Облако и дым

      Многое в жизни, к сожалению, а может, и к счастью, не совпадает с нашими представлениями и мечтами. Узнать это заранее, увы, не дано. Так или иначе, Роза до последнего не верила, что тот, кого она приняла при первой встрече за убийцу-психопата, кто раз в шесть старше неё, кто теперь занимал все её мысли, всё же ответит ей взаимностью.       Она лишь растерянно застыла, когда Карл положил ладонь на её затылок, сокращая расстояние между ними. Седеющая борода уколола нежную кожу лица, и Уинтерс почувствовала, как Хайзенберг провёл языком по её губам, желая их разомкнуть. Она неосознанно повиновалась, чуть приоткрыв рот и пытаясь справиться с бурей эмоций, что разрывала её изнутри. Сердце продолжало бешено колотиться в грудной клетке, а в следующую секунду Роза почувствовала лёгкий укус. Ощущения были такими новыми и необычными, и даже лучше, чем Уинтерс могла себе представить, но она понятия не имела, как на них реагировать. Все когда-либо прочитанные книги и просмотренные фильмы разом вылетели из головы, оставляя её один на один с суровой реальностью.       Стоило только Карлу отстраниться, Роза тут же заметила в его взгляде нечто, подобное смеси разочарования и сожаления. — Только не говори, что это был твой первый поцелуй, — тяжело вздохнул он, смотря в упор, и потянулся за портсигаром и зажигалкой, лежащими рядом на столе. — Не скажу, — виновато пискнула Уинтерс, отводя глаза. — Scheiße, — выругался Хайзенберг, прикурив, и прислонился к ближайшей стене, запрокинув голову. — Угораздило же… — Это на каком? — спросила Роза первое, что пришло на ум, лишь бы не находиться в гнетущей тишине. — На немецком, — коротко бросил Карл, изучая трещины на потолке. — Вы говорите по-немецки или только ругаетесь? — она не единожды слышала что-то подобное от него, но обычно в тех ситуациях, когда что-то не получалось с первого раза. — Цветочек, не забивай голову ненужной информацией, — привычно отмахнулся Хайзенберг, выпуская из лёгких серый дым. — Вы снова от меня закрываетесь, — расстроенно протянула Уинтерс, болтая ногами в воздухе и цепляясь пальцами за столешницу. — Хотя минуту назад сами хотели обсудить происходящее.       Карл лишь приглушённо рассмеялся, вновь глубоко затягиваясь. Хотелось рвать волосы на голове от этого самого происходящего. То внезапное наваждение, навеянное талантами Розы, быстро улетучилось, стоило только вспомнить, что она совершенно не искушена в подобных вопросах. — И к чему это привело? — Хайзенберг картинно развёл руками и выкинул окурок в стоящую рядом обрезанную жестяную банку. — Вам не… — Роза с замиранием сердца подняла на него глаза. — Не понравилось? — Цветочек, не начинай, — ответил Карл, наконец решившись вновь подойти ближе. — Я к тебе больше не притронусь. Точка.       Хайзенберг намеревался спустить Уинтерс на пол, но она перехватила его руки, не желая слезать с верстака, будто он был спасительным плотом. Ей так хотелось доказать, что она уже не ребёнок. Первые эмоции после поцелуя успели утихнуть, а за спиной словно наконец выросли долгожданные крылья. — А если я сама притронусь к вам? — на скептичный взгляд Карла она добавила: — Улыбаться у меня тоже когда-то не получалось, но вы настояли, чтобы я училась. Помните, что вы тогда сказали? — Больно только первый раз, потом втянешься, — ухмыльнулся Хайзенберг, вспоминая этот разговор, и вновь опёрся руками о верстак по обе стороны от Розы. — Ты в курсе, что ты такая же неугомонная, как и твой старик? — Может, и так, но не так давно вы сами дали мне добро вас… тискать, — она показала пальцами кавычки на последнем слове. — Для понимания своих сил, — напомнил Карл. — Не переиначивай мои слова в свою пользу. — Не буду, если вы не будете сопротивляться, — пообещала Уинтерс, мягко коснувшись подушечками пальцев его руки. — Вы сами обещали помочь, так научите меня.       Хайзенберг не ответил, сосредоточенно наблюдая за её действиями и всё ещё ведя внутренний диалог с самим собой. Плавно скользя от запястья до плеча, Роза уже более осознанно прислушивалась к своим и к его чувствам. На лице появилась лёгкая улыбка, когда она смогла уловить его эмоции. Что бы Карл ни говорил и как ни противился происходящему, Уинтерс понимала, что собственное тело он обмануть не мог. Всё внутри ликовало от осознания, что их тренировки не прошли даром, и от её сил, которые она всю свою жизнь считала проклятьем, наконец-то была польза. Хайзенберг тоже чувствовал, что состояние Уинтерс изменилось. Пусть его способностей было недостаточно, чтобы распознать весь спектр эмоций, но их вполне хватало, чтобы уловить её настрой. В целом, сейчас ему для этого и не нужны были силы.       Роза так же аккуратно провела пальцами по седеющей бороде, рассматривая глубокие белеющие шрамы, что контрастировали со смуглой кожей. Зарываясь в растрёпанные волосы на затылке, Уинтерс притянула Хайзенберга чуть ближе. Едва касаясь искусанными губами его губ, она замерла в нерешительности на секунду. Всё ещё не верилось, что она это делала.       Когда-то она мечтала влюбиться в какого-нибудь парня из школы, а теперь сама целовала далеко не того, о ком обычно мечтали её сверстницы. Карл не был принцем на белом коне из сказок, не был актёром из популярного фильма и уж точно не был звездой школы. Может, когда-то… Лет девяносто назад… И, несмотря на это, Роза нисколько не жалела и не хотела, чтобы на его месте был кто-то другой. Ей нужен был тот, от кого пахло сигаретным дымом и машинным маслом. Тот, кто не стеснялся слать на хер весь мир, если что-то шло не так. Тот единственный, кто протянул ей руку помощи, пусть и преследуя свои цели, пока другие тащили на дно. Ей нужен был Хайзенберг. Может, у них и не сложится в будущем, но Уинтерс хотела, чтобы он был первым — учитель, наставник или же её мужчина, не важно — во всём.       Роза пыталась повторить то, что изначально делал Карл. Проведя языком по его губам, она почувствовала горький привкус табака, от которого кружило голову. Боясь всё снова испортить, Уинтерс аккуратно прихватила зубами верхнюю губу и вдруг поняла, что Хайзенберг всё же решил ей ответить. Отстранившись, чтобы перевести сбившиеся от волнения дыхание, Роза приоткрыла глаза, встречаясь с его взглядом и замечая лёгкую ухмылку. Новый поцелуй вышел увереннее. Уинтерс с наслаждением тонула в ощущениях, уже без стеснений отвечая на действия Карла. Теперь всё было точь в точь как в той галлюцинации, что она ему внушила. Неловко и неопытно, но так откровенно.       Хайзенберг всё же не удержался, положив руки ей на бёдра, и притянул ближе. Грубые ладони скользнули под белую майку, изучая нежные изгибы талии. Хотелось больше, ближе, теснее. Безрассудное желание, дурманящее голову, сбывшееся дыхание и тонкие пальцы, неуверенно спустившиеся с его шеи к пуговицам рубашки. Карлу стоило немалых усилий не зайти дальше. — Думаю, для первого раза достаточно, Цветочек, — Карл видел затуманенный взгляд Розы, перехватив её запястья, и от этого было ещё сложнее совладать с собой. — Не стоит нырять в омут с головой.       Хайзенберг говорил это скорее самому себе, нежели ей. Взяв в руки лежавший рядом портсигар, он прикурил сигарету, чтобы хоть как-то отвлечься и успокоиться, но Роза быстро выхватила её изо рта, прижимая к своим губам. Прикуривая вторую, Карл заворожённо наблюдал, как Уинтерс выдохнула серый дым. Раскрасневшиеся и всё ещё влажные от поцелуев губы контрастировали с бледной кожей и такими невинными голубыми глазами. Сорваться и стянуть с неё одежду не было большой проблемой, тем более, если учесть, что это было бы взаимно, но Карл чувствовал себя подонком даже после этих поцелуев. Глупая маленькая девчонка даже не подозревала, в чём заключалась её часть сделки, и от этого у Хайзенберга внутри скребли кошки. Увы, рассказать ей раньше времени он тоже не мог. Оставалось лишь защитить её. Пусть и защищать приходилось от самого себя. — Вы всегда были таким правильным или только со мной? — всё же спросила Уинтерс, так и оставшись сидеть на столе, и выдохнула очередное серое облачко. — Последние лет пятнадцать я… Как это там на вашем современном? — Карл задумался, почесав бороду, и щёлкнул пальцами, вспомнив. — Да, точно. Карму чищу. Помогаю нуждающимся, учу неопытных, ухаживаю за стариками. — Про стариков вы сейчас серьёзно или прикалываетесь? — скептично отозвалась Роза. — Не очень-то похоже на правду. — Все мы не молодеем, — уклончиво ответил Хайзенберг, пожав плечами. — Кто знает, может, однажды и за мной кто-то будет присматривать по доброте душевной. — Вы же бессмертный, — уже в который раз напомнила Уинтерс, удивлённо вздёрнув бровь. — Не придирайся к словам, — в привычной манере отмахнулся Карл.

* * *

      Машина остановилась рядом с небольшим неприметным домом на окраине города. В нынешнее время подобные постройки были редкостью, но их владельцы упорно не хотели переезжать. Кто-то оправдывался тем, что хочет быть ближе к земле, кто-то просто не мог себе позволить, доживая там, где придётся. Именно в таком доме и остался один из тех, кто пал жертвой способностей Розы. — Итак, «Чарльз Фолл. Страдает от тотальной амнезии на протяжении уже шести лет. Забыл элементарные вещи вроде тех, как держать ложку, одеваться, завязывать шнурки. Попытки обучить всему с начала не увенчались успехом. Живёт под присмотром пожилой матери», — Хайзенберг захлопнул дневник, убрав его в дверцу машины. — Какой план? — Представлюсь волонтёром, вручу пакет продуктов и залезу к нему в голову, пока мать будет возиться на кухне, — буднично ответила Уинтерс, уже не единожды проворачивая нечто подобное. — Всё как всегда. — Ну, дерзай, — согласно кивнул Хайзенберг, закуривая. — Жду тебя здесь. — А поцелуй на удачу? — хихикнула Роза, пододвигаясь ближе.       Карл картинно закатил глаза, молча притянув Уинтерс за шею к себе, и по-отечески чмокнул в лоб. Пару секунд она сидела, растерянно уставившись на Хайзенберга, а после недовольно фыркнула. — Я не это имела в виду, — скуксилась Роза, протерев лоб рукавом куртки. — Я знаю, — хохотнул Карл, выдыхая в её сторону серый дым. — У нас сегодня другие занятия по расписанию, так что не отвлекайся. — С каких пор у нас вообще есть расписание занятий? — возмущённо уточнила Уинтерс. — Не ёрничай, а топай уже, — ответил Карл, махнув рукой, от чего дверца с пассажирской стороны открылась.       Показав ему язык и взявшись за ручки заранее приготовленного пакета с продуктами, Роза вышла из машины и направилась к дому, оставив Хайзенберга в одиночестве. Наблюдая за её удаляющейся фигурой, Карл вдруг задумался, как бы всё могло обернуться, если бы он всё же поддержал безрассудную просьбу её отца.       После того, как Миранда отправилась в мир иной, каждый планировал разойтись в разные стороны, никогда больше не встречаясь. Таким был уговор, но Карл не смог просто развернуться и уйти, бросив полуживого Итана вместе с плачущим свёртком. Подхватив обоих, он направился в ту сторону, где расположился отряд B.S.A.A. — Не подыхай, Уинтерс, почти пришли, — подбадривал его Хайзенберг, остановившись у подножья горы. — Сам идти можешь?       Итан лишь неразборчиво простонал что-то, но и без того было понятно, что дело дрянь. Усадив Уинтерса на промёрзлую землю, Карл задумчиво почесал бороду. К счастью, хотя бы Роза перестала рыдать, мирно заснув под убаюкивающий вой ветра. Ей требовалось время, чтобы полностью восстановиться после того, как кристаллы друзы снова стали плотью и кровью. Подняв свободную руку, Хайзенберг искал наличие металла за скалами. Он чётко ощущал несколько машин и что-то меньшее по размеру, движущееся само по себе. Сосредоточившись, Карл почувствовал присутствие людей, с ног до головы обвешанных оружием. — Слушай внимательно, — Карл присел на корточки, чтобы вручить свёрток со спящей малышкой в руки её отцу. — Я позову помощь, но если они спросят обо мне, скажи, что я не выжил.       Хайзенбергу катастрофически не хотелось сталкиваться с очередными психами, голодными до власти. С него довольно и Миранды. Может, они и не такие грозные, как она, но уж точно станут той ещё занозой в заднице, если начнут преследовать его. Сколько бы B.S.A.A. ни прикрывались благими намерениями, он не собирался снова становиться подопытной крысой. Только Карл хотел подняться, как его удержала перебинтованная трёхпалая рука. — За… забери её с собой, — едва слышно произнёс Итан, пытаясь вернуть ему свёрток. — Уинтерс, ты башкой ударился? — спросил Хайзенберг, потрясённый услышанным. — Пару часов назад ты готов был меня грохнуть, а теперь хочешь, чтобы я воспитывал твою дочь? — Ты же сам видишь, что я не жилец, — Итан закашлялся, отхаркивая чёрную слизь, что только подтверждало его слова. — У неё больше никого нет, а я уже не смогу её защитить. Они… заберут её. Не дадут ей жить, закрыв в лаборатории, — он будто бы точно знал, о чём думал Карл. — Тебе ли не знать, каково это?       Где-то под рёбрами заскреблись неуместная жалость и желание не быть одному, но Хайзенберг старался гнать прочь подобные мысли. Маленькое личико было таким умиротворённым, что совсем не вязалось с общей атмосферой деревни. От каждого квадратного метра здесь веяло кровью, смертью и плесневелым дурманом, сочащемся прямо из земли. Всё вокруг было заражено, искорёжено и изуродовано этой дрянью. Даже не верилось, что эти светлые, едва заметные бровки и губки бантиком были воплощением этой древней мерзости, что испортила Карлу жизнь. Как бы жаль её ни было, он не желал видеть рядом с собой ничего, что напоминало бы о том, кем он стал и что пережил. — Я дважды был отцом, и, поверь, оба раза всё кончилось крайне дерьмово, — Хайзенберг мельком глянул на Розу, тут же поспешив отвернуться. — Не дури, Уинтерс. Ей нужны люди, но никак не я. — Мне казалось, мы договорились, — через боль усмехнулся Итан, разочарованно наблюдая, как Хайзенберг поднялся на ноги. — Этого не было в уговоре, Уинтерс, так что даже не пытайся давить на совесть. Я свою часть выполнил, — Карл приложил ладони ко рту, словно рупор, и крикнул как можно громче: — Помогите кто-нибудь! Я здесь! Роза со мной!       Вытянув руку вперёд, Хайзенберг убедился, что его услышали, почувствовав движение металла за скалами. Последний раз глянув в сторону Итана и малышки, он добавил: — Не дрейфь, может, тебя ещё удастся склеить. — Иди на хер, — коротко бросил Уинтерс, опираясь головой о скалу позади себя, и из последних сил прижал дочь к груди.       На большее у Карла не было времени, и он поспешил скрыться из виду как можно скорее. К сожалению, местность была достаточно открытой, и всё, что ему оставалось, это спрятаться за ближайшим каменным выступом и переждать. Затаив дыхание, Хайзенберг прислушивался к шагам и голосам. Пусть они и относились с некой неприязнью и опаской друг к другу, но Карл был действительно благодарен Уинтерсу, когда услышал его слабый голос: — Миранда убила его во время битвы. Гейзенберг мёртв, как и остальные.       Карл лишь скривился, не довольный тем, как чёртовы американцы вечно коверкали его фамилию, но это было меньшим из зол. Теперь он был свободным, и это главное.       Воспоминание окутало Хайзенберга тёплым флёром, заставив улыбнуться. Жалел ли он о том, что не забрал Розу с собой? Временами. Возможно, тогда его план пришёл бы в исполнение куда раньше, но вряд ли она бы так просто его отпустила. Да и сам Карл не смог бы бросить Уинтерс, пережив все прелести отцовства снова. К тому же в таком случае их отношения были бы куда проще и понятнее, чем сейчас. Первые шаги, первое слово, разбитые коленки… Хайзенберг даже вспомнил, как его названая дочь когда-то порывалась заплести ему косички. Отогнув солнцезащитный козырёк, Карл достал одно из двух старых хранившихся там черно-белых фото.       На него смотрела маленькая девочка восьми лет, широко улыбаясь и прижимая к себе железную птицу — его подарок на её день рождения. Чёрные как смоль волосы украшал тонкий изящный ободок, а большие тёмные глаза светились счастьем. Она была прекрасна, как и её мать. Хайзенберг старался не вспоминать о них и всём том, что с ними случилось, но в такие редкие моменты тоска накатывала совершенно внезапно, разрывная душу на части. Они не заслужили той участи.       Когда дверь пассажирского сидения резко открылась, Карл быстро вернул фото на место, попытавшись придать себе невозмутимый вид. Этой частью своей жизни он точно не собирался делиться, вот только Розе сейчас было совсем не до того. Хайзенберг почувствовал, что ещё чуть-чуть — и она разревётся, из последних сил сдерживаясь. — Цветочек, всё хорошо? — Я не… — Уинтерс закусила губу, отвернувшись. — Не смогла.       Решив оставить её в покое и дать ей время прийти в себя, Карл завёл машину и уже хотел ехать дальше, как в окно пассажирского сидения постучали. Роза растерянно глянула в сторону Хайзенберга, но всё-таки опустила стекло. — Деточка, милая, что же ты так быстро убежала? — возле машины стояла пожилая женщина, в которой Карл узнал мать того несчастного, ведь её лицо встречалось при изучении личного дела. — Я не знаю как, но Чарльз наконец что-то запомнил. Он первый раз за шесть лет назвал меня мамой и попросил, чтобы ты снова пришла к нам. — Конечно, миссис Фолл, я обязательно навещу Чарльза, как будет время, — пообещала Уинтерс, сжав протянутую ей худую морщинистую ладонь. — Надеюсь, ему будет лучше.       Попрощавшись с ней, Роза кивнула Хайзенбергу, что они могут ехать. Бесцельно наблюдая за дорогой, Уинтерс всё же дала волю эмоциям. По бледным щекам медленно побежали слёзы, и она тихо всхлипнула. — Я помню его, — начала Роза, ведь ей совершенно не хотелось держать всё в себе, как это делал Карл. — Он был неплохим. По крайней мере, лучше многих других надзирателей. В тот день я завалила контрольную по алгебре и была злой даже не на него. Он просто попал под горячую руку, — Уинтерс понимала, что оправдание звучало жалко и глупо. — Он всего лишь посмеялся, когда я споткнулась и разбила коленки, а я взяла и сломала ему жизнь. Теперь это даже не исправить. — Расскажи, что ты видела, — произнёс Хайзенберг после затянувшегося молчания. — Ничего, — пожала плечами Роза. — В смысле — действительно ничего. Когда я пыталась вернуть рассудок другим, в их сознании было хоть что-то похожее на мир. Стены, пол, потолок или же земля, небо и горизонт, что их разделял, а в его голове лишь белое пространство, на котором он как-то сидит. Ну, или висит в воздухе, — она протёрла лицо рукавом куртки, стирая влажные дорожки. — А самое странное то, что стоило мне попытаться нарисовать свой образ в его сознании, чтобы осмотреться самостоятельно, как он тут же исчезал. Я излечила его от плесени, и сейчас он снова может запоминать информацию, но вернуть стёртую память, похоже, невозможно. — Знаешь, Цветочек, какими бы силами мы ни обладали, даже у нас есть предел возможностей. Именно поэтому ты должна уметь себя контролировать, — подбадривающе произнёс Хайзенберг, следя за дорогой. — Именно контролировать, а не подавлять своё «я», чтобы не навредить другим, если хочешь жить среди людей. По той же причине человека не пускают за руль, пока он не получит права, или же не берут на работу без должных знаний. — Вы сами говорили, что незнание не освобождает от ответственности, — вздохнула Роза, наблюдая за сменяющимся за окном пейзажем. — Так что я всё равно чувствую себя паршиво. — Может, оно и к лучшему, — грустно усмехнулся Карл, сворачивая на парковку перед закусочной. — Кто знает. Возможно, в его жизни были моменты, которые он бы хотел забыть. — Но не все же, — возразила Уинтерс, бегая глазами по меню забегаловки, вывешенному на боковой стене. — Хотя я бы тоже с удовольствием стёрла из памяти большую часть своей жизни. — Не думаю, что у тебя получится применить силы на самой себе, — ответил Карл, заглушив двигатель, и откинулся на спинку сидения, тоже изучая меню. — А вы бы хотели стереть себе память? — внезапно спросила Роза, развернувшись к нему лицом.       Хайзенберг повернул голову в её сторону, встречаясь с внимательными голубыми глазами. Впервые Уинтерс показалась ему слишком взрослой для своего возраста. У него давно был ответ, подходящий по случаю, но вопрос загнал его в тупик. Правда ей точно была не нужна, а врать он не любил. — Наши взгляды складываются из нашего пережитого опыта, и если бы я забыл, через что мне пришлось пройти, не исключено, что мне бы захотелось применить свои таланты далеко не в мирных целях, — в который раз Карл утопал в размышлениях, не желая давать чёткое «да» или «нет», хотя для себя он уже всё решил. — Я не хочу быть похожим на крылатую тварь, поэтому как бы дерьмово ни было, память идёт в комплекте с силой. Одно без другого опасно. — Это значит «нет»? — уточнила Роза, немного загрузившись и пытаясь осмыслить услышанное. — Это значит, «выбирай: молочный коктейль или фруктовое мороженое, пока я не передумал».