Куноичи

Погода совершенно не собиралась улучшаться; напротив, небо всё больше хмурилось, и вместо светло-серых облаков по нему мрачно колесили почти грозовые тучи. Операторы на это хмурились и едва слышно ругались. Пока Надья разговаривала на камеру, один из помощников успел притащить огромный прожектор и добавить в съёмки свет. Тен-Тен внимательно слушала, что говорит Шамак, и неприятно удивлялась её манере вести интервью: за пять минут Надья не задала ни одного вопроса. Это только кажется, что пять минут — это мало. На самом деле, пять минут под прицелом камеры, когда интервьюер рядом только и делает, что болтает, это сущий ад. Тен-Тен дала Шамак шесть минут форы, прежде чем решила вмешаться в бесконечный монолог. — Может, мне домой пойти? — спросила Такахаши, скрещивая руки на груди. — А то, кажется, вам и без меня нормально разговаривается. Надья сохранила лицо, но в глазах у неё плеснулось раздражение. Маринетт за линией съёмок хихикнула в ладошку, сразу же испугавшись собственной реакции. Итак, Надья Шамак была настроена против Хлои Буржуа. Эта ситуация была настолько ожидаема, что практически превратилась в клише. Ну серьёзно, кому в этом городе Хлоя не успела насолить? Младенцам? Наверняка и для них Хлоя что-то устраивала. Конфетки, к примеру, отбирала. Шамак коротко извинилась за большое вступление, и интервью наконец началось. Представив приглашённого гостя, Надья дала короткую сводку о Хлое: где учится, кем приходится мэру, сколько лет. Тен-Тен удивилась, что не прозвучали параметры её тела. Только их не хватало для полноценного досье. — И, раз уж зашла речь о вашем отце, — Надья очаровательно улыбнулась, но глаза у неё оставались спокойными, — как поживает наш любимый мэр? Тен-Тен подняла брови и опять скривилась. Какой-то грубый переход, а вроде бы Шамак считалась одной из лучших телеведущих. Что, никакой подводки, сразу вопросы? Такахаши поправила волосы, попутно засветив браслет. Ну, надо отрабатывать своё проживание в отеле. Ей несложно, Андрэ приятно. — Нормально он поживает, что ему будет-то? Работает целыми сутками, мы только за завтраком и видимся. Вот недавно у нас был день профориентации в школе… — И он на него не пришёл? — Чего? Нет. Пришёл. Только как пришёл — так и ушёл, потому что там была акума, которая за ним охотилась, — Тен-Тен добавила возмущения. — Бражник совсем обалдел! Нападает на моего папочку, на обычных людей, и главное — на меня! Ну как можно нападать на меня, скажите пожалуйста?! Он мой хейтер, я вам точно говорю, совершенно скатившийся с катушек человек! Надья кивала в такт её словам, но по лицу было видно, что в них она не верит. Тен-Тен ещё немного повозмущалась, прежде чем Шамак перевела интервью на другую тему. И опять не было никакой грации, Надья просто сказала «поговорим о другом», прежде чем задать следующий вопрос. Вот за что ей деньги платят? Дальше шли какие-то общие вопросы про сохранение красоты, круг общения и расписание дня. Тен-Тен отвечала, при этом отслеживая перемещение наркодилера. Мужчина, очевидно, не продал ни грамма. Он сел на отдалённую лавочку, откинулся на спинку и закурил, запрокинув голову. Из-под распахнутой кожаной куртки была видна застиранная белая майка; Тен-Тен почему-то обратила внимание на пятна, которые, видимо, уже никак не выводились. Мужчина нервно тряс ногой и делал большие затяжки. Тен-Тен надеялась, что курит он обычный табак, а не что-нибудь из продаваемого. Некоторые вещества влияли даже через дым. Напрягал её этот кадр. Как бы чего не учудил. — Вы пришли на интервью с Адрианом Агрестом, — сказала Шамак, привлекая внимание Тен-Тен. — Как я понимаю, вы дружите? Оператор повернул камеру, показывая названного парня. Адриан, смутившийся в первую секунду, быстро взял себя в руки, приветливо улыбнулся и помахал рукой. Тен-Тен чуть не сплюнула. Шамак смотрела с нескрываемым превосходством: ясно же, что специально спалила Агреста и его новый внешний вид. Чёрта с два они с Тен-Тен теперь спокойно погуляют. Да ещё и Маринетт придётся тащить с собой, потому что иначе фанаты Адриана её могут порвать на кусочки, ведь Дюпэн-Чэн тоже попала в кадр. В общем, первое положительное впечатление от Надьи Шамак можно было смывать в унитаз. Так что Тен-Тен многообещающе ухмыльнулась и прямо посмотрела в глаза женщине. Играть хочешь, да? Ну-ну. Может, будь Тен-Тен лет на сорок поменьше, она бы подхватила это настроение, но сейчас это казалось швырянием песка на детской площадке. Тупо и неконструктивно. — Мы с Адрикинсом как брат с сестрой. Всё детство провели вместе. Естественно мы гуляем, что за тупой вопрос? — Но раньше вас не замечали вместе? Естественно, потому что Хлоя и Адриан долгое время нормально не общались. Но объяснять это? Увольте. — Плохо старались, — фыркнула Тен-Тен, поправляя волосы. — И за что вам только деньги платят? Поднимался ветер, так что волосы Хлои пушились, выбиваясь из тугого пучка. Глаз камеры снова уставился на Тен-Тен, и странный допрос продолжился. Какие планы на отель? Будет ли Хлоя его наследовать, или же этот бизнес-проект отойдёт другому ребёнку её матери — кто это, кстати, девочка или мальчик? Тен-Тен улыбалась и говорила, что, естественно, отель будет её и только её. И что единственный ребёнок, которому он отойдёт — её ребёнок с Адрикинсом. — Хотя если мы как брат с сестрой, то это будет почти инцест… Адрикинс, нам не быть вместе! Я тебя бросаю! Адриан закашлялся. Маринетт, стоящая рядом, сочувственно похлопала его по спине. Мужик на скамейке курил одну за другой, раскачивался из стороны в сторону и дёргался, словно его иногда били током. Подростки, гулявшие рядом, смотрели на него с интересом и страхом; кто-то умный предложил сваливать от психа нахрен, и остальные, к счастью, послушались. Тен-Тен хмурилась, наблюдая за мужчиной. Её мрачность заметила Маринетт: девушка тоже посмотрела на «психа» и поджала губы. Затем она достала телефон и набрала короткий номер — полиция или скорая помощь, видимо. Дюпэн-Чэн всегда была гиперответственной, даже когда этого не требовалось. — Кстати, как вы относитесь к последнему указу вашего отца? — сладко улыбнулась Шамак. — К какому именно? Он много чего указывает: не разбрасывай вещи, Хлоя, будь милой, Хлоя, учись хорошо, Хлоя, не делай… — К установке статуи героям, — прервала список Шамак. — Мы стоим как раз на том месте, где она будет располагаться. Церемония открытия уже завтра, между прочим! — А. Статуя. Тен-Тен покачала головой, словно услышала что-то очень глупое. В принципе, так и было: она не считала идею установки статуи хорошей. — Мне это всё не нравится. — Что? Но почему? Разве вы не согласны с тем, что Чудесные герои так много сделали для нашего города? Насколько я помню, вы часто были жертвой нападения акумы — так кто же спасал вас столько раз? Такахаши кисло посмотрела на разглагольствующую женщину. Вот уж кто был настоящим фанатом. В принципе, не удивительно: Шамак, если можно так сказать, специализировалась на супергероях, став чуть ли не их личным репортёром. Адриан сравнивал эту женщину с Эйприл О’Нил. Тен-Тен понятия не имела, кто это, так что не спорила — Агресту наверняка лучше знать. Как Кот Нуар и супермодель, он частенько сталкивался с Надьей в обоих своих обличиях. — Слишком много внимания героям, — сказала Тен-Тен, когда красноречие Шамак пошло на спад. — Даже не «героям», а «герою». Ледибаг. Многовато ей восхищаются, пренебрегая Котом и коммунальными службами. — Простите? Тен-Тен закатила глаза. Ну это же было очевидно! — Коммунальные службы, алё. Полиция, пожарные, медики. Почему им не ставят памятники? Нет, давайте героям. Я вам скажу почему: в руках врача магии меньше, чем в фотке маски Ледибаг. А люди любят магию. Так что я против этой статуи, лучше бы на эти деньги купили что-нибудь для городских больниц. Шамак растерянно моргнула пару раз, а затем объявила рекламный перерыв. Адриан и Маринетт стояли пришибленные. Словно Тен-Тен сказала про памятник им в укор, в самом деле. Ох уж этот подростковый максимализм и стремление принимать любые высказывания на свой счёт. Пока Надья приходила в себя после неожиданного ответа, Тен-Тен подошла к подросткам. Адриана она хлопнула по плечу, вытаскивая парня из пучины самобичевания. С Маринетт же даже не поздоровалась — это не подходило роли. — Дюпэн-Чэн, я надеюсь, ты вызвала полицию. — А?.. я скорую вызвала, там же явно человеку плохо. Тен-Тен поморщилась и посмотрела на девочку. Маринетт была расстроена словами Такахаши, но ещё куноичи заметила… напряжение. И страх. Не очень сильный, но правильный, потому что направлен он был на мужчину, качающемуся на лавочке. — Ты дурная? Он наркоман, а не больной, — сказала Тен-Тен, смотря Маринетт прямо в глаза. — Он всё равно человек! — Он может быть опасен. Не только для тебя, но и для медиков, — Такахаши щёлкнула пальцами, привлекая к себе внимание. — Адриан, полицию. Агрест с извинением посмотрел на Маринетт и вызвал полицию, как и говорила Тен-Тен. Такахаши позвали обратно под дуло камеры. Надья вернула себе самообладание за пару минут перерыва. Тен-Тен, напротив, утратила спокойствие окончательно: хотя мужик вёл себя тихо, он всё равно дико напрягал. Члены съёмочной группы бросали на наркомана взгляды, но никто ничего не делал. Все ждали, когда же кто-нибудь другой возьмёт ответственность в свои руки. — Мы вернулись! — радостно провозгласила Шамак, подмигивая камере. — И у нас ещё много-много вопросов к очаровательной Хлое Буржуа! Продолжим? — Продолжим, — согласилась Тен-Тен без особой радости в голосе. Шамак её неудовольствие, конечно, заметила. Но плевать она на него хотела. Полились вопросы: в основном про отца и отель, но также были и про учёбу, хобби самой Хлои, про друзей, про её стиль и… про её мать. Вот здесь Тен-Тен совсем не знала, что стоит говорить. Мать Хлои всё ещё была для неё загадкой. Одри Буржуа явно не питала особо тёплых чувств к дочери; вполне возможно, что женщина ненавидела своего ребёнка. Причин могло быть множество, от испорченной фигуры и послеродовой депрессии до какого-нибудь идиотизма. Ненависть могла вырасти из любой мелочи. Да хоть из-за того, что у Хлои волосы длиннее — Тен-Тен достаточно насмотрелась на психов, чтобы ничему уже в своей жизни не удивляться. К тому же, у Одри был ещё один ребёнок. Его, конечно, скрывали от папарацци — иначе Шамак была бы более информирована. Но это было не так важно, как наличие у Хлои сестры или брата. Интересно, женщина изменила Андрэ в Америке, или же последыш был единокровным для Хлои? Тен-Тен замялась, не зная, что ей говорить. Шамак улыбалась красным ртом, блестела белоснежными зубами и злыми глазами. Наслаждалась, пока Такахаши строила из себя уязвлённую стервочку, которой залезли пальцем в глубокий и болезненный гнойник. Помимо размышлений над ответом, Тен-Тен чувствовала слабые отклики паники: в небе, на тёмно-сером фоне, она увидела фиолетовую искру порченой бабочки. Такахаши молилась всем известным богам, чтобы это было обманом зрения, потому что… Ну, учитывая, что Габриэль извинился перед ней ночью, Тен-Тен была уверена в его намерении избавиться от Хлои. А рядом с ними в этом парке из выведенных на эмоции был только наркоман на лавочке. Возможности человека, готового на что угодно, потенциально ужасали. Но вот что делать ей в этой ситуации — тот ещё вопрос. — Моя мать — прекрасный человек, и я очень её люблю, — сказала наконец Тен-Тен, пока её голова прокручивала варианты. Убить бабочку? Она не знает как. Обратить общее внимание на акуму? Бесполезно, потому что проблему это не решит. К тому же Чудесные заметили приближение бабочки каким-то внутренним чувством и уже успели разбежаться в разные стороны по надуманным предлогам. Вопрос только в том, когда они вернутся. И успеют ли. И справятся ли. Роджеркоп вызвал у них огромные трудности; вряд ли герои, говоря откровенно, справились бы без вмешательства Тен-Тен. А здесь человек, для которого нет ничего… почему-то Тен-Тен была уверена, что наркоман на лавочке уже достиг того дна, когда люди вокруг превращались в ходячие куски мяса, и кроме дозы ничего не интересовало. Думай, Тен-Тен, думай. Что такое акума? Неизвестно. Их насылает Бражник, но Тен-Тен даже не была уверена, что это обычная бабочка, испорченная его силами. Может, она полностью из них состояла… это сейчас было неважно. Что рождает акуму? Эмоция. Злость, раздражение, негодование — весь негатив, на который только способен человек. Но этого недостаточно для акуманизации: каждый день в Париже злятся, негодуют и раздражаются миллионы людей, и только единицы становятся акумами. Значит, есть ещё критерии. Один из них — вероятная приближённость к Габриэлю; это могло быть ограничение в расстоянии, потому что дом Агрестов находился неподалёку, или что-то другое. Может, эмоциональная вовлечённость самого Бражника. Это есть. Но что ещё? Что ещё? Тен-Тен слышала историю про акуманизацию мадам Бюстье: та защищала от акумы расстроенную Маринетт, махала папкой и в итоге бабочка сменила цель. Хм. Сменить цель — это именно то, что сейчас было нужно. Жаль, что Маринетт не расспросишь подробнее. Бабочка приближалась под тихое мурлыканье далёкого грома. Шамак давила на гнойник Хлои Буржуа, задавая вопрос за вопросом. Тен-Тен мялась на камеру, заикалась, хмурилась — и думала, думала, думала. Счёт шёл на секунды, которые так не уважали в этом мире. Нужна эмоция — с этим проблем не будет, Тен-Тен могла разогнать своё сознание в любом направлении. Немного самогипноза, и она будет в холодной ярости даже без причины. Нужна цель, судя по всему. И предмет, куда может влететь бабочка. Это должен быть обычный предмет? Наверное, нет. Все проклятые вещи были так или иначе связаны с целью. Но что выбрать ей, чтобы не дать акуманизироваться сумасшедшему? И стоит ли вообще вмешиваться? Да, стоит — иначе её просто убьют, Такахаши была уверена. К тому же Тен-Тен была уверена в собственной ментальной устойчивости, так что миру не светила одержимая куноичи. Одни плюсы, куда ни посмотри. Осталось найти предлог. — А как вы прокомментируете слухи о том, что ваша мать состояла в близости с Габриэлем Агрестом? Тен-Тен уставилась на Шамак, широко раскрыв глаза. Вот оно. Вот цель акуманизации. И предмет тоже есть — пальто, которое Тен-Тен отобрала у Габриэля. — Он… нет-нет, они… они не могли… Шамак улыбнулась — победно, довольно, кроваво. В следующий миг, когда она заметила севшую на плечо Тен-Тен бабочку, женщина побледнела до стерильной белизны. — Близость? Я узнаю это, — пообещала Тен-Тен, прикрывая глаза и настраиваясь на ментальный бой. Её голову словно проглотило желе, и сознание выключилось, как перегоревшая старая лампочка. Акуманизация была похожа… нет, она не была похожа на гендзюцу или на гипноз. На программирование тоже. Это в общем было совершенно новое чувство, которое Тен-Тен никогда раньше не испытывала: раболепие, желание подчиниться, встать на колени, посмотреть на своего БОГА со слезами на глазах. Вот только БОГ молчал. Тен-Тен схватилась за ткань на груди — не пальто, которое отдал ей Габриэль, а её любимая белая туника. Такахаши носила её целых пять лет, с пятнадцати до двадцати, пока вещицу в лохмотья не разорвали во время боя. Она очень любила свои вещи и терпеть не могла их менять. Тен-Тен опустилась на одно колено. Нижним зрением она видела бордовые штаны и свои любимые босоножки. О. Какая неожиданность. Она подняла голову, смотря вперёд. Шамак и её банда продолжали снимать; камеру Тен-Тен уничтожила одним броском куная. Железо не прошло навылет, как она и хотела, а застряло в технике. Просто баловство, чтобы напугать оператора. Шокированный мужчина даже не пошевелился. Тен-Тен не была уверена, что он вообще заметил бросок. Рядом истуканами замерли Чудесные. Милые ребятки, надевшие свои костюмчики и готовые к битве. «Забери их Талисманы! Забери Талисманы Кота Нуара и Ледибаг!» «Зачем они мне?» БОГ промолчал… потому что никакого БОГА не было. Это понимание пронзило голову Тен-Тен болью, короткой, как разряд молнии. БОГА не было, был Габриэль Агрест, чёртов Бражник со своими бабочками. «Забери Талисманы, и я расскажу тебе, что было у Габриэля Агреста и твоей матери», — попробовал другую тактику мужчина. Тен-Тен дёрнула уголком губ и медленно поднялась на ноги. Чудесные, напротив, пригнулись, готовые реагировать на любое её движение. Отлично, бой с Роджеркопом хоть чему-то научил их… «Ты думаешь, что они учатся, Куноичи? Отвечай!» «Забавно ты запнулся перед моим именем». Не было никакого БОГА. Он не мог больше влиять на её сознание. Габриэль слышал её мысли, но очень убого: словно каждое третье слово. Или, возможно, просто улавливал направление размышления. А может, он не успевал за полётом её сознания? Неудобно, но не смертельно. Тен-Тен сталкивалась с шиноби, которые могли буквально читать мысли и намерения, куда там Шарингану. Она освободила своё сознание, наполнила его свежим морским воздухом и грозовой ясностью. «Подчиняйся», — приказал Габриэль. — «Подчиняйся!» Её голову укололо, словно кто-то вставил в висок булавку. Тен-Тен, пожалуй, даже не обратила бы на это внимание, если бы не прислушивалась к своим ощущениям. О, нет, это совсем не впечатляло. Боль от выстрела Роджеркопа была в миллионы раз сильнее. — Хлоя, — подал голос Адриан… Кот Нуар. — Хлоя, ты меня слышишь? Ты можешь с ним сражаться. Ты ведь не подчинишься ему?.. Ты же никому не подчиняешься, верно? «Подчинись!» — вторил его голосу Бражник. Смешно, что отец и сын говорили совершенно разные вещи. Тен-Тен прикрыла глаза, наслаждаясь родным течением чакры в теле. Влияние Бражника на сознание было сродни иллюзиям её мира. И сбрасывалось оно так же: коротким выплеском внутренней энергии или полной её остановкой. Тен-Тен не могла предугадать последствия от замораживания чакры внутри, учитывая её искусственную природу, так что ограничилась выплеском. Ударная волна разошлась от неё во все стороны. Чудесные схватили людей, находящихся поблизости, и рванули подальше от эпицентра. Тен-Тен поморщилась: у неё никогда не было сил для такого разрушения, и времени на перестройку стиля боя тоже не было. Значит, придётся не считаться с сопутствующим уроном и по чуть-чуть снижать силу выплеска. Дозировать. Чакра Тен-Тен понадобится: она не могла не воспользоваться возвращением прошлых способностей. Тем более причина акуманизации — Габриэль. Идеальный повод, чтобы изучить обиталище врага! Наркоман на скамейке ошалело хлопал глазами, смотря на приближающуюся Тен-Тен с раскрытым ртом. Волосы мужчины встали дыбом, очки снесло порывом силы. Остановившиеся глаза следили за подходящей «одержимой» с обречённостью смертника. Однако Тен-Тен не собиралась его убивать. Были способы и поинтереснее. Она сложила несколько печатей, восхищаясь былой гибкостью суставов. Руки мигнули нестабильным зелёным, и Тен-Тен приложила загоревшиеся ладони к голове мужчины. Почти сразу же тот дёрнулся в сторону, перевешиваясь через спинку лавочки. Его тошнило так, словно вся дрянь, что была в его организме, выходила наружу. В каком-то смысле так и было. Тен-Тен не была способна к медицине, но у Сакуры кое-как вышло научить её технике, выводящей яды и потенциально опасные вещества. Полезное умение, жаль, Харуно разработала технику после войны с Суной. Песчаники обожали использовать в бою яды. — Стой, акума! — крикнула Маринетт. Тен-Тен схватила йо-йо, летящее в неё, за леску и слегка дёрнула на себя. Несильно, но Ледибаг хватило: слишком она вложилась в швыряние своей игрушки. Маринетт рухнула на асфальт и выпустила леску из рук. Если бы не волшебный костюм, Дюпэн-Чэн точно разодрала бы локти и колени в мясо. — Совсем не следишь за равновесием, — покачала головой Тен-Тен, рассматривая йо-йо вблизи. — Прости, но это я заберу. «Не йо-йо, Куноичи! Серьги!» Более слабый всплеск силы отбросил Ледибаг назад; голос в голове пропал. Кота, кинувшегося на выручку своей напарнице, тоже отшвырнуло. Тен-Тен дёрнула леску на себя, и та смоталась, словно слышала мысли Такахаши. План, рождённый в её голове, был прост: Ледибаг применяла всю свою магию при помощи йо-йо. Значит, если лишить её игрушки до применения Супер-Шанса, то никакой помощи от удачи девочка не получит. Плюсом шла невозможность Исцеления, что могло стать для Тен-Тен очень полезным. Она убрала йо-йо в карман штанов и слегка улыбнулась. Кот, уже успевший прийти в себя, снова кинулся на неё, замахиваясь шестом. Слабая позиция, но много силы, вложенной в оружие, которое не могло сломаться. Это было опасно. Она сделала шаг в сторону, мимолётно растрепав волосы Нуара, когда парень врезал шест в асфальт. Кот выпучил глаза, словно она его ударила под дых, и в шоке отскочил в сторону, держась руками за голову. Будто она хотела с него снять скальп, честное слово. Шест Нуар оставил у ног Тен-Тен. Оружие вошло глубоко в асфальт, но Такахаши без проблем вытащила железку. И бросила её обратно Нуару. — А? — окончательно растерялся Кот. — Защищай свою благоверную, — посоветовала Тен-Тен, складывая мудру концентрации. — Я не уверена, что она сможет снять синхронизацию, если не вернёт йо-йо. — Что? Стой! Звук слабенького взрыва — и всё вокруг заволокло плотным дымом. Тен-Тен сложила пару печатей, используя технику замены — базовое умение любого шиноби, позволяющее менять себя с любым предметом поблизости. Обычно менялись с другими людьми, поскольку выбранный предмет должен был обладать примерно той же массой, что и ты. Тен-Тен поменялась с манекеном из магазина, расположенного недалеко от парка. Материала болванки и одежды хватило для замены, а рассеивающийся дым скрыл следы побега. Начался мелкий дождик, гром зарычал совсем близко. Погода оказалась максимально подходящей для скорого побега. Тен-Тен бежала по крышам, ловя лицом капли и порывы ветра. Париж не был Конохой и не проектировался для шиноби, привыкших передвигаться верхними путями: то и дело Тен-Тен приходилось прыгать, карабкаться, пригибаться и уворачиваться. В её родной деревне ходить по крышам было едва ли не удобнее, чем внизу; жаль, что про город Хлои она не могла сказать того же. Постепенно дома из низеньких, более или менее пригодных для бега, превратились в гигантов. Тен-Тен пришлось использовать отобранное йо-йо, чтобы с удобством перемещаться по городу. Игрушка слушалась, словно Такахаши была её хозяйкой. Это, признаться, удивляло: неужели магия, — квами, — не сопротивлялась захватчице? Или Тикки, что было бы вполне ожидаемо, оказалась на стороне Тен-Тен? Очередную попытку Бражника сказать что-либо Тен-Тен прервала на полуслове, полыхнув чакрой. Произошло это в перелёте с одной крыши на другую, так что потенциал сил просто развеялся. Только окна слегка задребезжали, словно от порыва урагана. Тен-Тен на это тихонько рассмеялась. Стальной Ветер, да. Её путь лежал в двух направлениях: в первую очередь к отелю Буржуа, потом к поместью Агрестов. Изначально Тен-Тен хотела ограничиться посещением обители Бражника, но после отъёма йо-йо в голове Куноичи мелькнула шальная мысль: если не будут использованы Супер-Шанс и Исцеление, значит, всё, что Тен-Тен принесёт в этот мир, останется с ней. Не так ли? Дело оставалось за малым: выгрузить привычный арсенал где-нибудь в безопасном месте, — в гардеробной или в обувной, к примеру, — и провести разрыв синхронизации с бабочкой самостоятельно. Оставалась проблема с уничтожением насекомого… но Тен-Тен искренне надеялась, что с этим ей помогут. В идеале, конечно, Лука, но что-то Такахаши больше верилось в помощь от Адриана. Помня о множестве камер и о прослушке в апартаментах Хлои, Тен-Тен использовала несколько техник сокрытия, чтобы проникнуть в свои комнаты незамеченной. Чакра слушалась, как изголодавшийся по вниманию пёс; в прошлой жизни Тен-Тен ни разу не ощущала подобной покладистости. Было странно думать о собственной энергии как о чём-то самостоятельном. Куноичи проникла в комнаты, полностью уверенная в собственной незаметности. Легко добравшись до гардеробной, Тен-Тен усмехнулась: бинго! В комнатах как раз недавно закончилась уборка, и дверь гардеробной оставили открытой, чтобы вещи не пропитались запахом бытовой химии. Удачно. Было ли это стечение обстоятельств или влияние удачи от йо-йо? Тен-Тен проскользнула в гардеробную, оттуда — в обувную. Здесь было темно, поскольку комната не имела окон. Куноичи это было только на руку, потому что она столкнулась с небольшой трудностью. Она наизусть помнила, какое оружие где находится в её доспехе; в конце концов, знание собственного арсенала было гарантом её выживания. Однако сейчас на Тен-Тен была одежда, которую она не носила более семидесяти лет. Такахаши понятия не имела, что у неё в свитках. Ей пришлось распечатывать их и просматривать оружие вручную. Это заняло время и два выплеска чакры против Бражника — слабых, но потенциально заметных. С холодной головой Тен-Тен отметила, что уровень внутренней энергии просел примерно на треть. В общем она сделала шесть выплесков, блокирующих Бражника в её голове, плюс некоторое количество чакры съел бег по крышам и техника для наркомана. Судя по ощущениям, чакра тратилась, но не прибывала. Это было логично: внешность Тен-Тен вернулась благодаря магическим силам Нурру и Габриэля; в теле Хлои не было очагов чакры, вырабатывающих этот тип энергии. Значит, Тен-Тен сейчас была подобна батарейке с ограниченным зарядом, и тратить его стоило очень аккуратно. С сожалением Тен-Тен убрала большую часть оружия обратно в свитки: учитывая стиль жизни Хлои и особенности мира вокруг, Такахаши просто не могла пользоваться катаной, булавами или хотя бы нунчаками. Жаль. Она оставила себе набор метательных игл, складной арбалет на предплечье, несколько кунаев и сюрикенов. Канзаши с острыми концами. Привычный набор ядов и ингредиенты для их восполнения — всё обёрнуто плёнкой и может храниться целых полгода. Достаточный срок, чтобы найти им замену, если понадобится. Она надеялась, что успеет разобраться с происходящим вокруг намного быстрее. Учитывая плотность нападений акум за последнюю неделю, Тен-Тен или сама умрёт от нервного истощения, или всё-таки прибьёт Бражника на радость квами. Также Тен-Тен оставила аптечку. Обычная аптечка шиноби, стандартная даже по меркам других военных поселений. Но в этом мире, пока Тен-Тен не разобралась в лекарствах, привычные пилюли были на вес золота. Все мелкие детали и метательное оружие Тен-Тен сложила в подсумок. Незаменимая вещь, если подумать. Только в мире ниндзя Тен-Тен совсем его не использовала, больше полагаясь на техники и волшебство запечатывающих свитков. В одном таком рулоне можно было, без преувеличений, перенести дом. Только вот загвоздка: чтобы открыть свиток или запечатать в него что-либо, была нужна чакра. А у Тен-Тен теперь чакры не было. Последнее, что Тен-Тен оставила себе — набор лент для пучков. Пожалуй, если вещи после ухода акуманизации исчезнут, именно по этим ленточкам Тен-Тен будет скучать больше всего. Спрятав выложенные вещи среди коробок и ниш, Тен-Тен вышла из гардеробной и направилась к окну. Техники маскировки всё ещё действовали. Такахаши чувствовала, как скользят по её скрытой чакрой фигуре равнодушные взгляды: так ощущались камеры и роботизированные противники. Если не тренировать особую чувствительность к такому вниманию, то можно и не обратить внимания. Тен-Тен выскочила на улицу, зацепилась ладонью за стекло и быстро полезла наверх. Руки требовали меньшего расхода чакры, чем ноги. Дело было в чакроканалах, которые в ладонях с рождения имели большую тренированность. Так, чтобы зацепиться за вертикальную поверхность, из ладони тратилось пять условных единиц чакры на единицу времени; стопа, даже учитывая проводящий чакру материал обуви, требовала от двадцати единиц чакры. Это мало кто знал. В основном об экономии чакры задумывались ниндзя-марафонцы, изматывающие своего противника во время длительного боя, и те, кому от рождения не повезло с маленьким энергетическим резервом. Тен-Тен узнала про различную пропускную способность каналов сначала от Неджи, потом от Сакуры. Сейчас эта информация пригодилась, как никогда. Она бежала по крышам, используя чакру только для прыжков или для цепляния за стены. Резерв не радовал. Оставалось около трети, и всё. Чакра тратилась не только на открытие свитков, но и на поддержание тела. Особняк Агрестов был недружелюбен: смотрел тёмными глазницами окон, шуршал по-осеннему озлобленным садом. На страже дома стояли Чудесные, в кои-то веке использовавшие голову и сразу понявшие, куда должна пойти акума. Вот почему они такие умные именно тогда, когда не надо? Тен-Тен сложила печати и вызвала клона. Не теневого, — на него тратилось преступно много чакры, — а обычного иллюзорного. Простейшая техника, практически не затрагивает резерв. Учитывая, что Чудесные понятия не имели о способах боя шиноби, иллюзии должно было хватить для отвлечения внимания. В дом было не пробраться: Тен-Тен позвоночником чувствовала электрическую сеть, пронизывающую стены. Не шокер, нет. Датчики, что в её случае почти так же неприятно. Но кто сказал, что Такахаши нужен был дом? Клон отправился в особняк, мелькнув перед глазами Чудесных. Герои, как послушные котята, побежали внутрь здания, тогда как Тен-Тен направилась в сад. Те самые пропавшие два метра живой изгороди требовали проверки.