Sen Varsın

Эфсун постоянно его… трогает. Эфсун постоянно… распускает руки! Азера это бесит нещадно. Эфсун не хочет его как мужчину, тут он уверен. Но руки свои постоянно тянет к нему. Эфсун теперь как заноза — не вытащишь просто так, не избавишься. Без золота не покорить Византию, без союзников не победить проклятых Кочовалы. У Азера опускаются руки, Азеру хочется крушить и ломать всё вокруг от собственного бессилия. Он так не привык, он так не может, не хочет. Честный открытый бой, возьми или умри, всё просто. Да только с безумцем Ямачем с открытым забралом не сладишь. Торт ему притащил, без бомбы, без яда, где это видано! И мама, конечно, мама — Азер обязан Ямачу теперь, да так, что долг этот не выплатить никогда. Верно Всевышний наказывает Азера за грехи его, но где же он так оплошал? Азер мечется по темной огромной комнате, только что не сшибая мебель. Азер зол, Азер жаждет крови, а чей — да без разницы прямо сейчас. Перед глазами — улыбки Эфсун и Акына, недобрые, змеиные. И Азер с ними — опутанный змеями, отравой этой пропитанный, не шевельнуться, не убежать. Мама сказала, что с ней были вежливы и милы, что госпожа Султан вела с ней участливые душевные разговоры, что у госпожи Султан очень красивая и славная внучка. Азер цепляется за эту мысль. Знает он, какая эта внучка славная. Знает он, какая она — Караджа Кочовалы. Такая же как Акын, как отец, как дядюшка — упрямая как баран и бесстрашная до идиотизма. Ладно мужчины, их жизнь — война без конца и без края, их жизнь — на крови чужой. Но куда эта девчонка полезла, наивная, глупая? Акын ведь так себе брат, никудышный, даже Азер это понимает, а спасать его побежала. И отец — порассказали про него, такого порассказали, что слов-то приличных для него на найдёт Азер. А Караджа стояла за отца на смерть, ни секунды не сомневаясь. Страшно ей было, плохая актриса из Караджи, но всё равно не отступила. Гордо смотрела, будто звенела вся — от решимости. За Азера бы так кто постоял… Азер застывает посреди комнаты — ну что за мысли, откуда? Его семья никогда его не бросала, не предавала, его семья умрет за него в любой момент! Оплот и защита, нерушимая, вечная, самая верная. Мама их всех так воспитала. Так чему же завидовать? Это Кочовалы — не семья. Это Кочовалы — сами не знают, кто друг другу. Караджа знает. Поэтому и стоит за них. За тех, кто ее бы саму разменял — как монету. Азер трет руками лицо, усаживается на пол возле большого окна. Ночь темна, звезд в Стамбуле не так чтобы видно — большой шумный город светел как днем, переливается огнями, горит, зазывает. Здесь всё другое, здесь всё на самом-то деле не нравится Азеру. Южный горячий ветер Аданы, руки раскинь и полетишь, в небо цвета выцветшего голубого льна. Густая жара, белый солнечный свет. Запах маминых лепешек, колкая трава под ладонью. А ночи такие, что и не высказать, не объяснить. Однажды, еще в самом начале, Азер по глупости сцепился с залетным барыгой. Мальчишка против взрослого мужика, драка вышла на славу, но всё равно пришлось уносить ноги. Азер долго бежал, сил не осталось, рухнул прямо посреди дороги. Пустая окраина, последние дома остались далеко позади. Пот разъедал свежие раны, мелкие камни кололи спину, но Азер смотрел во все глаза на звезды над головой. Казалось, что достаточно чуть дотянуться и целая пригоршня останется в руке. Карадже бы понравилось в таком краю? Азер думает, что его слишком часто били по голове.