Бесконечное лето майора Ильи Владимировича.

"У каждой истории есть начало и конец. У каждой истории есть своя канва, синопсис, содержание, ключевые моменты, прологи и эпилоги. И нет такой книги, в которой при каждом новом прочтении не открывались бы вещи, на которые раньше не обращал внимания. У каждой истории есть начало и конец. Почти у каждой…". Но не в этот раз.» «Ни одна живая душа не знает, что будет завтра, когда война правит бал. Тысячелетия… сотни лет потерь, агонии и разрушений, наряду с героизмом, славой и самопожертвованием ради спасения человеческих ценностей. Мы исполним свой долг – защитим Родину и умрём ради спасения чести. Мы не дадимся смерти и запишем ещё одну славную страницу в книгу истории». Герой этой истории всегда считал себя учёным, ему была близка история и география, он любил читать книги по военной истории и делу, отечественные и зарубежные, из компьютерных игр, разумеется, больше всего он обожал стратегии, кино он особо не любил, но сериалы и передачи типа «Следствие вели» смотрел охотно, да и в какой-то мере ему жизнь в Союзе виделась куда в лучшем свете, чем в том жалком, невзрачном и сером мире, где ему пришлось жить, когда целыми днями он провисал в ВК, на Pinterest и Ютубе, смотря разного рода хрень, т.к. искренне не понимал, куда и зачем ему идти на улицу, тем более, что во дворе «старожилов», которых он видел в детстве осталось очень мало, если остались вообще. У него была попытка позвать одногруппницу, в которую он, несомненно, был влюблён, но был ею отвергнут, на каток, но та отказалась. Хотя в общем знаменателе-то он считал каток лишь предлогом, ему просто не хотелось быть одному, т.к. его периодически грызла мысль о собственной ненужности. Она хотела конечно, высказать ему всё как есть, и сказать, что все его надежды напрасны, но видимо сочла, что он может сделать что-нибудь опрометчивое, а она побоялась нести за это ответственность, хотя, безусловно, она понимала что искренне ему нравилась, даже несмотря на то, что он считал, в плане того, чем сам интересовался, её полнейшим нулём, несмотря на то, что в остальном она была неплоха, и что он полагал, что эта проблема поправима. Но его всегда утешала весьма призрачная надежда такого типа: «Если бы эта наука была бы не нужна, ею бы никто не занимался, а раз того доцента теперь нет, ввиду известных событий, его нужно будет заменить. Жаль они этого не понимают, и никогда не поймут». Возможно именно эта неудачная попытка сблизиться, вкупе со смертью четырёх близких ему людей (деда, бабушки, одной из тёть(сестры его матери), и одной из его двоюродных сестёр) и сделала его таким чёрствым. Хотя по образованию он и значился «специалист по информационным ресурсам» (обозначать себя как библиотекаря он ненавидел всеми фибрами души, т.к. он никогда не хотел работать в библиотеке, да и вообще учиться на эту специальность, если бы не стечение обстоятельств.). Про эти обстоятельства он говорить никогда не любил, и любой намёк или вопрос касаемо этого его приводил в бешенство. Хотя, те знания, что он получил, частично ему, как ни странно, пригодились. Пионерию и комсомол он не застал по довольно прозаической причине, по причине того, что страна, при которой существовали эти организации к моменту его рождения уже лет 10 как канула в лету после путча, как и сами эти организации после 22-го съезда ВЛКСМ, хотя уже к 22-му съезду тогда было понятно, что пионерия с комсомолом выродились, была конечно попытка провести и 23-й съезд, но увы, стало понятно, что в переродившемся обществе комсомолу не место. Хотя можно сказать, что большинство из того, что он видел в своём детстве едва ли чем отличалось от детства советского ребёнка. Как и все он ходил в различные кружки: моделирования, английского и т.д. За исключением того, что в садик он не ходил. В силу специфичности своих интересов он не имел друзей, т.к. подавляющему большинству окружавших его студентов он не доверял, и имел на то, весьма веские основания, тем более он их считал политически неблагонадёжными, да и тем было всё равно на то, чем он интересовался, т.к. они не разделяли их. Они считали, что он занимается какой-то ненужной ерундой, на что он всегда отвечал: «Если бы это было бы не нужно, это бы тогда никто не изучал, и об этом не писались бы научные труды», после чего он с разочарованием думал, что лучше бы он карты рисовал. Каждый раз, когда одногруппники его звали на встречи, он отказывался, т.к. он их терпеть не мог, хотя большая часть из них в целом-то относилась к нему нейтрально и даже вполне лояльно. Кто-то считал его социофобом, кто-то социопатом, но ему было на это наплевать. По темпераменту он в целом был холерик – когда он что-то мог сделать с ходу, он воодушевлялся, радовался и ударными темпами занимался какой-либо работой, стоило же хоть какой-то малейшей детали пойти не по плану, или столкнуться с действительно серьёзными трудностями, а он не умел совершенно действовать в нестандартных ситуациях, у него чаще всего начиналась истерика и паника. А девизом его был «Холодная голова, горячее сердце и чистые руки». Когда началась вся эта заварушка, он уже был выпускником университета, правда, он закончил, не исторический, как хотел, а географический, сочтя что навык рисования карт ему понадобится. До этого он учился в колледже культуры по специальности «Библиотечно-информационная деятельность», хотя изначально она просто называлась «Библиотековедение», то что он это ненавидел всеми фибрами души, было несомненно, впрочем, ввиду того, что он не имел полного среднего образования и не сдавал ЕГЭ, выбора у него не было, только после этого он поступил в университет, правда не на исторический, как хотел, а на географический, на истфак он не попал, ввиду того, что не смогли сформировать группу, экзамены он успешно сдал на географическом, и позднее его закончил. Он хотел получить второе высшее, историческое, едва закончив географический, но, увы, все карты были спутаны «чёрным лебедем», которого он явно не ожидал, и боялся, а именно, войной, так что уже стало не до написания научных работ, а хотел он их писать либо по-новому, либо по новейшему времени. Больше всего его интересовала фортификация типа ДОТов, бункеров и т.д. А начиналась она так… В 20-30 годы XXI века стало очевидно, что капитализм, как общественно-экономико-политическая система, себя, как и завещали теоретики марксизма-ленинизма, окончательно себя исчерпал и показал свою полную несостоятельность. Стало понятно, что те противоречия, что были у крупнейших мировых игроков: Китая. России, США и его европейских сателлитов неизбежно перерастут в войну «всех против всех». Страны имевшие ядерное оружие прекрасно понимали, чем обернётся применение ядерного оружия, поэтому оставили его как последний резерв, решив обойтись без него, т.к. они понимали, что если они разом пустят всё ядерное оружие в бой, то от планеты, по большому счёту, ничего не останется. Прежде чем, отправиться на фронт, наш герой получил военное образование, получив, как и его покойный дед, которого он знал лишь по фотографиям и не общался с ним вживую, поскольку тот умер, когда он был младенцем, и естественно, он его, в отличие от бабушки, не помнил, с бабушкой же он прожил 16 лет, и хорошо её знал, возможно смерть бабушки тоже косвенно повлияла на его характер. «Я знал, что война ничем хорошим для нас не кончится. То, что мы её проиграем, было понятно изначально, это была авантюра, жалкая попытка режима устроить «маленькую победоносную войну», т.к. подавляющее большинство население деятельностью правительства была недовольна, а правительство упорно игнорировало своих избирателей, и всё строилось исключительно на внезапности, которой не было. Слишком были неравны силы. У них было несколько десятков авианосцев, сотни крейсеров и подлодок, вдобавок были контингенты их европейских союзников, и японцы, про превосходство в ядерном оружие я вообще не говорю, плюс ставка на предателей из высших эшелонов власти. А у нас? У нас был лишь один ТАВКР с сомнительной боеспособностью и постоянно находившийся в ремонте, несколько ракетных крейсеров, по несколько дюжин эсминцев, фрегатов и подлодки, и всё это еще размазано тонким слоем от Балтики до Тихого океана, да и сербы нам, как и в 1914-м, и 1941-м годах нам подложили свинью. И это уже не говоря о том, что в эшелонах власти, увы, имелись вражеские агенты. Мне очень жаль лишь только потому, что во всю эту авантюру были втянуты сотни тысяч людей, в том числе и я, хотя мне это было совсем не нужно. А самое печальное в том, что телепропаганда вещавшая о том, что у нас есть огромное количество оружия, которое якобы не имело аналогов в мире, оказалась лишь наглым враньём для успокоения, никакого оружия этого не оказалось, всё это был полнейший блеф, и все об этом знали, по крайней мере в верхах.» Перед отправкой на фронт он получил военное образование, как и его дед 80 лет назад, в 1950-м году. Чёрт их знает, какого вообще чёрта он оператором ЭВМ/ПК значился, он хоть и учился в шараге на программиста, но по большому счёту я в университете после окончания, вроде даже как успел проработать в факультетской библиотеке консультантом, т.к. некоторые из преподавателей не умели пользоваться компьютерами, ввиду пожилого возраста, какое-то время. Впрочем, ему было не привыкать, он чуть ли не с первого класса работал с компьютером, вначале просто на нём играя, потом работая, матери делая разного рода накладные, чеки и всякое такое, поскольку она работала в фирмах по торговле продуктами питания. Не сказать, что это прям уж много денег давало, но еще помогала бабушка. Отца, в любом случае, он не знал, и по понятной причине, помощи от него ждать не приходилось, за 20 лет, эта безрогая скотина ни разу ни единого письма нам не присылала, с рассказами, как замечательно он устроился за рубежом. Вряд ли он был мёртв, т.к. я думаю, наверняка бы вдруг ему бы тогда пришло бы что-нибудь, по вопросам наследства. В начале я получил чин младшего лейтенанта и распределение. Время шло, войне было не видно конца. Из года в год я рос в звании. Какой был год, когда всё это произошло, он не помнил, впрочем, значения это не имело, т.к. война изрядно затянулась, и никакими там «блицкригами», как это было у нацистов в 1939-1941 годах, или как у Наполеона с Фридрихом Великом тут даже близко не пахло. Ход времени был потерян, и выяснять, какой сейчас был год было совершенно бесполезным. Война плавно перетекала в резню уровня Тридцатилетней войны. Хотя все считали, что повторится армяно-азербайджанский сценарий, когда исход войны были решен турецкими беспилотниками. Там где ему пришлось сражаться, у противника было полное техническое и численное превосходство. Усугублялось оно тем, что его подчинённые, также, как и я, не горели особым желанием сражаться за власть, которую они считали жуликами и ворами, которую презирали и ненавидели, не в меньшей степени, чем он, и так же, как и он, командование считало предателями, как в случае со штурмом Грозного в 1994-м году. В тот злополучный осенний день я уже был капитаном, как и мой покойный дед, и ожидал со дня на день повышения в звании, сидел в бункере КП, за компьютером и телефоном. И нас разбомбили, оказалось прилетело звено B-52. Я был контужен и потерял сознание. Но очнувшись, я обнаружил, что я не только не в руинах разбомбленного бункера, и даже не во вражеском плену, а очнулся… в салоне «Икаруса». «Икарусы» я мало помню, но то, что они ходили в моём далёком детстве, факт, и в основном помню их сцепкой «гармошкой». По большому счёту я частенько их видел в кино и сериалах о жизни в СССР, впрочем, я вообще не любил на самом деле автобусы, т.к. мне всегда было в них душно, и шумно, а еще в салоне постоянно воняло бензином, поэтому я предпочитал трамваи, так дескать, и говорил: «Либо на трамвае, либо пешком», потому как я всегда остро реагировал на запахи, как хорошо натренированная поисковая или пограничная собака, по той же причине я не любил и цирк. Прежде чем я пришёл в сознание я услышал странный голос (хотя вообще я никогда не страдал психическими расстройствами и никаких голосов в голове у меня никогда не было, т.к. я считал это бредом сивой кобылы). «Ты пойдёшь со мной» - голос был девичий. У меня еле хватало сил спросить: «Куда? Кто ты?» Но ответа на эти вопросы я не услышал, потому что в этот момент я проснулся. «К-какого чёрта» - придя в сознание после контузии, сказал я. То, что «Икарус» был настоящий, я не сомневался. На мне было осеннее (по ноябрьской погоде) обмундирование: сапоги, каска СШ-68(резервистам выдавали такие, хотя официально полагалось, что выдадут каску типа «6Б47», но видимо сочли такими снабжать резервистов нецелесообразным), шапка-ушанка лежала в рюкзаке (хотя я и был офицером, у меня был ранец, на всякий случай), причём я изрядно был потрёпан, на мне были различные ушибы, ссадины и раны. Солнце изрядно жгло, мне, как человеку, который всю жизнь прожил в местности, где солнце своим светом не шибко-то баловало, это было не в привычку. Мне пришлось скатать шинель и убрать остальные осенне-зимние вещи, всё-таки комплект летней, на всякий случай у меня был, понятное дело, в нём я и был, просто поверх была шинель. Но даже в нём был жарковато, поэтому форма была частично расстёгнута. А еще при мне ботинки, а в рюкзаке еще зимние лежали. Еда у меня была, полный стандартный сухпаёк Российской армии в двух экземплярах, на двое суток хватит, если делать полные завтрак, обед и ужин, но по одиночке если есть продукты, то хватит надолго. Колбасный фарш и еще некоторые продукты я отделил, т.к. их было невозможно есть, т.к. на вкус они были противны и решил их съесть в последнюю очередь, или попытаться выменять. К счастью у меня имелись еще трофейные продукты, особенно меня радовало то, что там было подобие шоколадного плавленого сыра, который я в юности обожал, хорошо, что не «Омичка», «Омичку» же не со вкусом шоколада я терпеть не мог. Из оружия у меня был АК-74, они выдавались резервистам, к коим я и относился (в своё время меня освободили от призыва в мирное время и зачислили в запас), в то же время, как «кадры»-контрактники в основном шли в бой с АКМ и АК-12, пара РГН с РГО и «лимонок», также имелась сигнальная ракетница в виде «Нагана». С патронами же вышло печально. При мне было 5 магазинов, из которых лишь в 2-х были боевые патроны, в остальных были холостые. Ну и как вишенка на торте, малая сапёрная лопатка (т.к. большая понятное дело, не влезла бы). Также имелись и сигареты, при том, что я некурящий, поскольку нынешний синтетический табак мне резко бил в нос запахом, так что их думаю, можно будет выменять, трофейные, что характерно, Juno и Waldorf Astoria, на всякий случай у меня была пять дюжин сигнальных ракет. «Давал присягу, клялся защитить, не сумел. Убийца… предатель…» - расстроился я.- «Да и офицеры штаба погибли поди, вместе со всем этим оборудованием» и начал перечислять: «Антонов, Попонин, Маслеников, Лягаев, Васильев, Канищев, Мантеревский, Крут.. лин(неразборчиво было там), Кравчук, Крылов, Шварцев, Иванов, Гинзбург, Ти(*неразборчиво*)ров, Дергачёв, Пегушин, Ершов, Шаргин, Шибалишевич(?) не смог разобрать как там подписано), Порунов, Савин, Коробко, Меррисон, Постников, Баранов». Как будто я мог предотвратить их гибель. Что поделать если так неудачно накрыло бомбами от тех пресловутых «Стелсов», которые, как гласит легенда, сербы с помощью микроволновок выводили из строя. Я не понимал лишь одного: «Почему я выжил? Каким образом я спасся? Что я здесь делаю?»