Немного о...

      «С балкона третьего этажа доносился оживлённый смех, как и женский голос, который по какой-то причине был крайне раздражённым. В конце концов, на балкон вышел мужчина с чашкой чая в руке. Он заметил одинокую девушку, которая была всего лишь частью городского пейзажа, и искренне помахал ей рукой, несмотря на то, что не был с ней знаком».       Это цитата из ранобэ. Существует ещё море строк, характеризующих этого невероятного человека, но мне больше всего на свете захотелось взять именно эти, потому что здесь лучше всего отражается его восхитительная черта характера: не важно, кто вы, куда идёте и какие мысли вас тревожат, но, если вдруг вы увидите его, он безвозмездно подарит вам улыбку, полную тепла. Как же мне хотелось бы в своей жизни хоть раз встретить такого человека, потому что в нашем реальном мире полно безразличия. Ты можешь упасть, разбить колени в кровь, кричать во всю глотку, рвать на своей голове волосы в немом крике, вдруг сломившись, но общество не поймёт тебя, из него не выйдет вдруг незнакомый человек, чтобы протянуть тебе руку, успокоить, отвести в безопасное место, а только лишь потом спросить: «Что случилось?». Мир или поглотит тебя своим безразличием, или наоборот сожжёт в свете любопытных глаз, окрестив тебя фриком. Носи маску, человек, так спокойнее…       Нет, Ходжинс вовсе не милый ангел, мягко ступающий по земле и ласково оглядывающий грешный мир. Это полный земных пороков человек, но чертовски удачливый парень, сколько бы его не называл стариком один «неблагодарный» юноша. Даже если срок его земной перевалит далеко за шестьдесят, он будет неугомонным пареньком, без спроса топчущий безупречную тропку Гилберта и пути других людей. В предыдущей главе я назвала его «нитью», связывающей персонажей друг с другом; нитью, что может сравниться с верёвкой, брошенной вам в руки, когда вы увязли в болоте и самостоятельно уже никак не выберетесь. Он тот ещё повеса, способный поставить на кон всё своё состояние, или разбросать кругом море улыбок, заимев немало врагов с женской стороны, но сын Фортуны никогда не проиграет, как не даст остальным важным людям в его жизни. Если вам вдруг посчастливится заиметь такого друга, как он, вы выиграли в лотерею. Вам больше нечего страшиться, потому что этот друг никогда вас не подведёт.       Но почему он такой? Неужели ему не было сложно? У него была настолько любящая семья и постоянная поддержка? Нет. Как и Гилберт, он номер два в своей семье, и он всегда знал, что наследие ему не светит. Его брат не собирался вдруг сбегать, но с другой стороны, не смотря на эту несправедливость для младшего поколения, семья у Ходжинса действительно не была авторитарной. Его отец не распускал кулаков за малейшее неповиновение, схлопотал мальчонка от главы семьи только тогда, когда тот из-за бессилия и волнения за сына не знал, как ещё донести глупому ребенку, что свободу искать он пошёл не туда. А ведь действительно не туда. Клаудия добровольно отправился в Ад. Наверняка бывшему майору Ходжинсу больно вспоминать, как почти весь его отряд товарищей погибли, а вот его удача как всегда спасла. Как больно было смотреть на лучшего друга на больничной койке, прислушиваясь к его тяжёлому дыханию. И за душу, потому что если тот очнётся, то задаст единственный вопрос и улыбка, дарящая тепло, дрогнет и угаснет под градом слёз. Клаудия Ходжинс совсем не камень и не блаженный дурак. Клаудия Ходжинс исключительный человек, который тоже, как и оружие, может всецело отдавать себя людям, важным для него. И у этого человека нет цели во имя покорения Эвереста, зато есть целая шкатулка желаний, в которой нет ни одной эгоистичной мечты.       Он спас Вайолет Эвергарден. Как истинный отец, он не спускал с неё глаз. Помог подняться на ноги. Подобно борьбе с Гилбертом, он сражался с пустотой, поселившейся в малышке Вайолет. Неловко он пытался заполнить это подарками, бесчисленными словами, историями своей жизни, не осознавая, что иногда говорил. Именно он вручил ей авторучку и блокнот, чтобы она научилась писать письма. Сотни-сотни мёртвых писем оказалось у её ног. Жестокий Гилберт возложил на него очень трудную задачу. Сказать всего два слова оказалось невероятно сложно… и кукла тоже оказалась способной рыдать.       Бесстрашно он доверил судьбу своей компании этой печальной девочке. Вы думаете, что как и в аниме она начала с доставки писем? Или то, что у неё были наставницы автозапоминающие куклы, что помогли ей сделать первые шаги? Нет. Первый шаг она сделала сама, благодаря Клаудии Ходжинсу. Он верил в неё и представил пред другими жемчужиной.       — Это девочка. Она младше вас. Сейчас она пребывает в некотором затруднении. Что ж… все вы, кого я собрал, — кучка чудаков, перенёсших невзгоды, но… возможно, она будет самая выдающаяся из вас. Она почти ваша ровесница, ребята, поэтому я хочу, чтобы вы поладили. Я уговаривал её все это время, наконец, она согласилась.       Их еще было двое, свидетелей открытия волшебного места, — Бенедикт и Каттлея.       С четверых началась новая глава…       И не было никаких школ…       У них был один учитель — Клаудия Ходжинс.       Вайолет сделала своё имя сама, меняясь, взрослея вместе с человеком, пустившего её в свою мечту. Он незаметно подтолкнул её к двери с её восхитительным будущим.       — Я спешу туда, куда пожелают мои клиенты. Я из почтовой службы автозапоминающих кукол «С.Н.», Вайолет Эвергарден.       Он даровал вторую жизнь Бенедикту Блю. Не имея реального опыта, он вновь стал отцом. Благословил этого кажущегося безнадежным человека именем. Человека, который не помнил своего прошлого, оставаясь наедине только с жуткими кошмарами. Почему-то поверил, что этот колючий мальчишка не подведёт его, хотя как он мог всецело довериться какому-то наёмнику?       С чрезвычайно счастливым лицом и немного застенчиво Ходжинс молвил:       — Теперь я понимаю его чувства. Ах, нет, видите ли, это мои собственные чувства, так сказать. Я вкладываю в данное имя своё пожелание, чтобы такой молодой человек гордо носил его, как и любил себя.       В эту секунду единственным в мире, кто видел блеск в этих голубых глазах, был Клаудией Ходжинсом.       — Оно значит «благословенный»… Так как насчёт «Бенедикта»?       Он спас Каттлею Бодлер, неугодную дочь своей огромной семьи, из которой она сбежала. Она вовсе не была похожа на Вайолет Эвергарден, да и поначалу клиентам с ней было не сладко. Сложно проигнорировать такую красавицу, у которой оказались очень железные кулаки. Какой начальник ещё так терпеливо сносил бы многочисленные жалобы от побитых клиентов? Конечно же Клаудия Ходжинс. И Каттлея Бодлер также стала неповторимой куклой, чью походку узнавали бы на расстоянии, чей наряд был не вульгарностью, а яркой визиткой.       Он приютил сироту Сивиллу Люкс , не подозревая, какую же беду накликал на свою пятую точку, ибо нельзя гневить полубогиню! Ангелы, хоть они и падшие, не могут отказывать небесным девам. Но пусть только кто-то попробует хоть тронуть её пальцем, то познает, что скрывается под улыбкой Клаудии Ходжинса. Бывших майоров не бывает!       И конечно же… он спас Гилберта Бугенвиллею. Буквально повиснув на нём, он не прекращал бороться за этого загадочного взрослого мальчика, начавшего терзать его мысли и душу.       — Изумрудные с примесью свежей зелени глаза, похожие на драгоценные камни, скрывались под глубоко надвинутой военной фуражкой. Безжизненные кончики пальцев бледных рук, которые не двигались после того, как потянулись за человеком, удаляющегося от него. Слова, сорвавшиеся с губ, растворились в воздухе. Я снова и снова вспоминаю тогдашнего Гилберта.       Какое ему было дело да мальчишки? Почему его сердце уже тогда сжалось? Но…       — Я думал, что мальчишка плачет. Мне стало жаль его, и я стал подходить к нему, чтобы утешить, но когда я увидел, что он поднял свою опущенную голову, то остановился. Он не рыдал. У него как будто не было никаких эмоций, которые я точно видел до этого момента… Словно их никогда не существовало. Его лицо было скрыто под ледяной маской, с которой он прошёл через ворота военной академии.       …он ярко и бесцеремонно прыгнул в тёмный омут Гилберта, придавив там чертей своим мощным телом. Нелегко им пришлось, бедным…       — Вы Клаудия Ходжинс?       …шипели, стонали, задыхались от дыма сигарет. Падший рыжий ангел сокрушил демона порядка.       — Никогда больше не говори «Клаудия». Если меня начнут так звать, это превратится для меня в хроническую зубную боль.       …вскипали от прямого солнечного света, исходившего от таких обыкновенных серо-голубых очей.       — Судя по всему, я вас неправильно понял. Приношу свои глубочайшие извинения за то, что говорил с вами невежливо, Старший.       …вопили в испуге, видя, как омут становится светлей, весенние цветки бугенвиллии падали на зеркальную гладь.       — Да ладно тебе, не бери в голову…       …из всех сил взывали к правосудию, чтобы избавиться от падшего рыжего ангела.       — Я беру свои слова обратно. Я вытрясу из тебя пыль!       …и проиграли.       — У меня много знакомых, но ты мой единственный настоящий друг. После того, как ты закончил академию… Я подумал, что было бы здорово, если бы я родился на два года раньше…