***
Как известно, у каждого человека есть свои ритуалы. Обычаи. Некие привычки, с трудом понимаемые остальными. Несколько минут выбирая между горячими булочками и безвкусной кашей, Араминта остановилась на последнем. «Диета, — подумала она, — Когда мне будет шестьдесят, я буду есть всё что захочу. Выпечку, сахар, жирное — всё. И никогда больше не прикоснусь к овсянке!» Араминта поморщилась, отхлёбывая из чашки крепкий чай. Проходить через ад ради красоты. Ужасная необходимость или добровольная казнь? Бетти уже не держала зла на подругу и сидела рядом, также уныло ковырялась в каше. — Ненавижу, — она скривила милое лицо, — Почему всё ещё не придумали заклинания, чтобы можно было оставаться стройной одним взмахом палочки? — Изобретём сами, — хихикнула Араминта, ставя чашку на стол, — А может побалуем себя? Она указала на аппетитно дымящийся пирог с патокой. — Нет, — Бетти активно замахала головой, — Я хочу затянуть корсет как следует на сегодняшний приём! — Ой… Бетти непонимающе уставилась на подругу, моментально одарив её укоризненным взглядом. — Приём у Слизнорта сегодня вечером. Забыла? Араминта прикусила губу. У неё совсем вылетело из головы, что собрание клуба Слизней назначено на пятницу. Наверное, стоит пригласить Энтони. Провести вместе время за светской болтовней. Что-то внутри болезненно сжалось. Араминта избегала его в последнее время, боясь признаться в своём поступке. Она колебалась, подумывая, не обсудить ли всё с Бетти. Но девушка осознавала, что вряд ли услышит что-то новое от неё. Про себя Араминта наотрез отказалась прибегать к помощи подруги. — Я схожу к профессору Кеттлберну. Хочу извиниться за вчерашнее. — Реддл тоже пойдёт? — кокетливо спросила Бетти. Араминта усмехнулась и покачала головой. Ничего не ответив, она отправилась к выходу из Большого зала. Том скорее всего сам подойдёт к преподавателю или подождёт до следующего урока. С Араминтой он уж точно не пойдёт. Она в этом ничуть не сомневалась. К тому же, напоминать ему об извинениях девушка не посчитала нужным. Профессор, как всегда, сидел в своём кабинете, что-то бормоча хорьку, сидевшему в большой клетке. Извинившись перед мистером Кеттлберном, Араминта поспешила ретироваться. Ускорив шаг, девушка поспешила на второй этаж. Опоздать на урок ей не хотелось. Уроки в этот день длились непривычно долго. Араминта не смотрела в сторону Реддла, стыдя себя каждый раз, когда хотелось обернуться. После урока трансфигурации, заметив Энтони, спускающегося по винтовой лестнице, Араминта двинулась ему навстречу. Рядом с ним шла симпатичная когтевранка, неприятно сощурившаяся увидев приближающуюся студентку другого факультета. — Энтони, — нараспев произнесла когтевранка, — Я, пожалуй, пойду. Вторя её интонации, Араминта подхватила: — Да, можешь идти. Когтевранка надулась и, мельком посмотрев на однокурсника, продолжила спускаться. Помедлив несколько секунд, Араминта сказала: — Не хочешь пойти со мной на приём к Слизнорту? — Я? Энтони изумлённо уставился на девушку, будто она предложила ему упасть с астрономической башни. — Ари, я бы с радостью, но не могу. — Опять тренировка? Араминта нахмурилась. Ей захотелось съязвить, но она сдержалась. Энтони всё свободное время проводил на поле для квиддича. Заметив смятение на лице девушки, он вкрадчиво сказал: — Пойми, тренировка мне гораздо важнее, чем разговоры ни о чем. — Провести время со мной — пустая трата времени? — вскипела Араминта. Она скрестила руки на груди. — Я не это хотел сказать, — с досадой промолвил Энтони, — Мы можем пойти в Хогсмид на следующей неделе. Вдвоём. — Как знать, — угрюмо ответила девушка, — Увидимся. Если до сих пор она старалась обращать внимание на своё поведение, то сейчас от досады ей хотелось говорить колкости. Угрызения совести отошли на второй план. Когда Араминта вернулась в спальню, Бетти уже во всю готовилась к вечеру. Раскрыв шкаф, она вытаскивала платья одно за другим и бросала их на кровать. Заметив подругу, она удручённо воскликнула: — Это катастрофа! Араминта подошла к кровати, оперевшись о столбик. Около десятка разных платьев, от светлых до тёмных оттенков. С обильными нашивками и украшениями, сложными аппликациями и деталями. Были и модели простого кроя, с узким лифом и широкой юбкой с оборками. — Я не могу перестать тебе удивляться, — сказала она, разгадывая розовое платье с ярко-красным поясом, — Ты могла бы открыть свою лавку в Косом переулке! Бетти закатила глаза и полезла под кровать, доставая коробку с туфлями. Араминта указала на понравившееся платье: — Розовое очень красивое. И цвет тебе идёт. — Может, лучше зелёное? — спросила Бетти, указав на бархатное платье. Араминта пожала плечами и достала из прикроватной тумбочки коробку с бигуди. Взмах палочки и они взлетели в воздух, закручиваясь в волосы девушки. Недолго думая, Араминта достала из шкафа своё любимое платье. Бетти уже надела платье, безуспешно пытаясь поправить корсет заклинанием, но промахиваясь: — Помоги мне с корсетом, пожалуйста! — Давай лучше сами, — сказала Араминта, подходя к подруге, — Ты в прошлый раз чуть не задохнулась! Бетти кивнула и схватилась за шкаф, зажмурившись. — Втяни живот, — распорядилась Араминта и начала затягивать шнуровку. Спустя несколько минут довольная Бетти разглядывала себя в зеркале. И без того её тонкая талия казалась совсем хрупкой. — Ты прекрасна, — улыбнулась Араминта, возвращаясь к своему платью. Белое и воздушное, оно мягкими волнами спускалось по пышной юбке из атласа, гармонично сочетаясь с новыми туфельками. Себе Араминта не боялась затягивать корсет заклинанием. Сняв бигуди, она расправила локоны и оглядела себя. Платье красиво оголяло плечи и лиф выгодно подчёркивал талию. — Ты так для Мелифлуа стараешься? — усмехнулась Бетти, разглаживая юбку своего платья. — Он не придёт, — прокряхтела Араминта, пытаясь найти накидку в куче вещей, — Просто хочу быть красивой! — Как всегда. Подруги рассмеялись и Араминта бросила в Бетти валявшуюся рядом подушку. Та ловко поймала её, победно подняв над головой. — Вот же, — Араминта вынула с нижней полки меховую накидку. Она накинула её на плечи и повернулась к подруге, гордо вздёрнув подбородок: — Сегодня мы будем лучшими!***
Кабинет Слизнорта, обычно тёмный и душный, теперь был обставлен лампами, а в воздухе пахло чем-то сладким. Профессор стоял на входе, радостно приветствуя гостей. — Мисс Гамп, мисс Блэк, — он пожал им руки, — Рад вас видеть! Араминта, вы сегодня без мистера Мелифлуа? — К сожалению, профессор, — девушка виновато улыбнулась. Слизнорт насупился, недовольно поведя бровью. Видимо, шансов остаться в клубе Слизней у Энтони стало гораздо меньше. — Ваш брат и кузина уже здесь, — сообщил он, сразу же переключаясь на новоприбывших гостей. Араминта и Бетти пошли вглубь помещения. На столе, обтянутым бархатной тканью, был фуршет, а два официанта с серебряными подносами расхаживали по кабинету. В углу стоял фотограф, копошась в сумке с оборудованием. Бетти, помахав рукой кому-то из толпы, отошла. Араминта заметила Ориона, стоявшего с бокалом в руке: — Орион! Девушка подбежала к нему. Рядом с братом стояла их троюродная сестра Вальбурга, явно недовольная чем-то. На ней было чёрное муслиновое платье с буфами на рукавах, выгодно оттенявшее её собранные в пучок волосы цвета вороньего крыла. — Вальбурга, что-то не так? Семикурсница вздёрнула нос, косясь в сторону стоявших неподалёку гриффиндорцев. — Красноголовые портят мне настроение. — Расслабься, Вальбурга, — хохотнул Орион, — Их тут только двое. — А вони будто вся их шайка! — Вальбурга рассмеялась и Орион отвесил ей лёгкий поклон. Наблюдая за ними, Араминта не понимала, как Ориону удаётся развеселить такую хладнокровную девушку, как их сестрица. Ей не нравилось абсолютно ничего, а понятие вежливость для неё было чем-то далёким. Отойдя от них, Араминта поболтала со знакомыми, поздоровалась с пятикурсником Нобби Осбертом, сыном главного редактора Ежедневного пророка. Девушка нашла взглядом Реддла, разговаривавшего с учеником в пурпурной мантии. Периферическим зрением она увидела, что он заметил её. Он тут же вернулся к разговору с тараторившим учеником и Араминта поспешила повернуться к ним спиной. Поставив на поднос кубок с медовухой, Араминта опёрлась спиной о стену. Из-за туго затянутого корсета она с трудом могла дышать. От количества людей в кабинете было жарко и, сняв накидку, девушка повесила её на спинку стула. На помост вышел Слизнорт, уже немного раскрасневшийся, но довольный собой: — Дорогие студенты, — он торжественною поднял кубок, оглядывая гостей, — Рад видеть вас сегодня в сборе! Это прекрасный шанс для всех нас… Провести время вместе! Фотограф помахал рукой Слизнорту и преподаватель просиял. — Прошу вас встать для общего снимка, — он начал выстраивать учеников, — Так, мисс Гамп, вы встанете сюда…. Нет, Даглас, рядом с мисс Меллстроуд. Слизнорт суетился, расставляя «наиболее дорогих» для него учеников поближе. Тома Реддла он поставил позади себя на помост, так как он был гораздо выше и закрывал собой невысокого роста Вальбургу Блэк. — Араминта и Орион, вы, пожалуйста, встаньте рядом с мистером Реддлом! Девушка обернулась на голос профессора. Её щеки слегка зарделись, но она послушно встала рядом с Томом. Краем глаза она оглядела его: одет он был элегантно. Чёрный пиджак и брюки. Поверх белой как снег рубашки был повязан широкий чёрный галстук. Лацкан пиджака неизменно украшал значок старосты. На секунду Араминта представила, как Том затягивает галстук, стоя перед зеркалом. Руку, держащуюся за перила, свела горячая судорога. Мерлин. Слизнорт наконец встал на своё место, приобняв стоящих рядом любимчиков. Вспышка ослепила глаза. Араминта заморгала, стараясь избавиться от замелькавших перед глазами чёрных точек. Толпа постепенно начала расходиться, но Араминта осталась на месте. Каждой клеточкой тела чувствуя напряжения. Том был так ужасно близко. Поворот головы и их взгляды переплелись, а сердце замерло. В тёмных глазах сверкнул отблеск свечей. Араминта услышала звук вспышки сквозь бешеный стук сердца, отдававшимся гулом в ушах. Вновь яркий свет заставил часто заморгать, разорвав контакт глаз. — Отличный снимок, господа! — крикнул им фотограф. Том, поморщившись, почти шёпотом, сказал: — Пошли отсюда. Его голос затерялся в десятке других, но всё это было так неважно. Без каких-либо размышлений Араминта схватила накидку, быстро набросив на плечи. Никто не заметит, если она уйдёт. Неужели она, Араминта Блэк, осмелела настолько? Что толкает её на это? Они выскользнули из кабинета, оказавшись в тёмном коридоре. Том шёл впереди, засунув руки в карманы брюк. Прохлада коридора постепенно отрезвляла девушку. Придерживая подол платья, Араминта шла за ним. Куда он ведёт её? Зачем она пошла… Реддл вывел её в небольшую арку, ведущую на улицу. Араминта подозрительно осмотрелась — она никогда не была в этой части замка. — Где мы? — В саду, Араминта. Немного пройдя по дорожке, они вышли к пруду. Возле воды возвышался огромный дуб и среди опавшей листвы валялись жёлуди. Араминта приблизилась к пруду. На поверхности воды сверкали лунные блики. Посмотрев наверх, она обомлела на секунду — небо было необыкновенно чистым в эту ночь и в нём можно было увидеть звёзды. Том стоял в тени дерева, но заметив обращённый в его сторону взгляд Араминты, вышел на свет. — Ты хотел поговорить? — спросила она. Араминте стало страшно, что если он приблизится ещё немного, то она не сможет сохранить равнодушное выражение лица. Они одни. Какую страшную глупость она допускает. Но возможно ли осторожничать, когда внутри всё плавится, а колени подрагивают? Или это осенняя прохлада бросала в дрожь? В какую ужасную ситуацию она загнала себя. Она украдкой осмотрелась по сторонам, словно боясь, что кто-нибудь может прочесть её мысли. — Мне стало интересно, Араминта, — Том остановился в паре шагов от неё, — С каких пор Блэки стали предателями крови? — О чём ты? — девушка сощурилась, скрестив руки на груди. — Ты так рьяно защищала грязнокровок прошлом вечером, вот я и подумал… — Ложь! — воскликнула Араминта, делая шаг назад, — Я не говорила этого. — А что же? Араминту затрясло от злости. Семья Блэков — предатели крови? Да как он смеет? Может говорить всё что угодно про Араминту, но оскорблять её семью… Она была готова зашипеть. Сейчас ей придётся держать ответ, но не только перед ним. Перед собой. Мысли превратились в торнадо. Необходима правда. Араминта чувствовала, что Том прочитает ложь в её глазах. — Я ненавижу войну, — она вздохнула и её губы задрожали, — Столько людей погибнет. А ради чего? Можно просто не пачкать свою чистую кровь, не убивать… Он смотрел на неё, слегка наклонив голову вбок. Его приглушенный голос, притворно ласковый, отчеканил: — С такими мыслями не достичь великих целей, Араминта. — Каких целей, Том? — девушка раздосадовано развела руками, — Разрушить семьи? Пролить кровь? — Столько лет волшебники живут как крысы в подполье, — Том сделал ещё один шаг вперед и Араминта инстинктивно двинулась назад, — А почему? Чтобы поганые маглы не узнали… Ты никогда не задумывалась об этой несправедливости, Араминта? Она помотала головой. Такие мысли никогда не посещали её. Скрывать магию было столь привычно, что не вызывало вопросов. Араминта стыдливо потупила глаза. Почему он убеждает её? Как змей-искуситель, проникает внутрь, завораживает. — Око за око, кровь за кровь, Араминта, — он говорил, скользя по лицу девушки обволакивающим, но в то же время холодным взглядом, — В конце концов, не я придумал войну. Только краснеть и бормотать в поиске ответа. Но не для Тома, а для себя. Он был так близко и его запах смешался с водой и лесным воздухом, горьким ароматом осенних листьев. Очередная встреча глаз, притягивающая магнитом. Раз за разом, вглядываясь в тёмный шоколад, желая быть немного ближе. Вдруг Том вытянул руку. Не касаясь лица девушки, очертил его кончиками пальцев. На секунду схватил её за подбородок и проговорил: — Никогда не забывай о том, что я сказал тебе сегодня. Шевеление воздуха, лёгкое прикосновение, длящееся всего мгновение. Такое горячее, необходимое. Араминта замерла, не желая разрушать тонкую ниточку, связывающую их. Не зная, как выдержать все эти ощущения. Голос внутри подсказывал: «Да, да, да...». Она не забудет. Истина в его словах сквозит в каждом жесте, каждой мысли, каждом движении, каждом звуке и каждом чувстве, светящемся в глазах. Это было озарение, инстинкт. Головокружительный порыв, позволяющий скульптору создать свой главный музейный трофей, погружая музу в ад.