Врата: там сражается ОСКОМ. Добро пожаловать в Новосибирск

Темные туннели Новосибирского метрополитена с большой натяжкой можно назвать спокойными. Скорее подошло бы тихие. Но от этого не менее опасные. Носачи обитающие во тьме и только ждущие свою жертву, чтобы разорвать её на куски. Ырки — мутировавшие домашние кошки, умеющие имитировать человеческие голоса, которые под воздействием радиации стали похожи на обнажённые, безволосые и бесполые фигуры, будто наспех обтянутые желтоватой складчатой кожей. Огромные жёлтые глаза с вертикальными зрачками. Торчащие из пасти клыки. Они были последним, что видели в своей жизни несчастные, повстречавшие в туннеле Ырку. Слизь. Мерзкая биомасса оплетшая депо и один из туннелей к Площади Ленина. Омерзительные 10-метровые черви, обитающие в затопленных туннелях и рядом со Слизью, напоминающие пиявок и готовые разорвать вас на куски. Это лишь часть того, что может вас повстречать и сожрать в постъядерном Новосибирске. Но вас могут ждать и невидимые опасности в туннелях Новосибирского метрополитена. И это не только огромная радиация. В перегоне между станцией Сибирская и Маршала Покрышкина лучше всего ходить группой. Одинокого путника может ждать не только голодный мутант. Таинственная ментальная аномалия способная на многое: как просто помутить разум человека, так и свести с ума и убить. Но если по этому туннелю идут более одного человека, то бояться не стоит. Аномалия вас не тронет. Подполковник ОСКОМ Игнат Рысев даже не думал о ментальной аномалии и мутантах, которые могли быть в туннеле на Маршальскую. Аномалия реагирует только на одиноких путников, но ни как на отряд из тридцати вооруженных до зубов солдат. Любой мутант, посмей он только появиться, будет разорван стеной автоматного огня или сожжен струёй огня из огнемёта. Так что штурмовой отряд ОСКОМ шёл спокойно, но не забывая соблюдать тишину на сколько это возможно. Миссия подполковнику и его отряду была поручена важная. Освободить захваченную легионерами, как их называли за внешний вид жители подземки, станцию Маршала Покрышкина. Командование Особого комитета выделило на эту операцию около сорока солдат и целый, хотя и самодельный, танк. На самой Сибирской осталось десять солдат в качестве охраны. Ещё около двадцати солдат во главе с полковником Хлебниковым сейчас находились на «другой стороне» откуда и пришли эти легионеры. Рысев видел эти Врата, которые напомнили ему средневековую арку. Только необычную, скажем так. Хоть ему и было любопытно пройти через эти врата на ту сторону, но приказ есть приказ. Пришлось идти дальше, попутно переступая через трупы легионеров, погибших от хлора. План был прост. Сорок человек делятся на две группы. В первой группе тридцать солдат, идущих к Маршальской по туннелю, где и была основная масса трупов. Вторая группа состояла из танка и охранения в десять бойцов. Она шла по второму тоннелю, где рельсы не были завалены трупами и танк мог спокойно проехать. Впереди обеих групп шёл авангард, в два человека с ПНВ, разведывая обстановку впереди. Со стороны Рощи также шла третья группа. Пару десятков бойцов ополчения станции под личным руководством Сергея Касарина должны атаковать легионеров с тыла. Как слышал подполковник Рысев, на Роще уже включили свет благодаря аварийным генераторам. Когда все три группы подойдут к Маршальской, будет начата одновременная атака. Командование ОСКОМ решило не травить хлором оставшихся в метрополитене легионеров на Маршальской, так как на станции ещё могли оставаться жители, которые не успели убежать со станции и попали в плен. Также командование желало сохранить побольше хлора на всякий случай. Последние пару дней противник не предпринимал никаких атак или действий против Берёзовой рощи, оставаясь на станции. По расчётам на станции могло находиться от трехсот до шестисот легионеров. И это не особо нравилось подполковнику. Конечно, он был не против пострелять этих уродов, но вот лишь бы эти гады их числом не задавили. Хотя, главное чтобы патронов хватило. Да и танк, и огнемёт вещь серьезная. Идя по темному туннелю метро подполковник Игнат Рысев внимательно осматривал своё окружение. Хотя он и понимал, что будь на пути что-нибудь опасное, разведка обязательно сообщила по рации об этом. Трупов на рельсах почти не было. Всего лишь несколько обглоданных мутантами мертвецов в доспехах. Те кто погиб от хлора, остались позади. Сам же туннель ничем особым не выделялся. Такая картина за двадцать лет жизни в Новосибирском метрополитене давно уже приелась. Темный туннель, с левой стороны которого находился небольшой бетонный выступ, а с правой всякий хлам и пару ржавых щитков. По центру рельсы. По обеим сторонам туннеля, на стенах висели дорожки толстых черных кабелей. Потолок круглый с привычными панелями. Обычная картина. — Группа, это хорьки. Идём к вам. Не стреляйте, — донеслись из рации слова хорька-1 или точнее одного из разведчиков. Рысев молча поднял руку и остановил штурмовую группу. Солдаты остановились. Те, кто был ближе к командиру, услышали сообщение и шепотом передали его остальным солдатам, отвечая им на вопрос, почему остановились. Двадцать восемь человек начали вглядываться во тьму в ожидании хорьков, освещая пути перед собой фонарями. Через минуту появились «хорьки с ПНВ», вооруженные ВСС «Винторез». Остановившись перед основной группой, разведчики кратко обрисовали обстановку.  — Товарищ подполковник, противник на станции. Дозора нет. Походу все легионеры на Маршальской. До входа на станцию метров сто — сто двадцать. К станции близко не подходили, но шумит противник мало. — Вас понял, товарищ лейтенант. Можете быть свободны, — сказал Рысев и взял рацию. — Группа штурм на позиции. Броня, доложите ситуацию. Вы где? Приём. — Штурм, это броня. Вас слышим. В данный момент ждём разведчиков. Сами на позиции. Как группа Касарина? Приём, — ответил Рысеву командир второй группы. — Сами вас ждём здесь, — неожиданно раздалось из рации. — Это Касарин. Мои люди на позиции. Вас только ждём. Приём. — Касарин, вас понял. Ждём разведчиков брони и начинаем. Всём быть готовыми. Приём, — сказал подполковник. — Вас понял. — Понял. Спустя пару минут рация вновь ожила. — Штурм. Касарин. Это броня. Разведка вернулась. Всё в порядке. Дозора враг не выставил. Думаю пора начинать. — Броня, вас понял. Всём внимание! Проверить оружие! Операция начинается! — сказал Рысев и выключил рацию. Тридцать солдат тут же приготовились и пошли вперёд. Послышались щелчки затворов на автоматах. На острие отряда пошли сам подполковник Рысев, огнемётчик в тяжелой броне, пара разведчиков с «Винторезами» и еще один солдат ОСКОМ. Пройдя немного, бойцы увидели далекий свет. С каждой минутой свет становился всё ярче. И вот станция. Маршальская. Станция названная в честь маршала Покрышкина. До войны красивая и светлая станция. Станционные стены — рельефные, выполнены из бетонных блоков. Блоки плавно переходят в потолок станции. Посадочная платформа отделана гранитом, а путевые стены и колонны — мрамором. Белый потолок, по замыслу проектировщиков, призван придать объёмный простор. Отделка станции выполнена бразильским мрамором красного цвета. Блоки путевых стен выкрашены в белый цвет. Вокруг колонн были размещены скамейки отдыха для пассажиров, выполненные из полированного дерева. Над потолком располагался макет самолета на котором летал воздушный маршал. После войны станция хоть и потеряла значительную часть своей былой красоты, но в некоторых местах она сохранилась. После того как плесень «Черный дракон» выжрал население станции, она была вновь заселена. Сейчас станция была лишь тенью прежней себя. Легионеры, неизвестно откуда взявшиеся, захватили станцию и убили многих её жителей. Гораздо слабая оборона Маршальской не смогла защитить её от захвата численно превосходящего врага, в отличие от станции Сибирской, гарнизон которой вместе с группой быстрого реагирования ОСКОМ смог защитить свою станцию и отбросить врага. Секунды хватило подполковнику, чтобы увидеть ситуацию вокруг себя. Сотни людей в доспехах плотно сидели вокруг костров на платформе станции. Много легионеров было и на рельсах. И они также заметили солдат ОСКОМ. Быстро оценив обстановку, подполковник начал отдавать приказы своему отряду. — Огнемётчик, прямо огонь! — прокричал Рысев. Огнемёт дыхнул огнем. Пламя обволокло легионеров. Горящие люди на путях закричали прямо нечеловеческим голосом. Огнемётчик пошёл дальше, сжигая легионеров. — Бойцы вперёд! УРА! — закричал командир и повел своих солдат в атаку. — УРА-А-А! — За ОСКОМ! — Вперёд! Солдаты взбирались на платформу по небольшим лестницам, сделанных для того, чтобы люди могли легко подняться на станцию с путей. Едва забравшись на станцию подполковник выпустил на размах длинную очередь из своего автомата в ближайших легионеров убив их. Также делали и другие бойцы. Неготовые к атаке легионеры не могли дать достойное сопротивление оскомовцам. И это учитывая низкий боевой дух и страх, которые получили эти воины в Новосибирском метрополитене. Стена автоматного огня просто сметала легионеров и убивала их. Тут с другой стороны станции раздались крики и выстрелы. Струя огня, пущенная огнемётчиком второй группы, убивала и жгла легионеров. Вот выехал танк ОСКОМ. Развернув свою башню, со своей 23мм пушкой, он открыл огонь одиночными выстрелами. В отличие от второго танка ОСКОМ у которого был установлен пулемёт ДШК, у этого была пушка побольше. Каждый выстрел разрывал на куски по несколько человек за один выстрел. Охранение танка также забралось на платформу и открыло огонь. Два штурмовых отряда ОСКОМ медленно теснили легионеров вглубь станции. Наконец ударило ополчение Рощи. Два десятка человек вооруженных автоматами, «ашотами» и «отбойниками» расстреливали легионеров со спины. Впереди ополчения шёл сам Касарин, который из своего Калашникова расстреливал легионеров перед собой. Тут со стороны легионеров вылетело длинное копьё. Пролетев немного, оно попало в солдата ОСКОМ и убило его. Наконечник копья попал прямо в правое легкое бойца. Он упал и затих. Подполковник Игнат Рысев, увидев это, разозлился. — Уничтожить тварей! — прокричал подполковник, и бойцы с новой силой начали стрелять. Иномирцы оказались между молотом и наковальней. Огонь из огнемётов, огонь из автоматов и выстрелы 23мм пушки вселяли ужас и страх. Легионеров с каждым выстрелом становилось всё меньше. С каждой минутой эта толпа становилась всё плотнее. Казалось, что участь этой части войска легионеров предрешена. Оскомовцы и ополченцы Берёзовой рощи не жалели их. И тут случилось то, чего жители метро меньше всего ожидали. Выжившие иномирцы начали бросать на грязный и окровавленный пол Маршальской свое оружие. Они подняли руки.  — Стоп! Прекратить огонь! Они, кажется, сдаются! — прокричал своим солдатам Рысев и те прекратили стрелять, но всё равно держали на прицеле легионеров. Бойцы Касарина также прекратили огонь. Напряжение, которое появилось на станции, можно было резать ножом. Но легионеры все равно ничего не предпринимали, а со страхом смотрели на солдат, подняв руки. — Реально сдаются, — сказал подполковник. — Бойцы под охрану этих гадов. Если что-то выкинут — мочите их всех нахрен! — Так точно, товарищ подполковник, — сказали несколько солдат и около десятка оскомовцев, не опуская автоматов, медленно двинулись к сдавшимся. — Генерал. Это штурм. Приём, — проговорил в рацию Рысев. — Штурм, это Виноградов, — ответили из рации. — Доложите ситуацию. Приём. — Товарищ генерал-лейтенант, операция успешно выполнена. Маршальская снова наша. Потери незначительные. Выжившие легионеры массово сдаются. Жду дальнейших указаний. Приём, — быстро ответил в рацию Рысев. — Отлично! Маршал Покрышкин снова под нашим контролем. Подполковник, вы и ваши бойцы можете гордиться собой. Касарину и его людям передайте благодарность. Пленных обезоружьте и возьмите под охрану. Труд военнопленных никто не отменял, а он нам может понадобиться, — ответил Виноградов. — Ждите дальнейших указаний. Конец связи. — Вас понял. Выключив рацию, подполковник Игнат Рысев вздохнул и осмотрелся. — Ну, похоже, что всё. Новосибирск освобождён от легионеров, — проговорил какой-то солдат ОСКОМ.