Игра мерцаний

Я выбирал для жизни мир Из звёзд и чёрных дыр. Переворачивал листы И выбрал тот, где ты! Н. Гринько

“Всем ты хорош, мальчик, но пока ни на что путнее не годен, а на беспутнее и подавно”,- откинувшись в полумраке коридора на спинку небольшого диванчика, сквозь полуприкрытые веки Этери наблюдает за силуэтом нового специалиста по скольжению, который негромко что-то говорит в трубку телефона. Предновогоднее корпоративное красное вино тихо бежит по венам, заменяя кровь и позволяя мыслям лететь туда, куда в трезвом состоянии они ни за что бы не улетели. В честь окончания года ее, как “звезду” “Хрустального” уходящего 2014 запоздравляли и зажелали всякого настолько, что женщина тихо смылась в темный уголок. Она, конечно, любит признание, но лучше деньгами, чем словами, тем более объятиями. Кто ее только сегодня не тискал. Ну, Дудаков - это ладно. Вместе карабкались к своей вершине. Эдик, тот вообще разошелся. Лишь бы слухи не поползли после того, как он вился весь вечер вокруг. Не хватало только разборок с мадам Аксеновой. Врачи и массажист. Тоже понятно. Куда б они без этих ребят? Какие там олимпиады?! Но остальная-то толпа набежала вовсе из ниоткуда. И все жаждали прикоснуться к святыне в виде Этери. Надо было брать Дишку с собой. Когда ребенок рядом, всем ясно - мать, женщина трудной судьбы и неподходящих параметров для флирта. - Мам, да не напьюсь я!- вдруг врывается в поток мыслей нервная фраза. Ну, и на что годен такой дитятя, которого мамочка пасет, чтобы лишнюю рюмку в рот не занес? Ни на путнее, ни на беспутнее… Голос молодого подчиненного исчезающе расплылся за углом аппендикса, где прятался диванчик, занятый Этери. За те месяцы, которые он отработал, ничего особенно ужасного Этери в молодом человеке не увидела. Даже наоборот: старательный, дело свое делает добросовестно. На нее смотрит, будто щенок на любимую хозяйку. Смешно. С ним вообще было забавно и просто. Весёлый пацан с неплохим культурным подшерстком. Мама у него вроде из балетных? А еще он пока что краснеет. Прямо девица на стройке во время летучки. Нет, ну у них же и правда стройка. И временами они с Дудаковым позволяют себе на прорабском языке обсудить перспективы. Даже девчонки их притерпелись, а мальчик-зайчик рдеет, аки майская роза. Из мрака коридора раздается сердитый быстрый топот кроссовок, а потом чуть ли не сверху на Этери валится тело: - Да твою ж мать!- пытаясь уклониться, восклицает женщина. - Ой!- он бы завис в полете, если бы умел, но точка невозврата была пройдена, так что оставалось только падать задом на начальницу и как-то менять траекторию по ходу движения. - ...ять!- на вдохе вырывается у Тутберидзе, когда она чувствует мужской локоть, воткнувшийся ей в шею.- Даниил Маркович, что ж вы на людей-то так падаете… Без предупреждения и больно! Свет из окон основного коридора позволяет видеть только смутные очертания тел, которые пытаются расплестись, не причинив друг другу дополнительного вреда. - Простите! Простите!- суетится мужчина, чем только усугубляет ситуацию, так как вертится на подоле женской блузки и тянет за нее на себя все тело. В конце концов уже Этери чуть не валится на подчиненного, тормозя себя руками, упирающимися ему в грудь. На мгновение оба замирают. Два винных дыхания смешиваются в темноте. Темнота стирает чины, возраста, правила и моральные ограничения. Все, что чувствует молодой человек - это тонкое женское тело и губы у самых губ. И… была не была! Гулять так гулять! В случае чего завтра можно объясниться тем, что был пьяный. Интересно, это оправдание или отягощение вины? Какая разница! Захватывает губами нижнюю губу женщины, проводит языком. Обнимает руками за затылок и талию. Понимает, что она не сопротивляется. Значит сразу и не убьет после. И можно продолжать. Руки передвигаются с затылка и спины на грудь. Отвечает. Прижимается сильнее. И мозг вышибает начисто. Как у всякого двадцатитрехлетнего парня. Ладно, можно забирать часть своих мыслей назад. На путнее он, может, и не годится, но на беспутнее - вполне. Так и быть… потом проведет душеспасительную беседу с юным дарованием о запрете личной жизни на работе, но пока оба пьяные или притворяющиеся таковыми, что бы ни позволить себе. Горячий мальчик с умными губами. А может, нужно чаще целоваться, чтобы от подростковых обжиманий мозги не выключало взрослой тете? Голова бежит, как самолетик по взлетной полосе: того и гляди, оторвется от земли. И ловите тогда репутацию, Этери Георгиевна, когда та полетит под откос. Женщина резко отстраняется, чувствуя, что ее уже почти вдавили в диван. Лиц друг друга они не видят, но каждый слышит шумное дыхание рядом. Мужская рука все еще плавно обходит округлость женской груди. - А хочешь, я тебе покажу твою звезду?- хрипло говорит Даня. - Мы уже на ты?- переводя дух, интересуется женщина. - До утра точно! Потом прикинемся, что перепили и ничего не помним,- какой умный мальчик! Может, и на путнее сгодится. - Ну пошли, покажешь,- cмеется Этери. Они пробираются по темным коридорам хрустального, поднимаясь все выше, и, наконец, в одном из холлов Даниил подводит женщину к окну и показывает в небо. Там ярко светит маленькая голубовато-белая звездочка, а справа и слева от нее еще две, мерцающие желтым. - Это Юлька… И мы с Сережей рядом,- в голосе Этери улыбка. - Это ты и двое верных рядом,- не соглашается Даня. - А кто второй?- удивляется Тутберидзе. - Дудаков,- мужчина за спиной совсем близко. Его дыхание шевелит темные кудри. - Ясно.. А первый тогда - кто?- насмешливо уточняет Этери. Тишина тонким фимиамом расплывается в воздухе. Ну вот, на сорокалетие наконец-то кто-то подарил звезду. Дожила до счастья. И почему-то ерничать не хотелось. Было действительно счастливо. И звезда красивая. - Так и кто же первый?- не унимается женщина. - Я,- коротко раздается в кудрявый затылок. Тутберидзе медленно поворачивается на носках туфель, надетых в честь новогоднего сабантуя, и вглядывается в неверные очертания совсем юного лица. - Так вы к нам надолго, Даниил Маркович, судя по амбициям?- она кивает в сторону звезды за окном. - Надолго,- соглашается Глейхенгауз.- Может, даже и навсегда. - Ну, тогда, добро пожаловать в команду, Даниил Маркович,- и от того, что здесь темнота разбивается ночным светом звезд и луны, они оба еще более призрачные и нереальные. - А можно ты пригласишь меня завтра в команду?- просит мужчина. - Почему?- удивляется Этери. - Не хочу быть до утра твоим подчиненным. Хочу быть твоим мужчиной,- он приближается еще больше, губы почти касаются губ. - Но завтра мы об этом забудем,-предупреждает пока-неначальница. - Само собой,- соглашается Даня и прижимается своими губами к ее.- Никаких романов на рабочем месте. Это табу. - Какой умненький,- в самые губы смеется Тутберидзе. Завтра будет завтра. Такие звезды в такую ночь не могут врать. Значит судьба светить вместе.