Соприкосновение

      Вера уже и не помнила, когда в последний раз выбирала наряд на… свидание. То есть Вадим пошутил, что это не оно, но разумеется это было самое настоящее свидание.       И Вера была в этом уверена, но виду не подавала, парируя все колкие и язвительные высказывания Шевцова, который расположился за письменным столом в комнате Назаровой.       Женщина достала очередное платье, но тут же с легкой брезгливостью бросила его на внушительную стопку «это слишком».       — На дружеские застолья так платья не выбирают, — Володя бросил укоризненный взгляд на кровать, заполненную одеждой. Вера лишь обречено вздохнула и рухнула на кровать, сжимая в руках очередную блузу. — Я не одинок, я знаю…       Шевцов вернулся к изучению недавно найденной в библиотеки шкатулки, которую Вера так кстати заметила на одной из фотографий Славы Харитонова.       — Ерунда это всё… — прыснула Назарова, в минуту превратившаяся в маленькую обиженную девочку. — Нашел что-нибудь? — в тело вернулся серьезный голос, и маленькая Верочка исчезла.       Женщина приблизилась к Шевцову, но он тот тут же перегородил ей дорогу своей рукой:       — Нет-нет… — Володя отодвинул шкатулку. — Вон ту блузку, — кивнул он в сторону вешалки, — и светлые джинсы.       Мужчина шмыгнул носом и напряг лоб, пытаясь вернуть себе утраченную на несколько секунд брутальность. И когда Вера уже хотела сострить, что-то внутри неё замерло, умиляясь такому, казалось бы, незначительному жесты.       — Давай-давай! — Шевцов улыбнулся. — Бутерброды остынут.

***

      Вера уже начинала проигрывать.       До встречи ещё полчаса, а она уже не находит себе места. Нельзя идти на встречу с мужчиной такой взволнованной. Это всё было неправильно, начиная от этой блузки и заканчивая долгим ожиданием. Ожиданием непонятно чего.       Зачем Уваров это сделал? Ему стало скучно и он увидел в Вере хорошего друга, с которым можно покурить на заднем дворе школы. Или ему стало одиноко и он отметил кокетство Назаровой.       Ко-кет-ство проговорила по слогам Вера и поморщилась.       Всё это было как-то неправильно. Всё это было не про неё. Она не хороший друг или кокетничающая коллега. Она Вера, взрослая, самостоятельная и грубая. Только вспотевшие ладони, похоже, были не в курсе.       Назарова подошла к зеркалу. Сама не понимая для чего, женщина расстегнула две верхние пуговицы на рубашке. Отбросив волосы назад, Вера приблизилась к двери. Стоило дотронуться до холодного железа, и рука тут же дрогнула. «А вдруг он прикоснётся ко мне» — пронеслось в голове, и Назарова побледнела, ощутив слабость в каждой части тела. Она тут же стала рассчитывать траектория своего движения по опасной зоне, по комнате Уварова. Любая зона возле Вадима считалась опасной. Он считался опасным.       Женщина тихо закрыла дверь и пальцы невольно потянулись прикрывать слегка оголенную шею. И пока Вера боролась с пуговицами, стоя возле двери в комнату Вадима, в коридор впорхнула Полина. Вся, как и всегда, воздушная и до безобразия недосягаемая.       «Она бы к Уваров вот так не пошла... а я — пойду!» — пронеслось в голове, и Назарова тут же незамедлительно улыбнулась.       — Вера Дмитриевна, — Полина чуть склонила голову в знак приветствия. Они замолчали, обе не зная, что говорить дальше, но разойтись всё ещё не могли: Вера не хотела заходить у неё на глазах в комнату Уварова, а Полина, -- так как поняла, что именно в его комнату Вера войти и хочет. — Ты к Вадиму? — Мальцева улыбнулась.       Назарова поджала губы, удивляясь внезапному панибратству. В голове так и не всплыл эпизод, когда они перешли на «ты», но Вера тут же себя одернула. Подобное предвзятое отношение к Мальцевой — плохой звоночек.       — Да, нам нужно обсудить кое-какие дела по работе.       Формулировка была выбрана не самая удачная и, ощутив легкий стыд, Вера перестала улыбаться.       — Хорошего вечера, — Мальцева скрылась за дверью своей комнаты, утаскивая за собой всю неловкость и глупость сложившегося разговора.       Глупее ситуацию придумать было сложно. Так думала Вера, пока в коридоре не возник Воронцов. Мужчина тут же вскинул брови и улыбнулся. Назарова лишь тихо цокнула, в ожидании очередной глупости, которую обязательно должен был произнести Кирилл.       — Какая неожиданная и до ужаса приятная встреча, — Воронцов расплывался в улыбке, сложив руки на груди.       — Вы не ожидали увидеть меня в крыле, где расположена моя комната? — всё с тем же невозмутимым лицом отвечала Вера.       — Только Вы, Вера Дмитриевна, немного промахнулись, — Кирилл без особого подтекста ухмыльнулся, Вера, кажется, порозовела, — Ваша дверь чуть правее.       — Вы крайне наблюдательны, Кирилл Евгеньевич, — как-то безучастно отозвалась Назарова, осознавая, что сегодняшний вечер — не самое её лучшее решение.       И когда Вера уже была готова податься искушению и вернуться к себе в комнату или, на крайний случай, сбежать к Шевцову и весь вечер рассматривать таинственную коробку, Уваров открыл дверь. Он с лёгкой улыбкой взглянул на Веру и протянул:       — А я всё думаю, когда ты уже зайдёшь, — Вадим говорил настолько обыденно, что Назарова, кажется, растеряла все слова. Кирилл опешил не меньше Веры, но скрыл это громким откашливанием. Уваров смотрел только на Назарову. Выжидающе смотрел. — Вер, ты зайдёшь? — снова протянул он, так и не дождавшись никакого ответа.       — Не дай Бог там свечи, — и дальше терять дар речи от каждого взгляда было нельзя, поэтому Вера быстро переключилась на свою обыденную манеру общения.       Кирилл шмыгнул носом и засуетился, выдавая своё смущение. Смущение и стыд из-за того, что он увидел то, что видеть был не должен. Из-за того, что оказался в ненужном месте в ненужное время.       — Я бы не посмел тебя так оскорбить, — непристойно тихо проговорил Вадим и отклонился вглубь комнаты, пропуская Веру вперёд.       Свечей действительно не было.       Настоящих свечей. На небольшом столе, на котором ранее восседал массивный ноутбук, теперь сброшенный на кровать, стояло несколько настольных ламп небольшого размера в форме свечи.       Вера опустила голову и улыбнулась, глядя на Вадима исподлобья.       — Технически, это не свечи, — сказал мужчина, отодвигая для Назаровой стул, — а всего лишь ночники.       — Будем считать, что ты экономишь электроэнергию, — слабо рассмеялась Вера, присаживаясь на приготовленное для неё место.       Вадим устроился на стуле напротив и, чуть наклонив голову набок, произнёс:       — Вера Дмитриевна, вы чудесны.       Уваров потянулся к бутылке вина, а Назарова мысленно благодарила всевышние силы за то, что в этом полумраке, Вадим не может увидеть её порозовевшие щеки.       — Ты не хотела приходить? — спросил Вадим, наполнив два бокала на половину.       Мужчина подбросил винагдрадину в воздух и тут же поймал её ртом. Вера смотрела на него, не моргая и затаив дыхание. Кажется, в этой комнате не только она обладает сверхспособностью. Уваров запросто читал её мысли, но показывать это Назарова не хотела: неприлично… тем более всё было не так. Не совсем так.       — С чего ты взял? — с доброй насмешкой проговорила Вера, не сводя с Вадима взгляд.       Мужчина неопределённо пожал плечами. Внезапно его заинтересовала одна из виноградин, которую он тут же взял в руки и принялся перекатывать между пальцами.       — Тут слишком тонкие стены, — проговорил Уваров, и Вера напряженно сглотнула слюну, вспоминая, что именно она успела наговорить в комнате, — слышал, как ты долго разговаривала с кем-то в коридоре.       Вадим положил очередную виноградину в рот и улыбнулся, притягивая к себе бокал. Назарова сделала тоже самое. Послышался легкий звонкий стук, и Вера проговорила совершенно неопределённым тоном:       — Я столкнулась в коридоре с Полиной Александровной.       — С Полиной Александровной, — проговорил Вадим, слабо улыбаясь.       — Мальцева, — не понятно для чего сказала Вера, — Вы ведь знакомы…       Назарова сама не поняла свою интонацию: это был и вопрос, и утверждение одновременно… утвердительный вопрос.       Уваров лишь кивнул головой в знак согласия. Вера сделала несколько глотков из бокала и продолжила:       — Вы вместе учились?       Вадим провел согнутым пальцем по кончику своего носа несколько раз и, словно смутившись, проговорил:       — Полина — моя первая любовь.       Уваров рассмеялся, А Вера выпучила глаза с глупой улыбкой, резко заигравшей на губах. Она и так знала об этом, точнее подозревала, но услышать это от Вадима было…       — Мы бывшие одноклассники, — Вадим забросил в рот ещё одну виноградину, слабо закашлявшись он продолжил, — поэтому нас все здесь и знают.       Они одновременно замолчали, так и не обнаружив необходимые слова для продолжения диалога.       — Выпьем? — Уваров поднял бокал.       Под легкий стук соприкоснувшегося стекла, Вадим перевёл свой взгляд на Веру.       — Как тебя занесло в нашу глушь? — произнес мужчина и выжидающе поджал губы.       Он старался сохранять привычно-улыбчивое настроение, которое безоговорочно застывало на его лице, стоило Вере оказаться на другом конце коридора. Немного прикрытые глаза и еле проступающие ямочки на щеках — лицо, которое появлялось само собой.       Значило ли это что-то? Вадим не знал точно, но это было интересно. А зачем себе в чём-то отказывать, Уваров не понимал.       Полуприкрытые глаза и незавершенная улыбка сейчас скрывали неподдельный интерес мужчины: «Кто ты? И зачем ты приехала?»       Вадим точно знал, что лишь единицы оказываются здесь по зову сердца, остальные приезжают в ЛОГОС, чтобы решить свои проблемы, ну, или же создать новые. И все эти светские беседы под Бетховена и разговоры в библиотеки за полночь лишь хорошо отыгранный спектакль. Очередной спектакль. Какую же роль играет Вадим? Ему посчастливилось — он может решать, кому достанется роль, а, кто навсегда исчезнет со сцены.       Роль Веры была неизвестна. И именно это манило Уварова с невероятной силой.       — Всё до ужаса банально, — Назарова развела руками. «Плохой ответ» — пронеслось в голове Вадима. — Всё детство мечтала учиться в пансионе, таком же дорогом, — Вера нахмурила лоб, подбирая слова, — пафосном, — Назарова слабо рассмеялась. — Поэтому, когда поступило предложение, я ни секунды не сомневалась. А кто от подобного отказывается?       Уваров кивал головой, улыбаясь и не моргая. Мужчина пытался разглядеть хоть что-то: малейший намёк на ложь, малейшее сомнение. Но вместо продолжения допроса, Уваров приподнял свой бокал:       — Выпьем за то, чтобы никогда и ни от чего не отказываться!       — И чтобы всегда поступали такие хорошие предложения, — добавила Вера перед тем, как «чокнуться» бокалом с Вадимом.       — А ты? — тихо спросила Вера, облокачиваясь на спинку стула. — Зов сердца?       Вадим улыбнулся выбранной формулировке. Он здесь точно не по зову сердца.       — Крови, — как-то отстраненно ответил Уваров, и Вере показалось, что улыбка на его лице переменилась. — Спортивная карьера не сложилась и я вспомнил про родные пенаты. Перебил свою гордость и стал преподавать детям богатеньких отцов.       «И ведь даже не соврал» — пронеслось в голове Вадима.       — А семья?       — Пытаешься узнать женат ли я? — Вадим рассмеялся и потянулся к бутылке.       Вера закатила глаза и немного устало улыбнулась:       — С таким-то характером.       — Так Вас не устраивает мой характер, Вера Дмитриевна? — Вадим всё ещё смеялся, отпивая из своего бокала.       — А если серьезно, — Назарова облокотилась локтями на стол и опустила на руки голову, которая уже немного кружилась.       — Я один, — Уваров поджал губы, — ни родни, ни жены. — Вера сочувственно улыбнулась, и рука уже потянулась к его предплечью, но Вадим как-то порывисто рассмеялся. — Всё в порядке! Мне ведь не десять лет…       — Семья нужна всем, — и эта обобщенная и затасканная фраза прозвучала из уст Веры искренне.       — Но не все нужны семье, — Вадим оторвал виноградину от зеленоватой веточки и принялся рассматривать ягоду.       Вера не понимала его, не понимала этих слов. Семья, которая для Назаровой была всем, оказалась балластом для Уварова.       — Виноград с косточками, — чуть скривился Вадим и закинул ягоду себе в рот.       В ту же секунды он переменился в лице: щеки слово надулись, глаза всеми силами старались вырваться со своего место, а кожа стал багрово-красной. Мужчина захрипел, напрягая киста рук, на которых тут же выскочили надутые вены.       — Вадим… — растеряно проговорила Вера, медленно поднимаясь со своего места.       Уваров указал на горло, а затем похлопал себя по груди.       Назарова уже почти метнулась к мужчине, вспоминая, как именно нужно надавить на грудную клетку, чтобы виноградина выскочила, но остановилась. Руки в секунду окоченели и покрылись ненавистным потом, в животе из всех органов связался крепкий узел.       Уваров повалился на пол, всё так же хрипя.       — Вадим, потерпи… я сейчас! — Назарова метнулась в коридор и принялась стучать в первую попавшуюся дверь. — Там Вадим, он подавился! — крикнула женщина прямо в лицо Воронцову, который явно только проснулся.       Мужчина поправил рубашку, накинутую на голое тело, и, сделав несколько быстрых шагов, зашёл в комнату Уварова.       Вера осталась в коридоре. Из организма в долю секунды выветрился весь алкоголь.       Какое-то время она лишь слышала хрип Вадима, а затем наступила тишина, перебиваемая еле слышимым разговором. Назарова всё ещё стояла в коридоре, в ожидании Воронцова.       Мужчина вышел и тут же закрыл за собой дверь.       — Всё хорошо? — Вера нахмурила лоб, Воронцов кивнул. — Спасибо, Кирилл. Назарова устало улыбнулась и посмотрела на мужчина глазами, полными благодарности.       — Вера, — протянул Воронцов, — а вы к мужчинам из принципа не прикасаетесь?       Назарову словно окатило холодной водой.       Нет, ледяной.       Улыбка сползла с её лица, а глаза переползли на открытый и довольно привлекательный торс математика.       — Прикройтесь, Кирилл Евгеньевич, — ответила Вера без каких-либо эмоций, но делая акцент на отчестве.       Дверь хлопнула, и Кирилл дважды за этот вечер остался в коридоре, за закрытой дверью.

***

      — Ооо, — протянул Володя, стоило Вере подойти к нему на кухне, — А Вадим — парень не промах, бурная ночка у тебя была.       — Стакан молока, пожалуйста, — не обращая внимания на Шевцова, сказала Назарова.       — Выглядишь отвратительно, — мужчина протянул Вере стакан.       — А ты, как и всегда, не скупишься на комплименты, — съязвила Вера, прикладывая стакан ко лбу.       — Аспиринчика?       — Это не похмелье… — тихо проговорила Вера, присаживаясь за стол.       — Не пойдешь в столовую? — Володя сел рядом и принялся вытирать руки полотенцем, которое постоянно болталось у него на плече. Вера лишь крутнула головой.       Назарова представила сидящего за столом Вадима, затем высокомерного Кирилла. Потом перед глазами всплыли они оба, восседающие в столовой и знающие больше, чем остальные, — свидетели её провала.       — Разобрался с нашей находкой?       — Это шахматы, — Володя отпил из стакана Веры.       — Шутишь? — Назарова оглядела повара лёгким прищуром, он лишь отрицательно покачал головой. — Крылов пришёл в ЛОГОС, накануне своей смерти, чтобы просто оставить в библиотеки шахматы?       — Звучит бредово… — поджал губы Шевцов.       — Вот именно!       — У меня есть его ежедневник, — шмыгнул носом мужчина и огляделся по сторонам.       — Откуда? — тут же грозно спросила Вера.       — У меня свои методы, — Володя снова отпил из стакана под пристальный взгляд Назаровой.       — Ты опоил Елену?       — Это будет наш запасной план, — улыбнулся Шевцов, передавая Вере стакан с молоком.

***

      Прозвенел звонок, и у Веры в голове тут же пронеслось «Спасибо, господи».       — Все свободны, — Назарова практически рухнула на стул.       Ученики, болтая о своём, один за одним покинули кабинет истории. Лишь один парень задержался возле своей парты, долго собирая тетради и учебники в кучу. Он то и дело бросал в сторону учительницы быстрые и немного испуганные взгляды. Этим парнем был Андрей Авдеев. Возле дверей одной сплошной кучей стояли его друзья. Вера облокотилась на спинку стула и выжидающе взглянула на Андрея.       — Вера Дмитриевна, — Авдеев поправил свой полувер и приблизился к учительнице, — а Вы не могли подсказать мне литературу.       — Литературу? — Назарова скрестила руки на груди.       — Да, — Андрей почесал бровь легким прикосновением указательного пальца, — нам же в конце года сдавать реферат на свободную тему… — он замолчал на несколько секунд, — я решил писать о Великой Отечественной.       — С друзьями будешь реферат делать? — Вера перевела взгляд на столпившихся учеников, Авдеев сделал то же самое.       И только после этого оставшиеся ученики, бурча под нос «до свидания», покинули кабинет.       Назарова оторвала небольшой лист и принялась выводить на нём фамилии авторов необходимых учебников.       — Решил, что лучше сейчас начну, — Авдеев натянуто улыбнулся, — Спасибо!       «Будем считать, повелась» — проговорила про себя Вера и протянула ученику небольшой лист.

***

      В конце коридора мелькнула серая толстовка. Посреди учебного дня только один человек мог её носить.       Вера развернулась и, сменив траектория, направилась в совершенно противоположную сторону, никого не стесняясь.       — Вера Дмитриевна, — раздался голос, и это был явно не ученик. — Вера Дмитриевна! — прозвучало уже более настойчиво, но Вера уже свернула к лестнице.       И только на втором этаже серой толстовке и настойчивому голосу удалось нагнать сбежавшую учительницу истории. Уваров поднялся на второй этаж с другой стороны лестницы.       «И что, я собиралась бегать от него до конца учебного года?» — мысленно усмехнулась Вера.       — Добрый день, — словно ничего не произошло протянула Назарова, улыбаясь.       — Я могу простить тебе то, что ты пыталась меня убить, но никогда не прощу твои прятки, — Уваров сократил между ними расстояние вальяжной походкой. Он слабо улыбался одним уголком рта. — Ну, и чего ты бегаешь? — спросил он тихо, чтобы услышала только Вера.       Назарова смотрела прямому в глаза, а затем — резко рассмеялась:       — Я пыталась тебя убить?       Вадим тут же подхватил её настроение и, высунув руки из крана брюк, вскинул ладони вверх:       — Ты сбежала!       — Боялась сделать что-то не так, — уже серьёзно ответила Вера, поправляя свои волосы.       — Зато теперь я знаю, что ты точно обычная учительница, — вновь рассмеялся Уваров.       — А были какие-то другие предположения? — Вера улыбнулась и вскинула брови в изумлении.       — Ну, а вдруг ты… — Уваров, улыбаясь, опустил глаза в пол, словно искал на нём какой-то ответ, — тайный агент ФСБ, — Вадим рассмеялся и взглянул Вере в глаза, — под прикрытием.       Вера стояла всё с теми же вскинутыми бровями, только теперь образ изумления дополнял чуть приоткрытый рот.       — Но с такой подготовкой вряд ли, — Уваров улыбнулся.       Назарова почувствовала лёгкую обиду, обоснованную высмеиванием её «подготовки». Шутка Уварова была слишком близка к реальности, но это была шутка, поэтому Вера улыбнулась:       — Как жаль, — женщина развела руками, — не быть мне подполковником.       — Как и мне, — Уваров облокотился на перила лестницы.       Они замолчали.       Замолчали и принялись разглядывать друг друга. Каждый делал это неосознанно и каждый прекрасно понимал, что делают они это вместе, поэтому неловкость от изучающих взглядов сразу же испарилась.       — Но то, что ты прислала ко мне полуголого Воронцова… — Вадим прикрыл глаза. — Я ведь теперь ему должен!       Вадим улыбнулся, а Вера рассмеялась, вспоминая сонного Кирилла. Она даже не догадывалась, что Уваров не шутит.

***

      Последний на сегодня звонок прозвенел.       Вера потянулась на своём месте, отпуская учеников. Шея затекла, и Назарова принялась её массировать грубыми движениями. Скрипнула дверь, и Вера тут же вскочила со своего места, увидев вошедшего в кабинет.       Воронцов прикрыл за собой дверь и начал приближать к учительскому столу.       — Я вчера сказал какую-то глупость, — математик замер возле Веры, которая собирала с парты учебники, — перенервничал.       — Вы всегда говорите какие-то глупости, — Назарова подняла на него свой тяжелый взгляд, — Кирилл Евгеньевич.       Вера сделал шаг в сторону двери, но Воронцов перекрыл ей дорогу.       — Вы… мы вчера, когда, — Кирилл потер переносицу, подбирая слова, он заметно нервничал, — когда мы стояли, ты впервые назвала меня по имени.       — Мы ведь коллеги, — Вера вновь попыталась пройти.       — Нет, то есть, конечно, просто раньше ты так не делала. Я подумал…       Он замолчал, и Вере удалось проскочить к двери, не оборачиваясь, она сказала:       — Как доведешь мысль до ума, подходи.       Крепкая рука схватила женщину за предплечье. Вера почувствовала тепло Воронцова прямо через ткань тонкой рубашки.       — Неужели всё и так непонятно?       Тепло, исходящее от рук Кирилла, переместилось.       Мужчина провел своими тонкими и длинными пальцами по шее Назаровой.       По неприкрытой шее Назаровой. В глазах Веры как-то резко и неожиданно потемнело. Спустя мгновение начали вырисовываться силуэты.