всадники и лошади падали убитыми, но остальные не обращали на это внимание. Уже три сотни метров разделяло ОСКОМ и кавалерию. Десятки всадников были убиты, но сотни неслись вперед. Уже оставалось двести метров до позиций ОСКОМ. Сто пятьдесят метров. Сто двадцать. Некоторые автоматчики уже открыли огонь. Сто метров, как вдруг слева и справа вылетели две ракеты. Оставляя дымный след, ракеты ударили по краям орды всадников. Мощные взрывы и осколки убили более десятка всадников и лошадей. Но главный эффект был не в этом. Громкие звуки двух взрывов напугали лошадей. Некоторые скинули всадников, но основная масса стала сбиваться в плотный табун. То, что и было нужно пулемётчику и автоматчикам. Со ста метров ДШК и автоматы начали собирать свою кровавую жатву. Автоматные выстрелы косили первые ряды всадников. Пули крупного калибра ДШК убивали на раз наездников и лошадей и уходили дальше, убивая тех, кто был позади. Это конечно убило не всех всадников, но напуганные лошади поначалу не останавливались. Они спотыкались об уже убитых и падали, а вместе с ними падали и всадники. Одни погибали сразу или получали травмы, из-за которых они уже не могли сражаться. Тех, кто смог остановить своих лошадей перед павшими убивали стрелки. Наконец всадников осталось едва сотня. Но даже это не остановило их. Обходя своих погибших товарищей, они снова понеслись вперёд. Снайпера уже не стреляли. Патроны надо было беречь. Но вот у автоматчиков патронов ещё было много. Последние всадники погибли, не дойдя до окопов всего нескольких метров. Но оставались ещё и пешие воины. Пока оскомовцы разбирались с кавалерией, эти уже успели сократить расстояние. До позиций ОСКОМ им оставалось метров четыреста. — Глаз. Волк. Это Хлебников, — донеслось из рации. — У меня всего пара магазинов на ВСС осталось. Стреляем только в их командиров. Наводим панику в их рядах. Приём. — Вас понял. — Понял. — Конец связи. Сами легионеры выстроились в три линии. В первой линии были самые молодые и неопытные воины, вооруженные легким оружием и бронёй. Их судьба была в том, чтобы принять на себя основной урон. Вторая линия состояла из опытных легионеров, вооруженных копьями и мечами. Третья линия и самая тонкая состояла из самых опытных и хорошо вооруженных воинов. В случае если бы ситуация стала бы критической они бы вмешались в бой. Тем временем снайпера ОСКОМ уже начали отстреливать вражеских солдат. Отличался доспехами от основной массы? Получи пулю. Стоял отдельно от общего строя? Получи пулю. Кричал на легионеров? Получи пулю. Цель оскомовцев была в том, чтобы лишить легионеров командиров, которые могли бы остановить дрогнувших воинов если бы те побежали. И они с этим справлялись. У полковника Хлебникова оставалось шесть или семь патронов для своего «Винтореза», когда он не мог больше найти других отличающихся легионеров. У Волкова и Сушилина была подобная ситуация. Полковник включил рацию. — Волк. Глаз. Это полковник. Похоже отстрелялись. Я не могу больше найти их командиров. Глаз. Стреляй только по необходимости. Береги патроны. Волк. Бери свой револьвер и отстреливай этих гадов из него по возможности. Как поняли? Приём. — Вас понял, товарищ полковник. Приём. — Это Волк. Понял четко и ясно. Приём. — Отлично. Конец связи, — сказал в рацию полковник и отключил её. Убрав на дно окопа свой ВСС, Хлебников достал свой АК-103. — Слушай мою команду! — прокричал полковник солдатам. — Подпускаем их поближе. Стрелять только по моей команде! Услышав или передав друг другу приказ командира, солдаты стали ждать. Минуты ожидания тянулись долго. Легионеры уже были на расстоянии двухсот метров. Солдаты всё ждали. Сто пятьдесят, сто тридцать, сто десять метров… — ОТКРЫТЬ ОГОНЬ! — прокричал на всю мощь своих легких полковник и начал стрелять. Солдаты ОСКОМ только этого и ждали. Со своих мест оскомовцы начали отстреливать легионеров. Те падали сраженные пулей. Стрелок ДШК, отсекая короткими очереди, принялся убивать легионеров. Первая линия таяла прямо на глазах. Но войско всё шло вперёд. Оказавшись на расстоянии пятьдесят метров до позиций ОСКОМ и потеряв значительную часть своего состава, первая линия остановилась. Но тут как по команде в бой ринулась вторая линия. ДШК замолчал расстреляв весь свой БК. Автоматчики ни на секунду не прекращали стрельбу. Солдаты уже не жалели патронов, стреляя перед собой. Но легионеры все шли. Вылетела с правого фланга ракета. Попав в массу легионеров, ракета взорвалась. Вскоре вылетела вторая ракета и прогремел второй взрыв. Но легионеры все шли. Когда легионеры оказались на отметке тридцать метров, полковник отдал приказ своим людям. — Гранаты к бою! — сказал Хлебников, выдёргивая пальцем чеку из гранаты. Гранаты полетела вперёд, а за ней последовал ещё десяток. Стена взрывов разорвала на куски первые ряды легионеров. Сразу после того, как прогремели взрывы, солдаты в окопах возобновили стрельбу, не давая легионерам и шанса отойти от шока. Пули косили легионеров. Бойцы с дробовиками убивали тех счастливчиков, которым удалось добежать до окопов. Наконец дрогнул и побежал один солдат, а за ним ещё несколько, и ещё. Центурионы или командиры, которые могли их остановить, уже были мертвы. Цепная реакция прошлась по уцелевшим из второй и первой линии. Они побежали. Их конечно могла остановить третья линия, но случилось не предвиденное. Король Льюн наблюдал за ходом битвы с безопасного расстояния, но увидев, как его армия начала в панике отступать, он верхом на своём коне выехал к воинам третьей линии. Остановив коня перед своими лучшими воинами, он поднял над своей головой свою руку облаченную в доспехи, как и всё его тело и заговорил. — ВОИНЫ! Не отступаем! Держаться! Вперёд в атаку! ЗА МН… — продолжил бы свою речь король Льюн, если бы его не увидел Сушилин. Прицелившись из своей СВУ, он выстрелил в голову короля. Пуля же нашла свою цель. Голова короля Льюна взорвалась словно переспелый арбуз. И обезглавленное тело упало с лошади прямо перед войском. Вид своего мёртвого короля шокировал их. Это было то, что могло заставить воинов третьей линии дрогнуть. И эти закалённые и опытные воины поддались общему порыву и побежали. Солдаты ОСКОМ продолжали, сколько могли, стрелять в легионеров, которые уже в панике отступали. Расстояние и почти закончившиеся БК не дали оскомовцам продолжать это слишком долго, но уже было ясно, что бойцы полковника Хлебникова выиграли эту битву.