Loud Silence

      Ночной Хогвартс, как всегда, был безмолвен и тих. Казалось, что все живое, что существует в этом замке, было погружено в крепкий сон. Даже Филч, который, казалось, ничего не пропускает мимо своих глаз, мирно улыбался чему-то во сне. Возможно ему снилось, как он творит магию. И он счастлив в этом сне. И даже его кошка, Миссис Норрис, видела десятый сон о том, как она ловко поймала мышь на кухне Хогвартса.       И все было бы хорошо, если бы не одно но. В глубоких подземельях Слизерина, где было темно даже днем, а ночью без света было невозможно передвигаться, не наткнувшись на очередной предмет мебели, снова тяжело дышал белокурый юноша. Драко Малфой. Он не мог успокоить свое быстро бьющееся сердце, а темнота и неспособность видеть лишь усугубляли его панику. Его паника нарастала, но он не мог пошевелиться и наколдовать немного света, так как перед глазами все еще стояла картина того, как он убегает прочь в лес, хотя понимает, что ему не скрыться. И вот, когда он выбивается из сил и падает на холодную и твердую землю, перед ним появляется ОН. Темный Лорд. С мертвой матерью на руках. — Драко, проснись! — услышал он знакомый голос, а затем почувствовал, как его кто-то трясет. — Драко, это всего лишь сон! — чуть громче сказал человек. — Люмос!       В комнате стало немного светлее. Драко смог различить темный балдахин, свисающий с кровати, и расплывчатое лицо… Сердцебиение начало потихоньку замедляться, дыхание восстанавливаться, а зрение приходить в норму. Наконец, парень увидел перед собой обеспокоенное лицо давнего друга Блейза Забини. — Все в порядке? — обеспокоено спросил друг, но Драко вместо благодарности, что друг остановил эту не отпускающую панику, послал друга далеко и надолго и зло задернул шторы. Ему не нужна была помощь, он это заслужил. Заслужил тем, что из-за любви к отцу вступил в ряды ПСов, стал одним из них, был свидетелем зверских убийств и деяний, сам стал причиной убийства Дамблдора. Больше он такой ошибки не совершит. Он искупит свою вину. Как, он еще не знал, но точно знал, что больше никого и никогда в жизни не полюбит и не подпустит к себе близко. Тем более отца, который, по наблюдениям матери, начал пристращаться к снотворным зельям. Идиот…       Все следующие ночи Драко, как только ложился на кровать, плотно закрывал балдахин, и, наколдовав немного света, засыпал. Однако свет и уединение не спасали от кошмаров, и со временем его аристократическая бледность превратилась в болезненную из-за отсутствия здорового сна. К зельям он прибегать не хотел, так как каждый школьник знает, чем это чревато. Он слышал, как нечистокровные волшебники однажды сравнили его с героином. Он не знал, что это такое, но понял, что это тоже можно отнести к чему-то наркотическому, особенно если принимать слишком часто. А в его случае одна доза точно не поможет.       Спустя неделю, когда даже Макгонагалл заметила его состояние, и спросила, все ли в порядке, Драко понял, что долго так не протянет и репутацию семьи так точно не сохранит. Ведь у него практически не оставалось сил на учебу, не то что на какие-то дополнительные мыслительные процессы.       Поэтому сначала он начал гулять. Летом перед учебой он купил плащ-невидимку. Да, это не было той покупкой, которую он смог себе легко позволить в нынешнем финансовом состоянии его семьи, но она однозначно того стоила. Он помнил, сколько всего сошло с рук Поттеру благодаря этой вещице, и решил, что настала и ему пора приобрести ее. Поэтому он без труда и особой боязни передвигался по ночным коридорам, и даже иногда выходил на улицу, подышать ночным воздухом. Но однажды он в своих мыслях забрел на астрономическую башню, и решил, что с этих пор это станет «его местом». Тут было тихо, спокойно, а главное — безлюдно, благодаря чему не надо было прятаться под плащом, в котором было довольно душно.       Так прошло несколько месяцев, как вдруг в феврале кто-то потревожил его, нарушил его уединение, посягнул на его место. Он услышал шаги и копошение на подходе к башне и накрылся плащом, так как боялся, что это Филч. Какого же было его удивление, когда он увидел, озирающееся по сторонам, лицо Грейнджер. Она с опаской посмотрела по сторонам, и, никого не увидев, села прямо напротив него. Хорошо, что он не снял чары тишины. А вот она, судя по всему, вообще забыла их наложить к его удаче.       Девушка все еще нервничала и первые полчаса время от времени озиралась по сторонам, будто бы чувствуя, что она была там не одна, но потом она успокоилась, закрыла глаза и глубоко вздохнула. На ее лице появилась легкая улыбка, и Драко почему-то завороженно смотрел на то, как расслабляется ее тело, и она засыпает. Видимо не он один страдал от кошмаров. Парень было понадеялся, что это был первый и последний раз, когда девушка пришла в башню ночью, ведь Грейнджер не была из тех, кто нарушает правила… Но, к сожалению Драко, она не обошлась лишь одним посещением его места, она начала приходить все чаще и чаще, а со временем и каждый день, поэтому Драко даже пришлось поменять его излюбленное место под лунным светом на более темный угол, так как ему было неловко наблюдать за девушкой. Она иногда читала, иногда что-то рисовала, иногда просто сидела, спала, пару раз даже плакала. Но он никогда не пытался с ней заговорить. «Это было бы странным».       К своему удивлению, он больше не чувствовал к ней такой большой ненависти, как в былые времена, скорее, он чувствовал немного благодарности, за то, что она и ее дружки спасли мир от Волдеморта. Он был уверен, что без ее дисциплинированности и начитанности эти два олуха не пережили бы и первый курс.       Парень, усмехаясь про себя, вспоминал, как она ему понравилась при первой встрече, ему показались забавными ее непослушные кудри, и некоторые ее привычки, например, как она грызла свои перья. Но потом предрассудки чистокровного общества и отца взяли верх, и он возненавидел ее за такую простую и банальную вещь, как происхождение, которое от нее никоим образом не зависело. Вспоминая весь их долгий и нелегкий путь, он понял, что ему было не за что ее ненавидеть. Она никогда не лезла к нему первой, оскорбляла его лишь в ответ на его оскорбления, а тот раз, когда она ударила его, сейчас казался заслуженным, хотя тогда на четвертом курсе ему всерьез хотелось ударить ее в ответ, благо воспитание матери никогда бы не позволило ему ударить женщину.       Со временем ему даже захотелось как-то рассказать о себе, что она не одна в своем безмолвном одиночестве и проблемами со сном, что он тут, он понимает ее, но он не знал, как это сделать. Было бы странным подойти к ней в коридоре и сказать: «Я знаю, что ты делаешь по ночам», или «Я слежу за тобой!», или «Сегодня встречаемся, как обычно». Поэтому он продолжал безмолвно наблюдать за ней, молча сожалея обо всех поступках, совершенных в ее сторону.       И тут случай подвернулся сам, он не смог сдержать свой чих. Он не знал, что хуже, заговорить или промолчать, отсидевшись под плащом, но все-таки признался, кто он, и девушка, конечно же, сразу же убежала и еще неделю не приходила в башню. Она смотрела на него все время и думала, что он не замечал ее. Ему даже иногда казалось, что она раздумывает о его смерти. И он видел… видел результат бессонных ночей на ее лице. Она становилась бледнее и несчастнее… Он видел свое отражение в ее лице, и это пугало его. Точнее… его пугало его беспокойство за нее… И он правда думал, что она будет страдать, но не придет. Какого же было его удивление, когда однажды он пришел и снова увидел ее на обычном месте. «Сдалась своим кошмарам!», — с грустью и пониманием подумал он.       Их первый разговор особо не заладился, Малфою сначала пришлось соврать, что приходит он всегда позже, а потом они и вовсе промолчали практически весь вечер до того, как она уснула. Сам он тут спать не собирался, ему обычно хватало пары часов сидения на холодном полу, чтобы оставшаяся ночь прошла без снов. И он не знал, зачем укрыл ее. Он просто хотел, чтобы у нее был хороший сон, и надеялся, что этот чертов плед хоть как-то, но поможет.

***

      Следующий день был ужасен… Он читал «Ежедневный пророк» и знал… знал, что все, кто уже прочитал или еще читает эту статью думают о нем… а некоторые и смотрят. — Драко, — услышал он голос Блейза. — Не подходи, — ответил он, не обернувшись, и, отбросив газету в сторону, продолжил свой завтрак. «Идиот, какой же ты идиот, отец. Мудак!», думал Драко, со злостью жуя эту безвкусную кашу, которая так нравилась ему когда-то в детстве. Да, в детстве было все по-другому… он любил, кашу, любил отца… сейчас же от обоих этих вещей осталась лишь одна непонятная субстанция.       Драко переживал за мать, но та, казалось, выдохнула с его смертью, хоть она явно и не показывала этого, нося траур и готовясь к «достойным» похоронам. «Достойным… из-за него мы теперь почти что нищие… Он не достоин «достойных» похорон, после всего, через что он заставил нас пройти», злился про себя парень, внешне выглядя спокойным.       Какого же было его удивление, когда он понял, что Грейнджер, похоже, была единственной, кого эта новость обошла стороной. Она была правда удивлена, а сам Драко был удивлен после ее слов о том, как ей жаль. Он так и не понял, искренне ли это было. А еще он узнал, почему ей не спится… душащая тишина… забавно, он желал того, из-за чего она страдала. Он никогда не мог остаться в тишине, ему постоянно что-то мешало, даже в ночном слизеринском подземелье… как только он ложился и закрывал глаза, он слышал… слышал крики, взрывы, смех… его противный, сумасшедший смех.

***

      Следующий день был еще ужаснее, чем предыдущий. Ему пришлось пойти на похороны отца, хотя он спросил у Макгонагалл можно ли ему остаться под предлогом того, что его не отпустили с уроков. Директриса искренне хотела скрыть свое удивление, но у нее это не получилось, и она напомнила о том, что тогда его мать останется совсем одна, и ее скорее всего одолеют журналисты на подобие суки Скитер (ну, про суку это он, конечно же, сам мысленно добавил)… и он сдался… сдался и пошёл.       Как иронично… шел дождь. Почему на похороны всегда идет дождь? «Мы что, в гребанном магловском кино?», раздражался он на погоду, стараясь не брать во внимание, что февраль в Лондоне часто бывает дождливым, и дождь бы шел в любом случае, вне зависимости от того, состоялись ли чьи-то похороны в этот день. Мать плакала, хотя старалась это скрыть… и это его тоже бесило… бесило, что в их семье не принято показывать что-то кроме спокойствия на своем лице. И они все следовали этим правилам, а ему так хотелось заорать от ненависти к этому миру, от ненависти к себе, от ярости, которая распирала его на части… А иногда ему хотелось плакать, так же, как и матери, но внешне он был спокоен.       Нарцисса попросила его остаться на ночь, но он не стал… он не хотел и лишней секунды оставаться в этом доме, и сказал матери, что теперь она может разобрать этот дом по кусочкам, продать или просто бросить… Драко в этот дом точно возвращаться не собирался… Он не хотел переживать заново эти бессонные ночи, когда за стенкой кто-то кричал от боли Круциатуса, не хотел садиться за этот стол, над котором убили его преподавателя магловедения, не хотел видеть эти семейные портреты, которые с ехидством поддерживали то, что творилось вокруг, не хотелось даже думать, не то что уж видеть, ту самую комнату, где мучали Грейнджер…       В тот день по дороге на поезд он зашел в маленький магазинчик, где продавались магловские вещи… смешно, раньше бы такому не позволили случиться. Продавец сделал вид, что не узнал его, и, что он не удивился ему и его покупке.       А вот Грейнджер приятно удивилась его подарку… точнее… он так и не сказал, что это подарок, и они просто пили чай из этого турмиса? тормуса? тиркиса? С тех пор он частенько приносил эту вещицу, и никогда не приносил с собой чашки. Ему нравилось передавать друг другу горячую крышку с горячей жидкостью… ему искренне нравилось это. И это стало первой вещью, которую ему понравилось делить с Грейнджер, а может уже и второй, если считать вещью «их место», которое они уже делили несколько недель.       В один из весенних солнечных дней он шел отправлять письмо матери, которая писала ему через день, и ему также часто приходилось отвечать ей, чтобы она не волновалась. Не то что бы он не хотел, он понимал, что ей это нужно, что она осталась одна в такое непростое время, в таком непростом месте… но он не мог припомнить, чтобы он так часто ей писал письма даже в первый год обучения. Но он терпел, надеясь, что мать поддастся его уговорам покинуть поместье.       И ему было очень неприятно, когда Грейнджер сказала, что пишет Рону. «Ну, конечно, этому тупоголовому Уизелу!», взбесился он, внешне оставаясь спокойным, как его учил отец. Хотя он соврет, если скажет, что совсем в тот день не показал эмоций… он показал их своей комнате, когда разгромил все вокруг: стол, кровати, книги, вещи… в их комнате был погром, какого никогда не было, даже после бурных вечеринок на пятом курсе.       Драко сидел на полу среди разгрома, уткнувшись лицом в колени, когда зашёл Блейз Забини, и юноша удивился, когда друг не взбесился, а лишь, усмехнувшись, сказал: — Я все ждал, когда это случиться, — сказал он, садясь рядом на разгромленный пол. — Что ты несешь? — огрызнулся в ответ Драко. — Друг, ты себя видел? Ты как бомба замедленного действия, с виду такой спокойный, а внутри часики то тикают, — подтрунил его друг, и Драко даже улыбнулся… почти. — Драко, хватит притворяться, что все хорошо, когда все не хорошо. Нам всем досталось в той или иной степени, но тебе досталось больше всего, потому что ты жил с этим психом в одном доме. И, поверь, никто из нас не пережил это время бесследно, и то, что ты делал вид, что все в порядке, только делало хуже… — Драко молчал, и Забини продолжил. — Ты сильный Драко… сильный физически, магически и психически… я продержался 2 недели, и потом поступил также, как поступил ты… разнес эту комнату к чертям… восстановить мне помог ее Тео, — друг огляделся, еще раз осматривая разрушения, — который также взорвался спустя еще 2 недели. А потом и Панси… Астория сказала, что нашла ее рыдающей в углу девчачьей комнаты… а вокруг был хаос. — Что ты хочешь сказать этим? — уже спокойнее спросил Драко, но все еще злясь… казалось, это чувство теперь всегда будем с ним. Злость и больше ничего. — Я хочу сказать, что ты не один… и не должен переживать это в одиночку… Ты не один со своей злостью, болью и кошмарами… они есть у всех нас. — И как ты с этим борешься? — Разговорами… с родными, друзьями и колдопсихологом… — Я не псих, чтобы ходить к колдопсихологу, — Блейз усмехнулся. — Серьезно? — шутливо спросил он. — А ты не знаешь, что такое случилось в нашей комнате, что она вдруг превратилась в… — договорить он не успел, так как в комнату вошел Тео и присвистнул. — Я же говорил, что это вот-вот случиться! — парень прошел мимо них, заглядывая в откинутый от своего положенного места сундук. — Фух, уцелело, — удовлетворенно сказал он, показывая им полную бутылку огневиски. — Предлагаю распить ее, после того, как уберем все это.       Так они и сделали. Где-то час ушел на восстановление комнаты (слава магии), а потом практически всю ночь они пили… Драко много не говорил, все еще пребывая в скверном настроении, но все же он почувствовал, что ему стало лучше. Он знал, что у него есть настоящие друзья. Этого ему было достаточно… пока.       Про Грейнджер он им естественно ничего не рассказал. Они ему не поверят, это раз, могут начать оскорблять ее (чего ему не хотелось), это два, и он сам не мог разобраться в своих чувствах, это три. В ту ночь он так и не пришел к ней, так как был все еще зол на нее, непонятно за что, и был не в состоянии аккуратно передвигаться по школе под такой дозой алкоголя. Но одну вещь он все-таки выяснил той ночью. Алкоголь не спасает от кошмаров.       Грейнджер смотрела на него, старалась поймать его взгляд, но он не позволял этого сделать. Она злилась, что он не приходит уже которую ночь… он злился тоже… на нее из-за Уизли, и на себя, за то, что его это трогает. Он признался себе в симпатии к Грейнджер, хотя это до сих пор казалось чем-то невероятным. Он всегда ее ненавидел, а тут после пары недель нормального общения запал? Чертов придурок! И он снова злился, когда понимал, что ему ничего с ней не светит, ведь в Уизли она влюблена чуть ли ни с первого курса, он даже однажды видел, как она ревела из-за него, когда тот придурок замутил с Браун, и уж точно она не западет на него… мудака, который ввел против нее слово «грязнокровка».       Он был уверен, что через пару дней она успокоится и перестанет злиться, и уж тем более перестанет ждать его. Но нет… она все еще смотрела на него, а один раз даже прислала записку с совой, где был вопрос, почему он не приходит. А потом начались каникулы, и она уехала к нему…

***

      Драко наблюдал, как девушка открывает записку… пока что не его, и хмурится, и парень так и не понял, рада ли она тому письму или нет, и его одолевала ревность от того, что это могло быть письмо от её рыжего.       За время каникул он немного переосмыслил свое отношение ко всей ситуации. Он решил добиваться ее, пока у него есть возможность, пока Вислый далеко, а он рядом. Да, ситуацию осложняло то, что по всей видимости Грейнджер стеснялась его компании на людях, но это можно исправить со временем. Во многом ему помогла мать, которая, наконец, решила продать поместье. Это решение далось ей нелегко, но с вырученных денег она с легкостью может купить небольшую квартиру в магической части Лондона, а жить на оставшиеся средства. Ко времени, когда они закончатся, он надеялся найти достойную работу. Он поделился с матерью, что похоже влюбился в девушку, которая для него недоступна, а та в свою очередь сказала, что сама была недоступна в свое время для Люциуса, так как была влюблена и обещана другому чистокровному волшебнику. Но Люциус добился своего, обратил на себя внимание, а потом убедил и Нарциссу, и ее родителей в том, что он лучший кандидат на роль ее мужа. Конечно, сейчас с этим можно было поспорить, но тогда, он казался идеальным во всем. «А что ты скажешь, если она не чистокровная?», спросил Драко мать. «Я скажу, что это показывает, что ты и правда встал на путь исправления и осмысления своих ошибок. Я скажу, что горжусь тобой!», ответила тогда она.       И теперь он наблюдал, как она улыбалась, читая его строчки. На этот раз он знал, что это его письмо, так как всегда узнает эту немного зеленоватого оттенка плотную бумагу, на которой писал парень, начиная с первого курса. Она посмотрела на него и еле заметно кивнула, и Драко большего и не надо было. Он уже придумал, как объяснить свое отсутствие перед каникулами, хотя оно и не было убедительным, но он надеялся, что девушка не будет придираться к словам.       Она не пришла. Отомстила? Заболела? Уснула без кошмаров после хорошо проведенных каникул? Он ждал ее до пяти утра, не сомкнув глаз, и собирался незаметно выцепить ее на перемене и потребовать объяснений. «Это глупо, Малфой!», думал он, идя в столовую. «Она не требовала объяснений от тебя, с чего ты должен их требовать?!», делал вид парень, что слушал Забини, в то время как был погружен в мысли о пропавшей Грейнджер.             Но в столовой она не появилась, на уроках тоже, и он не на шутку забеспокоился, что с ней что-то произошло. Он уже был на полпути в больничное крыло, как услышал сплетни девушек о скандале, который учинил Уизли. Конечно, о подробностях он позже невзначай расспросил Панси, которая всегда была в курсе всех новостей, и он вздохнул с облегчением, так как ему было больно от той мысли, что она специально пропустила их встречу.       Драко и так спал плохо, но, когда она не появилась ни на уроках, ни на их месте пятый день подряд, он ни на шутку забеспокоился, что девушка может впасть в депрессию. Конечно же, он не поверил, что она отказала Уизли из-за другого парня, Гермиона не была из таких девушек, но в то, что она могла впасть в депрессию после стольких лет влюбленности в этого рыжего мудака, было поверить несложно.       Она появилась еще спустя несколько дней. Драко смотрел на нее, не моргая, наблюдая, как она неловко ест свой завтрак, как она чувствует себя некомфортно, ведь не один Драко смотрел на нее… все смотрели на нее. Кто-то с усмешкой, кто-то с жалостью, кто-то с интересом… Драко же смотрел с беспокойством, пытаясь понять, насколько близка Девушка была к упадническому или депрессивному состоянию.       Когда он шел на башню, он пытался избавиться от надежд, что она появится там, но все же не мог избежать мыслей об их первой встрече после столь длительной «разлуки», если ее так можно назвать. И он почувствовал колоссальное удовольствие и облегчение, когда увидел ее, лежащей под открытым небом. Она улыбалась, когда смотрела на него, и ему даже захотелось ее обнять, но он решил, что слишком рано для объятий с чужим парнем, поэтому он просто прилег рядом, боясь, что она возмутится, так как не приглашала его.       И, конечно же, как он и ожидал, слухи о другом парне оказались ложью, что немного успокоило его. Ему бы не хотелось бороться с еще одним противником за ее сердце, так как он с огорчением для себя осознавал, что проиграет кому бы то не было. Пока что…       Их встречи возобновились, и парень искренне наслаждался их разговорами, и даже иногда спорами, о чем угодно, ему нравилась ее начитанность, и Драко с улыбкой вспоминал, как ее «всезнайство» его когда-то бесило, так как он не мог превзойти ее в этом. Сейчас же он понимал почему… она все это делала из-за любви и тяги к тем самым знаниям, а он из-за соревновательного момента… он участвовал в соревновании, о котором девушка и не догадывалась.       И вот, спустя несколько недель, когда ночи стали теплее, а экзамены близиться, тем самым приближая их расставание, Драко решил действовать. «Грейнджер похожа на девушку, которую нужно постоянно удивлять! Ее не удивить ночным прогулкам по замку под плащом-невидимкой, наверняка у нее таких было много!», рассуждал Драко за ужином, не зная, что предложить девушке, чтобы она запомнила это надолго. Его взгляд упал сначала на нее, а потом на то, а точнее, на тех, на кого она скептически смотрела. На Пуффендуйскую команду по квиддичу. Они зашли в зал прямо с тренировки с метлами, поэтому было неудивительно, что это привлекло внимание многих студентов. Кто-то был возмущён таким пренебрежением к столовой и аппетиту всех находящихся в ней людей, кто-то смотрел с интересом, в основном девушки, кто-то безразлично, а кто-то, Грейнджер, скептически. И тут у него в голове созрел план… и он, правда, хотел лишь ее удивить и избавить от страха… но получил невероятные эмоции и удовлетворение от того, как она прижималась к нему спиной, а он мог шептать ей на ухо, чувствуя, как она каждый раз немного вздрагивает. Тот их первый вечер вышел даже немного романтичным, хотя Драко не рассчитывал на это, но он видел, что Грейнджер, в конце концов, покидала их место довольной и сонной.       И это стало их регулярным ритуалом, и парню было безумно приятно, что соглашается она летать лишь с ним, доверяет ему свою жизнь и свою безопасность в воздухе, ведь он лично видел, как она отказалась летать с Уизли. А потом она захотела сесть назад, и Драко иногда казалось, что она прижимается к нему не потому, что ей страшно или некомфортно, а потому, что она того сама хочет… Но в то же время он старался отгонять эти мысли, думая, что он проецирует свои мысли, чувства и эмоции на нее. «Слишком мало времени прошло, она не могла так быстро забыть Уизли», с горечью осознавал Драко. И хоть ее бывшие неудавшиеся отношения они не обсуждали, он был уверен, что она все еще помнит его и скучает.       Драко также расстраивало то, что днем они практически не контактировали. Она все еще стеснялась его, все еще не хотела выносить их дружбу общение на люди. Даже в библиотеке, куда Малфой стал чаще ходить, чтобы посмотреть на нее, и где практически не было людей, она не подсаживалась к нему, а давить на нее он не хотел.       В один из вечеров он практически пригласил ее на бал… они как раз обсуждали его приближение, когда девушка упомянула, что Макгонагалл разрешила пригласить Поттера. И для Драко это означало лишь одно… она все еще недоступна для него, и скорее всего никогда не будет доступна. Школа закончится, она уедет и больше никогда не вспомнит о нем, а он, в свою очередь никогда не забудет о ней и будет жить лишь воспоминаниями о ней в личном омуте памяти.       Он пригласил Асторию Гринграсс, которая когда-то должна была стать его женой по уверениям его отца. Ни девушке, ни парню эта идея не нравилась, и оба с облегчением выдохнули после смерти Люциуса. Спустя месяц после его смерти Астория подошла к парню и сказала, что ее отец все еще настаивает на их свадьбе, после чего Драко незамедлительно написал матери с просьбой расторгнуть свадьбу, или они больше не будут общаться. Конечно же, Нарцисса пошла на поводу у сына, тем более идея с договорным браком нравилась ей чуть ли не меньше самого Драко. После этого старшие Гринграссы стали считать Нарциссу и Драко чуть ли не предателями крови, но им обоим не было до этого никакого дела.       Младшие же отпрыски семей остались друзьями, пусть и не близкими, но достаточно хорошими. Именно поэтому Драко пригласил Асторию на выпускной… он знал, что она хочет пойти, но не может, так как не являлась выпускницей, поэтому они заключили сделку, пойти как друзья, и оба в выигрыше… девушка посещает вечеринку, парень не будет на этой вечеринке один, хоть и не с той, с которой хотел.       Драко не мог оторвать от нее взгляда… ярко голубое платье в пол шикарно на ней выглядело, а высокая прическа открывало шею, на которую он часто любовался во время их ночных полетов, когда он сидел сзади. Он не видел возле неё Уизли, но он видел Поттера, который к удивлению Драко, сдержанно ему кивнул, и был уверен, что Уизли находится где-то неподалеку. — Что ты собираешься делать после школы Драко? — спросила его спутница, отрывая от наблюдений за Грейнджер. — Не знаю, а что? — Ты собираешься жениться? — Малфой напрягся, а девушка рассмеялась. — Не принимай так близко к сердцу мой вопрос, Драко, это простое любопытство. — Не знаю… Сначала надо найти невесту… — А разве ты еще не нашел? — удивилась девушка, смотря к нему за спину во время их танца, и Драко догадывался, что она смотрит на ту, которую он и правда хотел бы видеть в статусе своей жены. — К чему вопросы, Астория? Ты же знаешь, я не люблю, когда вместо прямого вопроса, люди ходят вокруг да около. — Вы с Грейнджер любовники? — Драко подавился слюной, а его спутница звонко рассмеялась. — С чего ты взяла? — Ну, я вижу, как ты смотришь на нее… а она смотрит на меня… и на нас, — усмехнулась Астория. — Что ты имеешь в виду? — Ну, вы давно смотрите друг на друга влюбленными взглядами, и я удивилась, когда ты позвал на бал меня, а не ее, вы поссорились? Потому что она готова была меня испепелить взглядом, когда увидела нас, танцующими. — Не говори ерунды, Астория. Мы не вместе, — ответил он, смотря прямо ей в глаза. — Ты говоришь правду, — с серьезным видом заключила девушка. — Но почему? Что вас останавливает? Общественное мнение? Мнение Поттера? Что? — Я ей не интересен, как мужчина, — парень ответ взгляд от ее лица, смотря куда-то в сторону, и встретился с взглядом младшей Уизли, которая сверлила его и его спутницу злым взглядом. «Что это с ней?» — Не глупи, Драко, ты ей тоже нравишься. Возможно, пока что не так сильно, как она тебе, но она близка к этому. Она бы хотела сейчас танцевать с тобой, также сильно, как и ты с ней. — Я не хочу об этом разговаривать. — Просто пригласи ее… и не думай ни о ком, ни обо мне, ни о Поттере, ни о ком… — Думаю Уизли не понравится, что я украл его даму… — Уизли? При чем тут он? Я его не видела сегодня, Гермиона практически весь вечер простояла в углу, не танцуя…       Больше Драко не надо было, он обернулся, хотя дал себе обещание не смотреть на нее следующие пятнадцать минут, но Гермиона не было на том месте, где он видел ее последний раз. — Извини, мне надо отойти, — проговорил парень, поклонившись, и оставил Асторию, которая, он знал, точно не будет скучать оставшийся вечер без него. Но Гермиону он не нашел, и ему даже пришлось переступить через свою гордость и спросить у младшей Уизли о местоположении Гермионы. — Она ушла… — недовольно ответила девушка. — Сказала, что устала и ушла. Думаю, она где-то гуляет, так как уснуть она все равно не сможет, — многозначительно посмотрела на него девушка, и Драко все понял, поспешив на башню. «Уизли знает? Или только догадывается?»       Он застал ее, смотрящий вниз. Ее силуэт в тени был потрясающим, и он вспоминал признания Грейнджер о комплексах, связанных с ее телом, и пообещал себе выбросить эти глупые мысли из ее головы. Ему нравилось… он любил все в ней, от ее непослушных волос, россыпи веснушек на щеках, до ее неуклюжести на метле, а иногда и на земле.       Ему показалось она плакала, и он тут же хотел броситься к ней, начать успокаивать, но он сдержался. А точнее, он в миг испугался, что они проведут порознь их последний вечер в замке. — Побудь немного со мной… — с удивлением для себя попросил Малфой, но Гермиона стала спрашивать о его девушке, и Малфой, пристально наблюдая за ее реакцией, признался, что Астория не больше, чем друг. — Почему ты не пригласил меня? — спросила девушка, тем самым повергнув парня в шок. «Может, Астория была права, и мне удалось привлечь ее внимание?» — Я боялся, что ты мне откажешь. Ты не особо горела желанием общаться со мной на людях, — сказал он, все еще наблюдая за ее реакцией. — Да и тем более ты была с Уизли, — глаза девушки расширились от удивления, а Драко выдохнул. Она не была с ним. — С чего ты взял? — Я видел Поттера, я думал рыжий всегда идет, как приложение к нему. — Нет… я была одна сегодня, — подтвердила она слова Астории, и вознесла Драко к небесам. Теперь у него появилась надежда на их совместное будущее, на то, что он выиграл у Уизли, он выиграл наиценнейший приз в своей жизни. Ему резко захотелось с ней потанцевать. Пусть он упустил эту возможность на балу, но он не упустит ее тут.       Он чувствовал, как она сопротивляется в своих мыслях, чувствовал то, как она боролась с неуверенностью и неуютом от того, что они находились в полной тишине. — Ты очень красивая, Гермиона, — тихо произнес парень слова, которые давно хотели вырваться из его рта. — Да… это все платье… и прическа… — Нет. Ты красивая сама по себе. Всегда, — девушка удивленно взглянула на парня, который уже не мог сдерживать себя и прижался к ее губам своими. Рассвет они встречали на башне… Это был не первый рассвет, который они встретили тут, но первый рассвет, который они встретили, как пара, которая надеялась на счастливое будущее вместе.