— За все эти годы я накопила много воспоминаний. Так много, что иногда даже путаюсь, было ли это всё на самом деле.
Люди эксплуатируют такое понятие, как «любовь» беззаботно, употребляя это слово так небрежно, что оно теряет силу, лишается своего величия. Так человечество с фальшивым пафосом реализует свои ничтожные вожделения. Но существует и другая грань — седьмое чувство, которое дарует нам такой аспект как любовь. Подобно сигнализации, предупреждающей о невидимой угрозе. Когда чувство срабатывает, люди толкают себя вперёд, несмотря на страх. Заставляют себя сделать то, на что бы никогда не пошли, не будь в их сознании того, что они красиво окрестили любовью. Становятся способны передать телом все то, что скрыто внутри. Обожают, раздражают, смотря прямо в глаза. Играют спектакль, режиссируя любовную сцену. Араминта хотела бы остаться в памяти человека, не отрывающегося от её губ. Не хватало только аплодисментов, когда они отстранились друг от друга. На последнем дыхании, разумеется. Погружаясь в Тома Реддла, Араминта забыла обо всем. Раствориться сейчас, оставляя лишь воспоминания, запечатывая момент в память. Она ощущала себя одним целым с той вселенной, что образовалась между ними в ту секунду, когда его губы жадно накрыли её рот. И Араминта хотела бы бороться. Она бы попыталась. Но… Это единственное, неизменное, объятое огнём чувство. Позволить сломать себе крылья, почувствовать облегчение, сопровождаемое громким набатом сердца. Люди ведь не решают, когда пойдёт дождь, завоет вьюга. Разве можно тогда выбрать, в какой момент ударит молния, пригвоздив тебя к земле? Остаётся лишь ощущать облегчение и счастье вместе с восторженным ужасом, творимым природой. И Араминта Блэк смирилась. Не пытаясь убежать, спрятаться, она позволяла Тому Реддлу вновь и вновь обрушивать на её голову ливень, слыша раскаты грома. В этом и была её печальная суть. Араминта не боялась в тот момент, что в остатке не получит ничего. Не сможет пустить корни, подобно дереву, или же утолить жажду. И она никогда не признает этого. Из гордости. Двигаясь по наклонной, вниз или вверх – плевать. Фатум един всегда. Помнила об этом и бежала. Миновав коридоры, лестницы, колонны, гордость прибрав к рукам. В Томе Реддле были её и боль, и наслаждение, в нём — вода и пламень, война и мир, бездна и Эверест. Араминта сразу же легла в постель, пытаясь погрузиться в сон, но не могла сомкнуть глаз. Проводила кончиками пальцев по опухшим, искусанным губам. Вглядывалась в темноту полога, пытаясь разглядеть что-то. Когда Том отстранился от неё, она не ощутила пустоту. Наоборот. Это был глоток воздуха. Она влюбилась. Безумствуя, целуясь. И когда он, ничего не сказав, ушёл, она не расстроилась. Отправилась в свою комнату, бежала, хватаясь за перила, по лестницам, без горечи разочарования, Араминта дышала желанием нового, светлого. Грезила о жизни, не пропахшей запретами.***
— Араминта, дорогая, если ты не встанешь, я оболью тебя водой, — пропела Бетти над ухом подруги, — Ты так завтрак проспишь. — Ради Мерлина, отстань, — просипела Араминта, уткнувшись лицом в подушку, с головой накрывшись одеялом. — Я предупредила, — пожала плечами Бетти, — Первым уроком будет травология. Услышав хлопок закрывающейся двери, Араминта вынырнула из своего укрытия и, оперевшись локтем о подушку, осмотрелась по сторонам. В комнате уже никого не было. Девушка легла обратно, растерев лицо руками. Нижняя губа болела и, похоже, опухла. Неужели она… О, нет. Пазл соединился. Она целовалась с Томом. Эта мысль витала по комнате, впитываясь во все поверхности, звуча странно, инородно. Шли секунды, минуты, часы тикали над кроватью, а Араминта продолжала смотреть в потолок, повторяя про себя эту фразу. Невероятно. И она ни капельки не жалела об этом. Нет, не так… Если бы она могла вернуться на несколько часов назад, она бы поступила иначе? Смогла бы? Как же это неправильно. Грязно и подло. — Энтони… Губы Араминты задрожали и она почти было всхлипнула, прикрыв рот ладонью. Нужно уметь нести ответственность за свои поступки. Она могла вырваться, убежать, ударить, но не сделала ничего. Почему? Что-то внутри неё переломилось. То, что уже постепенно крошилось, увядало. Держало её в ежовых рукавицах, перекрывая дорогу к осуществлению собственных желаний. Прожив столько лет в идеально выстроенном мирке, Араминта не знала, что делать в такой ситуации. Чувствовала она себя так, будто изменила не своему парню, а… своей семье? Признаться Энтони? Это было бы правильно и честно. Но они почти помолвлены… Что тогда будет? Что скажут родители? Она разочарует их. Нет-нет-нет. Нельзя рубить с плеча. Нужно подумать. Не позавтракав, Араминта вышла на улицу. Бетти стояла во дворе, разговаривая с однокурсниками. — Я пришла, — сказала Араминта, непринуждённо кладя руку на плечо подруги, — Вы чего тут стоите? — Скоро матч с Когтевраном, — хихикнул Крэббс, — Делаем ставки. Он оглядел Араминту и, подначивая, сказал: — Но ты-то будешь болеть за своего Мелифлуа, это и Салазару понятно. — Угу, — Араминта перевела взгляд на него, — Он, по крайней мере, биту не роняет. — Это было всего один раз! — обиженно прошипел Крэббс, — Погода была нелётная. — Да-да, — активно закивала головой Араминта, — Лёгкий ветерок. Крэббс цыкнул и, косолапо топая, двинулся в сторону теплиц. Последовав его примеру, за ним потянулись остальные слизеринцы. — Ари. Бетти положила руку на талию подруги и Араминта болезненно поморщилась. Бок немного болел. Они двинулись вслед за остальными. — У тебя опять вчера что-то произошло? — спросила Гамп, — Даже спокойной ночи не пожелала. — Прости. Я очень устала. «Энтони изменять устала?» — почти ласково прошипел внутренний голос. Что ему ответить? Что Араминте Блэк снесло крышу, как только Том Реддл коснулся её? Что не она виновата, а Том? Бред. Дверь нужной теплицы была уже совсем близко. Народу возле неё практически не было, по очереди студенты заходили внутрь. Стены помещения были обвиты сползающей вниз зеленью. Окна от пола до потолка поблёскивали на солнце. Его лучи проникали в теплицу через стеклянный потолок. В центре был огромный стол с горшками, составленными посередине. По углам были расставлены различные растения и некоторые из них шевелились или издавали звуки. Бетти обожала травологию и потянула подругу ближе к тому месту, где обычно стояла профессор. Большая часть слизеринцев предпочитала садиться поодаль. Араминта сразу же увидела Реддла. Он стоял на противоположной стороне и переговаривался с Малфоем, повернувшись к ней спиной. Девушка закусила внутреннюю сторону щеки. Бетти щебетала о Чемерице, растении семейства Мелантиевые. Поставив сумку под стол и сев, Араминта повернула голову к Бетти, иногда кивая. Она не слушала её. Глаза каждый раз случайно косились в сторону Тома. С другой стороны, хорошо, что ему всё равно. Когда появилась профессор Пингл, Араминте пришлось повернуться обратно. Она тут же столкнулась с тёмными глазами, которые будто бы заметили то, как она сверлила взглядом их владельца. Уткнувшись в конспект, Араминта начала записывать диктуемую профессором теорию о цапнях. На следующем занятии им предстояло добывать сок из них. Реддл больше не обращал на неё внимания. Слушал, делая заметки, иногда поглядывая в сторону активно жестикулирующей мадам Пингл. Может, стоит поговорить с ним? Сказать, что это было нелепостью, о которой стоит забыть… И никогда больше не вспоминать. Естественно, это не повторится. А то надумает себе ещё… С каждой минутой Араминта все больше начинала понимать, что Тома её присутствие не особо и волнует. Прошло уже больше половины занятия, а он даже не посмотрел на неё. Ни разу. Даже вскользь. Араминта снова взялась за перо. Повертев его в руках, девушка вновь посмотрела на Тома. И в этот раз его взгляд был обращён к ней. При свете солнца его глаза были янтарными. Губы растянула медленная улыбка, от которой по спине прошёл ряд непрошенных мурашек. В ней не было доброжелательности. Посмотрев друг на друга ещё несколько секунд, они отвели глаза. Араминта подперла рукой щёку, скучающе рисуя завитушки в верхнем углу пергамента. А если Реддл расскажет Энтони? Твою мать. Ощущение триумфа сменилось падением в пропасть. Араминта не знала, поступит ли он так. Она, проучившись шесть лет бок о бок с этим человеком, не могла предугадать его действия. Как он себя поведёт в гневе, в радости, в ревности? Ничего положительного на ум не приходило. Губа продолжала ныть. Араминта прикусила её, стараясь отвлечься на ощущение боли, но дурные картинки продолжали лезть в голову. Нет, так не пойдёт. Она поговорит с ним после занятия, выбьет обещание, что он никому не проболтается или же скажет, чтобы не надеялся на большее. Зависит от ситуации. Выпрямив спину, Араминта наконец начала записывать лекцию. Ей стало немного легче. Спустя полчаса, наконец, прозвучала долгожданная фраза: — На этом мы, пожалуй, закончим. В качестве домашнего… Дальше Араминта ничего не слышала, заёрзав на месте. Перо подрагивало, пока она спешно переписывала домашнее задание с пергамента Бетти. Надо поторопиться. Том копался в сумке и Араминта, подхватив Бетти под локоть, потащила её на выход. Оказавшись на улице, они немного отошли от теплиц. Отсчитав десять шагов, Араминта с присущим драматизмом воскликнула: — Мерлин, я забыла перо. — Сходи, я подожду, — сказала ничего не подозревающая подруга. — Нет-нет, — протестующе замахала руками Араминта, — Ты иди, я догоню. — Ладно. Бетти присоединилась к толпе однокурсников. Быстро развернувшись на каблуках, Араминта направилась обратно к теплицам. Том, сложив руки за спину, разглядывал шевелящейся цветок, стоявший в углу. «Делать ему, что ли, нечего?» — подумала Араминта. Отойдя на пару шагов назад, она задумалась. Не подходить же к нему в присутствии профессора Пингл. Она подождёт его здесь. Девушка спряталась за угол, разглядывая гальку, насыпанную вокруг теплицы. Том, мы вчера несколько увлеклись и… Нет, не так. Ты ведь не сказал никому? Растрезвонил всему факультету, как же. Давай забудем об этой ситуации, ладно? Ни одной здравой мысли. Салазар, помоги. Раздались неторопливые шаги. — Том! — пискнула Араминта, но он не услышал. Как не вовремя голос подводит её. В чем проблема было сказать немного громче? Мямля. — Реддл! Она сделала несколько торопливых шагов, хватая его за рукав. Он повернулся. В его глазах не было ни удивления, ни радости, что она ждала его. Будто они заранее договорились о встрече. — Да, Араминта Блэк? — Мы можем поговорить? — голос не дрогнул. — Хорошо. Ноль реакции. Может, она сильно ударилась головой и не его руки чуть ли не ломали ей кости, прижимая к себе? — По поводу вчерашнего. Я хотела сказать, что это ничего не значит. — Да ну, — гнусная улыбочка заиграла на его губах, но тут же исчезла, — Я и сам догадался. — У меня есть молодой человек и я не хочу, чтобы он об этом узнал. — Араминта, ты меня за идиота принимаешь? Он будто рассердился. Скрестил руки на груди, выдернув из пальцев девушки рукав мантии. Она и не заметила, что всё ещё сжимает материал. Девушка кашлянула, заправив выпавшую прядь волос за ухо: — Я просто подумала, что ты заинтересован… Араминта подняла глаза. Он смотрел на неё, улыбаясь. — Да-да? — Нет, ничего. Какая же ты идиотка, Блэк. И об этой ледяной глыбе ты думала всю ночь? Он вздохнул, проведя рукой по волосам: — Араминта, не принимай всё так близко к сердцу, — он помедлил, — Ты, к сожалению, не относишься к тому типу девушек, которые могут меня волновать. Араминта забыла как дышать. Что… Но как? Щёки вспыхнули, а пальцы разжимались и сжимались в воздухе. Взгляд Тома скользнул по её губам. Или ей снова показалось? — Слава Салазару. Единственное, что она смогла из себя выдавить. Голос неприятно вибрировал от внутреннего напряжения. Уязвлённое женское самолюбие. Повисла тишина, нарушаемая шумом ветра и криком пролетевшей в небе стаи птиц. — Ты расстроилась? — он покачал головой, не переставая улыбаться. Да он издевается над ней. Араминта фыркнула, но взгляд не отвела. Ничего у него не выйдет. Она не проиграет. — Хотела удостовериться, что об этом никто не узнает. Только и всего. Поправив сумку на плече, девушка обошла его и двинулась к школе. За спиной послышались его шаги. Том был доволен собой, глядя вслед отдаляющийся Араминте. Вызов был брошен.