Зелья и клыки

Никогда прежде я не находилась в подобном помещении: оно чуть менее просторно, нежели кабинет мистера фон Ужасающего и схоже с комнатой для обучения зельеварению (но, все же, оно имеет некоторые особенности, отличающие его от упомянутого класса — здесь отсутствуют котлы и многочисленные парты, предназначенные для учеников, так как их заменяют дымящиеся колбы и длинный стол). Бросив быстрый взгляд вправо, я заметила некий громоздкий сервант, сквозь стеклянные дверцы которого я могу рассмотреть его содержимое — многочисленные пустые мензуры, крохотные бутылочки, содержащие серебристые и бордовые порошки, а также несколько тяжелых фолиантов, не имеющих каких-либо надписей на обложках. Затем я повернула свою голову влево и увидела еще один стол, похоже, предназначенный исключительно для хранения канцелярских принадлежностей и документов, а также создания заметок (что подтверждал большой журнал для записей, замеченный мною на его поверхности). Но, что было крайне необычно — я не заметила окон, позволивших бы мне бросить взгляд на то, что происходит вне этого помещения; впрочем, интуиция подсказывала мне то, что в их роли выступало широкое зеркало в искусно сделанной бронзовой раме. Хм... неужели я находилась в жилище обыкновенного человека, нуждающегося в возможности увидеть свое отражение? Покинула ли я Трансильванию? И каким именно образом я оказалась в этой... лаборатории? Я привела попытку найти выход из этой комнаты, и, обернувшись, заметила крохотную дубовую дверцу, раннее находящеюся за моей спиной (имеющую не только замочную скважину, но и громоздкую щеколду). Затем я повернулась лицом к столу, на котором находятся колбы и, чуть подняв голову, заметила другие "врата", что, как ни странно, были еще меньше, чем упомянутая мною раннее дверь. Внезапно услышала некий сравнительно тихий звук, похожий на шорох; уделив чуть больше внимания этому шуму, поняла то, что он исходит из помещения (или же улицы), находящегося за крохотной дверью с щеколдой. Пытаясь понять причину появления подобного "шелеста", я заметила то, что он нарастает — звучащий далеко несколько "призрачно" шум, теперь, как казалось мне, находится довольно близко. Что же это? Возможно, я догадалась о том, чем является источник этого звука — это были шаги персоны, быстро бегущей по старой мостовой! Но... смертный ли это, или вампир? Кто?.. Неожиданно мчащаяся прежде личность остановилась — совсем, совсем рядом — и, как мне показалось, я уловила то, как громко он (или она) выдыхает воздух. Неожиданно я услышала шум, характерный звуку железного ключа, входящего в замочную скважину; ощущая некое чувство, отдаленно напоминающее "смесь" из любопытства и страха, я задержала дыхание и, крепко сжав кулаки, начала ожидать открытия "врат". Меньше, чем через секунду ключ повернулся, затем — был вытащен, и мне удалось уловить то, как таинственный незнакомец (иль незнакомка?) кладет свою руку на дверную ручку; сразу после этого я услышала резкий визг не смазанных дверных петель, и узрела то, как данная персона входит в комнату. Ею являлся болезненно бледный, дрожащий и, очевидно, испытывающий абсолютный ужас... доктор Джекил. Седые волосы Генри были растрепаны, его прежде безупречный, светло-серый плащ был порван в нескольких местах, а его обувь, раннее начищенная до блеска и сверкающая, подобно двум черным зеркалам, была испачкана в грязи. Лицо престарелого джентльмена выражало лишь одну эмоцию — страх (но, увы, я не была способна понять то, по какой именно причине он испытывал подобное чувство; впрочем, осмелюсь предположить, что его преследовал один из охотников на вампиров). Не заметив меня, зельевар поспешил закрыть за собой дверь, затем — вновь повернуть ключ в замочной скважине и задвинуть тяжелую щеколду (будто желая обеспечить себе полную безопасность в своем "убежище"). Завершив эти действие, престарелый мужчина оперся на дверную ручку и, легко склонив свою голову, продолжил тяжело дышать, желая отдохнуть после продолжительного бегства; я заметила то, каким неровным и дрожащим было его дыхание, и мысленно отметила, что, вероятно, погоня длилась очень долгое время. Я желаю произнести что-либо — быть может, оповестить его о своем присутствии ненавязчивым приветствием или же успокаивающей фразой, как вдруг доктор Джекил расслабил свои пальцы, сжимающие корпус дверной ручки, и медленно повернулся ко мне своим лицом. Внезапно его прежде легко прикрытые глаза расширились, и он с шипением вдохнул воздух. — Н-нет... — чуть слышно прошептал зельевар, — Нет, н-не может б-быть... — легко заикаясь, молвил он. Вдруг доктор Джекил неспешно прикрыл свой рот ладонью, и, испуганно глядя на меня, подошел ко мне; в следующую секунду он схватил меня за кисть левой руки и начал быстро говорить: — Нет-нет-нет, леди Склепина, нет-нет-нет! — он быстро обернулся на дубовую дверь, а, затем — вновь устремил свой взор на меня, — Вы не должны находится здесь, нет! — с каждым произнесенным словом его голос становился все громче, — Ради всех святых, покиньте мою лабораторию! Неожиданно я услышала глухой удар в дверь, и доктор Джекил, так же уловивший этот звук, вновь взглянул на выход; после этого он сжал мою руку еще сильнее, будто безмолвно выражая свой страх. Затем прозвучал очередной один удар, коему последовал еще один, и еще, и еще, и еще... мне казалось, будто загадочный злоумышленник желал выбить дверь, используя некое подобие тарана. Сжавшись от ужаса, терзающего его душу, доктор Джекил вновь взглянул на меня и произнес: — Бегите, бегите, если Вам дорога жизнь — бегите! — и, резко отпустив мою руку, он отошел от меня на шаг, приготовившись защищаться. Но, не взирая на совет, данный зельеваром, я не была способна сдвинутся с места — нет-нет, не по причине того парализующего страха, описанного в романах и легендах: я желала начать бегство лишь после того, как я увижу лицо злодея. Неожиданно я услышала ужасающий грохот — казалось, будто предо мной было разрушено целое здание — и, увидела то, как дверь (что, к слову, являлась слишком маленькой для создания подобного шума) была выбита с петель и упала на чистый пол. В дверном проеме стояло то отвратительное существо, что заставляло меня ощущать сильную антипатию, то малопривлекательное создание, что на протяжении нескольких долгих недель вселяло страх в сердца учеников школы фон Хоррикус... Это был мистер Хайд. Облаченный в изорванные лохмотья и испачканный в человеческой крови, со сверкающими глазами и сальными волосами, со своей неизменной тростью и громоздким цилиндром, он казался мне еще неприятнее, чем обычно. Оголив свои желтые, неровные зубы в отвратительной улыбке (предвещающей самый худший исход событий), он сжал костлявые пальцы на корпусе тяжелой трости и начал неторопливо, будто желая вкусить нарастающий страх, приближаться к доктору Джекилу. Быстро дышащий и впадающий в легкую панику Генри, в свою очередь, сделал несколько крохотных шагов назад и, очевидно, мечтал о возможности начать бежать прочь (но, похоже, находился в оцепенении). Вдруг мистер Хайд резко поднял левую — свободную от трости — руку и толкнул доктора Джекила, заставив последнего упасть на холодный пол, после чего он уделил зельевару (пытающемуся защитить себя от нападения "ассистента") кровожадный взгляд. Я понимала то, что я была обязана помочь своему престарелому коллеге, но я словно находилась под "гипнозом" Эдварда, не разрешающего мне пошевелиться. Затем, зловеще прищурив глаза, мистер Хайд поднял правую руку и резко опустил ее, тем самым ударив доктора Джекила в плечо; вскрикнув от боли, Генри схватился за пострадавшее место и умоляюще взглянул на своего "подопечного". Легко покачав свое головой (и, очевидно, отрицательно ответив на мольбу о пощаде), мистер Хайд вновь поднял руку, сжимающую трость и продолжил нападать на зельевара, делая это с садистским наслаждением. — Умри! — кричал он, — Умри, умри, умри! Попади в могилу! — заметив то, как корпус его "посоха" медленно окрашивается в алый цвет от крови жертвы, мистер Хайд разразился громогласным хохотом. Внезапно доктор Джекил чуть слышно взмолился: — Эдвард, не надо, нет... — я заметила то, как сложно ему было сдержать агонические вопли, — Я стар, я слаб, нет!.. Я... я сделаю все, что ты хочешь... — на секунду злоумышленник остановился; впрочем, затем он начал избивать старца еще сильнее, чем прежде. — Ты слишком часто принимаешь свое лекарство, Джекил! — вместо ответа вскрикнул мистер Хайд, — И меня это раздражает — о, как сильно раздражает! — на секунду он прервался, дабы совершить очередной удар, — Но, когда ты умрешь, принимать его будет некому, ха-ха! И именно в этот момент мне показалось, будто некий "огонек", до сего горевший в глазах доктора Джекила, погас. — Нет... — прошептал он. После этого рука Генри, прежде приподнятая для защиты, упала на пол лаборатории; грудь зельевара перестала вздыматься, а его глаза остекленели. Заметив подобные изменения, мистер Хайд непонимающе приподнял бровь... а секундой позже он выпустил из рук трость, тотчас упавшую на живот доктора Джекила. Тяжело дыша и, очевидно, ощущая усталость после совершения убийства, он медленно поднял голову и устремил свой взгляд на меня; внезапно уголки его губ поползли вниз, а глаза расширились от непонимания, но затем, он вновь расплылся в улыбке и в его очах тотчас показался знакомый мне блеск. — О, леди Склепина... — обольстительным (как казалось ему) голосом, произнес мистер Хайд, — Как же неприлично я поступил, совершенно забыв о даме... — он начал наклонятся и прикоснулся к своему "посоху", — Я совершенно обделил Вас своим вниманием! — вампир сжал длинные пальцы на корпусе трости, — Быть может, я должен поступить, как истинный джентльмен и исправить это?.. Хм... — выпрямив спину, он уделил своему оружию задумчивый взгляд, — Да, пожалуй, я так и поступлю. Поняв то, какая судьба ожидает меня, я начала пятится назад, и с каждым шагом, сделанным мною, мистер Хайд так же совершал один шаг. — Что же, леди Склепина? — насмешливым тоном вопрошал он, — Поверьте — мне понятно Ваше недовольство подобной несправедливостью, но, уверяю Вас... — затем блеск в его глазах стал еще ярче, — Все. Будет. Хорошо... — и, резко преодолев два метра, он поднял свою правую руку, сжимающую трость. Я ринулась к двери (вероятно, ведущей в иную комнату), и молила великого Дракулу о том, чтобы та не была заперта. Схватив дверную ручку, я собрала всю свою силу и толкнула "врата". Какая удача — они открылись! Теперь я нахожусь в заброшенном анатомическом театре и могу созерцать десятки покрытых пылью стульев, поставленных так, чтобы личности, сидящие на них, видели операционный стол (находящийся в середине помещения). Не уделив внимания мебели и обстановке комнаты, я устремила свой взгляд на приоткрытую дверь, находящеюся на противоположном конце театра. Затем я обратилась в летучую мышь и быстро пересекла это помещение (параллельно слыша за своей спиной глухие шаги убийцы и их эхо, распространяющееся по комнате), после чего я очутилась в узком и плохо освещенном коридоре, имеющим множество небольших дверей. Услышав очередной "успокаивающий" возглас мистера Хайда, я немедленно приняла человеческий облик и бросилась к ближайшей двери. Бесшумно отворив ее, я скрылась в крохотном шкафу для метел и задержала дыхание. Неожиданно прозвучал скрип двери, ведущей в коридор и шаги мистера Хайда, продвигающемуся по данному помещению; я почти что могла представить его дьявольскую улыбку и мертвую хватку на трости. — О-о-о, леди Склепи-и-и-на... — приторным тоном сказал он, — леди Склепи-и-и-и-ина... где же Вы?.. — наигранно удивился носферату, — Неужели Вы хотите сыграть со мной в прятки?.. - произнеся данное предложение, он цокнул языком, — Хм... быть может, Вам неизвестно то, что происходит со свидетелями преступления? — переменил тему разговора мистер Хайд, параллельно открывающий третью дверь слева от двери, ведущей в убежище преподавательницы практического вампиризма, — Одни предпочитают встать пред ликом судьи и красочно, а также предельно точно описать свершенное преступление, — продолжил декламировать он, открывая вторую дверь слева, — другие, в свою очередь, желают остаться незамеченной и не оповещают стражей порядка о своем существовании... Я почувствовала то, как по спине пробегают ледяные мурашки, когда мистер Хайд отворил последнюю дверь. — ...а третьи же сами становятся жертвами душегубов... — я могла услышать дыхание Эдварда, остановившегося пред дверью, ведущей в убежище, — И я боюсь, что Вы принадлежите к третьему типажу свидетелей. Завершив это предложение, злоумышленник резко открыл дверь и, маниакально улыбнувшись, вскрикнул: — Я выиграл! Леди Склепина проснулась и с шипением вдохнула холодный ночной воздух. Разумеется, раннее она созерцала кошмары, но это сновидение показалось ей гораздо страшнее и реалистичнее, нежели обыкновенные ужасающие сны. Впрочем, спустя несколько минут, ей удалось успокоиться и, посчитав подобные "видения" обыкновенной блажью, она открыла крышку своего гроба.

***

Профессор Гематоген уделил бесчувственный взгляд настенным часам (оповещающих о том, что до завершения его урока осталось меняя пяти минут) и медленно повернулся спиной к классу; затем, легко приподняв свою левую бровь, преподаватель протянул руку и, взяв кусочек мела большим и указательным пальцем, прикоснулся им к гладкой поверхности доски. — Итак... — произнес он, желая тем самым привлечь внимание скучающий учеников, — Если мы предположим, что вампир Влад, принявший облик летучей мыши и находящийся над пшеничным полем, летит на юг со скоростью пятнадцать километров в час, — произнеся сию фразу, он иллюстрировал свои слова, создав на доске рисунок передвигающегося носферату, — и внезапно поднимается северный ветер, дующий со скоростью десять метров в секунду... — учитель привел весьма неудачную попытку нарисовать упомянутый им раннее порыв ветра, — Как меняется скорость полета Влада? Завершив данное предложение, профессор Гематоген повернулся лицом к ученикам, и, с превеликим прискорбием был вынужден отметить, что большая их часть не уделяла его словам должного внимания, предпочитая длинным речам преподавателя крепкий сон. Тяжело вздохнув, престарелый педагог желал было разбудить их громким замечанием, как вдруг... Дверь, ведущая в класс теоретического вампиризма была открыта (пронзительным скрипом своих петель, разбудив дремлющих прежде учеником), и в это помещение неторопливо вошли две личности, коими являлись мистер фон Ужасающий, и заместитель преподавателя зельеварения. Заметив появление данных персон, Букварь уделил Готике полный искреннего непонимания взгляд, а девочка не менее непонимающе пожала плечами. Оскар, в свою очередь, поспешил разбудить Клопика (что позже разбудил Пепелка), а Драко нахмурил лоб и скрестил руки на груди. Профессор Гематоген же поспешил любезно поприветствовать вошедшего работодателя и не менее любезно испепелить мистера Хайда взглядом, после чего он устремил свой взор на мистера фон Ужасающего, очевидно, желающего сообщить некие важные новости...