The past — a ghost that is always there

После такого, казалось бы, простого предложения на душе становится тепло впервые за много лет. Сердце как-то по-особенному отстукивает ритм, словно танцуя вальс. Кажется, что ты забываешь обо всех проблемах, утопаешь в чем-то таком мягком и нежном… Коротко взглянув на Алексея, девушка отводит взгляд, смотря куда-то вдаль и что-то обдумывая… Видя настрой парня, у нее в голове появляются новые мотивы для приглашения его домой. — Идём.

***

Молодые люди заходят в квартиру, Юля куда-то кладет свою одежду, бросая дежурное: «Осматривайся», — и удаляется на кухню. Гостя встречает уютная прихожая, выполненная в светлых бежевых тонах, всё пространство выглядит весьма органично и нет ничего лишнего. Нет лишней мебели, которая загромождает и без того небольшое пространство, пуфик цвета венге, подставка для обуви и небольшой шкафчик для одежды, в который как раз-таки Алексей и убирает верхнюю одежду. Проходит дальше, осматриваясь, почти бесшумно вставая на пол, словно боясь кого-то спугнуть или разбудить. Пока Алексей принялся за осмотр помещения, сама обладательница этой замечательной квартиры уже несколько минут стоит неподвижно, о чем-то раздумывая. «Позвала, чтобы отшить? Не слишком эгоистично? Ты же не такая! Ты добрая, отзывчивая! Он же в тебя влюблен по уши, ты не видишь? Хочешь, чтобы больно было не только тебе? Тогда ты настоящая эгоистка!» — сердце вновь недовольно. «Не мешай хоть сейчас. Так будет правильнее!» — разум не прекращает гнуть свою линию. — У тебя уютная квартира… — проходя на кухню и останавливаясь в дверном проходе, с некой завистью говорит парень, — шторки, салфеточки, мягкие игрушки… — Одна, всего лишь одна мягкая игрушка, — нервно, с некой грубостью отвечает Юля, поворачиваясь с кружками чая к парню, — чай готов, — она чуть смягчает тон, приглашая парня к столу, — могу предложить лишь сахар, — девушка ставит на стол небольшую коробочку с кубиками сахара. — Львёнок, почему именно он? — Алексей садится за стол, ни на секунду не отводя взгляда от девушки. — Подарок мамы… — Юля присаживается напротив парня, — остальные игрушки остались в прошлой квартире, которую я продала… — заканчивает девушка, не поднимая взгляда на парня. И вновь наступает тишина. Лишь шум холодильника и лёгкое постукивание ложек о края чашек прерывают это затишье. Затишье перед бурей… — Тебе не много сахара? — замечая, что девушка, явно задумавшись, кладет уже третью или четвертую ложку сахара, говорит Алексей, прерывая наконец эту паузу. — Черт! — негодует девушка. — Я же вообще пью без сахара, — она резко встаёт, хватая небрежно чашку, отчего содержимое в ней бушует, словно штормовое море, выливаясь за края и попадая на руку, — ай! — неожиданно вскрикивает Юля, тут же ставя чашку в раковину. — Что ты будешь делать-то, а! — девушка открывает холодную воду, подставляя под нее правую слегка обожженную ладонь. Хоть парень и остался сидеть на месте, но сказать, что он безразлично отнёсся ко всему происходящему, нельзя. Да, он не подошёл, не спросил, как она, но обеспокоенность за состояние девушки никак не покидала его. — Что с тобой происходит? — после того, как она выключила кран, спрашивает Алексей, продолжая прожигать взглядом спину Юли. «Расскажи ему все! — сердце настаивает на своём. — Он поможет тебе». «Не поможет, — гнусная мысль, словно старая пластинка, заела в голове, — лишь смотреть с пренебрежением будет. Доведи то, что задумала». — Всё со мной хорошо, — наконец отвечает Юля слегка раздраженным голосом, — не нужно вмешиваться в мои дела, — она поворачивается к нему лицом. — Я ещё даже не начинал, ты же не позволяешь! — парень слегка повышает тон своего голоса. — Что случилось? — но тут же смягчается, пытаясь достучаться до правды. — Думаешь, что пару ласковых, красивых речей, и девушка кинется в твои объятья? — Юля усмехается с долей ехидства. — Кто-то, может, и кинется, — она задумывается на несколько секунд, — да что там далеко ходить, перед тобой наглядный пример — я. Я же когда-то кинулась… — на ее лице появляется разочарованная, грустная улыбка, — но два раза на одни и те же грабли не наступаю, — возвращая в свой голос уверенность, говорит Юля. — А ты думаешь, что наигранно хамить — лучший выход из ситуации, какой бы она ни была? — не изменяя тона своего голоса, накрепко держа свое самообладание, отвечает Алексей. — Ты сам напросился на чай, я тебя не приглашала, — щёки Юли чуть розовеют, у него явно получилось вывести ее на эмоции, — думаешь, тебе здесь рады? — спрашивает она, закусывая губу изнутри. Так и хочется выкрикнуть, сказать: «Это всё ложь, не слушай!» Но никто ничего не говорит, продолжая сверлить друг друга взглядами. Спонтанный план, кажется, выходит из-под контроля или же настолько хорошо его исполнение. — Тогда я пойду, — говорит Алексей, наконец отводя от неё взгляд. Парень встаёт и молча, без всяких криков, уходит из кухни, а потом уже и из квартиры, аккуратно, явно придерживая закрывая за собой дверь. Она осталась одна. Как и хотела. А хотела ли… — Добилась… — она устало садится на стул, зарываясь пальцами в волосы. Непроизвольные кристальные слезы падают на щеки, скатываясь по ним и падая на скатерть. Через какое-то время слышны тихие всхлипы, а ещё через какой-то промежуток ты замечаешь, что во рту появился металлический привкус, означающий то, что полость губы не выдержала натиска и сейчас из нее тонкой, слабой струйкой идёт кровь. Сидеть в этой комнате становится невыносимо, девушка медленно встаёт и, волоча ноги, идёт в зал, оглядывая комнату таким тусклым, потухшим взглядом, изредка ещё пошмыгивая носом. — Ты тоже один? — неожиданно тихо говорит Юля, — Называется, дошла до ручки, с растениями разговариваю, — девушка садится рядом с большим салатовым декоративным горшком, в котором красуется темно-зеленый друг. Его большие, резные, до некогда блестящие, листья скрючились, — ты заболел, что ли? — она рассматривает его, медленно переводя взгляд с листьев на землю. — Я совсем забываю тебя поливать, — Юля замечает, что вместо свежей, политой земли там развернулась целая пустыня Атакама, — ты поэтому перестал расти и завял? Я сейчас, — девушка удаляется на кухню и буквально сразу возвращается с чайником тёплой воды, поливая растение. — Как мне поступить? — она внимательно рассматривает самый ближний к ней листочек. — Представь, что тебе сломали листок, — облокотившись локтем на диван и чуть склонив голову набок, она продолжает вести свой монолог с лучшим, не перебивающим слушателем, — Что бы ты сделал? — вновь наступает тишина, такая тихая, но в то же время такая оглушающая. — Молчишь, — на ее лице появляется измученная улыбка, которая через мгновение исчезает, — и я не знаю, что делать. Жизнь как-то резко изменила свое течение. Считаешь, что я мерзко поступила, да? — Юля замолкает, вытирая ладошкой дорожки от слез, а потом продолжает. — Конечно, мерзко, сама знаю. Но по-другому я не могу. Подпустить ближе, чтобы привязаться? — она категорично мотает головой. — Нет. Он хочет настоящую семью, со здоровой девушкой и здоровыми детьми… А со мной он ни того, ни другого не получит… Думаешь, мне сейчас не больно? Да если бы боль может было померить по шкале, то результат бы зашкаливал! — девушка неожиданно говорит громче. — Знаешь, — она вновь говорит тише, — а ты хороший собеседник, — девушка грустно усмехается, — тебе говоришь, высказываешь, а ты молчишь. Иногда очень хочется иметь такого друга… Чтобы тебе никто не возражал, а просто слушал… Будем друзьями? — она мягко поглаживает листок, аккуратно стараясь расправить его. — Я обещаю тебя поливать, — Юля, сквозь ещё катящиеся слезы, легонько улыбается, тихо шмыгая носом. Ещё какое-то время она сидит, не меняя положения тела, но вскоре решает встать и тут же жмурится, чувствуя неприятное покалывание в ступнях. — Опять не так сидела, — пытаясь размять ноги, себе под нос бурчит девушка, — спокойной ночи, друг, — она прощается с цветком, рисуя себе в голове картинку, как вместо него тут стоит некто иной, с такой всегда обворожительной улыбкой и невероятно приятным голосом, и желает ей добрых снов в ответ.

***

У каждого же есть то, что греет душу, поднимает настроение. Будь то книга, которую ты знаешь наизусть, но все равно читаешь и переживаешь за героев или же смущённо улыбаешься, доходя до самого милого момента. Или же кружка, подаренная когда-то родителями в честь твоего дня рождения. Или… человек, которому не обязательно что-то делать, не обязательно быть идеальным, но ты все равно будешь им восхищаться… Ты становишься зависим от этого. Это становится привычкой. Плохой привычкой. Ведь, когда это исчезает, ты потухаешь. — Я позвоню… — Юля в который раз тянется к телефону, чтобы позвонить тому, кто стал ее настоящим наркотиком, — нет, — она вновь кладет телефон куда подальше, — ты не будешь ему звонить! — добавляет чуть громче она и возвращается к работе. Пять минут тишины… У нее были эти пять минут, перед тем, как сердце вновь забьется быстрее, услышав телефонную трель. Юля тут же, бросая документы на стол, берет телефон в руки, надеясь увидеть то самое имя, но какое разочарование появляется на ее лице, когда она видит совсем не то… — Ты дура, раз надеешься, что он сам тебе позвонит, — Юля держит в руках вибрирующий телефон, — у него даже номера нет… — девушка усмехается, осознавая, что у него действительно нет номера, и, выйдя из некого транса, всё же отвечает на этот звонок, — да, Кать. — Я знаю, что сейчас середина рабочего дня, знаю, что ты не любишь, когда тебя отвлекают, но сегодня после работы мы с тобой идём на шоппинг! Отказы не принимаются, — быстро тараторит подруга, выкладывая свою идею. — Зачем? — растерянным голосом спрашивает Юля, совершенно не понимая, к чему это всё. — У тебя есть праздничная одежда? — подруга ждёт несколько секунд, а потом продолжает. — Нет, а если и есть, то года так девяностого, — она тихо хохочет в трубку, но, не услышав никакой реакции от подруги, в миг становится серьезнее, переспрашивая, — Юль? — К чему ты ведёшь? — отрешённо, даже не стараясь раздумывать над словами Кати, спрашивает Юля. — Господи, — совершенно разочаровавшись в подруге, она демонстративно выдыхает в трубку, — ты в чем пойдешь на встречу? — Да… в обычной одежде, у меня совершенно нет настроения что-то выбирать. Я, может, вообще не пойду… — отвечает в который раз Юля на предложение подруги. — Ясно-понятно, — она многозначительно задумывается, а потом продолжает, — встречаемся у твоей работы ровно после окончания твоего рабочего дня, — командным голосом произносит Катя и тут же отключается. — Что за привычка отключаться! — раздражённо проговаривает себе под нос девушка, откладывая телефонный аппарат в сторону. — Почему всё крутится вокруг них-то, а? — измученно бормочет Юля, закрывая лицо ладошками. — Какой-то замкнутый круг! — возмущается она, кажется, понимая, что иного выхода ей не оставили. Девушка вскоре вернулась за работу, и к ней, к ее счастью, никто даже не подходил. Ей словно дали небольшую передышку, ведь вечером тихо, мирно помолчать и погоревать не удастся…

***

— Ну и что это за тряпка! — критикует уже какую вещь подряд Катя. — Так, похоже нужно брать дело в свои руки, — она воодушевленно потирает ладошками, как-то загадочно смотря на витрину с платьями. — Я не понимаю, чем тебе не нравится это платье, — нервно спрашивает девушка, кидая на подругу злобные взгляды. Юля глядит на себя в зеркало, вяло крутясь у него. Как ей казалось, то это вполне приемлемое платье, за весьма адекватную цену. Она была облачена в прямое платье горчичного цвета с рукавами три четверти, которое доходило до середины колена. — Тебе кратко или подробно? — с некой загадкой смотрит на подругу Катя. — Кратко, — закатывая глаза, Юля соглашается на первый предоставленный ей вариант ответа, зная подругу, лучше согласиться нежели полчаса выслушивать, почему оно не подходит. — Оно тебе не идёт, — говорит подруга, параллельно что-то ища среди одежды, — вот! — она восхищённо произносит, показывая вещицу: девушке приглянулось элегантное платье бордового цвета с рюшами и открытыми плечами. — Не-ет, — Юля категорично мотает головой, скептически смотря на платье, — оно вызывающее! — возмущается девушка. — Это оно вызывающее? — подруга удивлённо приподнимает бровь. — Это на тебе сейчас вызывающее, — теперь уже Юля с нескрываемым удивлением смотрит на подругу, — ты в нем парней так за шестьдесят плюс может и привлечешь, — закусывая губу, хихикает Катя. — Я не собираюсь никого привлекать! — сварливо произносит Юля. — Зачем, если… — она запинается, не осмеливаясь продолжить: «Если там не будет его». — Ну, и? — явно ожидая продолжения мысли, хитрым, загадочным взглядом награждает подруга Юлю. — Зачем мне кого-то привлекать, если там все свои, — быстро придумывает, что сказать девушка. — Да даже твоего этого Витю! — восклицает подруга, ловя на себе гневный взгляд от девушки. — Показать, кого потерял, — гордо заканчивает Катя, словно это она сама хочет утереть нос своему бывшему, а вовсе не Юля. — Он не мой, — шипит девушка, кажется, начиная заводиться, — давай уже это платье, — она чуть ли не вырывает из рук подруги вещь, скрываясь за полотнами примерочной. — Не твой, но выглядеть нужно отпадно! — Катя продолжает гнуть свою линию, довольно улыбаясь, явно радуясь такому развитию событий. Минута, две, три… Разве можно так долго примерять платье? Катя явно ответит на этот вопрос отрицательно, ведь девушка уже извелась в ожидании. — Ты там уснула что ли? — несколько ворчливым голосом возмущается Катя. — Ну, как? — через мгновение Юля выходит, крутясь и ловя на себе восторженный взгляд подруги. — Мы берём! Юля ещё некоторое время смотрится в зеркало, вглядываясь в свое отражение… А ведь действительно красиво смотрится. Нет ничего лишнего, не вычурно, как казалось ранее. Девушка проходится руками по фигуре, очерчивая ее, и мимолетно улыбается, а в глазах, кажется, потихоньку зарождается тот угасший огонек.

***

«Я еду домой…», — кажется, обычная, не приметная фраза. Но, проговаривая её, мы делаем счастливыми людей на том конце провода. Мы говорим: «Я дома!» — явно ожидая, что буквально через секунду к нам подбегут родные люди и захватят в свои объятия. Мы любим не место, мы любим людей, ожидающих твоего возвращения… И Юля, возвратившись домой, решила произнести давно забытую ею фразу. Фразу, в которой с определенного отрезка времени она не видела смысла. — Я дома! — пусть ей никто не ответит сейчас, никто не обнимет, но когда-нибудь настанет то время, когда самый дорогой человек подойдёт и крепко прижмёт к себе, утыкаясь носом в твою макушку. В это нужно верить. Переодевшись, девушка не решается зайти на кухню. В голове тут же всплывают картинки произошедшего, тут же меняется настроение, тут же тускнеет взгляд… Она заходит в зал, включая свет, и подходит к тому, кто вчера покорно все выслушал… — Платье, конечно, красивое, — Юля начинает разговор, усаживаясь рядом с новоиспеченным другом, и достает вещицу из красивого фирменного пакетика, — но настроения совсем нет, — под вечер вновь всё возвращается на свои места, будто и не было того маленького просвета в тёмном царстве, который давал надежду, что всё ещё будет, — завтра будет трудный день, как не сломаться и не упасть? Ты знаешь? — девушка делает глубокий вдох, чуть запрокидывая голову назад, чтобы не дать волю кристальным слезам. — Как мне пройти это одной? — одна слезинка вырывается на свободу, а за ней вторая, третья… И уже невозможно сдерживать этот поток. Невозможно. «Сама виновата!» — надрываясь, кричит сердце. — «Позвони ему». «Ты всё сделала правильно», — разум пытается ещё держаться, но, кажется, в этот раз ему не суждено одержать победу в этой схватке. Девушка тянется к телефону и набирает одиннадцать цифр, до некогда незнакомых, а сейчас уже выученных наизусть. — Не берёт, — проходит несколько секунд, — он не хочет со мной разговаривать, — Юля уже собирается убирать трубку от уха, как слышит до боли знакомый голос. — Ну, привет, — мягко, так по-доброму говорит парень, словно ничего и не было. — Привет, — робко отвечает девушка, не зная, что сказать, ведь мысль и слова, которые она готовила, в миг испарились, — ты, может быть, не хочешь со мной говорить, но я хочу сказать, — быстро, словно боясь, что он сейчас бросит трубку, подрагивающим голосом продолжает Юля, — я не должна была так с тобой поступать, — с каждым словом она говорит всё тише и тише, — я… — она вновь замолкает, — прости, пожалуйста, — шепотом произносит девушка, шмыгая носом. — Ты там ревешь, что ли? — уточняет парень, слегка изменяя свой голос, как бы в изумлении, — А ну перестань! — произносит он, поддерживая. — Ты не злишься на меня? — так по-детски робко спрашивает Юля, словно маленькая девочка, которая без спроса папы съела конфету. Как боялись в детстве, так и сейчас боимся, просто реже говорим об этом… — Как я могу злиться на девушку, которая была на грани нервного срыва, м? — его приятный, бархатный голос успокаивает, отметая все тревоги и сомнения. — Ты там как? «Он интересуется, как я? Разве это справедливо? В этой ситуации он пострадавший… или мы оба» — заключает про себя девушка, совершенно не зная, что ответить парню, а он, словно поняв, что у нее на уме, продолжает. — Хватит себя винить! Ты же меня не убила, сковородкой по голове не дала, — он усмехается, замолкая, а потом продолжает, — подумаешь, выгнала, сам же на чай напросился, — в его голосе слышится некая бывалость, словно с ним это не в первой. — Но я же согла… — вновь начинает свою тираду девушка, а Алексей перебивает ее, не давая ещё больше грехов на себя накинуть. — Давай перестанем искать виноватых, — его бархатный голос доходит до каждый клеточки, убеждая, что всё хорошо, — пусть виноват будет тот день. Поняла? — Ну, пусть будет виноват день, — нерешительно отвечает Юля, зачем-то крепче сжимая трубку телефона, — мы можем завтра встретиться? — ее щеки немного заливаются румянцем, а где-то в подсознании лезут надоедливые мысли, которые так и норовят подпортить этот примирительный момент. — А, нет, я понимаю, завтра пятница, много работы… — тут же идёт на попятную Юля. — Я одного не пойму, — он делает многозначительную паузу и, кажется, даже через расстояние чувствует, что она сидит, затаив дыхание, — во-первых, дыши, — говорит Алексей и усмехается, слыша в трубке сначала глубокий вдох, а затем и выдох. В глазах девушки наконец появляется что-то напоминающее радость, а лицо озаряет кратковременная улыбка. — Во-вторых, куда делась та Юля, которая, если понадобится, пойдет разнимать драку? — он не ждёт от нее ответа, он просто говорит. Говорит, как и когда-то. — Та прекрасная девушка, которая заворожила меня ещё с далёких времён школы, когда мы были ещё так молоды? — Алексей на несколько секунд замолкает, а потом продолжает, изменяя свой голос до неузнаваемости, отчего девушка слегка напрягается, настороженно слушая, — уважаемый абонент, разговаривающий со мной, скажите, пожалуйста, Юлии, чтобы она скорее возвращалась. — Скажу, — наконец в её голосе можно услышать облегчение, девушка расслабляет хватку и перестает сжимать телефон до белых костяшек, — хочешь сказать, что мы настолько старые? — с неким вызовом спрашивает она. — Ну, ты не обобщай, я ещё молода! — издавая смешок, отвечает Юля. — Узнаю прежнюю Юлю, — восторженно говорит парень. — А почему ты не послал меня? — спрашивает она, но ведь где-то в глубине души она знает истинный ответ, просто пока не нашла ту дорогу, которая могла бы привести её к нему, но, кажется, нашла человека, который может пойти по этой дороге вместе с ней… — Я тебе вон сколько писем писал и посылал. Как не посылал? — он наигранно удивляется. Юля лишь мило хмурит носик, смущённо улыбаясь. Он смог хоть чуть-чуть улучшить ее настроение… — Хорошо, хоть голубей не трогал, — она вновь поддерживает его игру. — Была такая идея, — загадочным тоном отвечает парень, — но я побоялся, что голубь собьется, и письмо доставит какой-нибудь другой Юле или вообще не Юле, — хохоча заключает Алексей, — а так хотя бы ты их прочитывала… — Прочитывала, — вдруг слышится ее виноватый тон, — но не знала, кто ты, поэтому отмалчивалась. А когда ты был изрядно настойчив и выводил меня из себя, тогда и отвечала, — усмехаясь, говорит она, — если бы ты не молчал, как партизан, то, может быть, всё было по-другому, — с некой таинственностью заканчивает Юля, явно не собираясь продолжать свою речь. — Ты, между прочим, тоже хороший такой разведчик! — воодушевляясь, восклицает Алексей. — Сначала сама всё выяснишь, а потом подумаешь, рассказывать ли тебе, — парень на несколько секунд замолкает, словно подбирая слова, — с тобой хоть в бой… Комплимент или не комплимент, тут уж у кого какая фантазия. Но стало так тепло где-то в районе сердца. — Возможно, я наступаю на те же грабли, но что тебя сломило? Такую сильную, уверенную в себе девушку? — вновь спрашивает Алексей. — Лёш, — словно теряя землю из-под ног, тихо начинает она. — Не нужно, — он перебивает её, не давая ей закончить, — как будешь готова, скажешь, а нет, так нет. Так на него подействовало то, что она назвала его по имени, или же что-то иное — неизвестно. Но сейчас он передумал. Не захотел делать ей ещё больнее. — Мне нужно будет отключиться, я ещё не закончил некоторые дела… — он решает сменить тему, словно вспоминая, что он всё же чем-то был занят до столь приятного звонка. — Я тебя отвлекла? — виновато спрашивает она, в миг становясь серьезнее. — Ты ещё на работе, что ли? — удивляется девушка, смотря на настенные часы, стрелка которых уже перевалила за восемь вечера. — Дома, я не успел закончить с документом в офисе, — отвечает парень, а в трубке слышится шелест бумаги. «Он работает», — проносится мысль, и Юля спешит ретироваться. — Конечно, — лепечет девушка, — ты бы сразу сказал… — Всё в порядке, — тепло отзывается он, — услышал тебя, и теперь дела пойдут в несколько раз лучше и быстрее. «Ты действительно важна ему…» — наконец с сердцем соглашается разум. — Ты маякни завтра, как будешь свободна, встретимся, если ещё это в силе, — неожиданно в Алексея вселяется та былая неуверенность. — Хорошо, — быстро отвечает она, разбивая в пух и прах сомнения парня. Они кратко прощаются, заканчивая этот примирительный разговор. Счастливого человека можно увидеть сразу. Ему даже необязательно говорить, что у него все хорошо. Эта непроизвольная, иногда дурацкая улыбка на лице и смущенный взгляд, ищущий на полу что-то такое важное, — всё это выдаёт человека с потрохами, безмолвно объясняя всем, что в данный момент времени у него всё хорошо. Вот и Юля сидит на полу, облокотившись на диван, крутит в руке мобильник, о чем-то раздумывает и смущённо улыбается, может, даже не замечая этого. Сейчас спокойно — уже радость, а то, что будет завтра, оно и будет завтра…