Миражи успеха

      Они сидели в автомобиле, который мчался по направлению к Голливуду. Ральф прислонил голову к холодному стеклу и, кажется, задремал. Или просто окунулся в свои мысли, закрыв глаза и отрешившись от всего мира. Так даже лучше. Никто не задаст лишних вопросов. Гулям до её свихнувшейся персоны нет дела.       Мадлин внимательно смотрит на свои сцепленные руки, ожидая, что они окрасятся в непонятную мешанину цветов, а сонм голосов снова располосует её мысли на мелкие ленты. Но нет. Никто не дробит её мозг зубилом. Никто даже не пытается. Словно нет адреналина и необходимости делать это именно сейчас. Мадлин чувствует злость. Ту самую, застилающую глаза в своей высшей форме проявления. Такую, которая помогла ей когда-то уничтожить убийц. Она снова хочет властвовать, не хочет быть подконтрольной. Порвался же столь ненавистный поводок со смертью Сира. И он остался не отмщённым. Так нельзя. Это надо исправить. Suum cuique. Надо сделать так, как правильно, как должно.       Мозг разрывает вспышка, перед глазами снова круги, мелькают, будто немыслимый калейдоскоп. Сама виновата, слишком много мыслей об этом. Других «сожителей» не слышно, и Мадлин чувствует жалость, она словно иголками пронзает тело, так неприятно и непривычно. Вместе этой цветовой свистопляски она бы предпочла уже старых знакомых, таких же пришибленных, как она. Но даже Эхо молчит. Почему?       Потому что Рыцарь рядом. Ральф рядом. Из-за него они молчат. Так может, быть ближе — это неверное решение? Ей нужно уйти, остаться один на один со своим безумием. В прошлый раз она не справилась, сдалась, забилась, как мышь, в тёмный угол и ждала смерти. Теперь она стала сильнее, значит, сможет справиться со всем самостоятельно. Сделать так же, как Мятежная Княжна. Но не присоединяться к ней. Не повторять…действий. Это не ошибка, нет. Она не ошибка.              — А подождать момента, когда мы выйдем из того особняка, нельзя было?       Оказавшись в кабинете Абрамса, Ральф сложил руки на груди и прислонился к стене. Мадлин сидела в кресле перед столом и с преувеличенным интересом наблюдала за перекатывающейся по столу ручкой.       — Необходимо было действовать оперативно, не допустить распространения заразы, — невозмутимо парировал Айзек. — На моём месте ты бы поступил точно также.       Ральф многозначительно хмыкнул.       — И да, я знаю, что Найнсу это бы не понравилось, но его здесь нет.       — Вот не надо, я не из тех людей, кто на царапину жалуется родителям, наматывая сопли на кулак.       Айзек, даже не пытаясь скрыть глубочайшего своего презрения на лице, скрестил руки на груди.       — Да неужели? Но Анархи Даунтауна с чьей-то помощью узнали о моём бизнесе с кровью и превращении старлеток в гулей.       Ральф совсем не вежливо скалится.       — Обвиняешь меня в доносительстве? Кишка-то не тонка без доказательств? Да и какое мне было дело до того, каких шлюх ты поставляешь в клуб Вельвет Велур, дабы порадовать «доченьку».       Последнее звучит издевательски и унизительно, а атмосфера между мужчинами неумолимо накаляется.       — Так и скажи, щенок, что хочешь моё Баронство и выклянчиваешь его у Родригеза!       — В гробу я видел твоё режиссёрское кресло и задрипанную ювелирку на окраине!       Мадлин внимательно следит за перекатывающейся по столу ручкой, не обращая внимания на фоновый шум. В её голове разгорались споры и похлеще этой собачьей стычки. Какое ей дело?       Или же, стоит вмешаться? Из-за личных страхов Абрамса они потеряли связь с Ошибкой и Патроном. Они теперь, бедные и беззащитные, бродят по канализации и воют в надежде, что их спасут и не оставят на съедение монстрам.       Голоса в голове возвращаются, начинают кричать, ещё громче, чем два вампира рядом. Нет, они не нужны ей сейчас. Пусть Рыцарь подойдёт поближе, пусть выставит в её голове невероятный сверкающий щит и укроет от всех невзгод. Она слишком слабая, она не выдержит. Она умрёт без него, эти голоса оглушат её.       Нет, ей нельзя покидать Рыцаря. Или Патрона. Без них она не справится, не сможет контролировать. Не вернётся из забытья, заволакивающего её разум и затягивающего в мягкий плотный кокон. Она не хочет потерять себя.       Страсти накаляются. Голоса в голове смешиваются с голосами вампиров, вылепляются в неимоверную, неразборчивую какофонию, которая пытается расколоть её череп. Мадлин прикладывает холодные пальцы к вискам, но это не помогает. Они слишком громкие, чужие и родные одновременно, но нет, пусть они сдохнут, пусть замолчат! Исчезнут из этого мира!       — Чего и следовало ожидать, — едва крик Абрамса задохнулся, Мадлин поднялась с места, неотрывно глядя на Барона Голливуда. — Тореадор, поглощённый амбициями Вентру. Когда ты успел так измениться, друг мой?       Заразить его своим безумием. Да, так будет правильно. Она поделится им, уменьшит его пагубное воздействие на себя же. Она вытравит эти амбиции, уничтожит их.       — Мадлин? — Ральф напрягся, глядя на подругу. Что-то не так, от неё никогда… Никогда не веяло таким ужасом. Лишь однажды, при нападении Шабаша, но даже тот всплеск не сравнится с происходящим сейчас. Откуда это? Почему Мадлин выглядит так странно? Почему она ведёт себя так странно, необъяснимо, даже для Малка? Но ответов он не мог найти. И это раздражало.       Ральф схватил Крафт за руку, разворачивая лицом к себе, в то время, как Абрамс, пятясь, врезался в стену и затылком зацепил висящий там телевизор. Мадлин вздрогнула, глядя на Ральфа со странной смесью эмоций на лице.       И голоса ушли. В голове пустота, пожирающая её. Они остаются где-то там, за щитом Рыцаря. Пока он рядом, её не побеспокоят. Она верит в это, она надеется на это. Её единственный шанс на спасение. Её Рыцарь в сверкающих доспехах. Крафт блаженно улыбается, слабея в руках Ральфа.       — Кажется, мы погорячились.       Айзек словно выдохнул и многозначительно кашлянул. Он отстранился от телевизора и нарочито долго поправлял свою одежду, несмотря на отсутствие на ней видимых повреждений и несовершенств. Ральф поудобнее перехватил Мадлин, прижимая её к себе: кажется, она могла самостоятельно стоять на ногах, лишь слегка покачиваясь. Это пугало; её сила, её безумие словно начало пожирать девушку изнутри, и с этим никто из них не мог совладать. Айзек и Ральф переглянулись.       — Это было… Помешательство, полагаю? — Тореадор аккуратно опустился в кресло и откинулся на спинку.       Ральф кивнул. Продолжая поддерживать Мадлин, он направился к выходу.       — Ральф! Не я один могу так думать, что, возможно, вполне обоснованно. Как ты помнишь, Анархи не приветствуют «монархических взглядов и традиций».       — Я знаю, — коротко ответил Вернер, захлопывая за собой дверь. Абрамс практически растёкся по креслу, проведя ладонью по лицу. Девчонка, не концентрируясь, резко обострила его эмоции. Она опасна.              Уже на улице Мадлин словно вернулась в этот мир, словно с глотком холодного, ночного воздуха её закинуло обратно, с хлопком и обратно в голову. Ральф, глядя на её преображение, устало прислонился к стене.       — Что ты, Рыцарь, так невесел? Что головушку повесил? — её глаза подернуты туманной дымкой, но улыбка такая милая, такая…наполненная щемящей нежностью. Да, она вернулась, но эти приступы, их природа, причины, длительность. Ведь сама Крафт страдает от них, когда её личности устраивают калейдоскоп и внезапно сменяют друг друга. Он же…правильно понял их природу?       — Думаю о потере половины квартета и способах их возвращения.       Мадлин согласно кивнула и приложила палец к щеке. Вернер оттолкнулся от стены и уверенно двинулся в сторону магазина «RedSpot». Крафт догнала его и взяла за руку, крепко сжав. Ей нужен был этот щит, эта защита от разрастающегося безумия.              Из тайника у магазина Вернер забрал Винтарь. Проверил патроны, прицел, боеспособность. Убрал его в футляр от скрипки и торжественно вручил Мадлин.       — Ты смотришься с ним лучше, чем я, — улыбнулся Вернер, захлопывая ящик рядом с мусорными баками магазина. Мадлин улыбнулась и поправила лямки на плечах. Ни дать ни взять студентка консерватории, никогда не расстающаяся с любимым инструментом, готовая играть днями и ночами, и в дни особого настроения играющая в переходе для того, чтобы перебороть страх толпы.       — Всё равно странно смотрится, — заключил Ральф, почесав затылок. — Ладно, не важно, сойдёт так и разберёмся на месте.       Не обращая внимания на удивлённые взгляды не менее подозрительных поздних прохожих, Ральф с Мадлин под руку прошли к проулку рядом с клубом «Везувий». Вернее, попытались пройти. Шедший первым Вернер резко затормозил и отступил за угол, утянув следом за собой Мадлин. Благо свидетелей их пируэтов, крутивших бы пальцем у виска, не было. Удерживая Крафт за локоть, Ральф аккуратно выглянул из-за угла, оценивая сложившуюся ситуацию. У канализационного люка сидели две странные фигуры в капюшонах.       — Черная Длань Каина! — театральным шёпотом вклинилась в его размышления Мадлин, вцепляясь в предплечье.       — Как чувствовал, — прошептал в ответ Ральф, оглядывая здания вокруг. Однако крыша «Везувия» была самой выгодной позицией. — С учётом того, что мы узнали о Шабаше…       В этот момент со стороны люка раздался задушенный крик и гогот. Ральф дернулся, но застыл, оглушённый внезапным пониманием: он не успеет. Даже со всеми своими возможностями и способностями, даже при Стремительности. Потому что они пришли поздно. Они уже опоздали, и жертва, помещённая в канализационный люк, как в клетку, уже мертва. Окончательно. А эти отморозки всё ещё…       Оставив Мадлин и забрав футляр, он ураганом влетает в «Везувий». Его практически не замечают, лишь Вельвет текучим движением покидает свой танцпол и идёт к нему, покачивая бёдрами, едва прикрытыми чёрным кружевным пеньюаром. Вернер бросает безликое: «Шабаш» — и мчится на крышу, по пути вытаскивая Винтарь. Он падает на колени у края крыши и прицеливается: одна из целей всё ещё сидит у открытого люка и, скалясь, рассматривает свои пальцы, запачканные кровью. Чужой кровью. Кровью жертвы.       Из горла Вернера невольно вырывается рык. Винтовка в его руках неистово пляшет в ритме с судорогой, неожиданной проходящей по рукам. Бешенство, алой пеленой застилающее глаза, разливается по артериям, и кровь бурлит. Ральф знает, что это такое — его вены при сильном напряжении и ярости всегда вздувались. Особенно кошмарно это смотрелось у виска, а уж когда жилка пульсировала…       Он вскидывает винтовку и склоняется к прицелу. Вот этот отморозок с сальными чёрными волосами запрокидывает голову и тянет пальцы ко рту. Глаза блаженно зажмурены, он едва не мурчит. Щелчок — и пуля вспарывает переносицу. Вампир замирает на мгновение, удивлённый внезапной болью в голове, и рассыпается пеплом с хриплым предсмертным криком.       Его товарищи оборачиваются на крик, один из них замечает тень снайпера на крыше. Его тело начинает изменяться, окутанное багровой пеленой.        — Даже знать не хочу, во что он превратится…       Однако очередной выстрел даже не задевает Цимисхи, и Ральф чертыхается.       Из-за угла выходит Мадлин. Широким шагом она преодолевает расстояние до люка, вскинув перед собой Глокк. От первых двух выстрелов шабашевец отшатывается, но не падает и не вопит от боли, лишь криво усмехается. Он тянет руки к Мадлин, пошатываясь, приближается к ней, всё сильнее напоминая зомби. Каштановые волосы спутаны, а огромный острый нос, кажется, проткнёт её насквозь, как Буратино своим носом холст с нарисованным очагом. И Крафт догадывается, что Ральф уже разворачивает дуло винтовки в их сторону. Но с этим уродом она справится сама.       — «Мочи его!» — неожиданно в унисон орут Неваляшка и Корсар, в немыслимом полуобъятии вцепляясь друг в друга. Кардинал где-то на периферии промокает глаза платком — этакий аристократический жест «рука-лицо».       И она произносит, и в голосе смешиваются отражения Неваляшки и Корсара, и нестройный хор голосов вспарывает мозг противника, заставляя его разодрать свои виски.       — Сдохни.       Она чувствует странное, чужеродное удовлетворение. От этой жестокости, от того, что другой вампир подчинился ей и в безумном угаре сделает, что угодно. Он превращается в пыль у её ног, но окрыляющее чувство победы растворяется в возникающем неимоверном ужасе от содеянного. Нет, эта ненависть ей чужеродна, эта ярость не принадлежит ей! Нет!       — Но это ты, — тихо шепчет Эхо где-то за ухом. — И ты это сделала.       Мадлин отступает, спотыкаясь о собственные ноги. Нет, нельзя! Она не могла творить подобное! Она… могла убивать?       Последний из оставшихся шабашевцев приседает на корточки, готовясь прыгнуть на неё. Слабая жертва, из жил которой хочется высосать всю кровь. И, забывшись, он не обращает внимания на снайпера. Совершенно зря. Точным выстрелом в затылок Вернер уничтожает последнего противника. На Стремительности он спускается к Мадлин, спрыгивает с высоты своей боевой позиции, почти ломая ноги. Хромая, он ковыляет к испуганно вжавшейся в стену девушке, вцепившейся в собственные волосы. Она не справляется. И Ральф не знает, что будет делать, если очередной приступ поглотит её полностью. Если он услышит её страшную просьбу убить её, подарить свободу. Потому что он больше не сможет быть один, без постоянного ощущения тонких ручек, держащихся за его запястье. Больше не сможет без того безумия, которое затягивает всё глубже с каждым днем. И он не простит, ни себя, ни её, если это случится.       Он тот ещё эгоист. Он убивает шабашевцев не потому, что он герой, спасающий всех и вся, а потому что считает это правильным, это необходимый выход для его ярости и чувство грёбанного превосходства над другими. Последнее до ужаса отравляет всё вокруг, но уже давно стало частью не-жизни. Он не вмешался в спор гулей, потому что даже такая форма их взаимоотношений была ему выгодна: в процессе обмена оружием он мог бесплатно вытянуть необходимую информацию, которую в иных обстоятельствах пришлось бы собирать по крупицам и платить лишний раз за лишнее слово. Да, это эгоизм, но в конце концов Василий и Ромеро — взрослые люди. Сами разберутся. Он не главный герой какой-то там игры, чтобы решать их проблемы.       — Мадди? — он протягивает руки, хотя хочет рывком поставить её на ноги, заставить вынырнуть из собственных губительных мыслей.       — Я… Всё хорошо, — её голос неожиданно нормальный, но измученный и еле живой. Опираясь на его ладони, Крафт встает; Ральфу кажется, что она обречённо выдыхает.       — Идём, я отвезу тебя домой, в Санта-Монику. А потом заберу Миллеров, и…       — Нет! Я иду с тобой!       Удивлённый неожиданным эмоциональным всплеском, Ральф едва не отшатнулся. Мадлин нужна помощь, и он, видимо, не в силах этого сделать. Мерзкое чувство. Лишь кивнув в ответ, Вернер приобнял её за плечи и повел в сторону люка. В свете фонаря это было жуткое зрелище: стенки и края в крови, ужасный металлический запах, знакомое похрюкивание и рычание.       — Опять эти твари, — рычит Вернер и снова вскидывает винтовку, направляя её в люк и давая несколько очередей. Затем водворил на место крышку.       — Идём, спустимся в другом месте.              — Видимо, это старая ветка или что-то ещё… — задумчиво протянул Амос.       — Или просто рандомное подземелье.       — Рандомное подземелье, которое может привести к Носферату.       — Ты слишком оптимистичен, — фыркнула Анна, первой заползая в очередную, дурно пахнущую сыростью, старостью и трупами животных трубу. После странной и подозрительно лёгкой битвы с Андреем и его зверьками (словно это лишь первый, самый легкий уровень игры), они восстанавливались уже у входа в подземелья-тире-канализацию, пока над ними рушился под натиском огня одиозный особняк Цимисхи.       — Мы ведь не знаем, куда дальше? — жизнерадостно уточнила Анна, выбираясь в темный коридор, с арочными проходами, перекрытыми решетками. Амос, следовавший за сестрой, даже не успел отреагировать, как раздался визг и выстрелы. Затем в конце импровизированного тоннеля-трубы появилась забрызганная кровью физиономия Миллер-младшей. Она протянула брату руку, предлагая помощь, и только он выбрался под тусклый свет фонарей, то узрел окровавленный человеческий труп и огромное кровавое пятно на стене.       — Эти твари всё ещё здесь, — прохрипела Анна, осматривая решетку.       Амос кивнул и присел рядом с трупом. Мужчина, средних лет, в одежде работника то ли дорожных, то ли каких-то служб. Они недавно обновили оформление, и Амос ещё не успел разобраться в этой разноцветной экипировке.       — Вроде Департамент Водоснабжения, — предположила Анна, вставая рядом с братом. Лицо, заляпанное засохшей кровью и испещренное царапинами и рваными ранами, было невозможно идентифицировать. — Я читала новости в интернете. Типа, несколько сотрудников спустились проверить старые канализационные ходы и пропали без вести по неизвестной причине.       — Теперь причина ясна, — пробурчал Амос, осматривая раздолбанный пистолет, который не помог своему хозяину отбиться от монстров. — Надо идти дальше.       — Хочешь сказать, в том направлении, откуда эти твари лезут?       — Именно.       Подойдя к решётке, Амос внимательно её осмотрел и подёргал прутья. Крепкие, легко создают паническое ощущение захлопнувшейся ловушки. Затем на стене заметил рычаг и дёрнул его. Решётка поползла вверх.       — Похоже, он просто не успел до неё добраться…       Вампиры пролезли в следующий коридор, чуть лучше освещённый и со множеством труб. Анна, чертыхнулась, оглядывая помещение.       — Ещё одна труба, и я…       — В кои-то веки я с тобой согласен, — не дав сестре договорить, Амос фыркнул и прошёл вперёд.       Несколько коридоров они преодолели, сражаясь с одиночными экземплярами руконогов. Амос, не уставая, твердил о том, что «где-то здесь должны быть технические помещения, в которых должны были находиться работники». Анна вопросительно фыркала, но шла дальше за братом — другого выбора у них все равно не было. Впрочем, Амос оказался прав: после очередного перехода из коридора в коридор, в дальнем левом углу они действительно обнаружили две двери. Одна была заперта, и от неё тянуло запахом тухлых яиц. Вторая представляла собой небольшое помещение с картой канализации на стене, стеллажами с папками и рабочим столом посередине. Анна выдвинула один из ящиков стола и выудила из него несколько блокнотов разной степени потрёпанности.       — Так… 1957 год, пропали трое работников, — пробубнила она, листая пожелтевшие страницы и вглядываясь в полуразмытые записи. — Последняя страница вообще в плесени. Следующий… 1972, опять странности при проверке и пропажа работников. Отлично, просто прекрасный пример саспенса, и к гадалке не ходи.       — Сценарий инди-хоррора? — хмыкнул Амос, оставаясь у двери.       — Он самый. Так, ну и блокнот от 2004 года о страшном чудище, от которого не спастись. Блеск. А Департамент Водоснабжения ещё и как последние скоты отправляли своих работников на исследования без карты и с минимальным оборудованием. Деньги экономили, ага. Сэкономили на выплатах компенсаций семьям погибших. Уроды.       Амос неодобрительно покачал головой и вышел из кабинета Департамента. Как раз вовремя, чтобы увидеть надвигающихся рукожопов. Особей семь-десять, с мерзким хрюканьем и отвратительным хлюпаньем.       Анна, заметив, что брат застыл, как статуя, в дверях, отложила записи работников и двинулась к нему.       — Амос? — она почти вышла из кабинета, как Амос, зарычав, с неимоверной силой швырнул её обратно, захлопнув дверь. Девушка с визгом перелетела через стол и врезалась в стену, обрушив на пол доску с картой. На пару минут этот удар оглушил её, но придя в себя, Миллер-младшая вскочила и, покачнувшись, бросилась к двери.       — Амос, ты охренел?!       За дверью раздавалось знакомое хрюканье и рычание Амоса вперемешку с матом. Анна дернула дверь, но та не открылась — видимо, её заклинило из-за мощного хлопка.       — Амос!       Несколько ударов по двери — и костяшки сбиты в кровь. А за ней — битва, достойная Ледового побоища.       Монстры сразу же окружили его и попытались оттеснить в угол. Вертясь не хуже юлы, Амос не позволил им такой роскоши. Прервав прыжок одного из руконогов, Носферату схватил его за руку и швырнул в стену.       Минус один.       В прыжке придавив ещё одному ногу, он снёс ему голову подхваченной с пола монтировкой.       Минус два.       Ещё двое попытались напрыгнуть на спину, но он перехватил их и в буквальном смысле столкнул лбами.       Минус три и четыре.       Оставшиеся руконоги, видимо, явив собой чудо коллективного разума, набросились сразу, всем скопом. Его прижало к стене, вернее насадило на торчащие из неё куски арматуры. Лапы несколько раз прошлись по животу, превратив его в кровавое месиво.       Глаза застилает алая пелена, он голыми руками рвёт на части ещё троих уродов…       Анна матерится, очень громко и очень отчаянно. Из-за этого не может сконцентрироваться. Звуки битвы, доносящиеся сквозь крепкую металлическую дверь, переросли в звуки пожирания. Чавканье, какое же мерзкое чавканье! Взвыв, прочувствовав в раскалённых жилах огромный приток силы, Анна одним пинком высаживает ненавистную дверь. В мощном броске она зацепляет двоих руконогов, впечатывая их собой в стену.       Амос, простонав ругательства, привалился к стене. Из распоротого живота хлестала кровь, сквозь рваную одежду и слабо прижатые пальцы. Из груди торчали прутья, вырванные в пылу схватки из стены, на вскидку они прошили оба лёгких и при дыхании он бы уже захлебнулся кровью. Или сейчас захлебнётся, ведь металлический привкус уже на языке, а кровь — в горле. Главное, что…       — Ты дебил!       Анна, которую он пытался уберечь, выбралась из комнаты, теперь сидела перед ним на коленях и пыталась напоить кровью.       — Не надо… Не хватит…       — Заткнись уже, инициатор хренов!       — Тогда пополам, — прохрипел Миллер-старший под уже знакомое, противное хрюканье. Анна, насильно впихнув в руки брату пакет с кровью, поднялась и вытащила пистолет, успела двум из очередной «стаи» снести глаз и голову. Отводя угрозу от брата, она отскакивает в сторону, вспоминая уроки Могущества. Сила, ей нужна эта сила, смешанная с её собственным бешенством. Ведь… У неё не получается быть слабой дурочкой, рассчитывающей на чью-то помощь. Перехватить первого урода, сжать его лапы, как в тисках и отправить в стену. Увернуться от атаки и расстрелять следующего. Швырнуть разряженный пистолет так, что он размозжит руконогу голову. Добить оставшихся куском трубы. Как-то ей везёт сегодня.       — Зачем полезла?       Амос с трудом поднялся на ноги и, пошатываясь, направился к сестре.       — А что, надо было тебя бросить? На корм зверушкам этого психа из Шабаша? — фыркнула Анна, сплюнув кровь. Один из руконогов задел её и расцарапал щёку. Девушка покосилась на рюкзак — там должно было покоиться ещё около четырёх пакетов с кровью. Их было необходимо растянуть на всё путешествие по канализации. Мимо её ноги попыталась проскочить крыса, но Миллер-младшая с лёгкостью перехватила животное поперёк туловища и вцепилась зубами. Ощущения от звериной крови были неожиданно сильными и бодрящими.       — Хм, значит, ещё не всё потеряно, — Амос повторил движение сестры и выпрямился с нехарактерным, неприятным хрустом. Словно выправил и восстановил сломанный позвоночник. — Мне уже лучше. И есть возможность приберечь кровь.       Не говоря ни слова, Анна подошла к брату и закинула его руку себе на плечо. Ну, правда, не будет же у Андрея целый выводок монстров в этой части канализации? Кроме тех, что уже напали и встретили свою печальную участь.       — Идём.       — Не пойму я тебя, дорогая сестренка, — прокряхтел Амос после очередного поворота. — То ты играешь святую невинность и театрально заламываешь руки в надежде на спасение, то, как фурия, летишь в бой, снося всё на своем пути. И чем тебе не понравилось то, что я пытался тебя защи-щитить. Кандидат не тот?       Амос запнулся, едва не закашлялся от обилия крови во рту, но всё же справился с собой и улыбнулся. Анна в ответ на выпад только хмыкнула.       — Сколько бы я ни старалась — не выходит из меня «леди в беде». Рожей не вышла. И не надо вот сейчас этих слащавых фраз в стиле «Ну ты же такая красивая…». Мы оба себя в зеркало видели.       — Зря ты так.       — Ага.       Ещё несколько поворотов прошли в молчании. Ровно до момента, когда Миллеры дошли до очередного тупика с двумя дверьми. Амос к этому моменту восстановился почти полностью, благодаря собственному упрямству и паре пойманных по дороге крыс. Избавившись от «тушки» брата, Анна потянулась и принялась насвистывать одну очень знакомую мелодию. Амос даже дар речи потерял в первые секунды.       — Эминем?.. Lose Yourself? Ты же говорила, что…! Утверждала, что ты, цитирую, прожжённый рокер и панк за милую душу!       — Ээээ… Ну… — замялась Анна. — В каждом жанре можно найти что-то что затронет твою душу, вот. Меня «поймала» эта песня. Не удивляйся.       — Ага, конечно.       С опаской брат и сестра открыли дверь в очередной кабинет. И тут же захлопнули её, позволив руконогу смачно впечататься в поверхность. Анна выхватила из-за пояса Анаконду и прицелилась, кивнув Амосу. Миллер-старший с издевательски галантным поклоном распахнул дверь, и монстр был встречен тремя выстрелами в лоб.       — В следующий раз я этого коллекционера-шабашита голыми руками разорву, — прорычала Миллер-младшая, проходя в кабинет и брезгливо обходя кровавое пятно на полу.       — Согласен. Солидарен. Только револьвер опусти.       Этот кабинет почти ничем не отличался от предыдущего, кроме одной серьёзной детали: лестницы наверх, которую перекрывал огромный завал.       — Просто отлично…       Анна подошла к нему и пнула несколько камней.       — Как думаешь, проберёмся сквозь него?       — Нам нужен Гэри, поэтому эту безрассудную идею придется оставить…       На этих словах Амоса верх завала внезапно задрожал, несколько камней осыпалось вниз, и в образовавшемся проёме показалось лицо Мадлин.       — Патрон и Ошибка себя обнаружили, — с привычной улыбкой резюмировала она. — Вы?..       — Мадди! — казалось, Амос ошалеет от счастья. — Вы живы? Отлично! А где Ральф? Как вы нашли это место?       — Рыцарь здесь, он создает нам рупор для того, чтобы мои слова находили ваши уши. Он шлёт вам своё почтение. И… что-что? А, пытается не сломаться под тяжестью обстоятельств и не обрушить потолок на нас. Хм, странно.       — Кто бы говорил, — Анна подняла брови, разводя руками.       — Вам нужно найти овальный зал с подмостками, на которых находится панель управления, а в середине — люк, управляемый, собственно, с той панели, — голос Ральфа звучал глухо. — Потолок на самом деле обвалится, если не найти, чем подпереть, поэтому дальше вы всё равно идёте без нас. Не теряйте времени, идите, а мы здесь разберёмся.       — Стоп, стоп, стоп, а как мы его найдем? — Анна попыталась было забраться по завалу, но Амос её вовремя остановил.       — Ищите зал с красными лампами и наполовину заполненный водой. Там есть клапан, который откроет люк и начнёт спускать воду. Вам туда.       Миллеры переглянулись.       — Ну охренеть теперь…       Тем временем Мадлин просунула в проём рюкзак.       — Там оружие и патроны. Думаю, пригодится.       Амос кивнул и закинул его на плечи. Помощь им действительно пригодится.       — А как вы нас нашли?       — Наугад выбрали одну из старых веток канализации. Она единственная, что была завалена и замурована впоследствии, и единственная, где пропадали люди. Идите быстрее, я больше не удержу, а потолок обвалится!              Через несколько метров и поворотов от кабинета они действительно нашли упомянутый зал. Судя по трубам, вентилям, он был либо машинным, либо служил для очистки или фильтрации воды. Когда-то, давным-давно, и ещё при царе Горохе, как иногда странно выражались русские в Интернете.       — Что будем делать? И где клапан? — Анна скептично осмотрела окружающую обстановку и потрогала ногой воду. — Могу нырнуть и доплыть до того люка.       В подтверждение своим словам, девушка присела на край импровизированного резервуара, спустила ноги и плавно оттолкнулась от края.       — А если Ральф перепутал клапан и вентиль? — задался вопросом Амос, исследуя трубы. И повернул большой оранжевый вентиль.       — Ам!.. — крик Анны прервался бульканьем, а также шумом насосов. Обернувшись, Миллер-старший проследил, как сестру, в прямом смысле слова, засосало в открывшийся прямоугольный проём.       — Убил сестру посредством смыва в канализацию. И смешно, и грустно, — резюмировал Носферату, прыгая следом.       Поток выносит его в какое-то незнакомое помещение, явно часть канализации. Освещение в нём совсем слабое, словно приглушённое. Человек бы ничего не увидел в пределах двух метров, да и давно захлебнулся бы. Не успел Амос как следует сориентироваться в новом для себя пространстве, как за плечо его цапнули острые когти (прямо как Бельгард когда-то) и потащили вверх. В помещении имелся небольшой воздушный карман под самым потолком.       — Скотина! — заорала Анна, отплёвываясь от воды и вытаскивая Амоса на поверхность. Одной рукой она отвесила ему тяжелую оплеуху. — Ещё вода промасленная. Ты меня… меня…       — Смыл, — с трудом сдерживая смех, подсказал Амос. Анна нахмурилась — признаться честно, с фирменной носфератовской рожей это выглядело устрашающе. Затем, покровительственно положив руку на голову брату с взглядом в стиле «Тебя в детстве роняли?» надавила, пытаясь утопить наглую рожу. Однако Амос, к её вящему неудовольствию, всё же вынырнул.       — В противоположной стороне имеется труба, за ней — какое-то светлое помещение. Думаю, нам туда.       Смерив брата недоверчивым взглядом, Анна нырнула первой и на удивление быстро поплыла к трубе. Амос последовал за ней.       И действительно, выбравшись из трубы, они оказались словно в широкой траншее из белого камня, наполненной водой. На противоположном конце с жутким скрипом проворачивались старые, покрытые ржавчиной, но острые поперечные лопасти, расположенные в стиле лесенки. Попади под такие — и тебя можно подавать на стол с табличкой «Носферату-нарезка». Анна чертыхнулась про себя — быть располосованной на ленты ей совсем не хотелось. Бешено перебирая руками и ногами, она огляделась в поисках спасения и заметила на левой стене лестницу. Мысленно возрадовавшись, она принялась усиленно грести к «маяку спасения», сопротивляясь усилившемуся течению, несущему их на лопасти. И вот удача — она ухватилась за нижнюю перекладину! Оглянувшись, Анна подхватила гребущего в том же направлении Амоса и с усилием вытолкнула его на поверхность воды.        Амос схватился за край траншеи обеими руками и подтянулся, вываливаясь на пол и стаскивая с себя рюкзак. Из воды вынырнула голова Анны. Миллер-младшая уже собиралась вылезти из воды, как Амос внезапно напрягся и жестом остановил её. Ему послышалось…знакомое хрюканье. Из труб в стене нового, светлого помещения с водоочистительным сооружением выскочили новые руконоги.       — Да чтоб вас!.. — выругался Миллер-старший, одним движением вскакивая и принимая боевую стойку. Атака первого была отбита мощным пинком, да таким, что урод почти прямой наводкой улетел на лопасти, превратившие творение Цимисхи в кровавую кашу. Скривившись, Анна буквально прыжком выбралась из воды, пока Амос, прижав руконога к полу, отрывал ему, собственно, руки. Девушка оглянулась — из труб в стене на противоположной стороне выскочили новые руконоги. Чертыхнувшись, Миллер-младшая бросилась к рюкзаку и воздала должное предусмотрительности Вернера — в непромокаемом отделе как-то уместился дробовик.       — Мать твою, Ральф, я тебя обожаю! — возопила Анна, выхватывая оружие и заряжая.       — Скажи мне то, чего я не знаю! — усмехнулся Амос, доставая из того же рюкзака Брокк. Анна продемонстрировала бы брату свой прекрасный средний палец, но руки были заняты. Первый выстрел сбил руконога с траектории прыжка и с подбитой рукой он рухнул в траншею с водой. Второго «принял на себя» Амос, успешно уложив противника с нескольких выстрелов. Анна перезарядила дробовик и подошла к самой кромке воды. Уродец в воде беспомощно перебирал лапами и скребся об стену, пытаясь по ней забраться. Не получалось. А течение неумолимо тянуло его на вращающиеся лопасти.       Амос огляделся.       — Смотри, над лопастями есть труба, куда-то она ведёт…       — Логично.       — Но мы до неё не доберемся. А в тех трубах виднеется соседнее аналогичное помещение.       — Значит, идём туда, — Анна прячет дробовик в рюкзак, подхватывает его и первой с разбега перепрыгивает траншею и пролезает в трубу. Тут же раздаётся грохот дробовика — противники поджидают их буквально на каждом углу. Амос поспешил присоединиться к сестре.       Это помещение действительно было практически идентичным: те же лопасти, та же труба. Но на противоположной стороне виднелись кровавые брызги во всю стену, а также несколько старых бочек. Именно на них, а затем на лопасти задумчиво смотрел Амос.       — У меня идея.       Он перепрыгнул на противоположную сторону. Подхватив одну из бочек, он со всей силы швырнул её в воду, по направлению к лопастям. Скрежет сминаемого металла — бочку прижимает ко дну траншеи, но лопасти она держит достаточно крепко.       — Вперед!       Анна перепрыгивает к брату, а затем первой лезет по лестнице из застывших лопастей к трубе. Амос, забрав рюкзак себе, лезет за ней. После трубы брат и сестра оказываются в просторном зале с торчащими из стен трубами и руконогами в них.       — Ох, серьёзно?! Какой извращенец проектировал эти помещения?       Отстреливаясь и кромсая противников ножом, Миллеры бегут к арке, ведущей по решетчатому мостику в такое же помещение. Оно располагалось на уровень ниже, а в качестве выходов, видимо, предлагались две вертикальные шахты, одна из которых была заполнена водой. А в трубах, традиционно прятались монстры.       — Да вашу мать!       Анна, конечно, любила подобным образом выпускать пар, но эти руконоги уже прочно засели в её печенке. Черт бы их побрал! И Андрея вместе с ними! И Шабаш с Джихадом и Камарильей захватите! Насчет Анархов она ещё подумает.       Шахта вела в резервуар, выход из которого открывался обычным вентилем. Очередной зал был пуст на ловушки от монстров, поэтому Миллеры бегом поднялись на мостик и распахнули следующую дверь.       Ещё один ржавый мост располагался по периметру помещения. На противоположной стороне имелись два руконога, убитые выстрелами — хвала меткости Амоса! Расправившись с угрозой, Миллеры бросились на противоположную сторону: там явно компьютер, который можно использовать. Но буквально в середине перехода мост задрожал под весом двух вампиров и обвалился. Амос, грязно ругаясь, шлепнулся в воду, больно ударившись головой, а Анна в последний момент уцепилась за прочную часть моста, на которой на локтях повисла.       — Моя голова…       — Амос!..       — Да всё нормально, — Амос сел, потирая затылок, и посмотрел на сестру, едва сдерживая смех — так забавно она болтала ногами, пытаясь забраться.       — Помоги мне, старый хрен, и прекрати ржать надо мной!       — Я тебя старше всего-то на год, — усмехнулся Амос, всё же вставая. Обхватив сестру за ноги, он буквально затолкал её на мост.       — Благодарю.       — Выруби электричество, — Амос покосился на старые приборы и искры вокруг них и лестницы. Пожалуй, его убьёт с первых двух ударов током. Поджарит не хуже курятины гриль.       Анна тем временем добежала до компьютера. Однако, он годился только для управления насосами, перекачивающими воду. Миллер-младшая оглянулась на дверь, ведущую в подсобные помещения, очевидно.       — А почему нет?       Дверь она выбила с трёх ударов — интересно, зачем они здесь такие крепкие? Помещение действительно оказалось подсобкой с железными стеллажами и рубильником, отключающим электричество.       — Отличная работа! — прокричал Амос, когда пространство вокруг лестницы перестало искрить, и он смог забраться наверх. — Что дальше?       Анна, вернувшись к компьютеру, задумчиво поскребла подбородок. Зачем-то механизм включения-отключения насосов здесь был. Она посмотрела на резервуар с водой — по всей видимости — единственный выход из этого помещения. Затем вырубила работающий насос. Где-то совсем рядом, почти за стеной, послышался звук утекающей воды.       — Если там очистительный резервуар, то в него ведут две трубы: одна внизу, другая вверху. Стены без единого намека на уступы и торчащие железки. Да и по трубе, как глист, не проползешь. Насос должен быть включен, перегонять воду в этот резервуар, — задумчиво протянула Анна, держа руку на клавиатуре.       — Откуда такие познания? — Амос спешно подбирал челюсть, скачущую где-то по полу. Нет, он знал, что Анна никогда не была конченой дурой, но и никогда не демонстрировала своих знаний, открещиваясь от всего.       — В какой-то игре был похожий эпизод, уже не помню. Ты зря поднялся. Прыгай обратно, поплывёшь первым.       Кивнув, Амос спустился обратно и нырнул в искомый резервуар. Подождав, пока брат скроется в трубе, Анна снова включила насос. Она знала — брату хватит мозгов не останавливаться, доплыть до резервуара, зацепиться за трубу и провисеть на ней. Или просто посидеть где-нибудь в уголке, пока она повторяет процедуру. Подождав несколько минут, она снова вырубает насос и запускает его. С разбега и с перил она прыгает сразу в резервуар и быстро-быстро гребет в сторону разгоняющихся лопастей. Успеть. Успеть! Пока вода не вытолкнула её обратно. Напор воды у самого винта становится невыносимым, она с трудом добирается до туннеля, ведущего направо, зацепляется за край. Мысленно матерясь, она, чувствуя во рту привкус крови, практически втягивает себя в туннель. Амос дрейфует у самой трубы; заметив сестру, он подхватывает её под локоть, подтаскивая к себе, а затем первым засовывается в трубу. Анну в неё буквально заносит течением.       Какое-то время их мотыляет из стороны в сторону по трубе и несёт вперёд с невероятной скоростью. Очередной раз ударяясь лбом, Анна снова проклинает всех и вся: с особым смаком она обливает грязью Бельгарда, называя его, и вполне справедливо, виновником всех бед мирских. Вода выносит их снова в канализацию.       — Очистительный резервуар?.. — прохрипел Амос, первым вылетевший из трубы, и носом пропахавший по решётке кровавую борозду. Кажется, вместо дыхательной части тела у него теперь месиво. Но ладно, заживет. Только Амос хотел подняться на ноги и оценить масштаб той задницы, в которую они влезли, как из трубы вылетела Анна, рухнув прямо на него и нанеся ещё один сокрушительный удар по носу.       — Ты как? — сестрица похлопала его по плечам, чуть приподнимаясь.       — Зашибись просто, — прогнусавил Амос, поднимая голову. И усматривая напротив них, у входа в очередные серо-коричневые коридоры, нового монстра. — Вставай.       — Что… — Анна хотела было возразить, но тоже заметила, что они не одни. — Это ещё что за…       Существо было огромным, как в длину, так и в ширину. Особенно, в ширину, с огромным животом. Болезненно серого цвета, с кистями рук вместо стоп, он медленно продвигался в их сторону. Заодно давая возможность разглядеть себя. Одна рука заканчивалась огромным серпом, другая — черепом. Глазницы зияли пустотой, наверное, он их не видит, но чувствует…       — У него… вместо сосков… — буквально пропищала Анна, вцепляясь в руку брата. Кажется, сейчас её вырвет недавно выпитой кровью. Амос помотал головой, но толстяк не был видением, и не исчез. Вместо этого он отвёл назад руку с черепом, которую окутало зеленоватое свечение.       — В стороны! — рявкнул старший, отталкивая сестру. Магический заряд врезался в то место, где они стояли секунду назад. Амос выхватил из рюкзака дробовик и, стреляя, начал подходить к монстру. Толстяк отшатывался с каждым выстрелом, но не рассыпался кучей пепла. Он развернулся к Анне, пытавшейся зарядить Кольт. Отвёл руку в привычном жесте…       — Эй! — Амос отвлёк его от сестры, стреляя в голову. — Чёрт, уроду всё нипочём!..       Прекратив бесплодные попытки, Анна заткнула револьвер обратно за пояс. Сидя на коленях, в воде, она внимательно посмотрела на толстяка, протянула руку в его направлении, ладонью, сжатой в кулак, вверх.        — Анна! — завопил Амос, узнавая жест. Мор. Тот самый, каким Шериф уничтожил двоих шабашевцев после суда над ними. Показательная казнь. Но сестра, казалось, его не слышала. Её рука покрылась голубоватым сиянием. Медленно она раскрыла ладонь и легко дунула на неё. Монстра окружил рой прожорливых насекомых. Они терзали его отравленную плоть, а он, сколько от них ни отмахивался, не мог причинить вреда существам, сотканным из магии. Окружённый роем, толстяк рассыпался в пыль. Насекомые исчезли, а сама Анна судорожно содрогнулась, её несколько раз вырвало кровью. Отбросив оружие, Амос подбежал к сестре и аккуратно подхватил её, заставляя облокотиться. Она дрожала, в уголках глаз собралась алая пелена, казалось, она мгновенно распространиться на всё глазное яблоко и радужку, утопит в себе, а Безумие и Зверь утопят в кровавом месиве её разум.       — Анна!..       — Нормально. Я… Нормльн… — она издала булькающий звук, её снова стошнило. — Сейчас восстановлюсь. Как ты.       — Не сравнивай.       Они просидели в обнимку несколько минут. Анна перестала дрожать и выплёвывать кровь, её внутренний баланс восстановился. Подтверждением тому стала пойманная крыса.       — Тебе нужен пакет с кровью, — убеждал её Амос, пока они шли по очередному коридору.       — Потом, — отмахнулась Анна. Атаку очередных руконогов они едва не пропустили.       — Знаешь, такими темпами мы успешно разовьём Стремительность! — проорал Амос, пока они убегали в поисках более удобной позиции для битвы. Руконоги неслись за ними со скоростью Усэйна Болта, периодически догоняли, получали в лоб, отставали или рассыпались пылью. Наконец, перед дверью в помещения для персонала были уничтожены последние монстры в этом крыле канализации.       — Напомни мне содрать три шкуры с Абрамса, Голдена и Андрея вместе взятых! — прорычала Анна, раздробив голову последнему противнику. Амос с улыбкой кивнул и выбил очередную дверь на их пути. Перейдя по мостику и распахнув дверь в какой-то не опознаваемый с первого взгляда зал, Миллеры остановились, чтобы перевести дух. Анна прошла чуть вглубь. Здесь их ожидали уже знакомые приборы вдоль правой стены, мостки под потолком в середине, погнутая решётка на противоположном конце зала.       — Идём!       Однако, их планы не вписывались в мировоззрение очередного противника. С потолка, ни дать ни взять, паучиха, спустила…спустилось нечто.       — Ядрёна ж вошь… — только и вырвалось у застывшей Анны. У неё за спиной точно так же застыл Амос, вцепившись в плечи сестры.       Голова была женской, имела прилизанные от грязи и крови когда-то светлые волосы. Один глаз зашит, другой — вытаращен и не двигается. Рот не открывается. Кожа коричнево-серая, с рытвинами и шрамами. Торс тоже женский, брюхо распорото, края раны гноятся. Огромные трёхпалые лапы с изогнутыми когтями. Вместо ног — ещё два таких же туловища, опирающихся на руки. В высоту данная особь была примерно три, а то и три с половиной метра.       — Меня бы вырвало, да нечем… — пропищал уже Амос, отходя от шока.       Завизжав, паучиха Цимисхи бросилась в атаку. Завизжав в ответ, Миллеры снова бросились врассыпную. Тварь врезалась в дверь, ведущую к мостику, и развернулась к противникам, отрезав пути к отступлению.       — Наверх! — к Амосу вернулся его привычный голос, и он рванул вверх по лестнице на мостки под потолком. Анна, заорав, бросилась к ближайшей лестнице. Ей повезло меньше — в мощном броске тварь зацепила её ноги, едва не раздробив колени.       — Чёрт, больно-то как!       Анна на руках подтянулась и забралась повыше, подползла к Амосу, вытащившему из рюкзака дробовик.       — Пакет с кровью. Не спорь.       Взяв под козырёк, Анна вытащила искомый пакет и принялась жадно пить. Паучиха бесновалась внизу, даже подпрыгивала, но достать их не могла. Зато теперь Миллерам открывался прекрасный вид на трупы бедных жертв Цимисхи и его созданий — раздробленные, рассечённые, буквально вывернутые наизнанку. Один из них подхватила паучиха и швырнула в них. Однако, тело до вампиров не долетело. Следующим ударом тварь всем весом обрушилась на опоры, пытаясь свалить мостки.       — Амос, я всё понимаю, но быстрее!..       Анна прикончила пакет с кровью, вытащила из рюкзака Анаконду и несколько раз выстрелила в голову и туловище монстра. Та в ответ завизжала и снова бросилась на опоры.       Им потребовалось пять выстрелов из дробовика, два жука-костегрыза и семь выстрелов из анаконды, чтобы превратить, наконец, паучиху в пепел.       — К решётке, быстро! — скомандовал Амос, спускаясь первым. — Пока ничего нового на нас не обрушилось. Быстро, быстро!       Прутья были доломаны с помощью Могущества. В получившуюся дыру Анна протиснулась первой и огляделась: вниз вела полуобвалившаяся каменная лестница. Ухватив Амоса за руку, она понеслась вниз, перескакивая через несколько ступенек. Они миновали арочный проход, круглый зал с высоким потолком и вентилятором на нём и оказались в очередном коридоре с коричневыми стенами. Монстров на обозримом горизонте не наблюдалось, и вампиры впервые за всё своё путешествие по канализации вздохнули свободно. Но их спокойствие длилось недолго.       Звуки битвы Миллеры услышали на развилке. Они доносились из правого прохода, уходящего куда-то наверх. Переглянувшись, Носферату бросились туда. Проход вывел их ровно на середину коридора, заканчивающегося арочными проходами с решётками. У одной из них два толстяка теснили к стене Сородича. Смазанной тенью он носился меж ними, нанося удары, имеющие, впрочем, малозаметный эффект против созданий Цимисхи. В один момент он остановился, и Миллеры рассмотрели острые уши и болезненный цвет кожи. Брат по клану.       — Эй, сюда! — крикнул ему Амос, одновременно с этим заряжая вытащенный дробовик. Услышав крик, Носферату бросился к ним, чудом уклонившись от атаки огромным когтём. Прикрывая его отход, Амос выстрелил несколько раз, одному из толстяков изрешетило руку. Не дожидаясь приближения противников, Носферату отступили обратно к развилке и укрылись за стенами.       — Ты как? — Амос перезарядил дробовик. Анна достала Анаконду и приготовилась стрелять на поражение.       — Пару капель крови — и буду как огурчик, — прохрипел спасённый, прислоняясь к стене. Амос наклонился и поймал пробегавшую мимо крысу. — О, благодарю.       Тем временем из-за поворота показался толстяк с простреленной рукой. Амос и Анна тут же встретили его выстрелами, не дав атаковать. Две пули прошили насквозь голову — и первый противник обратился кучкой пепла.       Анна вхолостую щёлкнула пару раз револьвером. Потрясла его, пару раз постучала ладонью.       — Заклинило. Бесполезно, — вынес вердикт пока незнакомый соклановец.       — А то не вижу, — фыркнула вампирша, осматривая Анаконду. На барабане появились странные белые следы.       — Меняй оружие.       Убрав кольт, Анна прижалась к стене, добиваясь максимальной концентрации. Вот из-за угла сначала выплывает живот, который прошивает заряд дроби. Вот появляется вся туша монстра. А вот ему в шею впивается жук-костегрыз. И ещё один. А затем появляется волк — это Амос опустил дробовик и присоединился к атаке Дисциплинами. Именно волк разгрызает шею и голову толстяку, и его превращая лишь в пепел.       — Отлично, — резюмирует Носферату, сползая обратно на пол по стеночке. — Уже вторую ночь, как юла, по этим коридорам, в поисках погибших…       — Прах похоронить?       — И забрать карты доступа. Ещё не хватало таких гостей в нашей обители. Я Калеб, кстати, приятно познакомиться.       И только сейчас, едва прошёл запал и адреналин битвы, Анна разглядела Сородича. Высокий, но на пару дюймов ниже Амоса. Уши целы, а вот белый левый глаз пересекает огромный уродливый шрам, доходя аж до подбородка. Правый глаз голубого цвета и постоянно чуть прищурен, придаёт морде хитрое выражение. Левая рука Калеба испещрена ранами и шрамами, а тыльная сторона ладони словно совсем без кожи — Анне кажется, что она видит потемневшие сосуды. Одет он просто — чёрная футболка «Iron Maiden», джинсы, кроссовки.       — Итак, вы спасли мою шкурку. В качестве благодарности могу пригласить вас…       — Нам нужен Гэри, — прервала собеседника Анна, поправляя рюкзак.       — Ну и отлично, — Калеб улыбнулся, демонстрируя ряд ровных зубов. — Идёмте, покажу дорогу.       — Надеюсь, нас больше никуда не смоет…       — А вот этого гарантировать не могу.              Несколькими часами ранее. Глендейл       Взмах. И голова летит с плеч, а полуразложившееся тело падает на землю. Энжи втаптывает его в землю, когтями рассекая следующего противника и прикрывая сестру. Лидия умело орудует катаной, отбивая атаки наступающих зомби. Её щит, видимый только сверхъестественным существам, слабо мерцает, но разгорается ярче. Её способности Присутствия и Доминирования против безмозглых трупов всё равно бесполезны, поэтому вся кровь, вся энергия тратится на Стойкость.       Сама Энжи вертится ужом, уворачиваясь от ударов и загребущих ручонок. Перехватить, отсечь, вырвать, размозжить. Уничтожить противника, но добивание зомби мало сказывается на ходе битвы. Нужно добраться до главного кукловода, выколоть глаза этому самодовольному Джованни, чтобы больше не ухмылялся так надменно, не хозяйничал в их городе!       Рядом вскрикивает Лидия — один из зомби вцепился в её плечо. Вернее, попытался, щит Стойкости не дрогнул под столь вероломной атакой, и мертвяк, скорее, обломал себе последние зубы. Лидия стряхивает наглеца со своей руки и буквально запинывает до смерти. Энжи усмехается, и при взгляде на туман вокруг ей приходит шальная идея.       — Сдавайтесь! — кричит Кристофер Джованни, но сёстры демонстрируют ему направление на пешее эротическое путешествие. Энжи, вынырнув из жара битвы, опускается на колени и, когда зомби, шаркая, доходят до неё, она растворяется в тумане.       — Cazzo! — Кристофер опасливо оглядывается по сторонам, вытащив кинжал из внутреннего кармана пиджака. Маленький кинжальчик, по сути, зубочистка для вампира. Несмотря на всю свою проницательность, он не рассчитывал, что сёстры выдержат битву с его созданиями. Он пытается скрыться в толпе зомби, но её относительно бодро выкашивает Мёрфи-младшая, своим путём постепенно добираясь до кукловода. Кристофер затравленно оглядывается. А туман за его спиной клубится, собирается, принимая очертания человеческой фигуры. Джованни-старший разворачивается слишком поздно — Энжи полностью материализовалась и деморализовала его мощным пинком промеж ног.       — Я же говорила… — рычит она, когтями вспарывая противнику горло. Джованни падает на колени, руками пытаясь остановить кровотечение. Огромная, рваная рана и не думает затягиваться. Он захлёбывается собственной кровью, когда Мёрфи-старшая, достав и зарядив Брокк, стреляет ему в висок. Холодный, вечерний ветер разносит пепел по улице, а зомби, один за другим, падают на землю, лишенные кукловода и его нитей.       — Как-то слишком быстро. Словно он — жалкая, подставная кукла, — Лиди вскрыла пакет с кровью и сделала приличный глоток. Затем передала пакет сестре.       — Согласна. Он почти не сопротивлялся.       Лидия присела на корточки рядом с кучкой пепла и разворошила её. Двумя пальцами она подцепила обожжённый клочок бумаги.       — Что там?       — Адрес. Возможно, местонахождение саркофага. Но он не полный. Указаны части названий района и улицы.       — Жаль, нет времени и возможности поработать в лаборатории.       Лидия усмехнулась.       — Значит, будем искать. По карте.       Сестры медленно двинулись в сторону Гриффит-парка. Оставшиеся следы побоища должны были убрать гули — Энжи заметила несколько пугливых теней в проулках. Кстати…       — Интересно, как там наши гули?..       Лидия по привычке тяжело вздохнула и потёрла переносицу. Они должны были быть в безопасности, в рядах Анархов. И с запасами крови сестёр.       — Они в порядке, я верю в это.       Энжи с улыбкой кивнула.       — Нужно связаться с Гэри. Он не упустит хороший куш, к тому же, информация о Носферату в здании Синдиката ему пригодится.       Дело осталось за малым — найти работающий телефон.