«Я мог восхищаться Всемогущим на расстоянии, но ты был там, такой замечательный человек в моей жизни! Вот почему я всегда гнался за тобой!»
Он задавался вопросом, действительно ли Деку имел в виду эти слова, но, зная его и его честноcть, тот не лгал. Он вздохнул, сидя в своей комнате, когда слезы наворачивались на глаза, и он отчаянно смахивал их. Замечательный человек, да? Все всегда говорили ему, что он потрясающий, но, услышав это от Деку, это звучало... По-другому, честно. Может быть, потому что он так ценил его мнение в детстве, до того... Это не имело значения, и то, что было сделано, было сделано. Он навсегда запомнил день, проведённый на детской площадке, запах палёной плоти запечатлелся в его памяти, а сокрушительное чувство страха и сожаления всё ещё заставляло его сердце болеть по сей день. Он был куском дерьма, он выпустил небольшой взрыв в мальчика в средней школе, в результате чего его форма загорелась, и дым заполнил воздух вокруг них, но никогда, он никогда не позволял своей причуде выйти из-под контроля как тогда. За исключением того времени, когда они мерились силами в начале учебного года. Это было тем, что он запер в глубине души, не желая даже думать о возможности оставить настоящие шрамы на его теле. А теперь, после их драки и после того, как он провалил лицензионный экзамен, у него было время подумать. Деку проходил стажировку у единственного закадычного друга Всемогущего, и сейчас он был в общежитии, так как на улице уже потемнело. Вскоре у него будет шанс пересдать экзамен, и к тому времени он должен будет выбрать своё геройское имя. Судя по всему, Король Взрывокиллер не совсем подходило для героя. Тогда он не понимал, но теперь понял. Если бы он собирался спасать мирных жителей, как они отреагировали бы на их спасение «Королём Взрывокиллером»? Бакуго был уверен, что они предпочтут умереть, чем позволят ему помочь. Но на самом деле теперь вопрос заключался в том, каким будет его настоящее геройское имя... Маленькое веснушчатое лицо пришло ему в голову, зеленые кудряшки, большие тёмно-зелёные глаза и маленький рот, улыбающийся ему и что-то говорящий. Кацуки закрыл глаза и позволил себе улыбнуться, пока никто не видел. «Граунд Зеро, да...» Он признал, что был дерьмовым человеком для Деку, и однажды он наверняка проглотит свою гордость и извинится, но на данный момент Граунд Зеро был началом. После этого дни пролетели незаметно, так как многие уехали на стажировку, а ему всё равно пришлось пересдавать экзамен. И поскольку он сосредоточился только на себе, он на самом деле не знал о хаосе, происходящем в агентстве сэра Ночноглаза, и узнал об этом только после того, как Киришима всё закончил. — Это был грандиозный бой, бро, ты можешь в это поверить? Сэр Ночноглаз чуть не умер, Тогата-семпай потерял свою причуду и Мидорибро! Чёрт возьми, видел бы ты, как он надрал злодеям задницы! Он вспомнил, как кратковременное чувство тревоги охватило его, когда он услышал, что Деку, Изуку, был вовлечен в это, но расслабился, когда услышал продолжение. В ту ночь, когда все спали, он не мог закрыть глаза и решил пойти приготовить себе горячего шоколада. Он тихо встал и поплёлся на кухню, минуя гостиную, но на мгновение остановился. Там, в темноте, в одиночестве сидел Мидория, подтянув колени к груди, скрестив на них руки, его взгляд был далеко-далеко. Похоже, он даже не заметил присутствия другого человека в комнате, и атмосфера была тяжелой и удушающей. Воспоминания промелькнули перед его глазами, и он захотел сесть рядом с ним, но в конце концов передумал. Он чувствовал, что сейчас неподходящее время. Если Деку стажировался у сэра Ночноглаза, а сам мужчина чуть не умер, как сказал Киришима, то зеленоволосый мальчик, скорее всего, думал о том, что он мог сделать, чтобы герой вообще не пострадал, а также, возможно, чувствовал себя виноватым из-за невозможности предотвратить произошедшее. Ему нужно было побыть одному. Тем не менее, подумал Бакуго, начиная делать себе горячий шоколад на кухне, он захотел сделать что-то, чтобы немного помочь мальчику, назвав это попыткой искупить грехи прошлого или чем-то в этом роде, и вытащил вторую чашку из шкафчика, вспоминая, как тётя Инко делала им обоим горячий шоколад со взбитыми сливками и маленькими маршмэллоу сверху. Закончив, он вернулся в гостиную, где Кацуки поставил чашку перед своим бывшим другом детства. Он был тихим, и мальчик на диване даже не моргнул, так что Бакуго оставил его, взяв свою чашку наверх в свою комнату. Бакуго на самом деле не волновало, понял ли Изуку, что это был он или нет, но когда мальчик слегка улыбнулся ему на следующее утро, он усмехнулся и отвернулся, внутренне чувствуя небольшую искру удовлетворения от того, что он был в состоянии сделать хоть что-то правильное по отношению к веснушчатому парню. Следующие недели, включая фестиваль, на котором они выступали, пролетели очень быстро, и всё действительно было хорошо. . . . — У нас есть основания полагать, что Мидория — предатель, который продаёт информацию в своих блокнотах Лиге Злодеев, поэтому я хочу, чтобы вы были осторожны. До этого момента. Какого хрена? Деку — предатель? Грёбанная брехня! Он знал мальчика с самого его рождения, они не очень долго были друзьями, но сейчас это не имело значения, потому что он бы заметил, если бы Деку что-то от всех скрывал. Бакуго не ожидал, что кто-то поверит в это, потому что эти тупые начинающие герои были друзьями Деку, но, к своему шоку, он увидел, что все тихо сидели на своих местах. «Какого черта, — подумал он про себя. — Разве они не должны быть лучшими друзьями с Деку?! Какого черта они выглядят так, будто верят в эту брехню?!» Он собирался взорваться на самом деле, потому что, если никто из его друзей не сделал этого, кто-то должен был сделать эту работу за них, но затем раздался чей-то холодный голос. Блондин мгновенно распознал Тодороки. Он повернул голову и увидел, как тот встает со своего места, фиолетоволосого парня, который заменил Минету, последовал этому примеру. Хорошо, что хоть кто-то знал своё дерьмо. Девушка-лягушка, Асуи, тоже казалась рассерженной и потерянной, но в остальном ни единая душа не производила впечатление, что не верит Айзаве и Полночи. — Простите? Мгновенно все взгляды обратились на Тодороки, и Бакуго наблюдал, как Полночь и Айзава попытались объяснить, почему так думают. И когда Шинсо открыл рот, Кацуки был почти уверен, что самодовольная ухмылка появилась на его собственном лице. — Это полная чушь, и вы это знаете, сенсей. То, как он насмехался над словом «сенсей», было одной из причин, по которой он тут же решил, что этот ебатель мозгов завоевал его уважение. Рад, что они смогли согласиться с тем, что учителя несут бред. Но честно говоря, какого хрена?! После всего произошедшего, после всего, что Изуку для них сделал, они смеют думать о том, что он предатель?! И его тетради, как они посмели?! Знали ли они, сколько времени и заботы он уделял этим вещам ?! — но ты не лучше, — подсказал ему разум. В конце концов, взгляни на номер 13 —. Он всё ещё не мог поверить, что даже Круглолицая и гребаный Соник поверили Айзаве и всем остальным. Тем более, что, когда Изуку вернулся из туалета, они просто холодно посмотрели на него, ничего не говоря. «Блять, — помассировал он виски. — Верно, когда всё было спокойно». В течение следующих недель Бакуго был готов убивать. Все вели себя настолько враждебно по отношению к Деку, что было больно смотреть, и Бакуго умерил свою обычную дерзость, вместо этого давая Деку отдых от себя, не усложняя ему жизнь. Но больше всего его разочаровало не то, что Круглолицая и Соник поверили словам своего сраного учителя, а то, что Дерьмоволосый тоже поверил. Или, скорее, его так разозлило то, что Киришима верил в Мидорию, но был слишком труслив, чтобы поддержать его, вместо этого, предпочитая подыгрывать Туполицему и другим придуркам. Он действительно надеялся, понимаете? Киришима, говоривший о мужественности и важности дружбы, всегда поддерживающий «Мидорибро» и объявивший себя одним из самых близких друзей мальчика, бывший на стороне Изуку. Вместо этого Киришима притворился, что не верит Мидории, просто чтобы не потерять Каминари, Ашидо и Серо как друзей. Чёртов трус. Но была ещё одна вещь, которую Бакуго заметил и беспокоился из-за этого больше всего. Он заметил, как Деку изменился. Он заметил, что Деку снова стал мальчиком, которого он знал в начальной школе, до происшествия с грязевым злодеем, до того, как он встретил Всемогущего. Бакуго был напуган. Как будто у него случился полный рецидив, и когда-то зелёные глаза, которые были полны жизни, потускнели. И даже Сущий Мик, Тодороки или Шинсо, как его друзья и единственный учитель, который верил ему, не могли ничего сделать, чтобы помочь. Он не понимал, он просто не понимал! Как они могли делать такие поспешные выводы только из-за записной книжки, призванной помочь всем?! Чёрт возьми, даже Всемогущий не поверил мальчику!! В этот момент что-то, казалось, щёлкнуло в голове Бакуго. Для Всемогущего было странно так резко изменить своё отношение к зеленоволосому мальчику, и как его наставник, он должен был больше всего верить Изуку? Кацуки вспомнил чувство, которое он испытал, когда Всемогущий обнял его, и всё встало на свои места. Когда он думал, что Всемогущий хотел, чтобы Деку стал его точной копией, Бакуго был прав. Всемогущий, скорее всего, дал Изуку свою причуду, зная, что он сломает себе кости, и просто не хотел, чтобы кто-то, кого он лично знал, так страдал. Этот ебаный ублюдок!! Он учил Деку, чтобы он стал таким же, как он сам, а не следующим символом мира. Он учил своего бывшего друга детства стать Всемогущим в следующем поколении, а не своим героем, самим собой. И он был добр только из-за этого, но теперь, когда появились слухи о том, что мальчик является предателем, у Всемогущего не было причин продолжать проявлять доброту и заботу. Но ещё больше он злился на своих одноклассников. Они должны были держаться вместе, быть рядом друг с другом, но какого хуя они делали?! Они относились к Изуку как к врагу, все называли его Деку, как будто он не был их другом раньше, и наблюдали за ним и его действиями как ястребы. Он был готов связаться с Лигой Злодеев и охотно продать всю информацию Деку о них. Он хотел, чтобы Шигараки расщепил все лица в комнате, а Даби сжёг их дотла! Это было тем, что они заслужили, это всё они заслужили за то, что были такими неудачниками по отношению к мальчику, который дал им всё. Но всё это, всё... Было напрасно. Они по-прежнему предали его, нанесли ему удар в спину, и были настолько уверены, что поступают правильно, что Бакуго хотел смеяться и одновременно рыдать. Насколько идиотом был каждый из них?! Что ещё нужно было сделать Деку, чтобы наконец завоевать их полное доверие?! Как бы то ни было, было уже слишком поздно. Доверие Мидории к ним было подорвано, и потребуется целая вечность, чтобы это исправить. Затем наступил день допроса, и Бакуго действительно, блять, трясло! Его руки дрожали от ожидания и страха перед тем, что может произойти. Он надеялся, что у них, по крайней мере, хватит приличия, чтобы незаметно доставить его в полицейский участок, но его сердце упало, когда он вместе с Шинсо и Тодороки беспомощно наблюдал, как его забирали на глазах у всей ебучей школы! Это фактически поставило его на колени, его глаза широко распахнулись от неконтролируемого гнева и недоверия, а в его руках произошел небольшой взрыв. Как они посмели?! КАК ОНИ ПОСМЕЛИ?! Бакуго всхлипнул, по-настоящему всхлипнул, поскольку все его эмоции вышли из под контроля. Он хотел плакать, кричать, резать, взрывать, ударять, убивать. Он не сделал ничего из этого. — Эй... Ты в порядке? — он поднял глаза и увидел Шинсо, сидящего рядом с ним на земле, слезы текли с его лица. Бакуго не ответил, в этом не было необходимости. В конце концов, было довольно очевидно, что они все чувствовали. После этого они перебрались в пустой класс, не разговаривая, но думая, беспокоясь о том, что происходит. Прошло полчаса, потом час. Один с половиной. Два. Дверь распахнулась. — Я смог связаться с Тсукаучи, пойдёмте! Я вас подвезу! Реакция была мгновенной. Тодороки и Шинсо оставили свои позиции, следуя за Сущим Миком по коридору, оставив Бакуго одного. Он не хотел уходить. Кацуки знал, что если он уйдет, то в конечном итоге убьет всех в комнате, поскольку у него не было такого же самообладания и контроля, как у Хитоши и Тодороки. Вместо этого он всё обдумал, вернувшись в общежитие, только для того, чтобы застыть в ужасе, когда он осознал, что значат слова Сущего Мика. Они допрашивали Изуку без детектива с подходящей причудой?! И где, чёрт возьми, была тётя Инко?! Дерьмо, грёбаное дерьмо, всё было полной хернёй! Было незаконно допрашивать Деку без присутствия родителя или опекуна, так что, чёрт возьми, о чём думают эти выродки?! Взрывоопасный блондин тихо прошёл мимо гостиной, стиснув зубы и сжимая руки в кулаки, в то время как остальные, казалось, были счастливы, что Изуку забрали в комнату для допросов. Когда Киришима увидел и позвал его, он проигнорировал красноволосого ублюдка и захлопнул дверь. И всего через полтора часа он снова вышел, чтобы что-нибудь попить... Только чтобы увидеть, как Деку и Асуи проходят мимо него в сторону комнаты Изуку. Он хотел что-то сказать, что-нибудь, что могло бы помочь стереть полностью разбитое и побеждённое выражение на лице веснушчатого мальчика, но, когда он услышал звук снизу, передумал и ушёл, следуя за голосами. — Ребята?! То, что вы не можете смириться с тем фактом, что Мидория — предатель, не означает, что вы можете использовать свою причуду на нашем друге! Он услышал чей-то возглас и остановился прямо перед тем, как выйти, желая пока остаться в тени, слушая, что они говорят. — Мидория не предатель, — услышал он спокойный голос Тодороки. — А теперь предлагаю вам уйти прямо сейчас, иначе мое лицо больше не будет единственным со шрамом. Киришима и Серо недоверчиво усмехнулись, и выражение лица Бакуго опасно потемнело. — Не приходите плакаться к нам, когда узнаете, что Мидория действительно предатель. — Мы не придём, — без колебаний произнес Шото. — Потому что это не так. Очень грустно думать, что люди, которых он любил и за которых ломал себе кости, отворачиваются от него из-за каких-то глупых слухов, не так ли? — возразил Хитоши, его глаза вспыхнули от холодного веселья. Следующие слова Киришимы заставили Кацуки покраснеть, и ему потребовалось всё самообладание, чтобы не ударить его по лицу, возможно, даже убить его и Серо. — Но это сказал нам Айзава-сенсей, и, кроме того, все остальные тоже так думают! Не кажется ли вам странным, что он всегда анализирует наши причуды и записывает слабости? Или это потому, что он продолжает вести себя как хороший мальчик?! Бакуго на самом деле собирался взорвать красноволосого ублюдка, но его разум подсознательно что-то уловил. До того, как Дерьмоволосый сказал эту херню... Серо незаметно толкнул его локтем в бок. Ох. Действительно. Конечно, Киришима сказал это, потому что Серо не хотел выступать в одиночку, чёрт подери, конечно, этот хрен с лентами сделает это. И Киришима... Бакуго уже столько раз сказал это, но Дерьмоволосый был чёртовым трусом. Он не слушал остальную часть разговора, только подождал, пока голоса, наконец, не стихнут, и, вздрогнув, он понял, что шаги приближались к лестнице, прямо туда, где Бакуго прятался за стеной. Прежде чем он смог что-либо сделать, он столкнулся лицом к лицу с фиолетоволосым и бело-красноволосым мальчиками, которые были готовы убивать, но в то же время на их лице было выражение полной безнадежности. Ему это не понравилось Если даже два самых близких друга Изуку выглядели так, как они могли снова исправить эту херотень? Шинсо и Тодороки поприветствовали его короткими кивками и продолжили свой путь наверх, без сомнения, в комнату зеленоволосого мальчика. Тем временем он сам кивнул в ответ и, спустившись на последнюю ступеньку лестницы, направился на кухню, где встретил последнего человека, которого хотел видеть прямо сейчас. Киришима был здесь один, скорее всего, просто решил остаться. — Я думаю, что тот факт, что он только что вернулся в общежитие, является достаточным доказательством того, что он не предатель, но ты же знаешь, не так ли? — проворчал Бакуго, наблюдая, как приветствие Эйджиро застряло в его горле. Красноволосый мальчик смотрел вниз и выглядел хуже, чем когда-либо. — Тц, плевать, — отвернулся он, не щадя своего бывшего ¿друга? и лишая шанса что-либо сказать. Взяв то, за чем он пришел, шиповолосый вернулся в свою комнату, где оставался до тех пор, пока Киришима не вытащил его из комнаты, потому что, видимо, Айзава позвонил им. Он не скажет ни слова о том, что происходило в классе, действительно не скажет, потому что того, что он рассказал им всем, особенно Киришиме, было достаточно. Они проебались, и это не его проблема, так что он даже не думал об этом. Вот почему он вернулся в свою комнату и оставался там далеко за полночь, выходя только за водой. Он ожидал, что все будут спать в это время ночи, так как было... 2:47 прямо сейчас, но в любом случае, даже если он разбудит кого-то из мусора, он не будет беспокоиться об этом. Им определенно было плевать, когда Изуку нуждался в их доверии. Выпив чашку воды внизу на кухне, Кацуки поднялся на крышу, чтобы подышать свежим воздухом. Думая обо всём этом, он нуждался в перерыве, иначе он наверняка взорвётся днём, может быть, даже случайно (а может и нет, но никто не должен знать об этом) ранит одного из своих одноклассников. ((Они больше не были его одноклассниками, не после того, что они, блять, сделали)) Итак, он поднялся по лестнице, подошёл к двери и встал перед ней, прежде чем толкнуть её... Только для того, чтобы застыть при виде того, что увидели его глаза. Изуку сидел опасно близко к краю, повернувшись спиной к блондину, и его колени были прижаты к груди, обнимая их руками. Кацуки вспомнил. Он вспомнил давно забытый жест, который они использовали в детстве, до того, как их дружба распалась, до того, как он получил свою причуду, до того, как жестокое прозвище «Деку» стало обычным явлением. Дни этого безмолвного комфорта, когда не требовалось слов, извинений, которые нужно было говорить вслух, и простого присутствия друга было достаточно, чтобы стало легче. Кацуки заколебался. Он знал, что не имеет на это права, знал, что их отношения больше не на этом этапе, знал, что его присутствие нежелательно, что кто-то вроде Тодороки, Шинсо или Асуи должен утешить его. Но он снова вспомнил слова Деку во время их боя.«Я мог восхищаться Всемогущим на расстоянии, но ты был там, такой замечательный человек в моей жизни! Вот почему я всегда гнался за тобой!»
Правильно. Тодороки, Шинсо или Асуи были бы лучшим вариантом, но действия Бакуго имели значение прямо сейчас, потому что он знал Деку дольше всех. Они могли больше не быть лучшими друзьями, но если человек, на которого вы равнялись и чьё мнение вы так ценили, не поверил этим бесполезным учителям, тогда всё было бы хорошо. Этого может быть недостаточно, но если бы у него был друг детства, хулиган, соперник, отношение которого к вам было почти идеальным, поверьте, возможно, это заставит его почувствовать себя лучше. Потому что он знал, что Деку будет ожидать, что он был первым, кто решил что он предатель, именно потому, что он так сильно его ненавидел, и Бакуго подумал, что это заставит его почувствовать себя лучше, узнав, что человек, который знал его дольше всех, знал, как он ведёт себя, верил в него. Помня об этом, парень с колючими волосами шагнул вперёд, сел рядом со своим бывшим другом детства, не касаясь его, как они всегда делали, и взглянул на него. Похоже, он даже не заметил Кацуки, его глаза смотрели на улицы внизу, и даже когда свет заливал его черты теплым светом, это не изменяло невероятно потухшие глаза. Слёзы тихо текли по подбородку, падая на колени зеленоволосого мальчика, и его поза была напряженной, позволяя Бакуго точно знать, о чём тот думает. Он знал, что Деку склонен винить себя, и выражение его лица буквально кричало: «должно быть, я сделал что-то не так». Бакуго не знал, примет ли Изуку это предложение утешения, знал, что он не может просить того, над кем он безжалостно издевался, принять его. Он вполне мог просидеть здесь в течение следующих трёх часов, а затем либо Деку уйдет, либо ему самому придётся вернуться. Но затем Изуку двинулся с места. Его движения были нерешительно остановлены, но затем он почувствовал, как пушистые кудри коснулись левой стороны его шеи, а затем тепло окутало его левое плечо, и слеза потекла по лицу Бакуго, когда он увидел, как Изуку расслабился, как его глаза закрылись и вся напряженность покинула его тело так, как он помнил. Для некоторых это может не означать ничего особенного, но для Бакуго... Для Бакуго это было всем; предложение, приглашение, извинение.«Прости меня, Зузу, прости за всё...»
Он не был лучшим другом детства, на самом деле, он вёл себя как злодей по отношению к Изуку, но с этого момента он будет ему помогать. Он будет плечом, на которое Изуку сможет опереться, тем, кто безоговорочно поддержит его и компенсирует прошлое. Эти двое остались сидеть там, как и в детстве, презирая само существование.«Я прощаю тебя...»