Всадники

Праздники прошли так же быстро, как и начались. Регулусу пришлось вновь приступить к своим «обязанностям», а также он был вынужден вернуться в родовое поместье и посетить ежегодный новогодний бал его матери, где собралась вся аристократия волшебного мира, за исключением таких семей, как Поттеры, Уизли, Пруэтт и прочие предатели крови, как их громко называли чистокровные и преданные Волан-де-Морту волшебники. Разумеется, его брата тоже не было на ежегодном приёме Блэков. Но если раньше Регулуса это огорчало, ведь ему приходилось одному проходить через всё это, то сейчас он был рад, что брат находится как можно дальше от их родового гнезда. Выдержав все рамки приличия, заверив мать, что не порочит репутацию их семьи и всё также верен Тёмному лорду, хоть всё это и было умелой ложью, он вернулся домой к Ребекке, где мог выдохнуть и не притворяться тем, кем не является. Так прошла зима. Пожиратели смерти снова активизировались и нападали на небольшие поселения маглов ближе к Лондону и Уилтширу, каждый раз встречая сопротивление со стороны мракоборцев и Ордена. И как же Регулус был рад, что еще ни разу не встретил брата на поле боя. Он видел Долгопупса, Маккинон, пару человек со старших курсов Пуффендуя, братьев Пруэттов, которые, надо признать, были одними из лучших дуэлянтов и принесли пожирателям немало проблем. Но вот с пресловутыми Мародёрами так и не столкнулся. Они учились в академии мракоборцев, он это знал и был уверен, что те в числе первых полезут в разгорающееся пламя войны. Однако он не участвовал в абсолютно каждом сражении, может быть, им просто не доводилось встретиться. Но его это волновало не так сильно. Он не хотел сражаться против тех, кто доверился ему и предложил свою помощь, особенно он не хотел ощутить реальность того, что они с братом действительно находятся по разные стороны баррикад. Всю весну Регулус провёл в поисках медальона и информации о нём. Ему было необходимо узнать максимум информации и быть готовым к любым непредвиденным обстоятельствам. Благодаря Северусу он узнал, что Лорд попросил его приготовить сильный яд, который должен повредить рассудок и лишить человека возможности ясно мыслить, ввергнуть его в агонию. Новости Регулуса не обрадовали. Но он привык держать голову холодной, а не поддаваться эмоциям, потому сразу пришел к выводу, что для любого яда должен существовать антидот. Выжить после, как выяснилось, возможно. Но процесс требует времени и постоянного наблюдения за тем, кто выпьет зелье. К тому же, если бы такая возможность и была, то вряд ли бы Волан-де-Морт не предусмотрел этого. Он безумец, но не глупец. Попросив у друга держать его в курсе, Регулус полностью сконцентрировался на изучении способов уничтожения крестражей. Во всех доступных ему источниках упоминался адский огонь. Ведь для уничтожения темномагического артефакта такой силы необходимы заклинания или субстанции, которые не имеют противодействия. А потому они способны не только нанести урон вместилищу осколка души, но и уничтожить её часть заключенную внутри. Будучи другом зельевара, Регулус подумал о том, что яд Василиска мог бы ему пригодиться, да только это большая редкость, а покупать через черные рынки у него нет возможности, ведь повсюду есть глаза и ушли Тёмного Лорда, и любой может сдать информацию о том, что наследник Блэков рыщет в поисках столь редкого яда. Заклятие адского огня очень рискованно, не многим взрослым волшебникам под силу обуздать его мощь, и каким бы умелым магом ни был Регулус, для него это переходит в разряд смертельно-опасных экспериментов с магией. Он выбрал бы этот способ, ведь риск был бы оправдан, да только даже в стабильном состоянии заклятие адского пламени может быть чревато последствиями, а после зелья… он просто не будет в силах управлять стихией и осуществить задуманное. До него дошло, что можно было бы привлечь к делу Кикимера. Принуждать его пить зелье было бы бесчеловечно и крайне жестоко, он не хотел заставлять его переживать это вновь, ведь был крайне зол и недоволен, когда Тёмный Лорд поступил подобным образом с его домовиком, поэтому он решил, что можно рискнуть и поручить ему завершающий этап плана — уничтожение крестража. Магии эльфа в теории должно хватить, пусть наверняка он и не знает, на что способен Кикимер, если поручить ему подобную задачу. Заставить его молчать ничего не стоит, он не ослушается приказа, как и не сможет ослушаться, когда Регулус заставит бросить его там. План не выглядел достаточно надёжным, но лучше ничего и не было. План заключался в том, чтобы вместе с Кикимером отправиться в пещеры, выпить зелье, добыть крестраж и отдать его домовому эльфу, чтобы тот его уничтожил. Регулус не знал точно, что будет с ним после, но вариант уйти из пещеры вместе с домовиком он не рассматривал, потому что предполагал, что скорее всего умрёт чуть ли не мгновенно. Конечно, он тешил себя надеждой, что сможет выбраться оттуда живым, но шансы были катастрофически малы. Дело необходимо было провернуть почти сразу после рождения ребенка. Он бы мог сделать это раньше, но было бы крайне неправильно оставить Ребекку так рано, да и он эгоистично хотел насладиться жизнью хоть немного. Перед смертью не надышишься, так говорят, но он будет вдыхать жизнь до тех пор, пока еще может.

***

В доме шла активная подготовка к рождению нового члена семьи. Регулус все выходные разгребал завал в гостевой спальне, чтобы расчистить её под детскую комнату. Ребекка ему помогала по мере возможностей, тяжести ей носить было строго запрещено самим Регулусом, поэтому пока он перетаскивал ненужные вещи в кладовку и на чердак, она раскладывала детские вещи и игрушки в одно место, чтобы они не лежали повсюду в квартире. Далее было решено перекрасить стены и собрать мебель. Стены выкрасили в нежно-голубой оттенок, но угол, где должна была стоять кроватка, Регулус захотел выкрасить черно-белыми полосами. — А ты уверен? Это немного выбивается из общей картины. — с сомнением произнесла Ребекка, смотря на то, как Регулус старательно красит стену. Ей было безумно приятно, что он так старается и весь ремонт в детской делал сам изначально, но иногда она совершенно не могла понять ход его мыслей и откуда он только берёт эти дизайнерские решения. — Первые месяцы младенцы могут видеть только чёрное и белое, — он обернулся, отвлекаясь на мгновение от покраски стен и улыбаясь Ребекке. На её лице читалось явное сомнение в его действиях, но она не могла перестать улыбаться ему в ответ. Он был такой забавный в испачканной рубашке и с черно-белыми пятнами на открытых участках кожи. Не прошло и часа, а он уже весь измазался. — это простимулирует развитие зрительной системы. — явно довольный собой закончил пояснение Регулус. — Да… — протянула она. — Или его будет укачивать. — всё также улыбаясь, не смогла не вставить шпильку Бекка. Регулус улыбнулся и вернулся к своему занятию. Через несколько дней, когда краска высохла и запах выветрился, они решили, что самое время собрать мебель. Пеленальный столик и пара полок достаточно быстро встали на законные места, но, когда дело дошло до кроватки… Регулус медленно закипал. Он никогда не играл в детстве в конструкторы и вообще никогда в жизни ему не доводилось собирать что-то, тем более детскую кроватку. С пеленальным столом он разобрался достаточно быстро с помощью инструкции и Ребекки, но инструкция от кроватки была настолько непонятная, словно была написана на арабском. В итоге они собрали основание и ушли спать, потому что сил его не было, он бы её скорее доломал, чем собрал. Так и продолжалось: ремонт, чтение книг по воспитанию, раскладывание детских вещей по полочкам. Одним из главных атрибутов в доме стала сумка со всем необходимым в роддом, которая мирно стояла под банкеткой в коридоре, ожидая, когда она пригодится молодым родителям в начале столь удивительного и волнительного пути. И никого из них не волновало, что еще больше трёх месяцев. Они оба ужасные перестраховщики, с этим сложно и бесполезно спорить. Невероятно скрупулёзный Регулус, который любит всё держать под контролем и точно знать все варианты решения проблем, которые могут возникнуть — полезный навык, выработанный из-за самых ужасных событий в его жизни. Когда ты пожиратель смерти, наследник одного из древнейших чистокровных родов магической Британии и при этом отступник и предатель, который влюбился в человека, а не волшебника, приходится уметь планировать на десять шагов вперёд, чтобы ужасное болото ошибок, лжи, проблем и опасностей не поглотило тебя, отбирая даже малейшую возможность сделать ещё хоть один вдох, перед тем как липкая, чёрная, грязная и беспощадная расплата заберет всё, что тебе дорого. Но сейчас, когда над ним впервые за долгие годы вновь сияет солнце, рядом женщина, которую он любит так, как никогда и никого не любил, а семья не тревожит даже во снах. Когда наконец можно почувствовать, хоть на краткий миг, что тебе есть ради чего жить и, что гораздо важнее, ради кого умереть. Ведь умереть за любимых — достойная смерть. А в его ситуации, когда на каждом шагу препятствия и приходится опираться на хрупкую и при этом невероятно сильную девушку, чтобы не упасть в бездну, разбиваясь на миллиарды осколков, это становится лучшим вариантом из возможных. Кто бы его слышал. Обдумывать лучший вариант для смерти из возможных в его восемнадцать… Юноши в его возрасте оканчивают школу, поступают в высшие учебные заведения, влюбляются… очень сильно. Совершают ошибки, потому что когда, если не сейчас. Живут. Живут и наслаждаются жизнью. Но это не про него и никогда не будет. Его Вселенная обделила, у пожирателей смерти не может быть счастливого финала, они его не заслуживают. Регулус не может даже представить, что вообще может сделать такой человек, как он, чтобы иметь хотя бы призрачную возможность мечтать о пресловутом «долго и счастливо». А больше всего корит себя за то, что не в силах подарить его той, что всецело достойна. Она бы сказала ему, что он неправ, если бы он сам осмелился хоть раз поделиться столь запретными мыслями, которые прячет в самом дальнем уголке сознания. Рассудок, который он, слава Мерлину, ещё не потерял, хотя Северус бы легко поспорил с данным утверждением, шептал, что не стоит ему выпускать подобные мысли со дна разума, где он хранит их в тяжелом деревянном сундуке, обитым железом, закрытым на ключ, который стоило бы выкинуть на дно океана, туда, где никто не захочет его искать, а сверху заковать в цепи, чтобы ни одна живая душа никогда не узнала его самые сумасшедшие, пугающие и страшные помыслы.

***

На улице уже давно вступила в свои права госпожа весна. Почки на деревьях распустились в замечательные бутоны, и цветочный аромат окутывал улицы серого Лондона, даря людям возможность вдыхать его полной грудью, вместо того ледяного и обжигающего холодом горло зимнего воздуха. Можно было, наконец, скинуть тёплые пальто и пуховики, убрав их в шкафы и чуланы до следующего сезона. Вместо этого можно было достать лёгкие куртки, плащи. Сегодня был назначен плановый осмотр в больнице, где наблюдалась Ребекка — Госпиталь Святого Варфоломея, или как его называют местные «Бартс». Бекке повезло, и после токсикоза её мало беспокоила беременность. Но на месяце пятом начала тревожить спина и поясница. Врач предложила ей делать небольшой курс упражнений дома каждый день, который направлен на укрепление мышечного корсета спины. Конечно, было лень заниматься каждый день, даже если это и занимало пятнадцать-двадцать минут и упражнения были лёгкие, но из-за тех же болей ходить больше тридцати минут было уже проблематично, поэтому приходилось заставлять себя не лениться, ведь после занятий и правда становилось легче. Регулус часто напоминал, что пора позаниматься, помогал, однажды даже согласился делать упражнения вместе, чтобы она не чувствовала себя глупо. — Беккс, ты серьёзно? — он явно не горел желанием заниматься оздоровительной физкультурой для спины. Конечно, подумала про себя она тогда, не он же беременный, у которого болит спина от того, что тебя раздуло до размеров шара. — Абсолютно. — серьёзно кивнула она. — Либо я не стану заниматься в одиночку и буду всю ночь жаловаться тебе на боль. Регулус нахмурился и смирился с тем, что им бессовестно манипулируют, а он даже не в силах упрекнуть её, потому что всё будет в точности, как она сказала. Она не позанимается и у неё снова будут боли в спине, из-за которых она будет всю ночь вертеться в поисках удобной позы для сна, а на утро будет злой, как та ведьма. И самое интересное во всём этом то, что виноват будет он. — Я не могу просто постоять рядом и помочь, когда это будет нужно, как мы делали раньше? — Нет, вместе интереснее и ты поймёшь хоть немного, какого быть мной в данный момент. К тому же это полезно всем, уверена, что ты в жизни не занимался ничем, кроме квиддича. — Ладно. — Регулус тяжело вздохнул и поплёлся переодеваться в более удобную одежду для занятий, как это всегда делала Бекка. Он не считал, что это сложно, просто с виду это язык не повернётся назвать физкультурой и спортом в принципе, это медленно и скучно. Он привык к квиддичу, где постоянная активность, ветер свистит в ушах, а тело становится одним целым с древком метлы. Вокруг твои товарищи по команде борются за победу, на трибунах слышится гомон голосов поддержки болельщиков, и всё вокруг словно замедляется, когда он, наконец, замечает маленький золотой снитч, а после бросается в погоню, будто в омут с головой. Ему этого не хватает, а потому подобная альтернатива вызывает скепсис. Но он бы не смог отказать любимой, тем самым заставляя её переносить хоть и терпимые, но боли. Она и так всё это делает и переживает из-за их общего ребёнка и потому поддержать и позаниматься вместе, чтобы ей было не скуно и не обидно — это меньшее на что он способен в сложившейся ситуации. Было бы эгоистично и просто по-свински продолжать настаивать на своём. Сменив одежду на спортивные чёрные штаны и приталенную футболку того же цвета, Регулус пошел в гостиную, где его уже ждала готовая Ребекка. На ней были серые домашние штаны, которые были единственными из подобного рода одежды, чтобы не давило на живот и не стесняло движений. А также спортивный лиф, потому что было жарко, как она сказала, а все её спортивные кофты были с длинными рукавами, в которые она ещё и не влезала. Регулус улыбнулся открывшейся его взору картине: волосы были убраны в небрежный хвост, из которого торчало пара прядок светлых волос, спортивный костюм, который ни капли не прикрывал беременный живот, а сама она стояла с памяткой по упражнениям, которые уже знала наизусть, но всё равно постоянно перечитывала указания и просматривала поясняющие к ним картинки. — Начнём? — Регулус перевёл внимание на свою скромную персону на пороге комнаты. Ребекка, оторвав взгляд от брошюры, перевела его на Регулуса и, увидев его в новом амплуа, кивнула и с ехидной улыбочкой бросила. — Тебе идёт. Регулус вернул улыбку и встал посередине комнаты на ковёр рядом с ней. — Итак. Ты много раз видел, как это делаю я. Так что просто повторяй. Начали с лёгкой разминки: размять шею, сделать кругообразные обороты руками по десять раз вперёд и десять назад. Потянуться вверх руками, скреплёнными в замок, потом то же самое с руками за спиной, добавив к этому медленный наклон вперёд и вниз. Достать пальцами рук до пола у стоп и посередине, и так несколько подходов с повторениями. — Ноги на ширине плеч, подними руки вверх ладонями друг к другу и медленно наклоняйся вперёд, старайся держать спину ровной, не прогибаясь в пояснице. — инструктировала Регулуса Ребекка. Он послушно делал, как ему сказали. — Так? Получается? А то у меня чувство, что я всё делаю неправильно и выгляжу как клоун. — проговорил он в пол, так как уже стоял в нужном положении. Ребекка засмеялась из-за его комментария, подошла, чтобы выпрямить его спину, ибо он слишком сильно прогибался в пояснице, чего делать нельзя. А после сама продолжила заниматься. — На четвереньках теперь нужно сделать несколько подходов по десять повторений, прогибая спину, как кошечка. — Кошечка? — Регулус саркастично поднял бровь, а уголки его губ приподнялись в нахальной улыбке. — Ну, это явно не ко мне, а вот за тобой я бы понаблюдал. — продолжил он, уже шепча на ушко Бекке. Она немного засмущалась, и было непонятно, был ли румянец на щеках от зарядки или от его слов. — Регулус, не отвлекайся и делай. — она легонько оттолкнула его ладонью и подала руку, намекая, что ей нужна помощь опуститься на пол. Он сразу же выкинул все неуместные мысли из головы и продолжил занятие. Они потратили чуть больше времени, чем обычно, потому что Регулус постоянно кидал различные остроты, касательно упражнений и поз, а еще немало тупил, ведь со стороны всё выглядит просто, но, когда дело доходит до практики, то всё становится несколько сложнее. К тому же он постоянно следил за Ребеккой и помогал ей в уже привычных моментах или же они просто прерывались, так как ей нужно было подышать пару секунд между подходами, опираясь на него, потому что, если бы она села, то уже не встала бы точно. Ему даже понравилось подобное времяпровождение, и он был приятно удивлён, что почувствовал приятное тянущее чувство в мышцах, как после тренировок по квиддичу, но слабее. Приятная усталость разливалась по телу. Регулус подумал о том, что часто недооценивал подобные мелочи и сегодняшнее занятие ненадолго, но помогло ему отвлечься и вернуться в приятные воспоминания. На его губах заиграла расслабленная улыбка. — Вот видишь, тебе понравилось! А ты отказывался. — заметив улыбку у любимого, воскликнула Ребекка. На её щеках играл лёгкий румянец, и сама она немного блестела от тонкого слоя пота на коже. Регулус даже не запыхался. Но оно и понятно — абсолютно разное восприятие уровня нагрузки на организм было очевидно. — Нам надо в душ и спать. — намеренно игнорируя слова о том, что ему понравилось заниматься, Регулус медленно пошел к ванне. — Ты уходишь от темы, Блэк. Как тебе не стыдно! — прокричала Ребекка ему в спину. Конечно, она знала, что он это нарочно, чтобы побесить её, а потому и возмущалась столь неправдоподобно, что он даже не обернулся и бросил на ходу, мол, да, ни капельки мне не стыдно. На что Бекка лишь покачала головой и пошла в комнату взять себе сменные вещи, пока ждет своей очереди. Такие вечера перестали быть большой редкостью. Сейчас был учебный год, и пожиратели действовали не так активно. Он покидал их уютную квартирку на Олд Бромптон Роуд не больше трёх раз за неделю. Собрания проводились не так часто, как в начале года, а вылазки были хаотично разбросаны по дням, потому иногда ему приходилось срываться неожиданно на очередное задание. Он старался не зацикливаться на них, продолжал придерживаться политики малой крови и самозащиты. Из его головы не выходила мысль о том, что Волан-Де-Морт может попытаться создать ещё крестраж или уже создал. Одна эта мысль вызывала стаи мурашек и неприкрытый страх. Создать даже один крестраж — преступление против природы. Расколоть собственную душу ценой чьей-то жизни… Безумие. После того, как Кикимер вернулся от Тёмного Лорда, мир Регулуса окончательно покачнулся. Всё, что он уважал, что так ценил и чего придерживался. Всё меркло, рассыпалось в пыль. Как можно было уважать человека, который творит такие ужасные вещи, идёт против законов мироздания? Никак. Он его презирал. Матушка, его отец, кузины — все они говорили, что ему оказывается большая честь, быть принятым в ряды Пожирателей смерти. Служить могущественному Тёмному Лорду так… Тошно. Тошно от самого себя и от того, что все вокруг бегают вокруг Лорда, как собачонки, лишь бы угодить. Мерзко. Противно. Тошнотворно. Именно так ощущал себя и сам Регулус каждый раз, когда выполнял очередной приказ. В очередной раз надевал маску и боялся, что больше не сможет её снять. Сорвать с лица вместе с кожей и сжечь до тла, да так, чтобы пепел душил всех вокруг. Прошло то время, когда он считал себя частью чего-то большего, а поступки брата вызывали презрение. Теперь он ясно видел то, что боялся признавать со слов Сириуса. Регулус считал, что его брат глупец и предатель, но тот элементарно оказался умнее. Вовремя распознал блажь и разорвал все связи с семьёй. Он долго не хотел признавать, что на самом деле во многом не прислушивался к брату из обиды. Он бросил его. Регулус не слепой и не глухой, он так же всю жизнь наблюдал за тем, что происходит в доме, видел безумие матери и безразличие отца. Во многом его покорность и послушание стали результатом страха, продиктованным инстинктом самосохранения. Он часто размышлял, ушёл бы он с братом, если бы тот предложил сразу? А потом решил, что не стоит думать о том, что могло бы быть, ведь Сириус не предложил. Он ушёл один, оставив младшего брата наедине с их безумной матерью. Да, это была обида. Такая простая и детская. До скрипа зубов и тихих слёз по ночам. Непонимание, гнев, одиночество и тишина. Тишина, которая была оглушительна для юного Регулуса. Люди думают, что ненависть, крики, скандалы, непонимание, унижения — самое ужасное, что может происходить во взаимоотношениях людей. Но это не так. Самое ужасное начинается, когда люди больше не разговаривают друг с другом, избегают, уходят. И тогда наступает тишина. Всепоглощающая и окутывающая всё вокруг. А в ней уже ничто не заглушит мысли, что жужжат без остановки, раскалывая череп под своим натиском. Было гораздо легче ненавидеть брата. Кричать на него, просить вернуться, говорить с пеной у рта, какой он идиот и предатель. Но не крови, а брата. Он предал Регулуса, младшего брата, которого должен был защищать, быть ему примером, своим уходом, тем самым равняя его под одну гребёнку с их семейкой. Прошло достаточно времени, чтобы он смог пройти все стадии от гнева до принятия. Регулус вырос и понял, что сейчас уже поздно что-то менять, да и нечего. Всё случилось так, как и должно было. Он вырос, стал умнее. Понял, что должен делать, кого хочет видеть в своей жизни и ради кого готов продолжать бороться. Каждый в этой войне за что-то или кого-то сражается. У каждого есть причина не оставаться в стороне, когда твой привычный мир с таким завидным упорством пытаются разрушить и построить новый на крови и костях. У всех есть ради чего сражаться. У него точно есть. И он ни за что не сдастся, потому что более у него нет права на ошибку, он уже совершил одну и теперь расплачивается. Но его грехи никак не должны влиять на его семью. Не ту, которая использовала его и помыкала им, которая, не моргнув глазом, отдала его во служение психопату. Нет, его семья — это Ребекка и малыш. Семья, созданная им — и оберегать её он намерен во что бы то ни стало. Он не хотел, чтобы столь трепетно, старательно выстроенная стена между войной и семьёй была разрушена. Каждый раз, смотря в зеркало, он убеждал себя, что не такой как они. Он не убийца, у него был выбор, и он его сделал. Это лишь самозащита. Его руки в крови навсегда, но между убить или быть убитым… он не имеет права выбирать второе. Смерть — это роскошь, которая ему недоступна. По крайней мере пока.