ОДИН ВЗДОХ ДО РАССВЕТА

У Зойсайта, Четвертого Лорда Терры, всегда были свои, очень личные отношения с судьбой. Он и сам затруднился бы сказать, кем они приходились друг другу – заклятыми друзьями или преданными врагами, или сразу и тем, и другим. Он предпочитал считать судьбу партнером в игре в жизнь – однако не обольщался, зная, что у этой леди партнеров по играм нет – только игрушки. И неважно, пешка ты или король – сбрасывая тебя с доски, она будет смеяться жестоко и невинно, как беззаботное дитя. Леди, как же! Зойсайт всегда мысленно фыркал, когда Нефрит высокопарно именовал так судьбу. Сам он никогда, даже в мыслях и кошмарных снах не помышлял называть ее так. Площадная гадалка, шарлатанка, авантюристка с продажной душой, холодным сердцем и глазами веселыми, лживыми и влекущими, яркими, как фальшивое золото. Продажная возлюбленная, не любящая никого, ласковая убийца, убивающая ради забавы. Да, в судьбу Зойсайт очень даже верил. Вот только не верил – ей самой. Именно поэтому возвышенные речи Нефрита о всяческих предсказаниях всегда раздражали его неимоверно. А в те недоброй памяти дни, когда они отправили Джедайта на Марс, и от него перестали поступать сообщения, это раздражение дошло у него до крайней точки. Словно песок в тесном башмаке, уже и так изрядно натершем пятку. Зойсайт и так был взвинчен до предела историей с Марсом (а ведь знал, звезданутый прохвост, знал, что что-то случится, и молчал, как всегда!), а тут еще этот Меркурий! Джедайт молчал вторые сутки, Нефрит ходил с похоронным лицом, Кунсайт не ко времени умотался на Венеру (уже корни там пустил!), к Эндимиону было страшно подойти на сотню локтей – а его, Зойсайта, на Меркурий! Да еще с официальным, чтоб его, визитом! По полному протоколу! Словом, сказать, что он был расстроен и возмущен – значило назвать Солнце горелой головешкой. Несоразмерное преуменьшение. … Поэтому, заходя в тот день в кабинет Эндимиона, Зойсайт внутренне пылал, как хороших размеров факел, и плохое настроение Его Величества, от которого придворные уже вторые сутки разбегались в боковые коридоры, было ему до одного места. У него самого оное настроение было не лучше, а может, даже еще и похуже. Так что посмотрим, кто кого! И Величество может сколько угодно метать мрачные взгляды и обращать в камень все живое и неживое в радиусе Галактики. Видели, знаем. Пусть изволит объясниться, раз уж понапридумал невесть что. Но, отворив дверь и решительно шагнув в затхлый полумрак королевского кабинета, Лорд Огня почувствовал, как его боевой запал испаряется со скоростью метеорита. Всякое желание злиться на непутевого монарха пропало совершенно. Эндимион стоял у окна, чуть сбоку, привалившись плечом к массивной эбеновой раме и молча созерцая безотрадную, совершенно не летнюю погоду за окном. На фоне расчерченного серыми дождевыми потоками стекла его фигура напоминала небрежный мазок угольно-черной туши – узкий, напряженный, чуть изогнутый, как натянутая тетива. И даже с такого ракурса было видно, как он измотан. Он переживает, понял Зойсайт, он переживает вчетверо больше каждого из них, потому что несет за каждого стократную ответственность – сам, по своему выбору и решению. И все возмущение Огненного Лорда с жалобным писком заглохло на корню. Эндимион, не оборачиваясь, едва уловимо дернул плечом, давая знать, что ему известно, кто стоит у него за спиной. – Ну? – лаконично вопросил он. Голос его при этом звучал даже не сдержанно – устало. – Сам ты ну, – вздохнул Зойсайт, подходя ближе. – Сколько ты уже не спал, горе наше? – День… два… не знаю, – пожал плечами тот. – Посчитай, сколько сам не спишь, примерно столько и получится. – Не получится, – рассудительно возразил Четвертый Лорд. – У тебя должность более нервная, у тебя день за два идет. И отдыхать вдвое больше надо. – Нашелся еще один лекарь на мою голову, – страдальчески выдохнул Эндимион. – Признавайся, Нефрит прислал? – Чего это сразу Нефрит? – надулся Зойсайт. – Я, по-твоему, не могу бескорыстно озаботиться здоровьем своего, в данный момент несколько обделенного чувством самосохранения, но все-таки друга? – Озаботиться? Можешь. Бескорыстно – нет, – пожал плечами вышеупомянутый друг. – Бескорыстно ты можешь просто-напросто дать мне отсюда пинка и приказать не возвращаться, пока не приду в человеческое состояние. – В человеческое состояние ты никогда не придешь, ты в нем и не был, – фыркнул Зойсайт. – И потом, как я могу пинать своего монарха, да еще ему что-то там приказывать? Я же не Кунсайт, которого даже твой казначей и церемониймейстер боятся до икоты. – Ты? – иронически дернул бровью монарх. – Еще как сможешь. – Он помолчал. – И потом… не монарха, а друга, Зой. – А друга я прошу, – тихо сказал Зойсайт. – Хватит изводиться. Полумертвый ты Джеду ничем не поможешь. – Спорный вопрос. – По губам Эндимиона скользнула холодная, жесткая, как лезвие, усмешка. – Полумертвый я намного опаснее. – Да уж знаю, – фыркнул Зойсайт. – Только не говори мне, что собираешься стирать Марс с лица Системы. – Уже нет, – пожал плечами тот. – С Пятой пришли вести. Зойсайт дернулся и внутренне обмяк – словно изнутри выдернули глубоко ввинченную иглу, не дававшую ни вздохнуть, ни расслабиться. И только сейчас понял, в какой дикой тревоге находился все эти часы. Его затопило мгновенное, острое, как боль, горячее облегчение – а потом столь же мгновенный и столь же горячий гнев. – И ты молчал???!! – воскликнул он, подскакивая к другу, и от души встряхивая его за грудки. – Я тут места себе не нахожу, а ты молчал?! – Зой. – Эндимион аккуратно накрыл его ладони своими. – Прости. Потом осторожно выпростал изрядно измятый воротник рубашки из его стиснутых пальцев, и попытался расправить, впрочем, без особого успеха. – Вообще-то, я хотел сказать, – заметил он. – Точнее, пытался это сделать в паузах между твоими речами. Но… – Сам ты но! – сердито и облегченно выдохнул Зойсайт. – Жив? – Жив, – отрывисто сказал Эндимион. – И это уже больше, чем можно было надеяться. – Д…даже так? – внезапно севшим голосом проговорил Зойсайт. – Даже так. – Хранитель отошел от окна и не сел – рухнул в стоявшее у стола кресло, жутко неудобное и жутко помпезное, но полагавшееся по стилю королевскому кабинету. – Ты знаешь, я могу чувствовать ауры нас всех, даже если не могу связаться. И с Джедом… в какой-то момент я подумал… Неважно. – Ну ты псих. – Зойсайт вздохнул и присел на край стола, закрыв глаза ладонью. – Все эти дни ты знал, что все на волоске, и терпел в одиночку? Почему нам не сказал? – Вы бы ничем не могли помочь. – Спорный вопрос, – мрачно заметил Огненный Лорд. – Мы твои друзья, все-таки. – Вот именно поэтому. – Эндимион устало опустил веки. – Вы мне нужны в здравом рассудке, и делить с вами переживание смер… – Он осекся. – Неважно. – Смерти? – беззвучно выдохнул Зойсайт. – Энд, что там было вообще? Тот отвернулся. Серый свет из окна упал на его лицо, осел на нем резкими, холодными тенями, ярко подчеркивая темные круги вокруг почерневших глаз, сухие, искусанные губы, мертвенную бледность и ссадины на костяшках подпирающих лоб пальцев – все следы бесконечных часов ожидания, борьбы, тревоги и надежды. – Не знаю, – устало сказал он. – Я не говорил с ним лично. Сообщения передала Рейана. – Эта марсианка? Сама связалась? Ну и… что она? – нервно спросил Лорд Огня. – И опять не знаю. Я… с ней связывалась Серенити. По моей просьбе. – А-а-а-а… – Не ерничай. – Даже и не думал. – Зойсайт миролюбиво поднял руки, шутливо сдаваясь. – Что она передала-то? Эндимион задумчиво нахмурился, сжав губы. – Немного. Что-то о неопасном ранении в результате случайного инцидента. Обычная дипломатическая чушь. – Не понимаю. – Зойсайт нахмурился в свой черед. – Но тогда… – … но в конце она передала, что лично ручается за его жизнь. Она дала слово сенши. Особенно подчеркнув последнюю фразу. – Слово, вот как… – задумался Зойсайт. – И ты веришь? – Да, – сказал Эндимион. – Личному слову Хранительниц – да. – Энд, это на тебя не похоже. Обычно ты никому не доверяешь так легко. Я, конечно, понимаю, что принцесса Луны прелесть, но… – Это не имеет значения, – отрезал Эндимион. – Не в этом дело. Слово Хранителей – слово чести. Они не нарушат его, иначе их собственные планеты от них отвернутся. – Ого, – тихо протянул Зойсайт. – А ты откуда зна… Ох! Прости. – Вот-вот, – невесело усмехнулся Эндимион. – Оттуда. Они помолчали. – Энд! – встрепенулся Лорд Огня. – Надо же нашим сказать! Куну и Нефу, они ж извелись все… – Они знают, я полагаю, – вздохнул Хранитель. – Кун так точно. Думаешь, зачем он мотался на Венеру? Серенити в одиночку не смогла пробиться, и ребята подключили свои… хм… ресурсы. – Ага, значит, и Нефрит знает, – хищно протянул Зойсайт. – А мне не сказал, гад звезданутый! – Ты же с ним уже несколько дней не разговариваешь. – Неважно. Должен был найти, достать и заставить выслушать! – Да искал он, – устало вздохнул Эндимион. – Несколько часов уже как. Все, не гони цунами, Зой. Не выясняйте через меня отношения, ладно? – Ну у тебя и выражения, – надулся тот. – Что мы, барышни – отношения выяснять? – Да хоть подеритесь, только отстаньте, – страдальчески простонал Эндимион. – Подраться – это можно, – усмехнулся Зойсайт. – А вот отстать – извини, не получится. Даже и не надейся. И только выходя из кабинета, он вспомнил, что приходил-то, собственно, востребовать ответа за великую по отношению к себе подлянку со стороны их Величества. Ну и ладно. Зато все они живы, а с этим и никакой Меркурий не страшен. … С Нефритом они помирились в тот же день. Вернее утро – во владениях Лорда Звезд на западе все еще было утро, и весна торжествовала над горами, разбросав по полянам цветы, как царскую вуаль. На одной из таких полян Зойсайт, поплутав, и нашел друга – тот возлежал на траве, жевал былинку и мечтательно созерцал оранжевые облака. – А, ты тут? – меланхолично спросил он без малейшего удивления в голосе. – Садись, гляди, красота какая. – Я вообще не за этим пришел, – буркнул Зойсайт. – Я… – Ага. Проехали. Садись. Лорд Огня плюхнулся рядом, рассеянно рванул травинку, покрутил ее в пальцах. Кругом стояла тишина, пели птицы, стволы деревьев казались колоннами, одним концом уходящими в зеленый дым молодой листвы, а другим – в ярко-синюю пену пышных цветов. В воздухе пахло сладостью и простором. Сердиться решительно не хотелось. – Вот что ты за чудовище такое, – обреченно вздохнул он. – Ни поссориться с тобой толком, ни помириться. Выпендрежник. – Если хочешь, давай поссоримся еще раз, – покладисто согласился Нефрит. – Разрешаю дать мне в глаз. – Ну тебя, – махнул рукой Зойсайт. – Так неинтересно. Лорд Звезд длинно вздохнул. Сел, откинул шевелюру за плечи, не обращая внимания на мусор, запутавшийся в волосах. – Уже знаешь про Джеда, – констатировал он. – Знаю, – виновато вздохнул Лорд Огня. – Я хотел тебе сказать, сразу, как узнал от Литаны… – Знаю. Я дурак. – Нет, – вздохнул Нефрит. – Просто мы все испугались. Это естественно. – Я ничего не боюсь! – возмутился Зойсайт. Потом осекся и снова вздохнул. – Ладно, да, мы испугались. – Рыжий, бояться не стыдно. Особенно за друзей. – Да знаю я, – огрызнулся тот. – Ты поэтому перед Джедайтовым отъездом мрачнее тучи ходил? Знал? Нефрит зябко передернул плечами и промолчал. – А предупредить? – Не могу я, Зой, – тихо ответил Звездочет, отвернувшись к пылающему горизонту. – Если пытаюсь предупреждать, все заканчивается еще хуже. Это… Судьба не прощает такие игры. – Да уж знаю, – хмуро ответил тот. – Но теперь-то у него все хорошо? – О-о-о… – на губах Лорда Звезд появилась коварная, чисто кошачья улыбка. – Ну это как посмотреть… – И вот чему это ты сейчас так хитро ухмыляешься, а? – Рыжий, цепляться уже прекрати. – Сам прекрати тайны разводить на каждом шагу. Это, между прочим, наш Джедайт, а не чужак из перелеска. – Нет в здешних перелесках чужаков, – хмыкнул Нефрит. – Все тебя испугались. – Ну все, язва астрологическая, ты до… – Зой. – Нефрит хитро улыбнулся. – Помнишь, мы с тобой шутили о том, что Джедайту жениться пора? – А то как же, – хмыкнул тот, забыв сердиться. – Джед еще чуть шею не свернул от ужаса, там лестница крутая была… – Именно. Ну так вот… – Лорд Звезд задумчиво помолчал. – Что «вот»? – Вот это и «вот», – многозначительно повел бровью Нефрит. – Не пони… Ого!!! – Зойсайт едва не подскочил. – Что, прямо так и?.. Нефрит торжественно кивнул, улыбаясь еще многозначительнее. – Ну и ну-у… Нет, я понимаю, Энд, Кун или вообще вон ты, – пораженно протянул Зойсайт. – Но чтобы Джед?? Это что вообще такое в мире творится? – Чудеса, рыжий, – мечтательно вздохнул Нефрит и снова откинулся на траву, заложив руки за голову. – Самые настоящие чудеса. – А по-моему, самые настоящие безобразия, – категорично заявил тот. – А, – философски махнул рукой Лорд Звезд. – Одно другому не мешает. А иногда даже и гармонично дополняет. – Он помолчал. – Знаешь, я перед отъездом хотел с тобой поговорить… – Нет!!! – категорически изрек Зойсайт. – Даже и не пытайся! Врежу! Серьезно говорю, врежу, рука не дрогнет! – Ничуть не сомневаюсь, – осторожно вклинился в этот поток возмущений Нефрит. – Рыжий, что на тебя нашло? Я же еще не сказал ничего, какая муха тебя укусила? – Астрологическая! – сердито изрек Зойсайт. – Вредная и настырная! Сующая свой нос куда не просят. – Все-все. – Лорд Звезд примирительно поднял руки, с трудом сдерживая смех. – Понял. Никаких предсказаний. – То-то же, – сердито скрестил руки на груди Зойсайт. – А то напредсказывал тут уже, дальше не… Ох! – и он резко схватился за висок. – Зой! – Нефрит рывком поднялся с травы, сжав его плечо. – Не истери, – процедил тот. – Это Энд. По личному каналу. Только сегодня вживую разговаривали, а он опять! Вот ведь прет, как таран, у меня аж в ухе звенит от него! – Он просто переживает в последние дни, – успокаиваясь, ответил Звездочет и ослабил хватку. – Знаешь ведь, что он всегда берет на себя всю ответственность за исход наших заданий, а с Джедом ситуация была серьезная. – И я Джедайту еще эту ситуацию припомню, – ворчливо буркнул Зойсайт. – Завел моду, на чужих планетах помирать! А друзья тут волнуйся за него! Совсем совесть потерял! – Да уж, совсем, – усмехнулся Нефрит. – Успокаивайся, рыжий, с Джедом все наладится. – Со мной бы еще все наладилось, – раздраженно выдохнул тот. – Серьезно, ну вот чего Энда заклинило на этом Меркурии, понять не могу. Медом ему, что ли, там намазано? – Медом ему на Луне намазано, – добродушно усмехнулся Нефрит. – А Меркурий – добросовестный и надежный стратегический партнер. И целители у них лучшие, и в помощи они никогда не отказывали. Медлить будет просто невежливо. Да и сама планета богата ресурсами, взять хотя бы алмазные рудники в экваториальных горах. А университеты, а библиотеки! – Я не Джедайт, – мрачно заметил Лорд Огня. – Да я уж вижу, – вздохнул Нефрит. – Не дрейфь, рыжий, там будет интересно. Возможно, тебе даже понравится. – Я не знаю, как постоянные дожди могут понравиться, – еще мрачнее ответствовал тот. – Мне от одной мысли уже холодно. – О-о-о, – задумчиво протянул Нефрит. – Дождь дождю рознь. Бывают одни дожди, и бывают совсем другие дожди. Вот увидишь. – Стоп. Ты обещал. Даже не говори мне, что ты опять что-то там такое судьбоносное высмотрел! – Не говорю. – Я просто отправляюсь в деловую поездку, и всякие там знаки судьбы мне до одного места! – Не спорю. – И даже не думай мне тут плести вензеля про великую любовь и героические подвиги, и прочую романтическую муть! – О Небо Пресветлое! – вздохнул Нефрит. – Молчу я. Ничего не пророчу и не предрекаю. И никаких знаков судьба тебе делать не будет, успокойся. – То-то же, – погрозил кулаком Зойсайт. – Ладно, я отбываю, Энд торопит уже. Встретимся перед отъездом, или будешь дуться? – Дуться буду, – усмехнулся Нефрит. – Но, конечно же, встретимся. – Язва, – обрадованно фыркнул Зойсайт. И исчез в портале. Нефрит покачал головой, улыбаясь вихрю из лепестков, и отмахнулся от пары особенно назойливых, норовящих запутаться в волосах. – Никаких знаков от Судьбы, рыжий, – тихо сказал он в пустоту. – Ты и без того ее слишком хорошо слышишь. И сам сделаешь все, что нужно. Потом снова откинулся на траву и прикрыл глаза, слушая, как в горах поет ликующая весна. … – Забыл сказать, – произнес Эндимион, едва Зойсайт спрыгнул на пол королевского кабинета. – Сделай над собой усилие, поизучай общедоступные сведения о Первой. Ну, так, чтобы знать, куда едешь. – Я и без того знаю, – сердито фыркнул Лорд Огня. – В мокреть беспросветную. – Не драматизируй, – пожал плечами Хранитель. – Помирились? – Ага, – вздохнул Зойсайт. – Ты меня за этим звал? – Нет, – ухмыльнулся Эндимион. – Я тут вспомнил, что ты так и не высказал мне то, зачем в такой ярости явился утром. – Не был я в ярости, скажешь тоже… – надулся Зойсайт – Ага, а воздух у меня от чего заискрил, как ты в дверь вломился? – А у тебя он там вообще был, тот воздух? У тебя там так душно было, что это угарный газ чуть не загорелся. – Угарный газ не горит, – в свою очередь вздохнул Эндимион. – У тебя все загорится, если захочешь, – фыркнул рыжий лорд. – Вообще-то я ругаться тогда пришел. Но посмотрел на тебя такого и раздумал. – Какого «такого»? – подозрительно сузил глаза тот. – А такого. На несвежего зомби похожего, умученного вконец. С таким и ругаться неинтересно. Неспортивно как-то. – Неспортивно ему, – сложил руки на груди Эндимион. Зрачки его весело блеснули синевой. – Джед отозвался. – Да?! – подскочил Зойсайт. – И как он? Как Марс? Что это был за инцидент? А драконов он видел? А… – Стоп, рыжий. Все вопросы потом сам ему задашь. По межпланетному каналу слишком большая роскошь драконов обсуждать. – Ну-у-у-у… – Не ну, а потом. – Ну он в порядке хоть? – в притворно обиженном тоне Зойсайта сквознули предательские тревожные нотки. – Как я смог ощутить, да, – медленно проговорил Эндимион. – Но ситуация была критическая. Его укусила змея. Ядовитая. – Джеда? – удивился Зойсайт. – Он же осторожный как я не знаю кто! – Другая планета, рыжий. Другие условия. И потом, мы не знаем деталей. – Ладно, – вздохнул Четвертый Лорд. – Хоть выкарабкался, и то хорошо. – Не сам. – То есть? – Джедайт не сказал прямо, но я подозреваю, что Рейана Марсианская вытащила его из-за Грани, – негромко сказал Эндимион. – И если это так, то я готов пожизненно целовать ей руки. Хотя… – он усмехнулся, – …оно ей даром не нужно. – Гордая? – уточнил Зойсайт. – Прямолинейная, – почти-улыбнулся Эндимион. – Честная. Не любит лишних слов и церемоний. – Таких девушек не существует, – категорически заявил Лорд Огня. – Не верю. – Скоро поверишь. – Эндимион многообещающе улыбнулся. – Подозреваю, она вскоре станет твоей сестрой. – То есть как сестрой? – не понял тот. – В смысле – сестрой? А-а-а, в этом смысле сестрой… Стоп, в ЭТОМ смысле??? Серьезно? Твое Величество, ты действительно сейчас сказал то, что, я думаю, ты сказал?? – Зойсайт трагически взмахнул руками. – Только не Джедайт, он же наши мозги! Если мозги сойдут с ума, то все остальное тоже сойдет с ума! Да гори оно все в солнечные пятна, мантикору их за лысый хвост! Он картинно воздел руки к потолку, потом уронил их, глубоко вздохнул и совершенно спокойным, деловым тоном осведомился: – У него это серьезно? – Не возьмусь утверждать, – ответил Эндимион (с явным интересом наблюдавший недавний спектакль). – Но и отрицать не стану. Джедайт очень скрытный во всем, что касается эмоций, но… Если знать, куда смотреть, то этого не скроешь. – А ты прямо знаешь? – недоверчиво сузил глаза Зойсайт. – Знаю, лис. – Эндимион улыбнулся необычно мягко. – И ты будешь знать когда-нибудь. – Вот только не надо мне тут сейчас романтических предсказаний! – сердито прервал его огненный лорд. – Наслушался я их уже. – И от души погрозил кулаком в пространство: – Ну, зараза звезданутая, опять не ошибся, чтобы тебе шевелюру вовек не расчесать! – А причем здесь Нефрит? – не понял Эндимион. – А притом! Ты нашего астролога не знаешь, что ли? Чихнуть не успеешь, как осчастливит и напророчит. А потом догонит и еще напророчит так, что мало не покажется. – А-а-а, – многозначительно протянул Хранитель. И улыбнулся чему-то своему – светло и мечтательно. – Тебе он тоже что-то предсказал, верно? – Неверно, – отрезал Зойсайт, непреклонно сложив руки на груди. – Я, Твое Величество, в эти игры не играю, так ему и сказал. А еще сказал, что пусть только попробует чего-то колдануть, и я ему врежу. И рука не дрогнет! Мне тут только предсказаний на дорожку не хватало! И так поездка с души вон, а тут еще эти, будь они неладны, гороскопы! – Ты все еще дергаешься из-за этого посольства? – нахмурился Эндимион. – Да нет, это я так радуюсь, – ехидно ответил тот. – Прямо места себе не нахожу от радости, не видно что ли? – Зой, – Эндимион чуть наклонился вперед. – Чем тебе так не нравится Меркурий? – А чем это он мне должен нравиться? – Ну как – чем. Прекрасная планета. Ухоженная. Тихая. Спокойная. С девственной природой. Давно следовало установить с ними формальные дружественные контакты, в неформальных они нам и так не отказывали. Так что ничего сложного. – Ничего сложного, вот как, – протянул Зойсайт. – В этом все дело, да? Даешь задание попроще? Думаешь, что не справлюсь? Эндимион не шевельнулся, только сузил глаза, и его поза из расслабленной резко превратилась в напряженную – словно внутри натянули невидимую тетиву. – С каких это пор ты стал о себе самом такого низкого мнения, лис? – негромко, почти равнодушно протянул он. – С тех самых, – не устрашившись, фыркнул Зойсайт. – И не низкого мнения, а наоборот высокого. И не о себе, а о твоих стратегических талантах. Ты у нас, как известно, не ошибаешься. – Не ошибался бы – вам не пришлось бы рисковать жизнью, – отрывисто выдохнул Хранитель. – С кем поведешься, – невинно смахнул пылинку с рукава Лорд Огня. – Согласен, – еще невиннее заметил Эндимион. – Ежедневно убеждаюсь на горьком опыте. – Убеждается он, – сердито буркнул Зойсайт. – Нет, Энд, ну серьезно, вот какого гадского тролля ты именно меня отсылаешь на этот Меркурий? Нефрита вон пошли, ему и так делать нечего, весь от безделья в предсказаниях погряз. Он бы их там в два счета уболтал. Да и ты, если на то пошло, уболтал бы, у тебя, когда надо, язык еще так подвешен… – Ага, а у тебя, рыжий, он не подвешен. – Энд! – взвыл огненный лорд. – Я серьезно! Почему я?! Тот неуловимо подобрался, и в синих глазах его блеснуло хищное золото. – А потому, рыжий, – тихо сказал он, – что у тебя из нас пятерых всегда был самый верный нюх на подлость. – Подлость, – повторил Зойсайт. Не спрашивая, просто проверяя на вкус слово. – Именно, – кивнул Хранитель. – Она. – Не это я ожидал услышать, – медленно проговорил Лорд Огня. – Неужели наши безобидные соседи по Системе не такие уж и безобидные? Или ты просто на всякий случай ждешь от них подвоха? – Жду, – кивнул Эндимион. – Но не от них. – О. – Зойсайт прикрыл ярко-зеленые глаза. – Даже так? – Даже. – Эндимион помолчал. – При подготовке дипломатического визита на Меркурий я кое-что заметил. Странные подводные течения, которых не должно было бы быть. Пара отказов от участия по очень правдоподобным признакам, пара ненавязчивых рекомендаций тех или иных кандидатур… Без видимых причин, как бы случайно и между прочим. Я задумался, сопоставил имена и события. И выводы мне не понравились. – Кто-то хочет продавить определенный состав делегации, – заметил Зойсайт. – Зачем? – А вот это, рыжий, нам и предстоит узнать. – Эк ты величественно примазался к моей нелегкой судьбе, – хохотнул Лорд Огня. – Как я понимаю, это предстоит мне. – Где один из нас, там и все пятеро, – усмехнулся Эндимион. – Иначе чего бы стоили все наши долги и клятвы? – Чего вообще стоят долги и клятвы? – невесело вздохнул Зойсайт. – Ладно, я тебя понял. То есть, на самом деле понял я мало что, конечно. Ты ждешь чего-то плохого? – Я всегда жду чего-то плохого, – ответил Хранитель. – Работа у меня такая. – Оптимист, – возвел глаза к потолку его собеседник. – Еще бы. Признаться, до определенного времени у меня оставалась призрачная надежда, что это всего лишь бюрократические пакости или простая цепь совпадений… – … но в совпадения ты не веришь. – И ты не веришь. И правильно. После истории с Джедом я в этом убедился окончательно. – А что с Джедом? – насторожился Зойсайт. – Как я понял, тамошняя принцесса его вылечила. Ему же лучше, так? – Так. Она поручилась за его жизнь и сдержала слово. – Эндимион подошел к окну, вглядываясь в низкое серое небо. – Но меня беспокоит не это, а причина нападения. – Нападения? – изумился Зойсайт. – Разве его не какая-то марсианская живность погрызла, нет? – Живность-то живность, – невыразительно протянул Эндимион. – Только не погрызла, а поцеловала. Последним поцелуем. – Последним по… – не понял Зойсайт. – А при чем тут… А, ты про этот поцелуй! Стоп, но ведь это же наша… О ты ж!!! – И он выдохнул короткое, злое и резкое южное ругательство, острое и грязное, как брошенный камень. Хотя бросить сейчас хотелось что потяжелее. И вживую. – Понимаешь теперь? – негромко, не оборачиваясь, спросил Эндимион. – Понимаю, – процедил Зойсайт. – Крыс развелось сверх меры, аж смердит. Мерзко. – Это война, лис. – Эндимион обернулся. – Война против нас пятерых. – И почему я не удивляюсь? – криво усмехнулся тот. – Чего б нового придумали, а то уже неинтересно. – Неинтересно ему… Нет ничего нового под Луной, рыжий. – Кроме людского идиотизма, тот вечно как младенец – приставучий, бестолковый и покоя не дает, – хмуро процедил тот. – Чего они хотят, по твоим предположениям? – У меня три варианта. Первое: убрать нас по одному. Второе: настроить все планеты против нынешней власти Терры. И третье: совместить оба эти приятных развлечения. – И убрать нас, свалив вину на других, – предположил Зойсайт. – Или на нас же самих: мол, справедливо за преступления поплатились. Красивый ход. – Ага, аж тошнит с такой красоты, – процедил Эндимион. – Луна, Венера и Юпитер нас признали, и все прошло гладко. Вероятно, по чьему-то мнению, даже слишком гладко. – Да еще бы, – хохотнул Зойсайт. – Ты же Куна тогда на Венеру послал, а к тому времени между ними с Минорией уже не искры – сверхновые взрывались. А сам на Луну умотал, к не скажу чьим хвостикам. Очень грамотный ход. Как говорят, в любви и на войне… – … никогда не теряй чести, – закончил Эндимион. – Победа без чести – самоубийство души, любовь без чести – сточная канава, где тонут оба. Кстати, не думай, что на Хранительницу Золотого Луча легко повлиять, надавив на чувства. Минория не трепетная девочка, хотя хорошо умеет такой казаться. Все сенши – не трепетные девочки. Да-да, и не ухмыляйся так скептически. Если нужно будет выбирать между любовью и планетой, я точно знаю, что они выберут. – И Серенити? – негромко спросил Зойсайт. И тут же мысленно пнул себя за вопрос: бить в такое место было почти подло. Эндимион закрыл глаза и помолчал пару секунд. Потом открыл снова – темные, почти черные, с золотыми бликами в зрачках. – Да, – очень спокойно сказал он. – И Серенити. Хотя я сделаю все, чтобы ей никогда не пришлось совершать такой выбор. – Думаю, Кунсайт тоже сделает все, – тихо заметил Зойсайт. – И Неф. И я их понимаю. Сам не собираюсь сходить с ума подобным образом, но – понимаю. – Не собирается он, – усмехнулся Хранитель. – Умный. Джед вон тоже не собирался. – О-о-о-о нет. – Лорд Огня вновь воздел руки к потолку. – Вот только не надо сейчас! Чтобы я по доброй воле так рехнулся? Нет, нет, и еще сто пятьдесят тысяч миллионов раз нет! Не тащите меня в свою психанутую компанию, мне и тут хорошо! – Да кто тебя тащит-то? – откровенно весело заметил Эндимион. – Наступит время – сам побежишь. – Вот только не надо… – Не надо так не надо, – миролюбиво заметил тот. – В любом случае сейчас речь не об этом. – Да уж, – хмуро сказал Зойсайт. – А о том, что нас хотят перещелкать, как неоперившихся драконят. Притом чужими руками. – Перещелкать нас, как ты выражаешься, не так легко, – хладнокровно заметил Эндимион. – Мы – цепь, и чтобы выбить хоть одно звено, надо одновременно ослабить и остальные. Нет, рыжий. Меня больше беспокоит то, что от нашего имени может быть причинено зло, как это, боюсь, уже случилось на Марсе. – Так ты поэтому туда Джеда послал? – понял Зойсайт. – Разгребать наломанные дрова? – Предотвратить их дальнейшее появление, – вздохнул тот. – Не спрашивай пока о подробностях, некоторые дела любят молчание. – Ладно, тогда спрошу другое. Ты предполагаешь, что с Меркурием такая же дрянь? – Очень надеюсь, что нет, – мрачно ответил Эндимион. – Первая очень ограничена в размерах, и их экосистема построена на тончайшем балансе. Весь их дом размером с один наш континент, Зой. Им есть что терять. А те, кто затеял эту интригу, не остановятся ни перед чем. – Грязная игра, – хищно ухмыльнулся Зойсайт. – Ладно, посмотрим, кто играет грязнее. – Главное, чтобы Меркурий остался чистым, – серьезно сказал Эндимион. – Мы не можем позволить себе подобное бесчестие – допустить, чтобы по нашей вине было причинено зло тем, кто не раз бескорыстно оказывал нам помощь. – Понимаю, – задумчиво кивнул Зойсайт. – Это как в пустыне: оазисы неприкосновенны, они – жизнь. – Вижу, ты меня понимаешь. – Эндимион невесело усмехнулся. – Прямо отказать новоявленным кандидатурам без причины я не могу. Арестовать без доказательств – тоже. Отменить поездку – тем более. Остается принять правила навязанной нам игры – и переиграть их на их же поле. А лучшего игрока, чем ты, лис, я не знаю. – Я знаю, – задумчиво сказал Зойсайт. – Судьба. Но с этой барышней никому из нас не тягаться. – Как знать. – В глазах Хранителя Земли отразилось высокое, полное синевы, небо. – Как знать. … Зойсайт раздраженно отбросил очередной свиток и поморщился. Он уже жалел, что добросовестно решил выполнить просьбу Эндимиона и собрать данные по Первой Планете. Документация – это решительно не его! Слова, слова, слова, слишком много умных слов и слишком мало смысла. Сейчас он как никогда жалел, что рядом нет Джедайта с его феноменальной способностью превращать эти вороха пыльной бумаги в четкие и ясные сведения. Но увы, Джедайт окончательно погряз в красных песках и черноволосых принцессах Марса, оставив его в одиночку разгребать эти академические фолианты до полного и окончательного отупения. …Нет, надо было с Джеда стребовать не одно перо, а пучок! Нет, целого феникса надо было требовать! И пару саламандр впридачу! И дракона (тот, конечно, не согласился бы, но физиономия Лорда Иллюзий, когда б он услышал перечень контрибуций, была бы бесценна!). Нельзя сказать, что Четвертый Лорд Терры был таким уж ненавистником рукописного слова – но сведения он предпочитал получать из иных источников. С рождения обладая живым, неугомонным, любопытным и жадным до впечатлений нравом, Зойсайт всем своим существом был обращен к миру, всегда предпочитая действие, а не размышление. Это не раз подвело бы его под серьезные неприятности (собственно, и подводило), если бы ум его не обладал такой же живостью, быстротой и изворотливостью, как и ловкое, тренированное, обманчиво худощавое тело. Если Джедайт брал интеллектом, Нефрит – интуицией, то Зойсайт – сообразительностью и чутьем. Ни в мыслях, ни в действиях он не соблюдал общепринятых правил, что помогало ему решать нерешаемое, совершать невозможное и добиваться недостижимого. Зойсайт всегда смотрел на жизнь, как на игру, по своему усмотрению меняя правила – и его «мировоззренческий анархизм» (как заумно выражался Джедайт) неоднократно спасал всех пятерых, мгновенно находя выходы из любой, даже самой патовой ситуации. Правда, иногда он же находил туда и входы, но об этом Зойсайт предпочитал дипломатично умалчивать. Танец на нити, натянутой над ножами, балансирование на грани фола – это была его любимая игра. Его натура требовала разнообразия и действия, а информацию он предпочитал получать из личного опыта, а не из сухих бесцветных слов, и ничто не удручало Зойсайта больше, чем молчание письменных фраз. Его стезей было то, что Джед называл «невербальными аналоговыми данными» (иногда Зойсайт серьезно сомневался, что термины, которыми изъясняется сей умник – не заклинания и ругательства). Из мимики, жестов и интонации Четвертый получал гораздо больше информации, чем из содержания речи, в которое он не всегда давал себе труд даже вдумываться. То, что его интересовало больше всего – это голос и звук. Мир для него был потоком цветных, ярко окрашенных нот, и людей он оценивал согласно тому, насколько гармонично они звучали. Тех, в ком не было ни единой фальшивой ноты, он мог пересчитать по пальцам рук. Впрочем, и это было везением: Зойсайт не был склонен к иллюзиям и знал, что идеальных мелодий во вселенной нет. Эндимион был кличем боевого рога – высоким, ликующим, золотым. Нефрит – изысканной скрипичной кантатой в синих тонах. Кунсайт – пением ветра и волынки, сплетением тумана и снега, серебра и меди. Джедайт звучал как флейта в горах – чисто, ясно и переливчато, отражаясь лазурным эхом самого себя. Маленькая принцесса Серенити, которую он видел на Луне, была звоном серебряных бубенцов, то ли смеющихся, то ли плачущих. Минория – золотом певучего горна, Литана – бряцанием мониста и изумрудным шелестом листвы. Все они звучали гармонично и чисто, с ними рядом было просто легко и радостно быть. Но совершенной, абсолютно безупречной мелодии Зойсайт не встречал никогда. Возможно, только Селена… Он видел ее только однажды, в первый свой визит на Луну, и между ними не было сказано ни слова, но спокойный, все понимающий и принимающий взгляд Королевы Серебряного Тысячелетия Зойсайт запомнил навсегда. Селена была чистым сиянием, всеми цветами спектра, слившимися в один. И она звучала так… Он не знал такого музыкального инструмента, чтобы это назвать. Это было… как пение божественно прекрасного голоса, высокие, чистые ноты без слов и мелодии, просто звук, настолько прекрасный, что от него разрывалось сердце. Наверное, так мог бы звучать свет, если бы его можно было услышать… Ни до, ни после того Зойсайт не встречал ничего подобного, но не забывал – никогда. Как и никогда не встречал больше никого, чья мелодия так останавливала бы сердце. Скорее всего, таких людей и не было: ведь Селена, как ни крути, была существом, не принадлежащим к этому миру, а в этом мире никто не может существовать без изъяна. Таков его, мира, закон. Мира, где большинство людей были противоречивым, диссонирующим набором мелодий и нот – гармоничных и фальшивых, резких и шелестящих, переплетенных с цветом и ритмом. И фальшивые он узнавал легко и безошибочно, с детства, иногда не умея даже этого объяснить. Просто не доверял таким людям, и все. Не скажешь же: его мелодия мерзкого цвета и режет слух? Кто поймет? Тем более, если и сам понимаешь это весьма смутно… Впрочем, Зойсайт не особенно искал объяснений. Разбираться, как оно там и почему – дело труднопостижимое, долгое и скучное. Ну и пусть его, лишь бы работало – а работало оно безотказно. Обладая абсолютным музыкальным слухом, он почти всегда мог расшифровать собеседника по тому, как он «звучит» – по тембру голоса, ритму дыхания, интонации молчания – и не любил афишировать свои умения, предпочитая оставаться в тени, будучи у всех на виду. О, это была его любимая игра! В беззаботном, веселом, нарочито несдержанном, артистически красивом пареньке с Юга никто не видел серьезной угрозы – а зря. Зойсайт с легкостью подхватывал любую игру, всегда ведя себя так, как от него ожидали – и нанося удар, когда не ожидали. Его редко принимали всерьез и часто тонко, аристократически ядовито подшучивали, демонстрируя презрение – а он всеми силами поддерживал подобное отношение и нарочито простодушно смеялся в ответ. Тому, кого не воспринимают всерьез, легче наносить удар, а отсутствием меткости Четвертый Ши-Тенно, Лорд Огня, безродный мальчишка с Юга не отличался никогда. В его детстве промазать означало умереть. Вот и сейчас предстоящая игра не пугала его. Там, где действовать надо было быстро, незаметно и чисто, Четвертому Лорду не было равных. В самом деле, кто еще был способен так легко маневрировать в переплетении тонких нитей ядовитой паутины, не задевая ни одну из них? Кто еще способен был легко располагать к себе самых проницательных и предубежденных противников, музыкально манипулируя ими и добиваясь нужной эмоциональной реакции? Кто еще умел с нескольких реплик распознавать подлецов и переигрывать их на их же собственном поле? Кто еще способен был почувствовать подступающую смерть и увернуться в миллиметре от ее броска? Ладно, последнее умели они все. Но не случайно именно Четвертый был фактическим главой Отдела Тайной разведки Терры, засекреченного настолько, что всех его членов знал только Эндимион – ну и его неизменные Коршуны. Что ж, стратегия их коварного Величества в очередной раз безупречна, с мысленным вздохом констатировал Зойсайт. Он назначил в эту поездку того, кого считали наиболее легкомысленным и безобидным из четверки, того, при ком враги почти наверняка ослабят бдительность, не принимая в расчет. И это станет брешью в их обороне. Тем не менее, Лорд Огня прекрасно отдавал себе отчет, что поездка не будет легкой. Помимо того, что сама атмосфера Планеты Дождей была магически полярной ему, а значит не могла в случае чего восполнить угасающие резервы, ему самому придется контролировать собственную стихию – и собственный темперамент, чтобы даже если ситуация выйдет из-под контроля, ни в коем случае не довести ее до уродливой крайности. Меркурий. Зойсайт побарабанил пальцами по гладкой палисандровой поверхности стола, выстукивая обрывки сложных мелодий – это всегда помогало ему думать. Но сейчас ни звонкие, безупречно чистые ноты, ни ощущение теплой шелковистой текстуры под пальцами (он ненавидел камень, предпочитая живые материалы) не могли привести мысли в равновесие. Сведений было удручающе мало. Зойсайт прикрыл глаза, пытаясь составить мысленный образ. Получалось плохо: его разум и воображение привыкли опираться на впечатления, а не на прочитанные слова, и потому невольно приплетали к ним ассоциации того, что ему было знакомо по Земле и Луне. Меркурий представлялся ему чем-то невнятным, туманно-синим, пахнущим мхом, мокрым песком и травой. Он шелестел дождем и листвой, вселяя такую же холодную, как дождь, тоску. Лорд Огня вздохнул. Беда в том, что он очень не любил дожди – и вот, вредное воображение подсовывает самые унылые картинки. Нефрит бы сейчас вредно пошутил, что какой хозяин, такое и воображение, конечно же. Сам на себя пусть посмотрит, ехидина астрологическая… Зойсайт оперся подбородком на сцепленные в замок ладони (нет, некоторые джедайтовы жесты просто до жути как заразительны!) и принялся мысленно собирать картинку из всех доступных ему сведений. Он сосредоточился, припоминая все, он знал о жителях Первой. Оказалось – немного. Его всегда мало интересовал этот тихий, погруженный в науку водный мир, его больше тянуло к сухому, покрытому иссохшими красными песками Марсу. А вот Джедайт всегда хотел побывать на Меркурии… Вместо этого он теперь сидит в этих самых красных песках, а Зойсайту предстоит до нитки вымокнуть на Планете Дождей. Вот оно как все сложилось. Судьба, наверное, хохотала до слез, устраивая подобный расклад своих карт. Теперь как бы им не пришлось хохотать до этих самых слез, мысленно усмехнулся Лорд Огня. Смех, он вообще часто заканчивается слезами, такую уж моду ухитрилась установить жизнь… Зойсайту часто приходилось видеть меркурианцев. Они вместе с посланниками Луны всегда появлялись там, где была нужна помощь целителей – на полях сражений и местах катастроф. Молчаливые, невысокие, тонкие, они отличались от светлокожих лунян своими неизменными полупрозрачными голубыми покрывалами, в которые были закутаны с ног до головы. Их кожа, привыкшая к плотной многослойной атмосфере родины, абсолютно не переносила прямых солнечных лучей, почти мгновенно покрываясь ожогами. Впрочем, это не мешало им приходить туда, где требовалась их помощь, знания и искусство. Немногословные, неизменно выдержанные и сосредоточенные, они казались призрачными тенями в своих голубых покрывалах, переливающихся искрами, похожими на капли росы. Из-за этого и их тела, и волосы, и глаза выглядели голубоватыми, и никто за пределами Первой не знал, как же, собственно, выглядят меркурианцы без своих одеяний. Люди даже в шутку гадали – правда ли, что они там, под своими балахонами, такие же синие, как и сквозь них? Может, ведут свой род от сирен? Молчаливые и спокойные, меркурианцы часто вызывали раздражение у взвинченных, измотанных, ожесточенных, измученных войной людей. Они казались слишком чистыми и безмятежными, видениями иного, идеального, бесстрастного мира, бесчувственными существами, свысока являющими свою милость. Куда вообще такие неженки на поле боя лезут, поди, оружия в руках-то и не держали? – шептались вокруг. Однако шутки обычно быстро стихали. Все резкие и раздраженные слова разбивались о меркурианскую невозмутимость, как волны о песчаный берег. Жители Первой игнорировали раздражение, направленное лично на них, неизменно оставаясь мягкими, чуть отстраненными и дружелюбными. Они никогда не говорили ни на слово больше, чем это было необходимо, но само их молчаливое присутствие унимало панику и злость. Тонкие, закутанные в голубое, руки искусно излечивали раны, уносили боль, унимали лихорадку – а милосердие, терпение и мягкость вкупе с целительским искусством диковинных гостей быстро заставляли их уважать. Ну, с Меркурия так с Меркурия, ну в синих балахонах ходят, мало ли у кого какие причуды? Зато лечат отменно, да и душу успокаивают как те же волшебники-луняне, да и защитные поля у них куда как надежны! Да, тонкие, хрупкие на вид жители Первой оказывались неуязвимыми к любому виду магических воздействий, а обычные копья и стрелы неуловимым образом промахивались мимо них, не меняя траектории. Внешне они не делали ничего – но ни единая атака не причиняла вреда ни им, ни тем, кто оказывался рядом с ними. Объяснить этот феномен не мог никто, а сами они о своих секретах предпочитали молчать. Эти меркурианцы и в самом деле знают толк в искусстве шифроваться, с невольным восхищением подумал Зойсайт. Ничего существенного о себе не сказать, ничего при этом не скрывая – это надо уметь. Спрятать свою суть, оставаясь у всех на виду. Он ухмыльнулся: эта тактика напоминала гладкую воду, невероятно глубокую, но прозрачную настолько, что блики света на поверхности и отражения солнца на дне перемешиваются, искажая перспективу, и кажется, что вокруг бесконечное пространство без верха и низа, и нет ни дна, ни неба, где небо разлито в воде, а вода стала небом. Где прозрачность создает иллюзию близкого и легко доступного дна, но, сколько ни тянись, только все дальше уходишь в блистающую глубину, а дна все нет. Действительно, оставаясь на виду и ничего не скрывая, Первая оказывалась на поверку довольно-таки замкнутой планетой. Причем сами меркурианцы никаких усилий к тому не прилагали, просто… так сложилось. Естественным образом. На Меркурии все, кажется, складывалось естественным образом, без видимых усилий. Совершеннейшие технологии, соединенные с магией, возведенной в степень искусства, накопленные сотнями эпох знания и мудрость и доходящее до благоговения бережное отношение к природе делали Первую островом безмятежной тишины у самого пылающего Солнца. С другой стороны, у меркурианцев был не такой уж большой выбор. Все, что у них было – единственная крохотная планетка, чуть больше земной Луны, вращающаяся у самого края солнечной короны. Ни спутников, ни астероидов. И, к их чести, они превратили этот маленький, утонувший в потоках солнечного ветра, невзрачный камушек в драгоценный бриллиант. Голубой бриллиант. Голубой бриллиант солнечной короны – так обычно и называли Меркурий на других планетах. Его всегда было хорошо видно на утреннем и вечернем небе, подле яркого Солнца. Планета сверкала, как ослепительная звезда, чистейшего сине-голубого оттенка, рассыпая в стороны радужные лучи. Капля жидкого алмазного огня в оранжево-алых лучах светила и впрямь смотрелась как драгоценное украшение. Подобный эффект давала меркурианская атмосфера – невероятно плотная, включающая несколько слоев энергетической, химической и магической защиты, она была почти втрое толще венерианской и вчетверо – земной. Только так можно было защитить планету от губительного солнечного жара и сберечь от испарения драгоценную, незаменимую для жизни влагу. Поэтому верхние слои газа сияли бриллиантовой пылью, возвращая в космос миллиарды единиц солнечного света и жара, щедрыми потоками изливающегося на планету. Трудно представить, каких усилий потребовало создание этого щита столь тонкой и сложной магической структуры, напоминающей многослойное кружево… или совершенную симфонию. Равновесие, доведенное до искусства. Музыку, превращенную в свет. Не случайно именно меркурианцы были лучшими в Системе специалистами по технологиям защиты. Первая ни разу за всю свою историю ни на кого не напала и не вступила ни в один конфликт – но обороняться умела виртуозно, по большей части просто уходя от столкновения. Зойсайт передернул плечами – его пылкой огненной натуре такая стратегия была чужда, он всегда предпочитал атаковать или защищаться, атакуя. Но каждый сам выбирает, как строить свой мир, Система велика, и никто в ней никому не указ. Тем более, что при всей своей предположительной замкнутой осторожности меркурианцы никогда не отказывали в помощи и никогда не медлили с тем, чтобы ее оказать. И никогда потом не напоминали об этом и не требовали ничего взамен. Возможно, еще и поэтому Первую Планету, несмотря на ее малый размер и отстраненную позицию, так уважали соседи, даже замкнутые Внешние. Ходили слухи, что из подземных хранилищ Меркурианской библиотеки можно прямым порталом попасть в знаменитые закрытые архивы Плутона, скрытые в толще багровых, скованных льдом базальтовых скал. Говорили также, что и сама замкнутая, наводящая благоговейный трепет принцесса Последней частенько наведывается на планету младшей сестры. Ходили также и другие, совсем уж фантастические слухи, что в самых глубоких местах кристально прозрачные меркурианские океаны смыкаются природными телепортами с магическими водами Нептуна. И что в этих местах поверхность моря по ночам сияет и поет по-особому, а иногда даже можно увидеть всплывающих к самой поверхности нептунианских сирен. Но это уж наверняка сказки, без них какая планета обходится? Иначе было бы совсем уж неинтересно жить. Также по официальным сведениям, на Меркурии начисто отсутствовал такой феномен как деньги. Поверить этому утверждению было настолько трудно, что Зойсайт мысленно поставил его под очень большой вопрос. Более-менее внятный ответ на него мог дать только Джед, но он сейчас самым бессовестным образом погряз в марсианских пустынях и марсианских принцессах, и Зойсайту, хочешь не хочешь, приходилось справляться своими силами. Нет, ну не бывает так, чтобы жители какой-либо планеты все, поголовно, были начисто лишены алчности! Это… неестественно, в конце концов! Ладно Луна с ее Серебряным Кристаллом – луняне благодаря ему и так фактически полубоги, отрешенные от суровой реальности, им вообще желать нечего… А тут? Целая планета? Может, у них и бюрократии нет? Да нет, это уже просто сказки. Такого не бывает. Было известно, что для внешних нужд Меркурий использует свои знаменитые голубые бриллианты, считающиеся самыми дорогими минералами в Системе. Возможно, и на самой планете они также выступают как эквивалент платежного средства? (Тьфу, дожил, уже выражаться как Джедайт начал!) Кстати, подумал Зойсайт, а ведь алмазные шахты – это наиболее вероятное направление для ожидаемой диверсии! Хотя как раз очевидность и делает эту версию мало ожидаемой: их враги далеко не глупы, они интересуются вещами подороже, чем дорогие камушки, пусть даже и самые дорогие в десяти планетных мирах. А жаль: камни, как бы они ни были дороги, дешевле людей, и терять их не так страшно. Тем не менее, за членами посольства надо бы ненавязчиво проследить, отметил про себя Зойсайт. Ведь наверняка не смогут удержаться от соблазна, а сие есть дипломатический позор. Нехорошо. Как потом их принцессе в глаза смотреть, она, судя по слухам, девица очень воспитанная, вежливая и деликатная. Даже имя у нее какое-то… старомодное, что ли – Амелия. Зойсайт откинулся на спинку стула и прикрыл глаза. Амелия… было в этом сочетании звуков что-то нежное, ускользающее, как туман. Что-то, чего он не мог расшифровать, не мог уловить и расслышать. Что-то влекущее. Как говорили, принцесса была единственной из всех жителей Меркурия, кого видели вне планеты без покрывала. Энергия Первой, незримо окутывая, защищала девушку от губительного воздействия Солнца, хотя кожа юной меркурианки, как говорили, никогда не носила даже следа загара, оставаясь перламутрово-белой. Юная девочка, самая тихая и незаметная из четверки младших сенши, умная даже на фоне далеко не глупых подруг, если судить по отзывам – но это и неудивительно. Воспитание Светлейшей Селены не допускало ничего меньшего, чем совершенство, да и леди Пеллар с прочими Внешними тут тоже руку приложила. Кроме того, принцесса планеты, представляющей собой, фактически, один огромный академический научно-исследовательский комплекс, просто обязана иметь ум выше среднего. Значит, вероятно, очаровательный синеволосый чулочек, с незлой усмешкой подумал Зойсайт. Также леди Амелия в свои неполные семнадцать являлась действующим магистром Академии Пределов Познания, самой известной и уважаемой не только на Меркурии, но и во всей Системе. (Джедайтова золотая мечта, надо бы ему выбить хотя бы статус вольного членства, он-то уж точно не глупее всех этих магистров будет. А то и поумнее еще). Впрочем, это не удивительно – почетные научные звания не редкость среди правящих особ, даже если их правление носит чисто декоративный характер. А вот то, что по официальным данным принцесса Первой являлась также постоянным членом Высшего Совета Академий, возглавляющего планету, звучало куда серьезнее. Принцесса на республиканском Меркурии – титул формальный, а членство в Совете Академий – это уже реальная власть. Впрочем, и оно может быть столь же декоративным, как ее высшая магистерская степень, все возможно. По описанию было трудно представить ее внешность, портретов найти не удалось, а вживую Зойсайт видел ее лишь однажды, мельком, издалека, на давнем официальном приеме на Луне. Взглянул – и забыл, занятый другими делами: в Серебряном Тысячелетии он тогда был в первый раз, и все вокруг представляло собой одну большую диковину, тут не до принцесс. Поэтому сейчас он не мог вспомнить ничего, кроме тонкой фигурки и ярко-синих, как лепестки василька, волос – характерной черты всех жителей Первой, появившейся, как объяснил тогда Джедайт, из-за особого состава и магического фона их атмосферы. Зойсайту тогда подумалось, что с этой прической и цветом волос девчушка походит на цветок, и это показалось ему красивым… правда, потом он забыл про титулованную инопланетянку. Других интересных вещей вокруг хватало. Ее лицо он и так, хоть убей, вспомнить не мог. Да и девочка вроде бы тогда тоже не стремилась, чтобы ее запомнили: все больше пряталась за спинами подруг или застенчиво старалась держаться в сторонке. Симпатичная, наверное, все сенши хорошенькие, некрасивых среди них нет, так проявляется в них сила планет-покровительниц. Но уж наверняка не красивее подруг – блистающей Минории, цветущей Литаны и сияющей, как белый жемчуг, Серенити. Так что сейчас Зойсайт мало что знал о ней, за исключением официальных сведений, цвета волос, да имени, певучего, как рябь на поверхности гладкой воды. Амелия. Это имя навевало ощущение чего-то туманно-печального и невинно-женственного, как лепестки, кружево и шелк. Что еще скрывалось в его звучании, Зойсайт понять не мог. Имя, оторванное от хозяйки, было таким же бледным и безжизненным, как засушенный цветок – тень былого аромата, растворенная в плену бумажных страниц. Может, маленькая меркурианская умница тоже такая тень, полностью растворившаяся в книгах? Что ж, даже если и так, он должен оказать ей уважение и сберечь ее планету от угрозы, которую несли его соотечественники. Амелия Меркурианская ничего плохого ему не делала и, в конце концов, вовсе не обязана ему нравиться. Ведь что общего может быть у воды и огня? … Последний разговор с Эндимионом состоялся буквально за несколько минут до официального отправления делегации. Его Величество вынырнул из темного коридора и, ухватив Зойсайта за рукав парадного мундира, утащил в одну из маленьких секретных комнат, беспорядочно упрятанных в толще стен. – Эй! – возмущенно прошипел Лорд Огня. – Ты мне протокольный костюм помнешь. Мне спешить надо. Ты чего? – Ничего, там Нефрит у портала, подержит их, – так же тихо, шепотом, сказал тот. – Зой, во время вашей отправки меня не будет, так что другого случая поговорить не представится, а мне надо сказать тебе две вещи. – Последние указания? – пошутил тот, глядя в убийственно серьезные, почти черные глаза своего друга и короля. – Указания на крайний случай. Если ситуация зайдет в критическую петлю, ты должен знать, как действовать. – А то я не знаю? – обреченно вздохнул Зойсайт. – Ладно, я слушаю, Твое Величество, говори. – Первое. Я даю тебе разрешение открыть всю правду леди Амелии, если это потребуется. Она может стать незаменимым союзником в этой борьбе. – Энд, – осторожно начал Зойсайт. – Ты уверен? Из меня никудышняя нянька для маленьких девочек. – Амелия далеко не маленькая девочка, – усмехнулся Эндимион. – Она воин, которому я не задумываясь доверил бы защищать свою спину. И, если на то пошло, она одна с легкостью заменила бы весь наш кабинет министров. – От нашего кабинета министров и так толку, как от павлинов пения, – поморщился Зойсайт. – Смотрятся пышно, а орут как дурные. Ладно, я тебя услышал. Если ты говоришь, что от нее будет толк, значит, будет. Верю. – Сам убедишься. И второе. – Эндимион неожиданно положил руки ему на плечи и ощутимо сжал. – Зой, на крайний случай… Если все пойдет наперекосяк, я даю тебе карт-бланш. Уничтожь этих гадов, если понадобится, спасай себя любыми способами, выкручивайся, так, как только ты умеешь, но выживи. Хаос с ними, этими надутыми индюками, пусть хоть ни один не вернется, все равно. Но ты – ты должен вернуться, рыжий. Это приказ. – Вот как, – медленно проговорил Зойсайт. – Разрешаешь играть без правил? – Разрешаю самому их выбирать. Я доверяю тебе, лис. Полностью доверяю. Только вернись живым. Зеленые глаза на миг расширились, то ли потрясенно, то ли решительно, и Лорд Огня несколько раз быстро моргнул, словно прогоняя выпавшую ресницу. – Я услышал тебя, мой король, – севшим голосом проговорил он. – Я вернусь. Эндимион кивнул, пристально вглядываясь, крепче сжал руки на его плечах – и отпустил, едва не оттолкнув. И резко отвернулся. – Иди, – сказал он. … Портал в Малом Церемониальном Зале был уже настроен, а делегация в полном составе ожидала с ним рядом, когда слегка задумчивый Лорд Огня все-таки туда дошел. Правда, задумчивость эта, стоило ему шагнуть в двери, мгновенно сменилась недовольно-лениво-скучающим выражением лица не очень серьезного человека, выполняющего очень нудную работу. – Ой, простите, Ваши сиятельства! – беззаботно улыбнулся он. – Я, кажется, опоздал? Никак не могу привыкнуть к здешним часовым поясам. – Пустяки, Ваша Светлость, – идеально поставленным елейным голосом отозвался глава посольства (Зойсайта внутренне передернуло). – Мы даже не заметили. – И улыбнулся снисходительной улыбкой любящего дядюшки. Его светлые, как капли ртути, глаза излучали чистую ненависть. Зойсайт изобразил ответную улыбку, скользнув взглядом по лицам ожидающих его вельмож и мысленно поморщившись – они отозвались в его сознании веером фальшивых, визжащих и липко шепчущих нот. Всех этих людей он хорошо знал и невысоко ставил, а они – и это было его козырем – невысоко ставили его. Опытные политики, искусные интриганы, знать в сотых поколениях, мастера красивых речей, намеков и полутонов, безупречно дружелюбных улыбок, грациозных поклонов, честных глаз и убедительных доводов. Голубая кровь, смешанная с ядом высшего качества. Они могли легко, не снимая мягкой улыбчивой маски с лица, нанести точный удар кинжалом, спрятанным в рукаве – или вовремя произнесенным отравленным словом. Они могли легко отвести от себя подозрения и отправить на смерть невинных. Они могли отвешивать искренние почтительные поклоны – со столь же искренней ненавистью в сердце. Одного они не могли – заставить свою фальшивую душу издавать чистые ноты. Они не погнушаются нанести удар со спины, если будут полностью уверены в собственной безопасности. А они в ней почему-то уверены. Не берут его, Зойсайта, в расчет? Или… уже списали со счетов? Или им покровительствует сила настолько могущественная, что они не боятся гнева Хранителя Терры в случае вывода из игры одного из его четверых соратников? Та сила, чье незримое присутствие они иногда ощущали в своих мыслях и снах, та, что отравляла воздух над сожженными пашнями и городами, та, что превращала людей в пустоглазую нежить, набрасывая серый саван тоски и тревоги на золотую, полную жизни красоту Терры? Если это так – а это скорее всего так – то ситуация обретает новый уровень сложности. То есть, выражаясь словами Зойсайта, будет интересно. – Ну вот и славно! – жизнерадостно улыбнулся он. – Можем отправляться? – Можем, – ответил знакомый голос откуда-то сбоку, и из-за каменной арки стационарного портала вынырнул Нефрит. – Только я, с вашего позволения, заново откалибрую настройки координат, а то планеты несколько передвинулись за те несколько ча… простите, минут, пока вы… хм… задерживались, милорд. – Тон его был безупречно надменным, а глаза – тревожными и вопрошающими «Все в порядке?» – О, не извольте беспокоиться, все нормально, – небрежно махнул рукой Зойсайт и быстро подмигнул. – Мы подождем, верно? Судя по лицам членов делегации, они бы с удовольствием подождали, пока Четвертого Лорда прямо перед ними поджарят на медленном огне, но улыбки они из себя выдавили безупречно подлинные. Профессионализм на драконах не прокатаешь, хмыкнул про себя Четвертый Лорд. – Зато теперь драконов повидаете, – небрежно заметил Нефрит, перенастраивая и без того идеально выверенные (Зойсайту было прекрасно это видно) нити силовых линий. – Вы же, кажется, об этом мечтали? – Да какие на Меркурии драконы, – махнул рукой Зойсайт. – Так, белые летающие червяки, я на картинках видел. Нефрит дернул бровью «не переигрывай дурачка», а потом пожал плечами: – Что ж, о вкусах не спорят, верно, милорды? – Его лучезарная улыбка была безупречно аристократична. – Кроме того, как говорится, самая прекрасная мелодия – не та, что безупречна, а та что единственно созвучна одному лишь тебе. – И он незаметно подмигнул, поправляя золотой шнур эполеты на зойсайтовом мундире. – Счастливого пути и… благополучного возвращения, милорды. – И шагнул в сторону, освобождая путь. Зойсайт не успел ответить, а успел бы – просто не смог бы от душащей его досады. Вот ведь гад астрологический, чтоб его звезды покусали! Все же извернулся и напророчил! Судя по хитрому выражению синих глаз он понял, что друг догадывается о его справедливом негодовании и немало забавляется им. Ну ладно, еще посмотрим, кто кого! В конце концов, сам разрешил дать в глаз, пусть потом не жалуется! Но высказывать возмущение было поздно – пышная позолота и черный мрамор Малого Церемониального Зала уже растаяли в голубоватом мареве портала. Терра и коварный Нефрит остались позади. Впереди ждал Меркурий.