Птичка певчая

      Владимир шёл на кухню, дабы поведать Варваре о своих пожеланиях на ужин. Как ни странно, именно кухня навевала тёплые, добрые воспоминания детства. Их с Анной шалости, Варины пирожки. Ему нравилось проводить время здесь. Дородная кухарка была ему вместо няньки. Хоть и не грамотная женщина, маленькому Володе было очень интересно ее слушать. Варвара знала много старинных обычаев и народных сказок, чем и забавляла их с Аннушкой. На кухне всегда царила своя атмосфера. Владимир и сейчас с радостью заглядывал в эту сторону особняка. Его манил дивный запах свежей выпечки, всегда искренне радая ему Варя. Мощный дубовый стол,печь, кухонная утварь, столовые принадлежности… Антураж крестьянского быта во всей красе. Шкаф, на полках которого сушились душистые травы, горшки, корзины с фруктами и овощами, мешки дополняли декор.       Из-за двери донесся звонкий девичий смех. В дверном проеме он увидел Анну, которая гладила котёнка. Эта милая картина нашла отклик в его душе, наполняя теплом. И так будет всегда, он не в силах это изменить. Он не властен над собой. И слишком слаб, чтобы это признать. Анна была увлечена, играясь с  котенком. — Ты здесь? Какая удача. Я как раз хотел  с тобой поговорить. От неожиданности девушка вздрогнула, а Владимир как ни в чем не бывало беззаботно прошёл через кухню и уселся на скамейку подле Лучика. Котёнок осмотрел пришедшего гостя и стал ластиться к нему. Владимир взял малыша к себе на руки и почесал за серым ушком. Анна не часто видела Корфа таким, видимо, на сей раз у него весьма хорошее настроение. — О чем же? — И что же с Мишей не так? Владимир не подавал виду, однако нервничал. Он и сам не знал, какой ответ желает получить, но все таки желал разъяснить ситуацию. Воспитанница его отца пребывала в смятении. — Он какой-то нервный и дерганый, — Анна повела тоненькими плечами, — Я не люблю женщин истеричек, например, как твоя Ольга, а уж у мужчин эти качества не переношу. С мужчиной должно быть легко и спокойно. Странное дело, от облегчения Владимиру чуть ли не впервые в жизни захотелось петь. Что-то происходит между ними. Осознают ли они это? — Придётся тебе и дальше ждать достойного претендента на твою, если он не сбежит, узнав тебя поближе, — хохмил в свойственной ему манере Владимир. — Жду не дождусь, когда уже наконец дождусь, — Анна шутливо присела в книксене и выпорхнула из комнаты, напевая что-то неуловимое. Владимир так и остался зачарованно смотреть ей вслед с глупой улыбкой на лице. Хорошо, что в этот момент его никто не видел, иначе причину его задумчивости могли неправильно истолковать. Или правильно? Во всяком случае, это секрет, даже для самого Владимира.       И все же выпадали моменты, когда им удавалось поговорить по душам. Пусть и не полностью открыться, но поделиться своими размышлениями и переживаниями. Вечером, когда уезд погрузился во тьму, а особняк наполнился тусклым светом свечей, Владимир застал Анну в библиотеке. Книга была отложена, а сама девушка безотрывно глядела в одну точку. Она не заметила вошедшего мужчину, поэтому он решил привлечь внимание к своей персоне вопросом. — Чего сидишь одна в темноте? Его низкий голос раздался так близко и неожиданно, что Анна аж подскочила на удобном стуле. — Думаю, — пояснила Платонова, — Я виновата перед тобой и понимаю твои извечные упрёки. — О чем ты? Владимир обошёл столик, пододвинул уютное кресло поближе и сел напротив собеседницы. — Я чужая в этом доме. Я это чувствую. Несмотря на то, что я здесь выросла, все принадлежит не мне. Я очень благодарна Иван Ивановичу и хотела бы извиниться перед тобой. — Я ничего не понимаю, — его растерянность была искренней. — Я сама того не осознавая, отнимала внимание твоей матери и любовь отца. От нее веяло неразделенной грустью. — Не говори глупостей, — строго отрезал Владимир. Лицо его стало серьёзным и даже в какой-то мере суровым. — Но это так, — в ее голосе слышались отчаяние. Из дивных глаз покатились слезы. Все несказанное за эти годы, вся боль, что накопилось в душе, вылилась сейчас. По-детски захлюпав носиком, Анна закрыла прекрасное лицо руками, дав волю чувствам. Корф опустился рядом с сидящей девушкой и провел по ее шелковистым волосам. Он понимал, что она одинока и как нуждается в утешении. Успокаивать рыдания барышень Владимир не умел, поэтому несмело обнял красавицу, стараясь огородить от невидимых зол, защитить от страхов. — Твоей вины нет. Просто отец считает, что воспитание сына отличается от воспитания девочки. И относился ко мне со всей строгостью. От неожиданной ласки, Анне стало спокойно. Слезы сами перестали литься из красивых глаз. Но чувство неловкости повисло в воздухе. Их лица близко. В опасной близости. Анна смотрела в его тёмные глаза и не могла ничего в них прочитать. А Владимир безотрывно смотрел на ее пухлые, мягкие губы. Девушка спохватилась, аккуратно убрала его руки со своего заплаканного лица и ушла к себе. Владимир встал, прошёл к столику. Налил себе чего-то крепкого, его мало интересовало содержимое графина. Так не пойдёт. Ему срочно нужен кто-нибудь. Совсем забыл про Ольгу, давно ее не навещал. Но он точно знает как загладить вину.       Лиза и Натали неспешно прогуливались по саду. Им было что обсудить, поэтому возвращаться в особняк, дамы не торопились. Наташа поведала своячнице о приставаниях его высочества. Лиза уж больно эмоционально отреагировала: — Это ж надо! Ты ж не в борделе работаешь — Я тогда нигде не буду работать. А что Забалуев уже приходил свататься? — Да. Та он старый даже для маменьки. Ну или так выглядит. И я очень тонко, якобы невзначай спросила:"кстати, а сколько вам лет?" — И что же он тебе ответил? — Наташа весело рассмеялась. — «Да-да-да-да, я все понял. Вы сами не понимаете от чего отказываетесь. Не буду больше вас беспокоить»,— стараясь передать манеру Забалуева, поделилась Долгорукая. — Везучая ты, Лизавета, — Наташа взяла подругу под руку и они нехотя направились домой.       Ольга ждала Владимира каждый вечер. Накрывала стол, давала распоряжение служанке приготовить его любимые блюда. Прихорашивалась и ждала. Этот вечер ей не суждено провести в одиночестве. Корф пришел, когда отчаяние уже навестило ее. Калиновская думала, что и на этот раз его не будет. Она с радостью упала в сильные руки, безоглядно отдаваясь в их власть. Владимир подхватил Ольгу и понёс наверх, в ее комнату. Ужин остался нетронутым.       Безудержно они рвались на встречу друг другу. Его язык, ворвавшийся в ее рот, отчаянно делал то, к чему стремилась другая часть его тела. Он быстро завладел ею. Руками, губами он был как будто везде. После взаимных утех, они лежали, обнявшись, на просторном ложе. Ольга водила ноготками по его груди, а Владимир как будто мыслями пребывал где-то далеко. Внезапно Корф убрал ее руку и встал с кровати. — Куда ты? — Домой пойду. — Ты что? Словно не обращая внимания на Ольгу, Владимир надевал рубашку. Она не ожидала такой холодности. Ее ласки всегда находили в нем отклик. Им всегда было мало времени, проведённого вместе. Что же изменилось? — Ты лишь для этого пришёл? Чтобы получить свое? А теперь и уйти можно? И ему пришлось остаться.       Находясь в постели одной женщины, думать о другой… Это ли не предательство? Корфу и самому стало противно. Но воображение продолжало рисовать свою затейливую картину.       Во сне Анна сама пришла к нему. В его уединенную спальню. Как же он ждал! Боялся признаться даже самому себе. Как счастлив он теперь! Теперь когда его длинные, аристократичные пальцы скользят вдоль вечернего убранства девушки. Лёгкая ажурная ткань пала к ее чудесным ножкам. Восхитительна. Она с ним. За этот миг он готов отдать все. Лишь бы Анна была рядом. Она нужна ему и нуждается в нем. Владимир склоняется к ней, она робко отвечает, позволяя целовать, обнимать сильнее, становясь ещё ближе.       Корф ворочался во сне. Его беспокойное состояние разбудило Ольгу. Калиновская нежно провела своей ухоженной рукой по его лбу, убирая волосы. — Анна, — совсем тихо срывается с уст спящего мужчины. Совсем тихо. Но она услышала. Любящее женское сердечко кольнуло обидой. До утра она так и не сомкнула глаз.       В часы досуга Анна отдавала предпочтение литературе и музыке. Искусство слова открывает тайну и вдохновляет людей на добро и красоту. Девушка часами могла просиживать у камина, погружаясь в мир путешествий. Модные французские романы, которые забивали прелестные головки юных барышень, её не прельщали. Рассказы пробуждали ее фантазию, рисуя воображением красочные картины заморских стран. Всегда интересно узнать об образе жизни других народов, с их коренным обычаями. Литература - одна из видов человеческой деятельности, которая отражает действительность в конкретных чувственных образах, воплощая духовные идеалы. Анна не могла полноценно отдаться чтению. Ее бросало в жар от воспоминания о близости Владимира, его объятиях. Короткое волшебное мгновение, что они были рядом, лишало ее покоя. Надо же, она была так расстроена, а сейчас и думать забыла про печаль. Внутренний мелодичный голос подсказывал ей, что все будет хорошо.       Утро началось для Анны и Владимира с привычным сарказмом. Так повелось, что они могли препираться часами, обижая друг друга. Платонова уже собралась в пансион, Никита ожидал её возле кареты. Анна вышла во двор, поправляя на себе новую шляпку. На встречу ей стремительной походкой шёл Владимир. Настроение юной красавицы вмиг испортилось. Не сложно догадаться, где он мог провести ночь. — Здравствуй. И до свидания,- начала диалог девушка. — Анна… Девушка обернулась. Натянутая улыбка не выражала доброжелательность. — Неугомонная, — вышло ласковее, чем планировалось, — Ты не подождёшь меня? Я только быстро переоденусь и потом отвезу тебя в пансион. — Ты…- спросить прямо она не решалась, но что-то внутреннее подтолкнуло её договорить, — сегодня что, у Ольги ночевал? Глаза в глаза. Тот редкий, исключительный момент, когда Корф затрудняется с ответом. Казалось, он даже слышал как в ожидании замерло ее сердце. Первые секунды он пытался подобрать слова, возможно, отшутиться, но зачем? Лучшее, что ему придумалось — сменить тему. — Никита тебя отвезет, а у меня ещё дела. — Хорошо, я поеду, — слишком быстро, непривычно послушно отозвалась Анна. Владимир прошёл в особняк, Никита помог барышне забраться в карету.       Корф растерянно смотрел вслед уезжающей ученице. «Уйти, даже сбежать, с каких пор это выход? Почему я не смог сказать ей правду? Ведь это так… Так просто. Не смог» — констатировал про себя Владимир. Утренняя встреча дала пищу для размышлений на весь последующий день.       По дороге в учебное заведение Анна давала наставления самой себе. Напомнила, что нужно быть сдержанной, как подобает правилам приличия. Сама неприступность. Гордая и сильная. Она не покажет ему, как сильно задевают его похождения. Как острый клинок, обида прошлась по сердцу. Ком подступил к горлу. Она поплачет. Потом, когда никто не будет видеть. Но перед ним не покажет своей слабости.