Птичка певчая

— Лиза, ну куда же ты? Вот же неугомонная! Соня изо всех сил пыталась догнать старшую сестру, но та была быстрее.       Младшая дочь Долгоруких была удивительно тихим и послушным ребёнком, но чудаковатая Лизавета всегда находила способ завлечь её в разные игры, а то и авантюры. Озорная непоседа хоть и выросла, однако не изменяла своим привычкам.       На этот раз девушки играли в салки. Бегая по особняку, Соня подобрала подол пышного небесно-голубого платья худенькими ручками. Неожиданно для самой себя она настигла Лизу. Светловолосая княжна ловко лавировала между мебелью и предметами декора, но почему-то резко замерла, выбежав в коридор. — Постой, мы ни разу не были в этой части дома. Нам запрещали появляться в этом крыле. Пойдём скорее обратно, пока маменька не спохватилась нашим отсутствием,— пыталась вразумить сестру Соня. — И в кого ты такая трусиха? Ты как хочешь, а я пойду посмотрю что там. — Ну и зачем? — Как зачем? — Лиза недоумевала с глупости вопроса, — Интересно ведь. — Когда-нибудь твоё любопытство тебя погубит. Девушки осмотрелись. — Здесь ничего нет. Ну пошли уже. — Постой, — попросила Лиза, — тут за шторой есть дверь. — Ты же не собираешься туда входить? Лиза дернула за ручку, дверь оказалась заперта. — Ну вот, — облегченно вздохнула Соня, — уходим. Лиза последовала за сестрой, но точно планировала вернуться.       Настало время отбоя. Барышни в пансионе готовились ко сну. Екатерина Нарышкина решила немного отвлечь подруг и похвастаться перед другими ученицами подарком от поклонника: — Девочки, гляньте, что мне подарил граф Огинский. Рыжеволосая девушка выставила руку вперёд, чтобы другие получше могли рассмотреть как сверкают драгоценные камни на ее браслете. — Очень красиво, — восхищено прокомментировала Татьяна. Веревкина была такой страстной почитательницей любовных историй, что ей доставляло удовольствие быть даже просто свидетелем сердечных переживаний других. Полина же не могла забыть тот инцидент с Анной и Корфом: — Не понимаю я ваших отношений с Владимиром. — Полина нам всё рассказала,— подхватила Катя,— то, что Владимир-ловелас не новость. Такие мужчины не бывают верны одной женщине. Сегодня он с тобой, завтра приглашает на прогулку Полину... Наглые девчонки вечно досаждают. Впрочем, Анна, кажется, зашла в своих признаниях слишком далеко. Отступать было бы просто нечестно. — Ах, я совсем забыла ту шутку. Владимир был на меня обижен и хотел заставить меня ревновать. Мы все обсудили и уладили,— Анна выдала первое, что ей пришло на ум. — Любовь-основа жизни. Мы стали слишком нетерпимы друг к другу. Любой способен на опрометчивый поступок. Но лишь единицы в состоянии признать свои ошибки. Я рада, что вы помирились и у вас все хорошо,— обратилась к Платоновой Татьяна. — Молодец, садись, пять, — рассмеялась с ее рассуждений Екатерина.       Сколько себя помнила, Полина всегда стремилась к лучшей участи. Девушка с самых малых лет была расчетливой и жадной. Она отличалась хорошеньким личиком и еще с детства ловила на себе умиленные взгляды, и с годами научилась использовать ласковое отношение окружающих на благо себе. Ею часто двигало обыкновенное тщеславие. Пенькова никак не могла смириться с успехами Анны в учебе и "простить ей Владимира". — У тебя есть все. Чего ты совершенно не заслуживаешь. Я всегда тебе завидовала. Все не могли налюбоваться нашей распрекрасной Аннушкой. Ой, а какие у неё волосы, а какая талия, а глаза… И как тебя Иван Иванович любит. Учителя всегда помогали нашей тихоне. А чем мы хуже? — как на духу высказалась Полина.       Неизвестно во что бы это переросло, но в спальню вошла гувернантка. Их шумные разговоры было слышно даже в коридоре. — Готовимся ко сну, девушки. Сколько можно тараторить без умолку?! Не институт, а сборище сплетниц. И чему вас только учат? Благовоспитанным барышням не подобает пересказывать сплетни. Эти пересуды скажутся и на вас самих.       Девушки притихли и принялись переодеваться из формы в ночную сорочку и разбирать постель. Таня всегда считала Марью Фёдоровну мудрой женщиной, которая могла послужить примером молодым девицам, и хотела узнать её мнение по тому или инному вопросу. Сейчас ее волновала такая тема: — Марья Фёдоровна, а какой совет вы бы дали будущим жёнам? — Возможно, на данный момент замужество вас не прельщает. И в этом нет ничего предрассудительного. Девушкам, выбирая будущего супруга, нужно быть очень внимательными, чтобы не принять деспотизм, эгоизм и властолюбие за твердость и решительность, — это было сказано с какой-то едва уловимой горечью, словно исходя из личного опыта. — А теперь спать. Доброй ночи, — пожелала Марья Фёдоровна и погасила свечи в комнате. Света, что доставляла через окно луна, было вполне достаточно. — Доброй ночи, — хором отозвались ученицы.       Девушки ещё некоторое время переговаривались о каких-то неважных вещах, Анна же тихо размышляла о своём.       Для Владимира что-то изменилось. Теперь же он ездил в Двугорское при любой возможности, отдавая предпочтение прогулке возле речки, столичному шуму. Он с удовольствием стал проводить здесь выходные дни, отдыхая душой. Что-то непонятное для него, тянуло его сюда с завидной силой.       За ужином отец расспросил Владимира о делах, поинтересовался новостями столицы и выглядел вполне бодрым. — Мы редко сидели с тобой вот так, не говорили по душам. Сынок, ты взрослый, я не лез в твои личные дела, но сейчас мне нужно знать, кто в твоём сердце? Слухи и сплетни меня не волнуют, ты ответь. С кем планируешь свою будущее? — Да не время об этом, отец, — Владимир был не готов к откровенной беседе. — Мне лучше знать. Что ты все время споришь? Послушай, Володя, в Петербурге, в Двугорском у тебя могут быть подруги, но жениться ты должен на достойной девушке. Ты единственный наследник, не забывай об этом. Тебе пора остепениться, мой мальчик. — Я не знаю, что вам ответить. — Ответь не мне, а себе. Сердце спроси. — Оно молчит. — А может ты попросту не хочешь слышать? — Возможно, — уклончиво ответил Владимир. — Не убегай от себя, — настаивал Иван Иванович, — Иначе ты не сможешь стать счастливым. Ты определись с кем ты. Не подобает морочить голову двум женщинам. — А с чего ты взял, что их две? У меня с Ольгой… отношения, я и не думал о связи с другой. — Тогда вот с Калиновской и обвенчайтесь, негоже во грехе жить. И с Аней помирись, лично я устал от ваших баталий. — Я как-то ещё не решился…— Владимир не ожидал такой реакции отца и не знал, что ему ответить. — Разве я об этом говорю? Любовь это не отношения, а чувства. Внутреннее состояние. Послушай, все упирается в любовь. Она является источником жизни. Началом начал. И ты, мой мальчик, произошёл от любви и все, что создано в этом мире, делается с любовью. — Отец, вы неустаревший романтик, — Владимиру стало легче на душе, этот искренний разговор подействовал на него благоприятно. — Запомни, мужчина ответственен за женщину. — Я это понимаю, отец,— Корф младший взглянул на часы, — Что-то мы засиделись с вами. Вам пора отдыхать. — Действительно, доброй ночи, сынок.       Стояла глубокая ночь. Особняк спал. Яркое мерцание свечей освещало комнату. Чтобы отвлечься от раздумий, Владимир сел в любимое кресло отца и принялся за чтение. Книги отвлекают от насущного. Полностью погрузиться в мир Байрона не получалось. Он снова и снова возвращался к прочитанному, перелистывая страницу назад. То и дело в голове всплывали мысли о двух совершенно разных женщинах:   «Я хотел бы, чтоб моя жена была похожа на Анну. Мне нравится в ней все. Ее имя, ее улыбка, смех, голос… Было бы славно, если б у моей жены были такие же волосы, глаза, губы. Ее манеры, что раньше лишь раздражали, сейчас приводили в трепетный восторг. Умение поддержать беседу на должном уровне, будь то кухарка или директор императорских театров. Она так забавно отстаивает свое мнение, стараясь не переходить границы дозволенного. Если бы её женственность была соткана исключительно из каприза и женской красоты, я бы сумел держаться от нее подальше. Я забыл много женских имен, не помнил ни одну куртизанку, не мог вспомнить актрис или танцовщиц с прекрасными, звонкими голосами. А она… единственная, чья женственность состояла из привычных деталей и вдобавок острого ума. Она была умна. Мудра. Она как индийская жара в самом его разгаре. Она всё время цвела; то безмолвно, то вычурно шумно. Она всегда пленяла. Даже если бы захотел, не смог бы забыть. Но я не хотел. Боже правый, я не глупец. Напротив, в своих глазах, в своем сюртуке, в собственном сердце добровольно запер еë силуэт; и то ли она в моем плену, то ли я приговорен к ней, уже не разобрать.»       В пансионе дела были стабильны. Анна расположилась на своей кровати, взяв с тумбочки настольную книгу. Татьяна заняла место за письменным столом у окна. — Анна, вот скажи, что для тебя значит быть сильной? — Находить опору в самой себе. Важно иметь чувство собственного достоинства, знать себе цену, быть свободной от алчности и влияния со стороны. — Как хорошо ты сказала.   Помошница Наденька, что занималась различной бытовой работой в пансионе, зашла к девушкам со свертком в руках. — Татьяна, вам послание. Блондинка обрадовалась, но тут же настолько ж искренне и разочаровалась, посылка оказалась вскрытой. — Это не я, — сразу решила снять с себя подозрения Надя. — На тебя, Наденька, никто и не думает, — поспешила успокоить взволнованную девушку Анна. — Просто мадам хочет быть в курсе всех наших дел. А может это какое-нибудь тайное послание? — хотела поддеть Таню Нарышкина. — Разумеется. Нам с мамой есть что скрывать,— ответила Таня и принялась изучать содержимое посылки. — Сама пристойность, — охарактеризовала Веревкину Екатерина и начала пародировать классную даму, стараясь подражать голосу и максимально передать манеру говорить учительницы, — Девицы обязаны блюсти приличия. Если и общаться с представителем мужского пола, то это может быть профессор или батюшка. Девушки захохотали.       Раздался негромкий, тактичный стук в дверь и в комнату вошла Анастасия Михайловна. — Что за шум? — Простите, мадам, мы немного повеселились. Анастасия Михайловна осуждающе покачала головой и словно что-то вспомнив, вышла в коридор. — Мари, ну где вы? В комнату вошла милая девушка с большими голубыми глазами и роскошными каштановыми локонами, за ней прошествовала классная дама. — Позвольте вам представить, Мария фон Дармт. С сегодняшнего дня наша новая ученица и жить она будет с вами в одной комнате. И да, Анна, к тебе пришёл посетитель. Сопроводив Платонову в комнату для гостей, Анастасия Михайловна удалилась в свой кабинет.       Девушки были не рады новой соседке. Лишь Татьяна подошла к Мари, чтобы познакомиться. Девушка была зажатой и скованной, она не знала, как себя следует вести. Новоприбывшая ученица разобрала свои вещи, хотела застелить постель и удачно обнаружила на комоде покрывало. — Это моё, — с криком вырвала из ее рук несчастную ткань Полина. — Извините. — И вот ещё, душечка, не стоит занимать столько места на туалетном столике у зеркала. Он общий, — Екатерина также не упустила возможность задеть новую знакомую.       Мари была грустна. Она понимала, что ей придётся нелегко. Таня ей понравилась сразу. С Анной они познакомиться не успели, но остальные же девушки постоянно указывали что и как ей следует делать, издевались и дразнили. Бедной девушке хотелось плакать, но она пока держалась и в любом случае не хотела показывать слабость перед остальными. — Какая-то она странная, — осмотрев со всей внимательностью новую соседку сказала  Нарышкина Пеньковой, не очень-то заботясь, чтобы Мари не услышала их обсуждений. — Ещё одна сиротка. Бедная и несчастная. Давай договоримся, не обращать на нее никакого внимания. — Ее просто не существует. Озлобленные подружки переглянулись и взяв необходимое, пошли на урок в класс.       Владимир в первый раз решил навестить Анну не потому что просил отец, а потому, что ему самому хотелось этого. Увидеть её, ее улыбку, будут ли светиться её глаза при встрече. Ожидая ее в комнате для гостей, он нервничал. Анна не заставила себя долго ждать. — Владимир? Добро пожаловать. Что ты здесь делаешь? — Гулял мимо. Думаю, зайду, навещу барышню,— он чинно расцеловал протянутую ручку,— а ты мне не рада? Владимир галантно отодвинул стул, дабы дама могла сесть поудобнее и пододвинул к столу. — Почему же? Очень рада. Ты бывает приносишь разные вкусности. Только перестань ко мне относится, как к ребёнку. — Я счастлив услышать лично от вас, Анна, что с вами уже следует обращаться как со взрослой девушкой. Если вы не заметили, я очень обходителен. И сегодня я решил порадовать вас конфетами,— Корф широким жестом пододвинул к Анне лежащую на столе коробку, — И не прошу иной награды, как видеть улыбку на вашем милом лице.       Безусловно, Владимир шутил. Но если это даже и так, Анне все равно было очень приятно, что он говорит с ней таким тоном, в таких выражениях. — Они отравленные? — Догадалась все-таки, — подхватил шутку мужчина,— Как спалось? — Замечательно, надеюсь, тебе тоже. — Прелестно. Обожаю в женщинах остроумие. — За это ты и ценишь Ольгу? — Ольга - женщина, которая осмелилась полюбить. Но… Я заметил как ты меня к ней ревнуешь. — Вздор да и только! У тебя всегда был талант — исказить смысл любой фразы, отвечая в ерническом тоне,— Анна резко встала из-за стола и отошла к окну, став спиной к Корфу.       Мгновенно став серьезным Владимир решительно подошёл к Анне, развернул за плечи и взглянул в ее синие глаза: — Анна, я измучал тебя? Сильно обидел? Обиженная девушка лишь кивнула. — Прости. Мне сложно тебя понять. Платонова аккуратно вывернулась из его рук и отошла на безопасное (по ее мнению) расстояние. Когда он обнимал ее вот так у неё начинали предательски гореть щеки, не хватало ещё чтобы Владимир заметил их неестественно алый цвет. Он все правильно понял насчёт Ольги, она неистово раздражала Анну, но ему об этом знать не положено. — А вы сейчас разве не должны быть на службе? — Нужно отдать должное вашей внимательности, этот вопрос следовало бы задать в начале. Дело в том, что меня исключили из армии. — Вас? За что? — За дуэль, — просто ответил Корф. — А что послужило причиной? — Осторожно поинтересовалась Анна. — Дуэль была из-за женщины, большее вам знать не надобно. А то вы слишком любопытны, как для будущей выпускницы пансиона.       Владимир не стал ей рассказывать про тот инцидент и последующую дуэль. Один поручик, вхожий в дом Корфов, имел неосторожность высказать свои фантазии касательно Анны, затрагивая ее доброе имя и репутацию. Корф не мог не вступиться за девушку, которая так или иначе, всегда была в его жизни, и вызвал нахала на дуэль. Николай I подписал Уложение об уголовных наказаниях и освободил от уголовной ответственности врачей и секундантов, участвовавших в поединках. Сами дуэлянты сохраняли дворянские права, но приговаривались к заключению в крепости. Императору донесли сие происшествие, но беря во внимание прошлые заслуги, оба участника спора избежали тюрьмы, однако были лишены офицерского чина. — Довольно обо мне. Ты лучше расскажи как подготовка к экзаменам?— сменил тему Корф. — Все хорошо. Сложно, но я стараюсь. — Можно я приду завтра? — Зачем? — Ну не знаю… Может тебе хочется поговорить или я могу помочь с уроками. — Не стоит. Я справляюсь. Спасибо за предложение.       Поймав на себе его прямой устремленный взгляд, ученица пансиона смутилась и по своей врождённой вероятно привычке, решила сбежать. Благовидный предлог нашёлся сразу, ведь у нее идёт урок. Попрощавшись, Анна с улыбкой на лице и с коробкой конфет в руках направилась в класс.       Чтобы попасть в заветную комнату, Лиза пошла на хитрость. Ключ Марья Алексеевна всегда носила с собой. Под видом успокоительного лекарства, она преподнесла матери снотворное, и пока Марья Алексеевна бранила слуг во сне, а не наяву (как водится), любопытная княжна проникла в тайное помещение. Все было устлано покрывалами, портьеры задернуты, предметы мебели покрыты ощутимым слоем пыли; здесь явно давно никто не бывал. В верхнем ящике письменного стола обнаружилась записка. Она имела весьма помятый вид, где-то надорвана, однако можно было разобрать написанное. Лиза не была готова к такому. Почерк отца девушка узнала сразу, но кому оно адресовано догадаться не могла. «Моя дорогая Марфа, Дела ждут меня в Петербурге, но уверяю, разлука будет недолгой. С тем ангел мой и оставляю тебя, чтобы встретиться в четверг пополудни. С нетерпением жду встречи на нашем месте. Целую твое прекрасное лицо. Твой П.»       Лиза была вне себя от злости и обиды. Сначала была стадия отрицания, она сорвалась и на эмоциях принялась разбрасывать вещи по всей комнате.       Шум услышала Соня и поспешила узнать, что происходит в ее доме. — Что ты здесь делаешь, Лиза? После смерти папеньки эту комнату никто не посещал. — И напрасно. Здесь все напоминает о нем. — Что это у тебя в руках?       Пока Лиза колебалась стоит ли ей посвящать в эту неприятную историю сестру, Сонечка уже сама взяла интересующую ее бумагу и ознакомилась с содержимым письма. Эта новость ее подкосила и она села в кресло, закрыв личико руками. Стало нестерпимо больно и обидно на душе. — Соня, ты ещё мала и слишком впечатлительна. Ну что ты плачешь? — А как тут не плакать? — Страдание это выбор. Нам остаётся лишь принять это и быть сильными, — Лиза погладила сестру по вздрагивающим плечикам,— Я не успокоюсь, пока не узнаю всю правду.       Для Сони, ранимой юной леди, живущей в своём собственном мире, эта новость стала настоящим ударом. Она искренне считала свою семью идеальной. Ещё бы! Они жили счастливо, в гармонии и любви. Девушка впервые столкнулись с этой стороной жизни. Если это этап взросления, то его хотелось пройти как можно скорее.       После памятной ночи прошло много времени, все это время Владимир не навещал Ольгу. Он-ее бессонница. Кто она ему? Не любовь, не любовница. Его безразличие она списывала на занятость на службе, болезнь отца, но как и всякая женщина, Калиновская чувствовала, что он от неё отдаляется. Ревность, как коварная змея, поселилась в душе, рождая новые сомнения. Что если он ее попросту бросил? Какие отношения у них с Анной? Нужно что-то предпринимать.