День сурка

На смотровой площадке Астрономической башни гулял холодный ветер, а звёзды были такими огромными и сияли так ярко, словно до них можно достать рукой. Гермиона стояла у ограждения, всматриваясь в небо, где светился бледный лик луны. Мантия совершенно не грела, и чары тепла не могли избавить её от стылой вьюги, завывающей в груди. Почти каждую ночь она видела один и тот же сон, выматывающий силы, пьющий магию и не дающий отдохнуть. Локи. Она не различала его лица, словно размытого и постоянно меняющегося, только изумрудно-зелёные глаза сверкали болью, отчаянием и злой решимостью. «Сдайся, отступи, просто сделай вид, что согласен. Не надо терпеть пытки. Пусть твой мучитель думает, что он сломал тебя. Пусть он отпустит тебя на своих условиях. Ты выберешься и придумаешь, как обойти обет и отомстить врагу. Ты всё равно останешься принцем, богом, героем, даже если временно отступишься от своих принципов». Гермиона по какой-то причине была уверена, что её отчаянный горячечный шёпот достигал слуха Локи. Тот гневно вспыхивал, вздёргивая подбородок и скалился, мотая головой. Грязные свалявшиеся длинные волосы хлестали его по щекам, пачкая алым и без того растерзанное лицо. Серебристых узоров на его коже почти не осталось, да и синий цвет превратился в серо-голубой от истощения, но Трикстер до сих пор держался. Он смеялся и плевал в лицо врага, хоть сил хватало только на короткий булькающий хрип, а в пересохшем рту не было ничего кроме сгустков крови. «Я ещё жив, — беззвучно шептали его разбитые губы. — Я всё ещё чувствую, значит существую. Честь — последнее, что осталось у отовсюду изгнанного бога». Её всегда выбрасывало из кошмара после этих слов: потную, со слезами на глазах, с заполошно колотящимся сердцем и трясущимися руками. Обычно это случалось около четырёх часов утра, больше уснуть она не могла. Короткая медитация, прохладный душ, чашка чая и прогулка по спящему замку — такая программа сложилась у Гермионы за последние несколько месяцев. Ноги сами несли её по тёмным коридорам, на стенах которых горели зачарованные факелы, тускло освещая путь на башню. Только там она могла немного успокоиться, глядя в ночное небо и гадая: далеко ли та планета, где сейчас томится в плену Локи? И через сколько лет Танос всё же сломает его волю и выпьет магию, чтобы наложить узы подчинения? — Мисс Грейнджер, — раздался негромкий голос за её спиной. — И что же вы тут делаете, позвольте узнать? Или у Рейвенкло нет собственной башни? — Меня мучает бессонница, сэр, — тихо ответила Гермиона, не поворачиваясь к собеседнику. Его появление не было для неё тайной и скрываться она не собиралась. Снейп уже несколько дней молча следил за тем, как она подолгу стоит у ограждения, не шевелясь и не меняя позу. И вот сегодня всё же решил обозначить своё присутствие. — Неужели такой юный гений, как вы, не может приготовить себе «сон-без-сновидений»? «Странно, говорит без своей обычной ненависти и сарказма, — рассеянно подумала Гермиона. — Что это с ним? Его Дамблдор не покусал случайно? А то вдруг заразил своей добротой». Вслух же она произнесла, всё так же не глядя на собеседника и не отрывая взгляда от неба: — Сэр, вы же знаете, что любое зелье вызывает привыкание, если употреблять его часто. А я уже несколько месяцев просыпаюсь от одного и того же кошмара, так что разовый приём не поможет. — Проверялись на проклятия и сглазы? — поинтересовался Снейп, становясь рядом. Гермиона бросила на него взгляд и про себя усмехнулась: длинная глухая мантия с широкими полами, суровое лицо, сцепленные за спиной руки, гордо поднятый подбородок — чистый байронический герой на пике страданий. Хоть картину с него пиши или, скорее, статью по психологии об одиноких мстителях с загадочным прошлым, презирающих всё живое. — Конечно, сэр, мы каждый день проводим малый ритуал отторжения частиц и снятия мелких сглазов. А раз в месяц весь факультет участвует в обряде общего очищения магического ядра. — Декан? — поинтересовался Снейп, впрочем, без особого интереса. — Он присматривает и контролирует, а ритуал по очереди ведут все совершеннолетние семикурсники. Практика нужна каждому. В любом случае не помешает, сэр. — Хм. — Снейп всё так же стоял рядом, не пытаясь облить её ядом или как-то наказать за нарушение правил. — Сэр, я хотела бы извиниться перед вами за то, что была груба и позволила своей злости вылиться наружу. Я не имела права подрывать ваш авторитет на занятиях. — Интересно, а после занятий, получается, можно? — усмехнулся Снейп, наконец переводя взгляд на неё. — Нет, я должна была соблюдать субординацию в школе, но я посчитала, что моя репутация для меня дороже правил или хороших отношений с персоналом Хогвартса. — Я вас услышал. Мисс Грейнджер, вы же не останетесь после пятого курса? Собираетесь вместо СОВ сдавать ЖАБА? — Да, я не буду терять два года просто так. Контракт маглорождённого ученика действует только до окончания пятого курса. Я уеду учиться в университет после сдачи уровня А-Level, среднюю школу я закончила летом и получила сертификат. — Жаль, что Хогвартс теряет такого талантливого ученика, да и Британия, как я понимаю, — совершенно спокойно заявил Снейп. — Вы уже знамениты и довольно известны, так что, полагаю, вы отправитесь на континент и, скорее всего, не в Европу, куда собирается мистер Малфой-младший. — Вы угадали, сэр, я переезжаю в Америку, — кивнула Гермиона. — У меня уже есть план на ближайшие годы. — Желаю вам удачи, мисс Грейнджер. И, да, десять баллов с Рейвенкло за нахождение вне общежития после отбоя, — не преминул он укусить напоследок, ехидно ухмыльнувшись. Гермиона только фыркнула на эту мелкую пакость со стороны слизеринского декана. Иногда (очень часто!) он вёл себя как ребёнок, делая гадости просто для того, чтобы проверить границы терпения других людей. Впрочем, её меньше всего волновал характер Снейпа и его поведение. Она надеялась, что после окончания Хогвартса больше никогда не встретится с этой неоднозначной личностью. Сфера её будущих интересов раскинулась очень далеко и от Британии, и от её магического мира. *** Вся компания «мимблетонщиков» озадачилась собственным анимагическим превращением. Давно были рассчитаны примерные формы, а листы мандрагоры лежали у них под языками уже почти месяц. Подготовлены хрустальные фиалы, напитанные лунным светом, куда надо будет добавить собственный волос; серебряную чайную ложку росы, собранной в месте, которого в течение семи дней не касались ни солнечный свет, ни человеческие ноги; и куколку бабочки «Мёртвая голова». В полнолуние останется только добавить лист мандрагоры с собственной слюной и поставить смесь в тихое тёмное место. После этого надо будет ежедневно произносить заклинание «Amato Animo Animato Animagus» на рассвете и на закате, направив палочку на своё сердце, пока не случится гроза. Если всё сделать правильно, то после первой вспышки молнии смесь превратится в зелье кроваво-красного цвета. Его и надо выпить, после очередного произнесения заклинания, чтобы впервые пройти трансформацию тела. Драко рассчитывал на пернатую форму — очень желая летать без подручных средств. Невиллу было всё равно, хотя расчёты однозначно указывали на кого-то крупного. Гарри мечтал только об одном: не стать кем-то вроде рыбы — насмотрелся на Крама во время турнира. Луна сказала, что она будет кроликом, как и её патронус, так что и переживать не о чем. Гермиона знала, что будет кем-то не очень большим и пушистым, рассчитывая на кошку, чтобы спокойно перемещаться в обычном мире. Чего она не ожидала, так это того, что получит тело фенька. Она с любопытством рассматривала в зеркале свои огромные уши, узенькую мордаху, покрытую золотисто-белым мехом, блестящие глаза и тонкие лапки, которые постоянно спотыкались о совершенно роскошный хвост. Зрение у неё стало намного острее, чем в человеческом теле, она прекрасно видела в полумраке. Слух поражал в неприятном смысле: теперь ей были отчётливо доступны даже шорохи, доносящиеся от запутавшейся в паутине бабочки. Обоняние тоже не подвело: она чувствовала целую какофонию ароматов, доносящихся от мебели и вещей в спальне. Немного освоившись с четырьмя лапами и хвостом, Гермиона начала испытывать свои физические способности. Тело слушалось пока не идеально, но было гибким и ловким. Особенно её поразило, что она может прыгнуть выше своей головы и на два корпуса вперёд прямо с места, без разбега. Её животная особь была ещё совсем юной, подростком-лисёнком, немного шебутным и игривым. А ещё оказалось, что фе́нек — чрезвычайно говорлив. Её речевой аппарат позволял не только скулить, но и тявкать и даже ворчать и выть. В первое время это оказалось очень полезно, ведь таким образом она могла общаться с друзьями. Невилл получил ипостась росомахи, чем был очень доволен — ему понравился крупный зверь, больше похожий на медведя, чем на куницу. Длинные когти позволяли не только разрывать землю, но и прилично защищаться от врагов. Густой тёмный мех, почти чёрный на большой длинной морде, прикрывал всё тело, не давая замёрзнуть даже на сильном морозе. Острые клыки с лёгкостью разгрызали добычу, пойманную в лесу. Луна, став кроликом, вовсе не начала бояться хищных зверей. Напротив, теперь её любимой игрой стали догонялки и «бокс». Её ушастик оказался боевым, агрессивным и наглым, к тому же с сильными лапами и большими небезопасными зубами. Драко всё же получил крылья, правда не такие, как думал. Он стал не птицей, а довольно страшненькой летучей мышью. Гермиона так хохотала, увидев этого альбиноса-переростка, что чуть не задохнулась. Клыки и раздутые ноздри, алые глаза и перепончатые крылья с коготками — граф Дракула-Малфой во плоти. Гарри, к счастью не стал ни акулой, ни сохатиком, ни псом. Его анимагической формой совершенно неожиданно оказался ворон: иссиня-чёрный с внушительным клювом, мощными лапами и огромными крыльями. Он с хриплым карканьем носился по кабинету, пока не научился управлять телом в полёте. Драко предусмотрительно порхал под потолком, насмешливо наблюдая за его неуклюжими падениями то на пол, то за диваны и кресла. — Поттер, как ты стал ловцом, я просто поражаюсь, — ехидно заявил он, когда Гарри в очередной раз протаранил шкаф, а потом свалился без сил на колени Луны. — Ты же неуклюжий, как не знаю кто! — Сам ты неуклюжий, — огрызнулся тот в ответ, когда перекинулся обратно в человека, чуть не придавив невесту. — Одно дело — метла — летит сама по себе, только направляй и следи за скоростью. И совсем другое ощущение от полёта, когда надо махать крыльями и рулить хвостом и телом. — Не зна-аю… у меня всё отлично выходит, — фыркнул Драко, вальяжно раскинувшись в кресле. — Я с первого раза разобрался, ничего сложного. — Ну да, куда уж мне, — пробухтел Гарри, откусывая кусок шоколада с кайенским перцем, который он просто обожал в последнее время. — Я и вниз головой висеть не умею, я же не кровопийца на выгуле. — А мы будем регистрироваться в министерстве? — поинтересовался Невилл. — Я думаю, что лучше сделать всё по закону. Не хочется давать кому-то в руки компромат на нас. Мы, конечно, не какие-то звёзды, но репутация такая вещь… — Гермиона задумчиво пощёлкала пальцами, зажигая несколько разноцветных огоньков, которые закружили по комнате. Она посмотрела на их плавное движение и добавила: — В общем, мы с вами законопослушные граждане, и скрывать нам нечего! Завтра же спросим у мадам инспектора, как лучше всё оформить. Амбридж была очень довольна сознательностью студентов. Она подсказала в какой отдел министерства надо обратиться и кто из специалистов занимается регистрацией анимагов. В ближайший выходной день их отпустили в Лондон в сопровождении Снейпа, который, как обычно, оказался самым незанятым из всех деканов. Гермиона вышла из огромного камина, переместившись из директорского кабинета. Её уже ожидали Гарри с Луной и Драко, Снейп с Невиллом шли последними. Аврор, дежурящий на входе, снял данные с их волшебных палочек и скучным голосом пробурчал: «Департамент магического правопорядка. Сектор борьбы с неправомерным использованием магии». В лифт, кроме них шестерых, больше никто не вошёл, зато влетела целая стая бумажных птичек. Служебные записки держались выше голов волшебников и тихонько шуршали, выбираясь на нужном этаже. Наконец механический голос объявил нужный сектор, и вся компания двинулась по широкому коридору до кабинета мистера Честера Дэвиса. В небольшом помещении обнаружился молодой мужчина, который разбирал огромную стопку исписанных бланков. Увидев целую толпу гостей со слизеринским деканом во главе, он торопливо поднялся из-за стола и нервно пригладил тёмные волосы. — Профессор Снейп, доброе утро! Что привело вас ко мне? — Мистер Дэвис, староста Рейвенкло, выпуск восемьдесят седьмого года, оценка по зельям — «Превосходно». И что же такой перспективный маг забыл в отделе регистрации анимагов? — с недовольным прищуром посмотрел на него Снейп. — Ваш младший брат сейчас староста седьмого курса и капитан квиддичной сборной Рейвенкло. — У вас прекрасная память, профессор, — нервно рассмеялся Честер. — А насчёт места… Никто не возьмёт меня сразу куда-то на ключевой пост. Карьеру в ДМП приходится начинать с самых низов — такова традиция департамента. — Я считаю, что это глупо — растрачивать прекрасные навыки, ковыряясь в бумажках, но дело ваше. Я привёл к вам этих студентов, чтобы вы зарегистрировали их анимагические формы. — Ого! Сразу пятеро! — радостно воскликнул Честер. — Вот это сила у молодёжи! Я до сих пор не преодолел ритуал, всё время что-то срывается. Подходите по одному, я буду снимать слепки ваших магических аур и подписи, а потом ауры вторых форм. Придётся перекидываться, это стандартная процедура. Каждый из пятёрки новоявленных анимагов продемонстрировал себя и заполнил анкету. На всё про всё ушло около часа, так что после министерства они всё же отправились гулять в Хогсмид. Уже наступила настоящая весна, деревья покрылись молодой листвой, нарциссы и тюльпаны украшали палисадники разноцветным ковром. В «Сладком королевстве» и в «Трёх мётлах» толпились студенты, поэтому Гермиона, которая не любила сладости, решила пройтись до лавки букиниста. Там всегда было тихо, старичок-хозяин не мешал бродить меж стеллажами, выбирая себе книгу по интересу.