Облако и дым

      С тех пор, как Роза исцелила Перкинс, прошла пара недель. За это время она вместе с Карлом ещё не раз каталась по городу, исправляя свои старые ошибки. Многие люди, что когда-то пострадали от неё, отсиживались дома, в психиатрических больницах или же в медицинских учреждениях, где присматривали за инвалидами. После каждого нового случая Уинтерс возвращалась в машину будто вывернутая наизнанку, выложившись на максимум. Радовало лишь то, что с каждым разом подобные сеансы давались ей всё легче. Она больше не вылетала из чужого сознания словно пробка из-под шампанского, кровь из носа перестала идти, а в висках не ломило так дико, как раньше. Плюсом ко всему Хайзенберг баловал её после, знакомя с «едой улиц». Бургеры, пицца, буррито, хот-доги — Роза с удовольствием уплетала всё предложенное, восстанавливая силы, и параллельно делилась эмоциями и впечатлениями, пока Карл делал новые записи.       Они неплохо сработались, пусть и не всегда всё шло гладко. В те дни, когда они оставались в автомастерской, Хайзенберг пытался работать, с трудом отбиваясь от тонны вопросов, а Уинтерс продолжала втихаря заглядывать в те дневники, что не были ей доступны. По крайней мере пыталась, периодически вытаскивая гайки и шурупы из волос. Большой неожиданностью было, когда Роза полная уверенности, что Карл увлечён работой, взяла очередные записи, и книжка резко захлопнулась сама по себе, зажав ей нос и несколько светлых прядей. Уинтерс взвизгнула, полетев на пол со спинки кресла, на которую забралась, чтобы дотянуться до верхней полки, но Хайзенберг вовремя её поймал, поставив на ноги. От души потешаясь, он махнул пальцами в воздухе, и книжка взлетела, хлопая обложкой словно крыльями. — С каких пор у вас появился телекинез? — возмущённо спросила Роза, пытаясь сделать вид, что её совершенно не напугала эта глупая выходка. — С тех самых пор, как ты начала лазить куда не следует, — спокойно ответил Карл, взяв в руки паривший в воздухе дневник, и показал приклеенные к внутренним сторонам обложки тонкие металлические пластины. — В следующий раз приделаю зубчики по краям, чтобы одному любопытному Цветочку откусило нос. — Вы невыносимы! — фыркнула Уинтерс, вернувшись к дивану и забравшись на него по привычке вместе с ногами. — По крайней мере я твои личные границы не нарушаю, — пожал он плечами, возвращая дневник на полку. — Где «спасибо, дорогой Карл»? Что за молодёжь пошла? — Дорогой Карл, вы опять ворчите как старый дед, — Роза показала ему язык, за что снова получила гайкой по лбу. — Ну всё, доигрались! — И что ты мне сделаешь? — в шутку подначивал Хайзенберг, спокойно возвращаясь к верстаку.       Пару минут Уинтерс сидела, обдумывая, как можно отомстить. Кидать гайку обратно было глупой затеей. Лежащая рядом подушка также отпадала, ведь молния на ней, к сожалению, также была металлической. Был вариант отыскать на дне своего рюкзака резинку для волос и запустить её, но Роза придумала кое-что получше. Достав одну из тетрадей, Уинтерс вспоминала нехитрую детскую забаву с оригами. Понадобилось немного времени, чтоб вспомнить, как правильно складывать бумагу, но вскоре всё получилось. Наделав с полдюжины бумажных самолётиков, Роза запустила один из них. Первый пролетел мимо, зато второй попал точно в седеющую бороду. — Точное попадание! — взвизгнула довольная Уинтерс, запуская третий, пока Хайзенберг не успел опомниться.       Карл машинально поднял руку, планируя отмахнуться, и лишь в последний момент понял, что в бумажных самолётиках нет металла. В этот раз белое крыло мазнуло ему по щеке. — Цветочек, какого хрена ты делаешь? — он удивлённо поднял бровь, взяв один из самолётиков в руки. — Почему вам в меня можно чем-то кидаться, а мне в вас нет? — Роза запустила следующий. — Детский сад, честное слово, — Хайзенберг перехватил оригами в воздухе. — Завязывай. — А что вы мне сделаете, если нет?       Уинтерс нарочно бросила в Карла следующий самолётик, пристально наблюдая за его реакцией. Она ожидала, что Хайзенберг отвлечётся от работы и придумает что-нибудь подобное, но всё вышло не совсем так, как планировалось. Роза даже не успела сообразить, как её запястья и ноги окутали тонкие цепочки, потянув в разные стороны. — Эй, это нечестно, — обиженно протянула Уинтерс, лёжа на диване с заведёнными вверх руками, и смотрела в потолок. — И кто тут ещё мои границы не нарушает?       Карл не ответил. Только чуть склонил голову набок, с интересом рассматривая положение Розы, и закусил дужку своих солнцезащитных очков. Лёжа на спине, Уинтерс трепыхалась и ворочалась на диване, пытаясь расслабить цепочки, но выходило не очень. Было в данной ситуации что-то особенное, радующее глаз. Более того, Хайзенберг чувствовал, как в её крови заиграл азарт, и это по-своему завораживало. Пусть ему не раз доводилось применять свои силы с целью зафиксировать дёргающееся тело, но раньше это было скорее вынужденной необходимостью, а сейчас…       Карл ослабил цепочки, позволив им упасть на пол, и поспешил вернуться к незаконченной работе, которая, к слову, теперь совсем не вдохновляла. В голове то и дело всплывали моменты, когда общение с Розой, как например, сейчас, переставало быть чем-то необходимым и стало приносить удовольствие. К тому же Хайзенберг стал всё чаще замечать заинтересованные взгляды Уинтерс, направленные на него. Она и раньше его разглядывала, не особо стесняясь, но последнее время что-то изменилось.       Роза вроде бы только что рассказывала что-то важное, как вдруг внезапно замолкала, едва ли не прожигая в нём дыру. Ответный взгляд выводил её из транса, но Карл всё же успевал заметить, как она опускала глаза, глядя на его губы, а после спешила отвернуться. Хайзенберг пытался убедить себя, что ему просто казалось, совершенно не задумываясь над тем, что принимал участие в этой странной игре в гляделки. Теперь же эта невинная шалость с цепочками, которая не желала выветриваться из головы…       Спустя пару дней Карлу уже казалось, что у него медленно, но верно начинает ехать крыша. Девчонка, что ещё не успела толком повзрослеть, явно не была пределом его мечтаний, но, несмотря на это, успела проникнуть под кожу, напоминая о себе, словно выжженное клеймо. Не избавиться, не забыть… Да и хотел ли Хайзенберг от неё избавляться? Глупый вопрос, о котором даже думать не стоило. Так или иначе, они разойдутся по разные стороны, как только она будет в состоянии выполнить свою часть сделки, а пока стоит отвлечься на что-то другое. Карл в очередной раз проигнорировал шквал вопросов, взяв в руку карандаш и принялся вырисовывать незатейливые линии на белой бумаге. Роза же вновь пыталась вникнуть в один из дневников или, по крайней мере, делала вид, витая в своих мыслях.       Каждый занимался своим делом, и Хайзенберг даже снова успел увлечься процессом, пока Уинтерс не возникла рядом. Карл молча вздёрнул бровь, когда Роза мягко коснулась пальцами его запястья. Забрав из его руки карандаш, она отложила его в сторону. На языке крутился очередной вопрос: «Какого хрена ты опять задумала?», но сил произнести его не нашлось. Хайзенберг будто заворожённый смотрел в голубые глаза, пока тонкие пальцы скользили вверх по его груди, поднимаясь к шее. Лёгкое касание к седеющей бороде, и вот её руки уже плавно переместились к затылку, зарываясь в растрёпанные волосы.       «Останови её, старый ты извращенец!» — орало сознание, но Карл не слушал.       Уинтерс встала на носочки, притягивая его к себе. Хайзенберг подался вперёд, опираясь о стол позади неё, и коснулся тонких искусанных губ своими. Холодные, немного шероховатые. Роза неловко приоткрыла рот, пытаясь неумело ответить, и прижалась ещё ближе. Сопротивляться её невинности не получалось, а остатки здравого смысла и вовсе помахали ручкой на прощание. Грубые ладони легли на её талию, по-хозяйски усадив Уинтерс на верстак. Та только ахнула, но не спешила сопротивляться. Безумие, не иначе. Так не вовремя вспомнился её несносный папаша, который когда-то пустил Хайзенбергу две пули в лоб, даже не колеблясь. Да, наверное, именно сейчас Карл заслуживал их как никогда, но даже воспоминания об Итане не помогли. Хайзенберг послал навязчивые мысли к чертям, уверенно оглаживая её бёдра, обтянутые светлыми джинсами. Если бы он только мог опьянеть, то решил бы, что пьян.       Торопливые и неловкие движения тонких пальцев кружили голову. Одна за другой пуговицы его рубашки были расстёгнуты, а Карл, не спрашивая разрешения, подцепил её белую майку, потянув вверх, уверенно касаясь нежной кожи.       Внезапный стук в дверь заставил его отвлечься буквально на секунду, но стоило только вновь посмотреть в сторону Розы, как он тут же застыл в непонимании. В его правой руке всё так же мирно лежал простой карандаш, а на столе, кроме белой бумаги с набросками чертежа, ничего не было. Точнее, никого… Хайзенберг перевёл глаза на диван, застав Уинтерс в позе лотоса с дневником в руках. Неужели в список её способностей входил ещё и телепорт? Этот бред Карл быстро отмёл, ведь выглядела она слишком спокойно, в отличие от него самого. Учащённое дыхание и внезапно ставшие слишком тесными штаны подтверждали, что ему это явно не померещилось.       Стук в дверь повторился. — Да блядь, что? — недовольно рявкнул Хайзенберг, раскрывая дверь, от чего стоявший за ней вздрогнул, как и Уинтерс. — Я закончил отчёт, — неловко пробормотал секретарь и протянул его Карлу. — В-вот. — Оставь внизу и на сегодня можешь быть свободен, — коротко ответил Хайзенберг, захлопнув дверь, и вернулся к верстаку.       В голове сейчас были уж точно не отчёты. Он снова попытался осмыслить произошедшее, но картинка не складывалась. Да, стоило признать, что Уинтерс была ему симпатична, но чтобы фантазировать о ней в таком формате? Нет, это не было фантазией. Всё было слишком реальным. Или же… Карл поднял глаза на список, приколотый к пробковой доске.       

«Цветочек растёт»

      1. Бессмертие. 10/10 ?       2. Регенерация. 10/10       3. ??? 10/10       4. Видеть чужие воспоминания. 8/10       5. Транслировать свои воспоминания другим. 3/10       6. Внушать ложные воспоминания другим. 2/10       7. Стирать чужие воспоминания. 6/10       8. Заражать других, так же влияя на волю. 3/10       9. Исцелять, избавляя от плесени. 7/10       Всё внезапно встало на свои места. Хайзенберг лишь ухмыльнулся, вспомнив, как Роза нечаянно показала ему свой поход на кладбище, даже не поняв этого. Ей всё ещё сложно давались подобные тренировки, и Уинтерс предпочитала бродить в чужой голове, нежели пускать в свою. С ложными воспоминаниями дела обстояли ещё сложнее. По крайней мере до этого момента у неё не получалось внушить Карлу что-то настолько реальное. Одна беда — теперь он даже не знал, как поступать: радоваться её успехам или же бить тревогу из-за того, что творилось в её мыслях. — Цветочек, подойди сюда, — позвал её Хайзенберг.       Уинтерс оторвалась от изучения дневника, подняв на него взгляд. Раньше он никогда не звал её показать свою работу, и Роза искренне не понимала, что поменялось сейчас, но спорить не стала. Отложив записи в сторону, она наспех обула кеды, не завязывая, и подошла к верстаку. — Что вы хотели показа…       Не успела Уинтерс закончить вопрос, лишь мельком мазнув взглядом по чертежу, как сильные руки Карла легли ей на талию и усадили на верстак. Роза лишь взвизгнула от неожиданности и отклонилась назад, упираясь затылком в пробковую доску. Наклонившись чуть ближе, Хайзенберг облокотился обеими ладонями о стол, отрезав тем самым все пути к отступлению, и стал внимательно прислушиваться к её реакции. Дыхание участилось, как и сердцебиение, а глаза забегали из стороны в сторону. В ней не было страха, скорее лёгкая паника и волнение. Уинтерс шумно сглотнула слюну, неосознанно смяв в руках чертёж, на котором сидела. — Не хочешь спросить, какого хера я делаю? — почти что буднично спросил Карл, хотя внутри всё ещё бушевала буря. — Х-хочу… — с трудом произнесла Роза, всё же решившись встретиться с ним взглядом. — Н-наверное… — Да вот подумал, не скрасить ли нам наши серые будни чем-то помимо тренировок, — держать себя в руках было катастрофически сложно, особенно после увиденного, но Розе всё же стоило преподать урок. — Что скажешь? — Я… не… не уверена, что это хорошая идея, — едва слышно прошептала Уинтерс. — Правда? — картинно удивился Хайзенберг. — А в своих фантазиях ты была посмелее.       Роза растерянно открыла рот, заливаясь краской, и тут же отвела глаза. Было стыдно и очень неловко осознавать, что Карл теперь был в курсе того, о чём она думала последнее время. Хайзенберг занимал практически все её мысли, и находиться с ним рядом было катастрофически сложно. Записи из дневников и раньше не хотели укладываться в голове, а в его присутствии чтение и вовсе становилось невозможным. Уинтерс лишь бегала глазами по тексту, каждый раз возвращаясь к первым строчкам, но смысл ускользал, стоило только случайно бросить взгляд в сторону Карла. Сосредоточенный взгляд, испещрённое шрамами лицо и руки, уверенность и сила, отражающиеся в каждом движении. Казалось, Хайзенберг способен оградить её от всего мира. Роза не могла точно ответить, почему это происходило, но её тянуло к Карлу точно магнитом. — Можешь расслабиться, я не всерьёз, — он чуть отстранился, взяв в руку карандаш, лежащий неподалёку, и закрасил одно деление шестого пункта в списке, что висел рядом с её головой. — И всё же мне бы хотелось услышать твою версию происходящего, чтобы больше к этому вопросу не возвращаться. — Мне казалось, вы и так всё поняли, — нерешительно ответила Уинтерс. — Я то всё прекрасно понимаю, а вот ты не имеешь ни малейшего понятия, во что хочешь вляпаться, — Хайзенберг всё же позволил себе коснуться её щеки, заправив прядь светлых волос за ухо, и поднял её лицо за подбородок, велев смотреть в глаза. — Я не тот, кто тебе нужен, Цветочек, поверь. — Откуда мне это знать, если вы вечно от меня закрываетесь, игнорируя большинство моих вопросов? — несколько обиженно отозвалась Роза, мягко обхватив его руку подрагивающими от волнения пальцами и отводя от лица. — Потому что ты не выдержишь такую кучу дерьма, как ты этого не поймёшь? — раздражённо вздохнул Карл, пытаясь придумать хоть что-то более весомое, ведь его собственная выдержка уже давно трещала по швам. — Думаешь, Итан был бы рад узнать, что его драгоценная дочурка втюрилась в столетнего мутанта?       Под его испытующим взглядом Уинтерс спешно пыталась придумать хоть что-то подходящее для ответа, понимая, что другого шанса могло просто не представиться. Хайзенберг не просто так решил устроить этот разбор полётов и говорил более чем серьёзно, заявив, что не хочет возвращаться к этой теме в дальнейшем. Несмотря на то, что настроен он был крайне категорично, Роза знала, что он впервые не был честен с ней до конца. Может, внешне Карл и сохранял спокойствие, но стоило Уинтерс прикоснуться к его руке, как под пальцами прошла лёгкая вибрация. Он тоже был взволнован этим разговором. Это можно было списать на то, что Хайзенберг просто не хотел её обидеть, но рискнуть, надеясь на взаимность, всё же стоило. Наконец набравшись смелости, Роза глубоко вздохнула и выпалила на одном дыхании: — Вы сейчас взываете к моей совести или пытаетесь заткнуть свою?       Карл не ожидал подобного ответа. Более того, был почти уверен, что Уинтерс сдаст назад, решив, что погорячилась, но что-то пошло не так. А может, беда заключалась в том, что он и не пытался выстроить план для подобного случая, обманывая самого себя и смотря на многое сквозь пальцы? — Да клал я болт на эту совесть, — выругался Хайзенберг, притягивая её к себе.