Снегирь

      Пальцы крепче сжали ручку чемодана. Сердце колотилось от предвкушения. Макгонагалл озиралась по сторонам, прижимая к себе Гермиону.       Они аппарировали в портовый город Цека и тут же чуть не налетели на гоблина, который тащил корабельные канаты. Они волоклись за ним по земле.       Здесь пахло шипучим ромом и опасностью. Кто-то слева свистнул, пока они шли к пристани, где Гермиону должен был забрать корабль, на котором она отправится в Дурмстранг. Минерва остановилась у огромной полой бочки и взмахом палочки трансформировала её в скамейку.       — Я подожду, пока не появится сопровождающий, — быстро произнесла профессор, стряхивая пыль с сиденья.       — Что вы, я могу дождаться сама. Мне не хочется вас отвлекать и…       Женщина, в присущей ей манере порой строгого учителя, чуть наклонила голову и поглядела на неё из-под очков.       — Я несу за тебя ответственность, — напомнила она.       Что ж…       Наверное, это к лучшему. Так ещё немного дольше можно чувствовать себя ученицей школы Хогвартс, ведь скоро настанет момент, когда она занесёт ногу над сходнями дурмстранговского корабля.       Через несколько минут Грейнджер заметила, как поверхность воды начала пузыриться, затем вода кольцами разошлась по сторонам, чтобы через секунды можно было увидеть, как вверх устремились сначала мачта и паруса, а следом появилась и палуба. Макгонагалл не выдержала и тихонечко хлопнула в ладоши от такой завораживающей картины.       Этот корабль оказался намного меньше того, на котором дурмстранговцы приплывали в Хогвартс. И даже название, выгравированное на борту корабля, показывало характер судна.       «Доблесть»       На палубе появился студент, который ударом посоха разложил трап.       — Доброе утро, — он широко улыбнулся. — Я Никола Старшевич, староста врачевателей.       Он спустился к ним и, не спрашивая, забрал у Грейнджер чемодан.       — Ну, вот и всё…       Макгонагалл повернулась к ней лицом и положила ладони на плечи, осматривая девушку будто бы впервые. Женщина поджала губы, словно сдерживала в себе слова.       — Спасибо, профессор, — Гермиона улыбнулась и робко обняла любимого учителя. — Я буду вам писать.       — Обязательно! Я очень тобой горжусь!       Слёз не было. Просто этот новый этап в жизни был необходимым. Желанным. Всего лишь год. Драгоценный год, после которого Гермиона будет практиковать полученные знания в лечебницах. А об этом не стоило плакать.       Никола, протянув руку, помог ей взобраться на трап. Корабль сразу начал движение. Грейнджер взглянула на профессора на пирсе, которая ей быстро-быстро замахала.       — Нам нужно внутрь. Сейчас будем погружаться.       Ну, вот и всё.       Последний глоток морского воздуха. Щемящее чувство внутри груди заставило её последовать за парнем. Внутри оказалось две каюты по бокам, а впереди виднелась стеклянная дверь с матовым стеклом, за которой располагалась рубка капитана.       — Твоя форма на стуле. Мы прибудем в школу через четыре часа, — он посмотрел на часы и нахмурился. — Если без шторма, то за три с половиной. Выходи, когда будешь готова.       Когда скрипучая дверь маленькой каюты закрылась, Грейнджер упала на заправленную кровать, разбрасывая волосы по подушке. Глядела в дощатый потолок и надышаться не могла. Она по правде счастлива. Её прошибала мощная энергия вдоль всех позвонков. Возбуждение от нового этапа в жизни заставляло улыбаться всё шире и шире.       Когда родители узнали о её желании перевестись в Дурмстранг, мама приложила руку ко рту, пряча дрожащие губы. Гермиона видела, как сглатывал отец, пытаясь протолкнуть ком в горле. Конечно. Конечно, это всё для него и для его будущего. Для всех, кто столкнулся с этой ужасающей болезнью.       Они были невероятно ей благодарны.       Даже семья Уизли не осталась без того, чтобы не переставая хвалить её, перечисляя все достоинства.       «Ты часть нашей семьи. Мы гордимся тобой», — однажды сказала Молли.       Гермиона, после расставания с Роном, немного переживала, что отношения между ними натянутся, что это повлияет на всех. Но кто же знал, что многолетняя дружба так и останется между ними, даже несмотря на разрыв.       Их отношения длились восемь месяцев, сперва основываясь на страсти, а потом всё стало на свои места. Как прежде. И в один прекрасный день они оба поняли, что их отношения вряд ли перерастут в любовь, во что-то большее, чем дружба.       Она села на кровать, посмотрела на стул, где лежала аккуратно сложенная серая форма, для которой Гермиона отправила свои мерки двумя неделями ранее. В Дурмстранге пошивом занималась сама школа, и форму нельзя было приобрести в магазинах. Ещё одно незаурядное отличие школы.       Пора сменить туфли на высокие сапоги… в которых студенты Дурмстранга прятали палочки.       Свободная тельняшка не подчеркивала фигуру, как и хлопковые штаны. Если посмотреть со стороны, то можно подумать, что это домашняя пижама, пока на талию не будет повязан кожаный ремень.       По правде — ей нравилось. Грейнджер знала, что в комплекте шла зимняя форма и верхняя одежда, а ещё…       Ещё красная парадная.       По-девичьи трепетно хотелось посмотреть, как это всё будет выглядеть. Но это желание она отодвинула на задний план. Всему своё время.       Никола стоял в конце коридора, прислонившись к стене и что-то читая. Заметив движение, он захлопнул книгу и оглядел Гермиону с ног до головы.       — Тебе очень идёт! — улыбнулся он после того, как она поблагодарила его. — Идём, выпьем горячей воды.       К этому ей тоже следовало привыкнуть.       Виктор рассказывал, что студенты Дурмстранга чаще пьют обычную горячую воду вместо сока или сливочного пива. В холодных местах это ещё одно спасение.       Рубка капитана оказалась просторной. Слева стоял маленький круглый столик с четырьмя стульями, справа — диван, а впереди, за ширмой, Гермиона увидела силуэт мужчины у огромного штурвала.       — Садись, — Никола отодвинул ей стул. — Я так рад, что ты к нам присоединилась! Мы всей школой провожали Дробича к вам в Хогвартс и уже успели поговорить о тебе.       Огний Дробич перевёлся в Хогвартс на её место. Школы нередко практиковали обмен студентов, но получить от Дурмстранга приглашение — большая удача. Никто бы так просто не отдал своё место. Она слышала, что Огний завалил ежегодный профэкзамен и, чтобы не отчислили, подал заявку на перевод.       — Вот, держи, — он протянул ей пергамент. — Это дополнительные дисциплины, ты должна выбрать к началу семестра. Здесь их две. Каркаров приветствует, чтобы студенты посещали оба занятия, но по регламенту можно выбрать только одно. В конце года будет экзамен. Если провалишь, тебя могут исключить…       У неё даже воздух из лёгких выбило, потому что она этого вообще не ожидала. Точнее, не знала. Хотела было возмутиться, но вовремя прикусила язык. Она должна это сделать. Ради отца, ради остальных и ради себя, Мерлин! На пергаменте были выведены названия дисциплин и краткое описание:       Фехтование посохами.       Ближний бой, в котором задействована физическая сила, которую волшебник соединяет с посохом.       Волшебный парусный спорт.       Основы корабельного дела. Управление кораблём с последующим присвоением ранга.       Господи. Грейнджер и бой на посохах… Кто бы мог подумать. Она покачала головой, останавливая взгляд на парусном спорте.       «Наверное, это как водить машину», — подумала Гермиона, вспоминая уроки отца. И тут же поморщилась. В первый же раз за рулём она чуть не врезалась в мусорный бак.       «Я обречена…»       Никола заметил её растерянность и тут же вставил своё слово, будто хотел смягчить углы:       — Это не моё дело, но лучше выбери парусный спорт. У нас самый лучший тренер, он сдал норматив на первый ранг уже на третьем курсе! И сейчас он наш капитан, — парень посмотрел на ширму и чуть сощурился. — Ну же! Выходи, поздоровайся с новой студенткой!       Гермиона кивнула, разворачиваясь к штурвалу в ожидании мужчины. Ладони отчего-то вспотели, она обтёрла их о хлопковую ткань штанов.       Силуэт задвигался и медленно качнулся в их сторону, чтобы через мгновение выйти из-за укрытия. И…       Нет.       Грейнджер выберет чёртову борьбу на посохах, даже если её изобьют. Потому что перед ней возмужавший… — Малфой… — Грейнджер…       Самое идиотское приветствие в её жизни…

***

      Она никогда так не уставала от разговоров, как сейчас. Четыре часа, проведённые в рубке капитана, Гермиона общалась с Николой, который оказался невероятно болтливым. Но хуже всего здесь — воздух, настолько он был намагничен напряжением. После их приветствия Драко вернулся обратно к штурвалу и больше не выходил. Но это не отменяло её нервозности.       Он стал ещё выше. Или же, сидя на стуле и вновь глядя на него снизу вверх, ей так показалось… Господи, а ведь она совсем забыла про него.       Ближе к школе, когда корабль поднялся из воды, Никола позвал её на палубу, чтобы оценить все масштабы красоты, которая открывалась перед ними. Выйдя из тёмного помещения, сначала приходилось сильно щурить глаза. Яркое солнце отсвечивало от бело-серых скал, которые расстилались по бокам, таких высоких, что Гермионе пришлось задрать голову. Она и не подумала, что следовало бы прикрыть рот — таким сильным было удивление.       Они плыли вдоль расщелины, а на горизонте уже мерцала школа. Холодные солнечные лучи бросали блики на стеклянные крыши круглых куполов, словно замок был сплошь из льда.       — Мерлин! Как же красиво! — не удержалась она, облокачиваясь на борт корабля.       Дурмстранг так же, как и Хогвартс, был расположен на горе и острым силуэтом возвышался над окрестностями. А позади — горы, верхушки которых покрыты снегом. Потрясающее зрелище. Зимняя сказка из фэнтезийных книг, что она так любила в детстве.       — У вас есть Запретный лес, — сказал Никола, пальцем указывая на подножье горы слева. — У нас тоже есть такой. Там проходит аттестация…       — Что проходит, извини? — переспросила Гермиона. Она смотрела на Николу, но заметила, что со стороны кают появилась белая макушка. Дьявол…       — Аттестация на профпригодность, — ответил за него Драко, внаглую становясь между ними.       Грейнджер смотрела вниз, на то, как корабль плавно рассекал воду, как разбивались волны. Но боковым зрением отметила, что руки Драко в перчатках сильно сжали перила борта. Казалось, даже скрип кожи можно было услышать.       — Какую бы ты дисциплину ни выбрала, раз в полугодие проходит аттестация, — теперь Никола взял слово. — Нужно пройти полосу препятствий. Мы называем её «дорога смерти».       — Очень жизнерадостно, — прошептала она, отходя чуть назад, ощущая, как давят эти квадратные метры рядом с ним.       Он надел красное пальто. Просто накинул его на плечи. Да… Он высок. Даже выше Рона. Её — на целую голову.       А ещё Малфой отрастил волосы. И, чёрт его дери, как ему шёл этот образ. Выбритые виски и пучок на затылке придавали лицу ещё более мужественный вид. Что, впрочем, не отменяло его гнилого внутреннего мира.       Она хотела было спросить, как корабль плыл без капитана, но не стала. Не хотелось даже словом с ним обмениваться. Наверное, это чары, так как судно лавировало само по себе — то отклонялось влево, отплывая от скал, то ускорялось.       Вдалеке что-то мигало. Гермиона присмотрелась и заметила маяк. Острый яркий луч двигался по кругу и освещал окрестности. Чем ближе они подплывали к школе, тем воздух становился всё более влажным и тёплым.       — Готова? — смеясь, спросил Никола, явно собираясь прыгнуть вниз прямо с борта корабля.       Грейнджер даже метнулась вперёд, боясь, что он упадёт. Но парень, схватившись за канат, ловко повис на нём и чуть наклонился.       — Это самый быстрый способ спуститься вниз, пока Драко будет пришвартовывать «Доблесть». Давай же!       Ведомая азартом и новыми впечатлениями, она подхватила его настроение. Взобравшись на ящик и схватив протянутый второй канат из руки Николы, Гермиона ступила на край борта.       — Вон, видишь причал? Главное — оттолкнуться дугой, приземлиться и пробежаться прямо по нему. Сейчас покажу.       Несколько волнительных секунд под грохот сердца она наблюдала за тем, как корабль медленно приближался к суше. Драко странным образом куда-то исчез.       «Ну и к лучшему», — подумала она и вздрогнула, когда Никола оттолкнулся от борта и, будто бы левитируя, аккуратно приземлился внизу, сделав несколько широких быстрых шагов.       — Давай! А то не успеешь! — крикнул он.       «Мерлин!»       Вскрик застрял в горле, когда Гермиона оттолкнулась от борта и прыгнула вниз, скользя голыми ладонями по шершавому канату. Зубы клацнули от боли, и она чуть было не упала на деревянную площадку, но её вовремя подхватил Никола.       Грейнджер зашипела от боли. Глядя на разодранные руки, прикрыла глаза. А ведь она ещё даже не вошла в школу, господи…       — Вот, — парень, не спрашивая, капнул на ладони бадьян. — Держи, здесь это зелье как волшебная палочка, самое нужное! Калечишься каждый день…       — Воодушевляюще… — она размазала жидкость, как крем для рук, и ощутила её противный запах. — Боюсь спросить, что ещё меня ждёт? Горные тролли?       Никола покачал головой. Гермиона только сейчас заметила маленькую ямочку на его подбородке.       — Нечто хуже троллей… — со зловещей, но явно шутливой, издевкой ответил он. — Тебя ждёт Каркаров.

***

      Никола не врал. Каркаров оказался тем ещё троллем. Один только громкий хрипловатый голос чего стоил.       Грейнджер слышала от Макгонагалл о его неприкрытом сексизме. Он считал, что сильнейшая магия достойна только избранных мужчин. Поэтому Гермиона ни на секунду не растерялась, ловя на себе его сомневающиеся взгляды. Она просто-напросто была готова к этому. Отвечала с достоинством. Не мямлила. Говорила так же громко, как он, и даже отказалась присесть, когда ей указали на стул. Сам он стоял, заведя руки за спину.       Каркаров дал ей неделю, чтобы выбрать дисциплины. Неделю, чтобы их испытать и определиться.       Грейнджер никогда не жила в таком режиме. Дурмстранг больше походил на школу выживания. Студенты просыпались ни свет ни заря, делали зарядку, кто-то даже успевал потренироваться перед занятиями.       Так как в школе девушек было критически мало, для Гермионы была доступна собственная спальня, расположенная в самой высокой части школы. Её комната стала лучшим за эту неделю событием. Она была в восторге от прозрачного круглого купола вместо потолка и витражных окон в пол. Рассветы и закаты превращали спальню в целое произведение искусства — разноцветные стеклышки на окнах отбрасывали блики, и этим зрелищем можно было зачаровываться на долгие минуты. Её новая знакомая, соседка, живущая напротив, всё шутила, что это не комнаты, а какие-то теплицы. Но Гермионе нравилось. Искренне нравилось.       Однако, к концу первой недели, прямо перед началом учёбы, Гермионе стало не по себе.       — Советую выбрать фехтование на посохах, — Мари сидела рядом с ней за столом в общем зале. Девушка оказалась старостой невыразимцев, невообразимо для здешних мест. — Это только на слух тяжело, но я уверена, ты справишься.       — С какого возраста ты обучалась борьбе на посохах? — нервно спросила Грейнджер.       — С самого детства…       Конечно, Гермионе лучше было бы выбрать фехтование. Но кому она лгала, ведь даже с метлой не справлялась. А после того, как Мари дала ей подержать в руках свой посох (его выдавали только после получения ранга), её сомнения только усилились. Он был очень тяжёлым.       — Парусный спорт… это скорее для души, — продолжала Мари. — Когда это пригодится тебе в жизни? А изучи ты борьбу, можно в будущем не бояться за свою жизнь, если кто-то на тебя нападёт.       Кто вообще будет нападать на человека?       Каблук её сапога ещё быстрее начал отбивать пол. Гермиона нервничала, но всё-таки решилась сделать пробное занятие по борьбе, чтобы определиться. Быть под руководством Малфоя совершенно точно не хотелось.       Грейнджер так и поступила. Она пошла на тренировку по фехтованию, и в это же занятие вывихнула большой палец.       — На счёт три! — Никола сидел перед ней на корточках. Он крепко сжал её кисть рукой, а второй обхватил палец. — Раз… Два…       Палец с хрустом вправился на место. Гермиона прикусила губу так сильно, что проступила кровь.       — Бадьян есть? — Никола осмотрел её лицо и заметил в уголке рта красную каплю. И видя, как она покачала головой, взмахом палочки наложил на руку стягивающий бинт.       К вечеру на столе у Каркарова лежал документ с её подписью.       «Волшебный парусный спорт».

***

      Гермиона опаздывала на своё первое занятие по парусному спорту, потому что задержалась в кабинете Лазарова. Она сдавала тесты по прошлым темам, параллельно задавая вопросы, которые у неё возникли. Сейчас она шла к причалу словно на каторгу.       «Доблесть» стоял там же, откуда они прибыли в первый день. На корабле никого не было, точнее, Гермиона просто не могла видеть верхнюю палубу. Но судя по тишине и отсутствию шагов, там было пусто. Стоило ли ей дождаться здесь или нужно подняться? И как, чёрт возьми, это сделать?       Он возник неожиданно.       Опять… Опять это происходит, господи.       Драко, облокотившись о борт и сцепив руки в замок, смотрел на неё сверху. Чёлка выбилась из пучка и теперь развевалась по ветру. Его волосы всегда были настолько белыми, или же они так контрастировали на фоне голубого неба? Мысли путались. Злость росла, подгоняя память к забытым мыслям.       — Ты поела? — послышалось сверху, от чего она просто опешила.       Грейнджер прислонила раскрытую ладонь ко лбу, чтобы солнце не слепило глаза. Ей хотелось посмотреть, с каким выражением лица он это произнёс, потому что голос был бесцветным.       — Не успела, задержалась у Лазарова, — отчиталась она, словно это было одним из первых заданий дисциплины.       — Я заметил… Поднимайся!       Как только она хотела открыть рот, чтобы спросить, что он имел в виду, как сбоку в воздухе возник трап и коснулся земли.       Боже. Дай ей сил.       Гермиона расспрашивала Николу о парусном спорте, и каково было её удивление, когда она узнала, что Драко стал тренером по этой дисциплине на пятом курсе. И всех студентов готовил он. Возможности попроситься к другому тренеру просто не было…       Как только она занесла ногу на палубу, почувствовала на себе знакомый взгляд. Так он смотрел на неё в Хогвартсе. Изучающе. Драко, прижавшись бёдрами к борту, прожигал в ней дыру. Серая форменная рубаха обтянула бицепсы, когда он скрестил руки. Пуговицы на ней были расстёгнуты до груди, оголяя бледную кожу.       — Теорию, полагаю, ты уже выучила, — протянул он, не глядя хватаясь за канат и дёргая на себя.       Паруса зашуршали и расправились над их головами. Гермиона кивнула в ответ. Конечно, она всё выучила. Чем меньше времени с ним, тем лучше.       — Иди за мной, — скомандовал он, скрываясь внутри корабля.       Она точно применит магию, если он вновь начнёт что-то выкидывать. Палочка, торчащая из сапога, нагрела ногу, словно напоминая о себе. Просто… на всякий случай.       — Разве с нами никого больше не будет? — спросила она, заходя в рубку капитана и оглядываясь по сторонам.       — Все, кто занимается по этой дисциплине, управляют школьными кораблями самостоятельно. Я принимаю зачёты.       — А это не школьный корабль? — она встала сбоку от штурвала, наблюдая за тем, как Малфой становится напротив неё.       — Этот корабль один из моих личных…       Как же хотелось закатить глаза…       — Вставай за штурвал! — грубо отрезал он.       Палочка всё так же грела ногу через ткань штанов. Видит бог, она могла сорваться. Доверия к этому человеку — минус тысяча.       Грейнджер подошла к штурвалу, положила на него руки строго по инструкции, которую прочла ранее, и услышала тяжёлый вздох Малфоя.       — Мерлин! — он обошёл её и остановился позади так близко, что можно было почувствовать его дыхание на затылке. Протянул обе руки и опустил их сверху её кистей. Господи… — Ставишь руки на одиннадцать и тринадцать часов. Вот так.       Гермиона крепко сжала лакированную поверхность штурвала и чуть отстранилась, шагнув вперёд.       — Мог бы просто сказать, — ей хотелось защититься от его прикосновений. Он вновь хмыкнул, раздувая её волосы.       — У нас практика… Грейнджер…       Господиблятьбоже…       — В следующий раз собери волосы резинкой…       Она даже обернулась, совершенно не понимая, к чему это было сказано.       И это ошибка.       Драко всё ещё стоял позади. Всё ещё близко. Всё ещё смотрел сверху вниз. Обжигал своим холодным взглядом. Он повёл уголок губы вверх и договорил:       — Вдруг твои кудри на штурвал намотает…       Вот он.       Тот же Малфой из школьного двора, который стоял перед слизеринцами и являл свой истинный облик. Он остался прежним мудаком.       — Ты поэтому носишь пучок? — стрельнула она в ответ. — Судя по лысым вискам, волос на этом штурвале было много!       Жуй и проглатывай, Малфой…       Его улыбка становилась шире и шире. Острые клыки прикусили губу. Он словно сдерживал себя, чтобы не рассмеяться.       — Отличное начало, — улыбаясь, произнёс Драко. — Приступай.       Гермиона резко отвернулась, просто чтобы больше не видеть его лицо. Чтобы не злиться и не пыхтеть от напряжения. Она посмотрела вверх, ища глазами рычажок, нашла и тут же дёрнула его вниз.       Дощатая стена впереди них начала мерцать волнами и через мгновение стала прозрачным экраном. Половина судна в воде, другая — на суше. По правде, это зачаровывало. Гермиона смотрела на дно и понимала: вода такая прозрачная, что даже можно увидеть проплывающих рыб.       И Драко скомандовал:       — Вперёд, — его голос заставил заколдованный корабль двигаться. — Сегодня не будем погружаться. Плывём на поверхности. На глубине сложнее ориентироваться.       — Хорошо, — согласилась она. А у самой пальцы подрагивали.       В её руках наверняка дорогущий корабль, и она сейчас им управляла. И слава богу, что в воде не встретишь мусорных баков, в которые можно врезаться.       — Скалы! — громко предупредил Малфой.       Гермиона от испуга крутанула штурвал влево и тут же поняла, что слишком резко и слишком большой оборот. Корабль просто-напросто начал поворачивать обратно.       — Стой, стой, — он вновь подошёл со спины. Божеправый. — Вот так…       Перчатки опустились на тыльные стороны её рук. Теперь Драко смело прикасался грудью к её спине. Он вырулил корабль обратно. Это произошло за несколько секунд, которые тянулись вечно. Вечно, господи, бесконечно! Они стягивались во времени, заставляя её сердце отчаянно биться. Наверное, это смесь всех чувств, которые она испытывала к Драко. Верно?       — Нестрашно, — спокойно произнёс он. — В свой первый раз я врезался в причал.       — И когда был твой первый раз? — спросила Гермиона и тут же прикусила язык. Что она несла?       — Первый раз был в семь лет. И в шестнадцать…       — Малфой! — она отпихнула его спиной от себя. — Господи!       — Твой бог здесь ни при чём, Грейнджер. Я всё сам…       Пауза.       И через мгновение — хохот за спиной, от которого внутри неё все нити полопались. Всё. Она устала сопротивляться. Это словно выход скопившейся энергии. Гермиона чувствовала, как задрожала грудь, а затем услышала свой первый смешок, вылетевший из рта. Если бы не штурвал, она сложилась бы пополам. Настолько это настолько…       — Держи штурвал! — всё ещё посмеиваясь, сказал он и отошёл в сторону. — Плыви вон до тех гор, а потом аккуратно разворачивай судно обратно.       Она кивнула, пряча улыбку. Теперь всё происходило в тишине. Её успокаивала невесомая качка корабля. Теперь, зная силу отзыва штурвала, Грейнджер выкручивала его с осторожностью и начала замечать, что у неё получалось. И уже ближе к причалу Драко вновь включил тренера:       — Слева от тебя тормоз. Тяни его на себя так же медленно, когда будешь приближаться к суше. Для полной остановки до упора рычаг к се…       Они дёрнулись вперёд. Гермиона ударилась грудью о штурвал, а Драко, широко расставив ноги, удержал равновесие.       — …бе, — закончил он. — Что ж. Для первого раза неплохо. На следующем занятии уйдём под воду.       — Я могу идти? — она смотрела куда угодно, но не на него. Потому что вновь ничего не понимала. Его смену настроения. Его отношения к ней. Грейнджер ему просто не верила…       — Да, увидимся на занятиях…

***

      Первое.       Ей безумно нравились уроки врачевания.       Кто же знал, что это тайное действо основано на скрещивании древних знаков, накладываемых на редкие зелья или заклинания. Мало того, у них была практика. На выходных группа Лазарова отплывала в город, где в местной колдобольнице студенты наглядно могли посмотреть на процесс лечения.       На той неделе Гермионе удалось излечить рану от адского пламени, ожог от которого не затягивался. Вкупе с занятиями для невыразимцев, ей удалось магией снять проклятие с ноги, а затем, с помощью наложенных на зелье знаков, сделать примочку из кожи козы, которая должна была стать новой человеческой кожей.       От Лазарова она получила отлично.       С Николом они почти не виделись. Парень пропадал на тренировках. Он был задействован во всех дисциплинах, а к вечеру так выматывался, что едва ли успевал делать домашнее задание перед тем, как вырубиться.       Грейнджер много времени проводила с соседками по коридору, девушки оказались трудолюбивыми и жадными до знаний. Она чувствовала себя в своей тарелке. Конечно, они болтали не только об учёбе, но и о простых будничных проблемах, даже сплетничали.       — Каркаров побрился, — сказала Майя, растягиваясь на кровати. — Наверняка возьмёт корабль Драко и поплывёт в город. Я слышала, у него там вторая жена.       — Мерлин! — засмеялась Мари. — А как же «мы чтим ценности»! Это его слова.       Девушки смеялись, а Гермиона отвлеклась, глядя в окно, из которого виднелся причал. Корабль Драко был на месте.       — Скоро состоится аттестация. Наверняка горные тролли уже слюнями изводятся. В том году их было много. Надеюсь, в этом половина передохла. От них ужасная вонь! Я еле посох отмыла.       Мари погладила круглую ручку посоха, как ребёнка. А у Грейнджер всё сжалось внутри.       Второе.       Она боялась вылететь, не пройдя полосу испытаний, которую дурмстранговцы считали весёлыми игрищами.       Когда ребята в первый раз рассказывали об испытании, у неё заболели челюсти. Так сильно она их сжимала. Прохождение полосы препятствий занимало полтора дня. Студентов высаживали на кораблях за много километров от школы. Две команды. Одна — пешая, другая на кораблях, но для тех, кто пойдёт пешком, трасса намного меньше, чем для тех, кто поплывёт.       По пути до Дурмстранга будут попадаться и тролли, и другие опасности. Студенты должны проявить все свои качества: смекалку, логику, отвагу и силу.       Плюсом ко всему, их палочки будут зачарованы всего на троекратное использование. Отбиться ли от зверя, разжечь ли огонь. Или же аппарировать ближе к школе — но это перемещение, даже как спасение, будет считаться провалом аттестации.       «Школа выживания…» — вновь подумала она.       Её успокаивали, что лишь малый процент не мог пройти полосу препятствий. Но дело в том, что студенты готовились каждый год, когда она встала за штурвал совсем недавно.       Гермиона уже знала, что поплывёт на школьном корабле вместе с кем-то в паре. На воде это не менее сложное задание, ведь они будут плыть через препятствия в виде всплывающих скал или же обрушивающихся с гор камней. Палочка также будет заряжена только для трёх заклинаний.       В письмах близким Гермиона не упомянула про эту аттестацию. Ей не хотелось волнения отца. Она писала о том, что всё хорошо, что учёба давалась ей легко — и это было правдой. Посылала колдографии с новыми друзьями. На удивление, на снимках всегда было много народу. Каждый раз, когда кто-то хотел сфотографироваться, в кадр набегали другие ребята. Это было своеобразной традицией здесь. И на каждом снимке были улыбки и дружеские объятия. На одном из них Николу даже подбрасывали вверх на заднем плане, когда на переднем девушки сидели на траве.       На одном из таких снимков она заметила Драко. Даже там он смотрел на её затылок. И было неясно, что скрывалось за этой широкой улыбкой…

***

      Вопросы начались в ноябре, когда Грейнджер возвращалась из города вместе с группой врачевателей на корабле Драко. Пока они плыли, Лазаров, окружив себя студентами, ещё раз объяснял только что пройденную тему отравлений.       Георги, парень с её курса, сидел рядом, усердно записывая слова профессора. Как вдруг чуть склонился к ней и шёпотом попросил запасное перо.       Гермиона, не отвлекаясь, потянулась за сумкой и достала перо, протянув его парню. Пальцы коснулись её руки и задержались чуть дольше. Она даже взглянула на Георги, смутившись, и напоролась на мягкую улыбку. Он немного был похож на Рона. Те же рыжие волосы, усыпанное веснушками лицо, но взгляд — чуть более въедливый. Чуть более серьёзный. Боже. Он с ней флиртовал. В её голове всё сложилось как два плюс два. Отсюда всё его внимание к ней на занятиях. Желание сидеть вместе, расспросы про жизнь. И про то, что ей нравится.       Хотела ли она отношений?       Возможно.       Но вдруг испугалась, что будет сравнивать Георги с Роном из-за их схожести. Влюбиться в друга вновь? Нет. Ей этого не хотелось.       Пришвартовавшись, все стали собираться и выстраиваться в очередь, чтобы спуститься по трапу. Кое-кто прибегал к тому способу, который однажды показал ей Никола — прыжку с канатом.       Она случайно это увидела.       Сложно было не заметить, как внезапно исчезнувший Георги вдруг вышел из рубки, сильно хлопнув дверью. Он остановился, когда увидел Гермиону. Взгляд был растерян. Он улыбнулся и спрыгнул вниз.       Неужели его вывел из себя Драко? А как же дружба между всеми студентами?       — Грейнджер!       Она обернулась. В проёме стоял Драко в бордовом пальто. Гермиона сказала Николу не ждать её, и он стал быстро отдаляться к школе. Она подумала, что сейчас наверняка вновь получит порцию яда, судя по его тону. Не хотелось никого в это вмешивать.       — Да, капитан? — серьёзно спросила она, глядя на то, как последний человек покидает корабль.       — Нужно готовиться к аттестации. Или ты собралась сдавать пешее? — грубо. Почти выплевывая каждое слово.       — Тренировка завтра и…       — И это не мешает провести ещё одну сегодня! — он развернулся и открыл дверь. — Заходи.       Они прошли внутрь. Гермиона бросила сумку у двери и направилась к штурвалу.       — За стол, — вновь приказной тон. — Садись за стол. Будешь писать.       Она нахмурилась. Нагнулась, чтобы достать из сумки пергамент и перо с чернилами. Драко отодвинул стул, придержал и кивнул на него.       — Да ты джентльмен, — поддела она.       — Всегда им был. Садись.       Грейнджер ладонью расправила чистый лист пергамента, обмакнула перо в чернильницу и в ожидании занесла над ним руку.       — Первое. Узкая полоса, — Малфой сел напротив неё. — Слева будет всплывающая скала.       Гермиона бросила перо обратно в чернильницу и возмущенно оперлась руками о поверхность стола.       — Это жульничество! — зашипела она. — Я, конечно, понимаю, что я для тебя всегда где-то позади в твоей выдуманной гонке за первенство, но мне не нужно помогать! Я справлюсь сама!       И только она хотела подняться, он осторожно обвил пальцами её предплечье.       — Гермиона.       — Ты вспомнил моё имя? — хмыкнула она.       — Учёба в Хогвартсе была для тебя тепличными условиями. Здесь же всё намного труднее. Ты хочешь вылететь из школы, если не пройдёшь испытание? Да корабль тут же потонет, если ты не уследишь, что с ледника сыпется жалящий лёд!       Она замерла. Об этом Грейнджер слышала впервые. Чёрт возьми…       — Сядь, — попросил он, и она села. — Пиши…       — Зачем? — тихо спросила она, пытаясь всмотреться в его лицо. Пытаясь понять его. — Зачем ты мне помогаешь? Разве тебе не на руку, что я вылечу отсюда? Разве не ты говорил, что притворялся, дружа со мной? Так зачем, Малфой?       Он сглотнул. Кадык нырнул вниз, прямо к расстёгнутому вороту. Драко поджал губы и отвернулся, пряча глаза.       — Всё было не так…       — О… Я прекрасно это слышала, как и кучка слизеринцев! Ты унизил меня! Ты хоть представляешь, как мне было обидно? — Гермиона больше не церемонилась. Это как цунами, накрыло с головой. И не вздохнуть, и не выдохнуть. Лёгкие распирала жиреющая злость. — Ты хоть представляешь, каково мне было? За что? Зачем ты так поступил? Я видела в тебе друга!       — Всё было не так…       Она видела, как он морщил лоб в гримасе. Как сжимал кулаки.       — А как? Скажи мне, как было?       Молчание — душное. Как и обстановка.       Сердце долбило в груди, вот-вот будет пробоина. Зальёт всё. Спасайся, кто может. Грейнджер так и поступила. Просто вздохнула и поднялась на ноги.       — Я так и думала, — на выдохе произнесла она. — Ты даже ответить не можешь.       Дверь с силой захлопнулась за ней. Она с разбега уцепилась за канат и теперь уже правильно приземлилась на причал. Быстрее уйти отсюда. Быстрее от него…

***

      Больше они не разговаривали.       Она слышала его голос только тогда, когда Драко делал какое-то замечание касательно управления кораблём. Занятия проходили молча. Грейнджер так же быстро уходила с корабля, как и забиралась на него.       Она не сомневалась в своих силах.       Держалась молодцом. Терпела его общество, хоть и ёжилась и ругалась про себя. Вот такая она была. Характерная. Сильная. Хоть посохом её до смерти забей, всё равно справится с препятствиями на жизненном пути. Малфой был лишь кочкой, через которую она просто переступила.       Однажды в больнице, когда они проходили практику, Гермиона заметила, что Георги будто бы избегал её, о чём она прямо в лоб и поинтересовалась.       — Я что-то сделала не так? Ты сторонишься меня, — и чтобы это не выглядело как претензия, она улыбнулась.       Парень, не отрываясь от профессора, чуть наклонил голову к ней и прошептал:       — Извини, всё хорошо. Просто я не знал, что ты уже занята…       — Чего? — повысила она голос, так, что Лазаров замолк и посмотрел на неё из-под очков.       — Я говорю: снимать такие проклятия только в перчатках, мисс Грейнджер! — повторил мужчина.       Она покраснела. Покивала, делая вид, что вопрос был адресован ему. Дьявол…       — В каком смысле — занята? — прошептала она Георги. — О чём ты вообще?       — Разве вы с Драко не встречаетесь? Он сказал, чтобы я даже думать не мог… — он сделал паузу, подбирая слова. — Чтобы даже думать не мог смотреть на тебя так.       Гермиона ошалела.       — Но это не так! Мы не имеем никаких отношений, кроме как тренера и ученицы! — пыталась оправдаться она.       — В любом случае, почти все парни в школе уже осведомлены… — закончил разговор Георги и вместе с группой двинулся к следующему больному.       Боже… О господи боже…       Она ненавидела всё это. Ненавидела Малфоя. Ненавидела, что теперь из-за него не могла сосредоточиться на практике. Ненавидела себя, что стала ждать того момента, когда они войдут на корабль, чтобы войти в его рубку, чтобы…       — Сколько стоит? — зло спросила она, закрывая за собой дверь и заглушая пространство рубки капитана. Драко стоял за ширмой и даже не обернулся. Гермиона просто обошла, останавливаясь сбоку от него.       — Сколько стоит что? — спросил он, глядя вперёд.       — Твои услуги телохранителя? Теперь все ребята боятся со мной заговорить из-за какого-то старосты школы, который возомнил о себе невесть что! Ты охренел?       Её это добило. Отчаянная храбрость. Дикая злость.       — Ты приехала сюда учиться, я правильно понял? — он повернул голову на неё всего на секунду.       — Ну-у, — она махнула рукой перед его лицом. — Продолжай… «ты приехала сюда учиться», а не… — он молчал, — а не встречаться с парнями? Малфой. У меня уже есть отец, второго мне не нужно. Хватит лезть в мою жизнь! Хватит, ты слышишь?       На его лице — ноль эмоций. Глаза, как стекловата — колючие. Невыносим. Ужасен. Уродлив в своих действиях — кричала она на всё сознание.       Мерзко…       Грейнджер вернулась к остальным, натягивая на лицо спокойствие…

***

      — Копи магию.       — Ты взяла спички?       — Термобелье?       Никола и Мари закидывали её вопросами, в ответ на которые она просто кивала. Потому что ей казалось, что открой рот — зубы начнут стучать. Сколько бы львиной крови в ней ни было, но с таким она столкнётся впервые.       Она не спала. Не смогла уснуть перед аттестацией. Слишком быстро всё наступило. Накрыло её, словно мокрым одеялом.       Старшие курсы заполняли корабли, которые должны были доставить их на старт. Каркаров вместе с профессорами стоял на причале, повторяя правила.       — Аппарация до безопасной точки — провал аттестации. Три заряда для заклинаний! Белоглазые вороны будут транслировать судьям всех вас, жульничать не получится! Помогать другим приветствуется, ведь наш девиз:       — Мы чтим ценности! — хором откликнулись студенты.       — Верно! Одна из них — товарищество! — заключил Каркаров. — Когда увидите сигнал, можете выдвигаться!       Гермиона куталась в меховое пальто. Шапка почти не грела. Или же ей просто было холодно изнутри? Там, где выл сквозняк между её рёбер? Она боялась не справиться.       Остальные же студенты на кораблях смеялись и разговаривали, воодушевлённо смакуя будущие приключения. Господи. Ей бы хотелось так же.       Школьный корабль, на который она попала, был шире и больше «Доблести». Внутри не было кают, а было большое помещение, соединённое сразу с рубкой капитана. Парни начали петь гимн Дурмстранга, пока корабль набирал скорость, перемещаясь сразу на место. Жаль, что так нельзя сделать и на пути в обратную сторону.       Группа пеших спустилась вниз, где их ждали кураторы, когда наводная группа пришвартовывалась к берегу.       Она ещё не знала, с кем попадёт в пару, и решила сама попроситься к одному из парней, когда те вышли на верхнюю палубу, чтобы рассредоточиться по суднам.       — Грейнджер!       Нет.       Нет. И ещё раз нет…       Она не обернулась. Дёрнула за руку Игоря и спросила его, не хочет ли он вместе пройти полосу препятствий. Но парень, глянув ей за спину, извинился:       — Прости, я плыву с Овичем…       — Грейнджер! — вновь его голос за спиной. — Ты плывёшь со мной.       Ну уж нет.       — Ты даже этого выбора меня лишаешь! Я хочу плыть с другим партнёром! — огрызнулась она. Драко развёл руки в стороны, пожав плечами.       — Кто хочет быть в паре с Грейнджер? — выкрикнул Малфой, глядя на всех.       Головы отвернулись. Кто-то быстро перевёл тему, распределяясь по школьным кораблям.       — Я так и думал. За мной, Грейнджер.       Перчатки на руках скрипели от того, как сильно Гермиона сжимала кулаки. Вдох. Выдох. На встречу, мать его, приключениям!       Она перебралась на «Доблесть», замечая, что штурвал уже находился наверху палубы. Гермиона знала, что плыть придётся и по воде, и по воздуху, чтобы вовремя заметить препятствия.       Грейнджер затянула пояс на пальто, ощущая сквозной декабрьский ветер. Поясная сумка увеличена заклинанием незримого расширения. В ней лекарства, казалось, на все случаи жизни, немного провизии и термос с водой.       Драко стоял к ней спиной и жестами раздавал команды другим кораблям. Она остановилась около штурвала и заметила в небе красный сигнал.       Началось.       — Двенадцать часов плывёшь ты, затем я тебя сменяю, — сказал он, не глядя на неё. — Ты выпила энергетическое зелье?       Грейнджер могла только кивать. Он заметил её растерянность и подошёл ближе. Только сейчас Гермиона увидела серьгу в его ухе. Раньше он её не носил. Точнее, она никогда не присматривалась. Пробитый хрящ вёл тонкую цепочку до серьги с зелёным светящимся камнем в мочке.       — Всё то же самое, что и на учёбе, — успокоил он. — Просто с некоторыми препятствиями… Я тут. С тобой. Слышишь?       Гермиона не знала, хорошо это или плохо.       Она сосредоточилась на судне. Повторяла выученные движения, дёргала за рычаг, заставляя корабль двигаться, и выруливала штурвал туда, куда указывал Драко.       — Здесь одиннадцать трасс на каждый корабль. Мы поплывём по первой. Помни, слева будут…       — Всплывающие скалы, да… — голос её хрипел.       — Мы справимся, — тихо произнёс он и схватился рукой за борт, всматриваясь вперёд.       Гермиона погрузилась в управление с головой. Со своей забитой головой и голосом Малфоя, который начинал в ней дышать:       «Мы справимся».       «Мы справимся».       Они не разговаривали, но от этого было даже немного напряжно. Первый час прошёл спокойно в плане проплываемого маршрута. Узкая расщелина между гор была прямой, лишь изредка виляла из стороны в сторону.       — Скоро будут всплывающие скалы. Держись правее.       Гермиона аккуратно повернула и заметила, как вода впереди начала бурлить, от чего она подавилась воздухом, глотая вздох.       — Всё хорошо, это всего лишь газ, — вновь спокойно объяснил он. — Вот, сейчас! Смотри! Аккуратно!       Шум воды привлёк их внимание. Сначала Гермиона увидела, как всплыл острый кончик камня, а потом он всё больше и больше стал проявляться на поверхности воды. Грейнджер медленно обходила препятствие справа, и когда оно миновало, не сдержала улыбку.       — Вот видишь, — он обернулся, улыбаясь ей в ответ. — Ты молодец.       Она поёжилась. Непривычно. Чёрт возьми, зачем он так делал? Словно с дворовой псиной, которую били, а потом прикармливали. И так без конца. Сейчас Драко мил с ней. Совсем как тогда, в Хогвартсе, когда они объявили перемирие. От этого хуже. Гермиона знала, чем оно закончилось, и чем закончится вся его доброта сейчас.       — Как твои занятия по врачеванию? — поинтересовался он, глядя на воду. — Слышал, что ты делаешь успехи. Лазаров на школьном собрании хвалил тебя.       — Мне нравятся эти уроки и практика. Я… обязана стать врачевателем, — бегло ответила она, глядя на чаек, кружащих над водой.       — Почему? — вновь спросил он, словно ему и вправду интересно.       — У моего отца рак. Сейчас ремиссия, и я…       Драко обернулся и нахмурил брови.       — Извини, я не знал, — с сожалением произнёс он.       Гермиона грустно улыбнулась.       — Поэтому я должна пройти эту аттестацию, чтобы продолжить учёбу. Мерлин, до чего правила вашей школы необычны…       Малфой выдохнул и посмотрел куда-то мимо неё.       — Теперь это и твоя школа, Грейнджер…       Забавно.       До чего забавны их взаимоотношения.       От ненависти до простого разговора, а потом вновь с головой в яд. От этого устаешь и выдыхаешься. Словно Малфой — это ещё один предмет в школе, который нужно сдать, найдя к нему подход и ответы, которых он не давал. У Грейнджер твёрдый «неуд». Полный провал.       — Если ты устала, я могу тебя подменить, — и только он сделал шаг к ней, она вытянула руку, останавливая его и тыча пальцем в небо, на ворона, кружащего над ними.       — Хочешь, чтобы комиссия увидела, как я отлыниваю? Ну уж нет.       — Хорошо, — ухмыльнулся он. — Через пару часов начнутся ледники. Вот тогда нужно быть очень осторожными.       Через несколько часов у Гермионы начали стучать зубы. Горячая вода совсем перестала согревать. Она знала, что Драко это заметил. Но ничего не говорил ей, наверное, боялся вновь испортить всё. Она даже обрадовалась. Неужели он выучил слово «нельзя».       Грейнджер удалось пройти несколько препятствий. Кричащих птиц, которые кидались на них. Драко с помощью плети отмахивал их от Гермионы. Даже снял шубу, закатав рукава на рубахе. Вены на сильных предплечьях вздулись.       В голове всплыла картинка: как она ударяется носом о его голую грудь. Непроизвольно сравнила. Подметила, что он оброс мышцами ещё больше. Было бы странно, если бы это не произошло, ведь они занимались борьбой почти каждый день.       — Смотри вперёд. А не на меня, — издевался он и смеялся.       — Да кому ты нужен, — колкостью в ответ. — И вообще, я… — сердце замерло. Взгляд уловил нечто. — Драко!       Грейнджер вытянула палочку, стреляя заклятием.       Камень, который неожиданно откололся от скалы, разбился чуть не долетев до судна, осколками осыпав палубу. Ещё бы чуть-чуть… Ещё бы мгновение, и он расшиб бы голову Малфоя… Господи.       Сердце колотилось. Она крепко сжимала штурвал, пытаясь отдышаться, второй рукой сжимая пальто на груди. Как это было страшно. Боже. Как же было дико страшно.       — Я не заметил… чёрт! — он ударил носком сапога по борту. Оглянулся назад, на Гермиону, и подбежал к ней. — Всё хорошо, слышишь? Ты молодец!       Он сжал её плечо, чуть поглаживая, успокаивая. Посмотрел по сторонам.       — Давай я встану.       — Нет, — голос ломало. — Нет. Всё нормально. Ты встанешь как мы и договаривались, через пару часов.       Это время они провели молча. Слишком рано она расслабилась, поверив в свои силы. Сколько ещё внезапностей будет на пути. Теперь она смотрела по сторонам в оба, всё ещё чувствуя надвигающийся подвох.       Когда они вошли в ледники, стало совсем тихо. Было даже слышно, как скрипел лёд. Начало темнеть.       — Держись посередине, подальше от льда. Если он начнёт сыпаться, то это будет опасно. Жалящий лёд может быть смертельным от одного прикосновения к нему.       Только она хотела кивнуть, как впереди, на поверхности воды, зашипела вода.       — Драко? Это опять всплывающие скалы?       Только по его округлившимся глазам и тому, как он кинулся к штурвалу, было ясно: это кошмар. Что-то пошло не так.       — Чёрт! — он резко повёл корабль вбок, пытаясь обойти всплывающий ледник, который слишком быстро появлялся на поверхности.       Гермиона крепко сжала палочку, хватаясь за борт. Этот скрип стал таким громким, что ей пришлось поднять голову и закричать.       — Грейнджер, ко мне! — окликнул Малфой, стреляя палочкой вверх, разбивая глыбу снега на части.       Гермиона призвала защитный купол, как зонт, чтобы жалящий лёд не задел их. В палубу, как пики, врезались множество острых осколков. Всплывающий ледник оказался сбоку и скребанул по борту, отталкивая от себя корабль в сторону другого ледника. Судно ударилось, сотряслось, и Грейнджер упала на пол, глядя на то, как в неё летел осколок.       Она не успела произнести заклинание.       Оно просто не понадобилось.       Потому что всё вокруг почернело от того, что Драко склонился над ней, закрывая её своим телом. Они под куполом. Под куполом, который он только что создал. Корабль, раскачиваясь, но проплыл дальше, минуя ужас ледников…       Она чувствовала его дыхание у себя на щеке. Настолько близко его лицо к её.       — Ты как? — слишком спокойно спросил он, распрямляясь и отходя к штурвалу.       Господи. Он её спас. Её трясло. Она резко встала на ноги, когда сознание вернулось в тело, а в глаза впился осколок льда, торчащий из ноги Малфоя…       — Драко, твоя нога…       Они оба смотрели на правое бедро, уже сочившееся кровью. Гермиона слишком быстро взяла себя в руки. Стянув с себя шапку, она толкнула Малфоя к бортику.       — Будет больно, — сказала она, не давая ему времени что-то ответить или подумать. Обхватив осколок сквозь мех шапки, дёрнула на себя. Сев перед ним на колени, осмотрела рану. Чуть не забывшись и магией не призвав бутылёк, она пошарила рукой в сумочке. — Как только ты в тот раз сказал про жалящий лёд, я сразу вычитала о нём в книге. Очень необычно было найти его в разделе ядов. Я сделала противоядие. Пей.       Она посмотрела вверх, протягивая пузырёк, и заметила, как быстро синели его губы. Гадство. Драко быстро откупорил банку и выпил залпом содержимое.       — Должно подействовать сразу же. Ты почувствуешь головокружение и…       — Я знаю, — он сдавлено задышал. — Я это тоже проходил…       Гермиона распрямилась и подошла к штурвалу, вновь отплывая с места. И странным образом обнаружила, что они стали ближе к воде.       — Драко? — неуверенно спросила она, боясь своей догадки. — Мы же не тонем?       — Не хотел тебе говорить, — сквозь отдышку, — но придётся плыть. И продолжать трассу пешими.       — Но ты ранен! — выкрикнула она. — Нужно позвать на помощь!       Малфой покачал головой. Хромая, подошёл к сумке, закреплённой у штурвала, порылся в ней и кинул ей бутылек.       — Пей. Мы должны продолжить пешими. Каркаров не будет закрывать глаза на то, что я потерял корабль и ранен. Всё произошло из-за моей невнимательности. Сам виноват…       Только он хотел выпить зелье, которое на время будет отталкивать холод воды, чтобы доплыть до берега, Гермиона вырвала из его рук банку.       — Нельзя! Тебе нельзя смешивать зелья. Господи… Ты утонешь, если поплывешь. А если выпьешь зелье, противоядие не подействует.       Он пожал плечами и зафиксировал палочку на набедренном ремешке.       — Придётся плыть без зелья, — он посмотрел на берег, что-то прикидывая в уме. — Мы дойдём до привала. Там стоят будки, где можно высушить одежду.       Мысль, как красный неон, горела прямо перед её глазами: он сумасшедший.       — Не трать последний заряд. Впереди тролли. И если напоремся на них, нам нечем будет защищаться.       Корабль уже почти утонул, вода заливалась в трюм, покрывала палубу мелкими волнами.       Грудь таранило сердце. Вены обжигал адреналин. Гермиона не могла отказаться от возможности учёбы. Господи, просто не могла, будь прокляты здешние правила аттестации.       — Прыгаем, — заключил он, хватая её за руку, не давая возможности передумать.       Он помог ей вступить на скользкий борт и, взглянув на неё, твёрдо кивнул. Пора.       Грейнджер по привычке, когда прыгала в воду, зажала нос и тут же всплыла, ошарашено мечась взглядом по поверхности. Темнота мешала различить силуэт, но она всё-таки увидела белую макушку и двинулась за ним.       Гермионе не было холодно. Согревающее зелье действовало, но она слышала, как громко дышал Драко. Стало страшно — если он потонет? Но он плыл так быстро, гребя руками, что она не успевала за ним. Уже у берега он замедлился и встал на ноги, обхватывая себя руками. Зубы Драко стучали. Его била дрожь. Мокрая рубаха облепила тело.       — Через с-сто м-метров б-будка, — на последнем дыхании. — Чёрная. Т-ты сразу увидишь.       Гермиона приобняла его за плечи, помогая идти. Сил у него практически не осталось. Самое страшное, что зелье противоядия начинало действовать. Он должен был уснуть.       Глубокий снег усугублял положение обоих.       Мокрая одежда давила на плечи. Но, вопреки этому, чёрная будка полтора на два метра была впереди.       Когда Гермиона коснулась ручки, то зашипела от боли, от того, что влажная кожа приклеилась к металлу. Она открыла дверь, пропуская Драко внутрь, и резко дёрнула руку к себе, отрывая её чуть ли не с мясом.       Было темно. Она ориентировалась только на звуки спёртого дыхания. Протянула руки, коснувшись плеча Малфоя. Внизу было мягко. Она присела, чтобы провести рукой, и нащупала мех.       — Ш-шкуры, — сказал он. — Д-для того, чтобы уснуть в тепле.       Грейнджер открыла дверь и выкинула на улицу мокрое пальто прямо на снег. Вряд ли оно высохнет за несколько часов. Нужно было быстро-быстро думать. Как улучшить их положение. Простое выживание, если бы она была маглом.       — Раздевайся, — сказала она. — Снимай с себя всю одежду и отдай мне. Ложись под шкуры мехом внутрь. Я выжму нашу одежду и… — она протянула руку, касаясь стены, и почувствовала выступы, — и развешу её.       В темноте раздался шорох.       Грейнджер хотела бы зажечь спичку, чтобы облегчить себе положение, но не сделала этого, посчитав, что будет смущать обоих. Она через голову стянула мокрую кофту, оставшись в одном топе. Поднесла её к двери и со всей силы выжала.       На ощупь было сложно сориентироваться в пространстве. Гермиона кинула кофту на выступ, распрямив её. Осталось выжать штаны…       Она слышала, как Драко громко дышал, когда раздевался и кидал одежду в её сторону. Они не говорили. Просто на это не было энергии. Она скомкала и его штаны с кофтой, закинув их на ручку двери. Господи… Была бы у неё возможность воспользоваться магией, было бы в разы легче. Но у них обоих осталось по одному заряду.       — Драко? — шепнула она, поворачиваясь вбок. — Ты лёг?       В ответ тишина.       Она села чуть ближе, протянув руку вперёд, прощупывая под жёсткой шкурой его тело. Малфой лежал к ней спиной. Нужно было дождаться, когда яд жалящего льда отступит, и Драко перестанет трясти. Грейнджер вряд ли бы дотащила его на себе.       Ей жарко. Согревающее морское зелье всё ещё действовало. Она сидела прислонившись к выступу двери, чуть приоткрыв её, наблюдая за тем, как по лесу носился ветер, раздувая пышные шапки сугробов.       Её беспокоило только одно.       Малфоя колотило от озноба. Сильно. Наверняка он принял позу эмбриона, чтобы согреться. Гермиона максимально медленно выдохнула, прикрывая глаза. Невообразимая ситуация, в которой полностью погружаешься в мир без волшебства. Наверное, нужно было разжечь костёр. Согреть Драко, попытаться сделать всё, чтобы ему стало хоть немного теплее.       Но всё, что у Грейнджер есть — её горячая кожа, которая от зелья ещё источала пар…       Дьявол…       Она ненавидела аттестации Дурмстранга. Просто терпеть не могла! Всё это казалось абсурдом!       Ведь можно аппарировать от опасностей. Можно бесконечно пользоваться магией! Можно защищать себя Протего. Можно согреть комнату…       …согреть…       Единственное тепло здесь — это она.       Гермиона положила руки на грудь, выжала с силой топ. Глянула на полоску света, которая тянулась к закутанным ногам Драко, и поняла…       Она ведь смотрела магловские передачи о способах выживания по телевизору.       «Согревать тела друг об друга…»       Грейнджер вздохнула. Не время и не место думать о смущении и о манерах. Она легла на бок, глядя перед собой, накрываясь шкурой. Светлый затылок Драко чуть выделялся в этой темноте. Гермиона ненавидела всё это, потому что парня трясло от холода и реакции его организма на яд.       «Согревать тела друг об друга…»       Дьявол…       Она чувствовала себя пустой. Без магии. Без возможности помочь.       Абсолютно выжатой.       Не задумываясь, отогнула шкуру, приподняла мех и пододвинулась ближе к Малфою, обняв его поперёк талии.       Выдох.       Это его сиплый выдох.       Гермиона зажмурила глаза, прижимаясь к Драко, стискивая его рукой, растирая грудь в попытке согреть. Кожа была холодной.       Они лежали, как ложки в сервизе. Самые забытые и ненужные. Ещё мокрое бельё прилипало к её телу. Гермиона сквозь все смущённые мысли поняла, что Драко полностью обнажён. Она дула ему в шею, пытаясь согреть. Тёрла руки, грудь, живот. Пыталась сделать всё, чтобы повысить температуру тела.       — Г-грейнджер… — тихо застонал он. — А к-как же первое свидание?       Гермиона хмыкнула, чуть хлопая его по груди.       — Малфой! — зашипела она ему в макушку. — Ты невыносим!       — Я думал, прелюдии будут позже…       Она шепнула «идиот», и от её слуха не ускользнула его усмешка, раздавленная в этих квадратных метрах. Уточнение причины его приподнятого настроения Грейнджер решила оставить на… никогда.       С Малфоем всегда так — американские горки. И у неё бесконечный абонемент.       Гермиона отключила в себе все мысли, когда ладонь прошлась по твёрдым мышцам груди. Она просто делала то, что могло спасти его жизнь. Будь проклята эта аттестация ещё раз! Его живот напрягся, когда пальцы коснулись второй полосы пресса.       — Ты не обязана это делать, — его голос стал более спокойным. Он не заикался, и зубы перестали стучать.       — Нужно сказать Лазарову, что действие противоядия имеет побочный эффект, — хмыкнула она ему в шею. — Болтливость и чрезмерная доброжелательность.       Он молчал, и это ужасно убивало её сейчас. Лучше слышать от него всю язвительность и гадкость, чем вот так, не понимая, что происходило в его голове.       — Холодно.       Расплата за грехи приходит всегда. Драко получил свой бумеранг за всё, что он сделал по отношению к ней. Но почему же от этого не становилось легче, а наоборот, всё хуже и хуже под каждый его вдох.       Гермиона повторяла про себя бесконечное «я ненавижу тебя». Но Мерлин, получалось плохо. Перед глазами — его испуганный взгляд, когда он кинулся в её сторону, чтобы закрыть собой ото льда. Господи, даже думать не хотелось, что было бы, если бы в её сумке не лежало противоядие.       — Холодно — повторил он.       Свихнуться можно, как её выворачивало. Она дышала ему в шею. Сильнее растирала плечи Драко, на тысячу процентов веря, что холодно. И в конце концов плюнула на всё… Подвинувшись вплотную, рукой обхватила его грудь и прижала к себе. Он верно истолковал её намерение и согнул ноги, приняв такую же позу, сомкнувшись с ней всем телом.       И буквально через мгновение Гермиона почувствовала его дрожь. Драко взял её за руку, переплёл их пальцы и прислонил к своему лицу, закрывая нос и губы.       — Ты горячая… — шепнул он в руку.       Кожу щекотало прикосновение его губ. Грудь вздымалась от частого дыхания, которое она больше не контролировала. Эта ситуация… Это положение… Этот парень…       И их раздетые тела…       Гермиона пыталась выруливать мысли в профессиональное направление, представляя всё так, будто бы она спасала пациента. Но как-то хреново получалось.       Драко чуть ли не облизывал её руку. Она ощущала подушечками пальцев его холодные губы. Его подрагивающие ресницы. Он перемещал её ладонь по лицу. К ушам. Ко лбу. К скулам, о которые, она думала, можно порезаться.       — Грейнджер…       Она чуть привстала на локте, пытаясь заглянуть в его лицо. Чёртова темень не была согласна с её намерениями и оставила выражение лица Драко загадкой.       — Воды? — она хотела встать и потянуться к сумке, чтобы достать термос с водой, но не успела, вдруг услышав то, что не ожидала.       — Прости меня за тот раз в Хогвартсе… — почти шёпотом. — Я приревновал.       Ей хотелось переспросить, потому что казалось, что она ослышалась. Хотелось вырвать руку, но Драко сам её опустил, роняя свою вниз. Он засыпал, оставляя Гермиону с новой, совсем ненужной и бесполезной информацией.       Приревновал?       Как это понимать? Как вообще это расценивать? В Хогвартсе они были друзьями. Подростками, которые проводили друг с другом время. Без единого намёка на романтику. Какое, к чёрту, приревновал?       Гермиона поджала губы. Натянула шкуру до его шеи и подоткнула с краёв. Совсем как маленького. Повернулась к нему спиной и, закрыв глаза, попыталась уснуть.       Псих.       Долбанный псих с проблемами в голове!       Она обещала себе подумать об этом завтра. Или через месяц. А лучше — никогда. Чуяло её сердце, что ничем хорошим эти мысли не закончатся…       Её разбудил толчок в плечо.       Грейнджер раскрыла глаза и шарахнулась в сторону, натягивая шкуру до самых глаз. Драко, уже одетый, возвышался над ней и смотрел на наручные часы, поправляя рукав высохшей формы.       — Одевайся. Нужно выдвигаться.       Он плотно закрыл за собой дверь, оставляя её в будке. Грейнджер сорвала со стены одежду, которая немного похрустывала, словно её накрахмалили, и надела её.       Стоило ли говорить, что они не разговаривали после проведённой ночи? Вообще…       Ступая по трассе, Драко вёл её за собой, изредка оглядываясь — не отстала ли она. Гермиона старалась ступать по протоптанным следам парня, чтобы, не дай бог, не оступиться и не попасть в очередную ловушку.       Малфой последний заряд палочки использовал почти к концу трассы. Он призвал Люмос Максима прямо перед выскочившим на дорогу горным троллем. Тварь свирепо орала, превращаясь в камень. И больше их ничего не беспокоило.       К вечеру у Гермионы стояла аттестация в её личном деле. Никола, вернувшийся раньше на безопасную точку, встретил её с волнением. О затонувшем корабле, казалось, знали уже все.       Как бы ей ни хотелось радоваться, в ушах всё ещё звенело его: «я приревновал тебя…»

***

      Рождественские каникулы Гермиона проводила с Мари и Николом. Часто по вечерам она ходила в кабинет Лазарова, ухаживая за лекарственными растениями. Теплица находилась прямо внутри большого зала, который и кабинетом-то сложно было назвать.       Окна в пол искрились светом. Грейнджер вновь очаровывалась этим, поливая горшки на полу, как вдруг взгляд упал вперёд, прямо туда, где стоял «Хвосторог» у причала. На палубе мельтешила красная шуба. Она уверена, это Драко…       Лазаров, в то время, когда они с Малфоем подходили к школе, окончив трассу препятствий, встретил её, крепко пожав руку. Признался, что очень переживал, что она не справится с аттестацией, и он лишится такой способной ученицы. За противоядие жалящего льда у Гермионы стояло «отлично».       И этим же вечером Гермиона перематывала бедро Малфоя…       Она старалась не смотреть ему в глаза. Действовать профессионально. Смочила марлю в растворе разведённого бадьяна, поднесла к ноге и аккуратно положила, ощущая, как он дышал ей прямо в макушку.       — Грейнджер… — слишком тихо сказал он. — Насчёт вчерашнего…       — Не нужно, — быстро оборвала Гермиона. — Вчера мы спасли друг другу жизнь, а всё, что касается прошлого… — она крепко затянула бинт, — … не нужно.       — Я исправлюсь, — не сдавался он.       Гермиона сделала пару шагов назад, сжигая палочкой старый бинт, запачканный кровью. Покачала головой из стороны в сторону будто бы её слов было недостаточно.       — Ты мне понравилась, — он спустил штанину вниз и поднялся на ноги, настигая её. — С того самого чёртового первого взгляда, когда ты встала на моё пальто в большом зале! Каково мне было потом узнать, что ты оказалась той, от которой я чувствовал жёсткую конкуренцию! Я злился. И больше на себя злился, но выплевывал всё в твою сторону. Кто же знал…       Порыв пришёл к ней, как болевой шок. Быстро. Она резко развернулась к столу, схватилась за склянки и попыталась их расставить по местам. Зачем — не знала, они и так на месте.       — Кто же знал, — его голос ударился ей в спину. В стеклах банок отражался его приближающийся силуэт, — что я, как лучший ученик Дурмстранга, лучший во всех дисциплинах и уроках, не буду знать, как выразить свои чувства к тебе. Тогда…       Она хмыкнула, чувствуя как улыбка больно ложится на лицо. Развернулась, тыкая в его грудь острием древка. Словно огораживаясь. Воздуха слишком мало.       — Ты унизил меня тогда! — зашипела она, двигаясь на него.       — Прости! Я не знал, как себя повести…       Она ещё больше округлила глаза.       — Ты притворялся! Врал про свою дружбу, глядя мне в глаза!       — Я не лгал…       Грейнджер тяжело дышала и смотрела в его зрачки-дыры. Холодные, чёрные, бездонные. И она эти глаза ненавидела. Больше ненавидела только себя: за потерянный сейчас контроль, за его предательство, которое не отпускало. За свою защиту сейчас — посредством нападения.       Посредством нападения… Сделал ли он так же в прошлом, на том школьном дворе?       Она прикрыла глаза, углубляясь в мысли. В голове папин голос: «у всех должен быть второй шанс». В жизни он у каждого разный.       Чёрт!       — Прости меня. Я полный идиот, Гермиона, — он не напирал, даже немного отошёл назад. — Я был мальчишкой тогда, что не оправдывает те отвратительные слова. Но мне правда очень жаль…       — Завтра придёшь сменить повязку, — нашлось ответить только это. Гермиона взяла с полки зелье и передала баночку ему. Его горячие пальцы коснулись её кожи, чересчур долго задерживаясь там. — Это бодроперцовое. Выпей. Ты горишь.       После того, как за ним закрылась дверь, Гермиона упала на стул, вытягивая ноги. Усталость накрыла её. Словно разговор, состоявшийся здесь, проник в неё с воздухом, тяжело оседая в лёгких.       Когда она вернулась к себе в комнату, тут же поежилась от раскрытого настежь окна. На подоконнике лежал большой букет рябины. Самый красивый букет в её жизни. С маленькой запиской его почерком.       «Прости меня». И вот сейчас, глядя на снующего по кораблю Драко, Гермиона прикусила губу. На место затонувшего «Доблести» Малфой пригнал ещё один корабль из его собственных. Она слышала, что он дал название этому судну «Хвосторог», в честь дракона. Вполне себе в его духе.       Что делать с новой информацией о его чувствах — она не знала. Ей было известно только одно: в тот роковой день они спасли друг другу жизни. Драко кинулся к ней, принимая удар на себя.       У Гермионы просто-напросто нет сил больше злиться на него. Совершенно.       Сегодня утром, когда она проветривала спальню, в окно залетел снегирь. Сел прямо на бортик стула, рядом со столом, на котором всё так же стоял букет рябины. Крупные ягоды ярко контрастировали с пастельными тонами комнаты.       Снегирь клевал ягоды, пока некоторые не упали на стол. Забавный. Гермиона всё стояла в проёме и смотрела на то, как птица лакомилась горькими красными бусинами. Ассоциация с Малфоем пришла внезапно.       Вот же он. Красное пальто, как выпуклая грудь снегиря, белые полосы на шее и крыльях, как его волосы — ярче декабрьского снега на солнце. И чёрная шапочка, как чёрный мех… чёрный мех…       Гермиона отвернулась от окна, прикрывая рот рукой. Тогда, на балу, кто-то укрыл её красным пальто, и она логично предположила, что это Виктор. Но тот запах парфюма от чёрного воротника меха был не его. Это было пальто Малфоя…       Так же он пах в ту ночь, в будке, когда она касалась его, дышала ему в шею…       «Боже»       Грейнджер покраснела.       Моментально покраснела и застонала, садясь на корточки, зарывая руки в волосы. Теперь, зная, что он к ней чувствует, и вспоминая то, что она делала, всё приобрело какой-то катастрофический масштаб.       И кому от этого хуже — не знает.       Малфою, когда он лежал там, чувствуя тепло её тела спиной. Или ей, когда она сейчас всё вспоминала. Понимала… Боже. О, господи боже…

***

      В конце февраля Гермиона поняла значение «волшебный парусный спорт» всецело. Именно в первые два месяца нового года корабли выходили в открытую воду. Только в это время направление и сила ветра была соответствующей.       — Это намного сложнее, чем управлять кораблем, — говорил ей Драко, стоя за штурвалом на верху палубы. Она же держалась за борт, пытаясь сохранить равновесие от покачивающегося судна. — Здесь важна парная работа. Один рулит кораблем, второй управляет парусами. Твоя задача — прочувствовать и уловить ветер. Палочкой направляй паруса в противоположную сторону от циклона. Ты ощутишь момент, когда мы начнём взлетать.       — Взлетать? — икнула она. Здесь чертовски дуло. Ей бы удержаться на месте самой, а он говорил про полёт…       — Да, Грейнджер. Взлетать, — Драко улыбнулся, закручивая штурвал и кивая в сторону, прямо туда, откуда шли огромные чёрные тучи, принося за собой ветер. Начал капать дождь. — Это весело, тебе понравится.       А она ведь ненавидела воду. И плавала плохо. И вообще — в последний раз она потопила его корабль.       — Я куплю ещё один, не переживай!       Грейнджер обернулась, возмущенно глядя в его лицо. В весёлое, возбужденное лицо. Прядь волос выбилась из его прически и теперь наверняка щекотала лицо.       — Ты читаешь мои мысли? — вспылила она.       — Нет, я читаю по твоему лицу, — хохотнул он. Сумасшедший. Просто сумасшедший! — Давай же! — он смотрел в сторону, прямо на волны. — Как я тебя учил! Грейнджер, сейчас!       Прямо под удар молнии на горизонте, Гермиона подняла палочку вверх на паруса, которые моментально повернулись к ней, и корабль дёрнулся.       — Нежнее, Грейнджер! — перекрикивая шум дождя, закричал он.       Они не мокли, защита от осадков включилась сама по себе. У Гермионы ком в горле — размером с Лондон. Мурашки по телу бесконечно щекотали кожу. Но… во всём этом огромном есть одно маленькое НО…       Ей начинало это нравиться.       Глядя вверх, на квадратные паруса, которые белыми пластами горели на почти чёрном от туч небе, она протянула палочку в сторону, давая направляющую, и тут же ощутила, как корабль поддался её управлению.       Улыбка озарила лицо.       — Я же говорил, это весело…       Гермиона обернулась и кивнула ему в ответ, останавливаясь на его тёплом взгляде на неё, и тут же отвернулась, пряча красные щёки.       Наверное, она мазохистка, раз все эти месяцы не переставала думать о том, что бы было, если бы Драко в Хогвартсе всё не испортил…       Что бы было, расстанься они тогда друзьями.       Что бы было, не переведись она сюда, чтобы узнать о его чувствах?       Она взвизгнула, когда ощутила, как судно подпрыгнуло на волне и зависло в воздухе, но не переставала улыбаться. Это невероятное ощущение невесомости, тянучки внизу живота, словно она на самых опасных качелях.       — Бери левее! — перекрикивал гром Малфой. — И веди в сторону, я вырулю корабль прямее, и мы взлетим! Будь готова!       Она готова ко всему, кроме того, что Драко доверял ей свой корабль в её первый раз полёта.       Сумасшедший…       А больше — она. Потому что невозможно, как бы ни хотелось, невозможно от этого оторваться.       Гермиона не сдерживалась. Она закричала, когда дно корабля поднялось над волнами. Её трясло от адреналина. Она даже не чувствовала, как затекла рука, выставленная вперёд, на паруса. Ей всё равно. Всё равно на мысли, на дурацкие вопросы в голове. Сейчас она чувствовала себя потрясающе…       …свободно.       — Мне так нравится! — крикнула она. Не оборачиваясь, зная, что он услышит.       Корабль плыл над водой в двух метрах от неё, огромные волны касались дна, бортов — брызги, которые не попадали на палубу. А впереди маячили гроза и молнии. Острые и длинные копья, вонзающиеся в рыхлую поверхность моря.       Ей хорошо, что аж почти плохо от этого.       Корабль замедлился и, в конце концов, остановился, зависнув на месте. Она обернулась, чуть нахмурившись, и нервно спросила:       — Я что-то сделала не так?       Драко покачал головой. Поставил рычаг тормоза, закрепляя его, и обошёл штурвал. Протянул руку к её выпрямленной и отпустил вниз.       — Я никогда с другими студентами не отплывал так далеко, — он смотрел не на Гермиону, а вперёд, на приближающийся апокалипсис. — Просто хотел тебе кое-что показать.       Паруса шумели, бодаясь с ветром, который слишком медленно тянул корабль вперёд. Гром всё ближе и ближе, тучи словно падали на них, настолько они тяжёлые и мрачные. Гермиона вдохнула, наполняя лёгкие морским воздухом, ощущая его влажность. Ощущая его силу.       Они посередине огромного моря. Внутри эпицентра гроз и молний. Вдвоём на корабле дракона. Одни…       Мысль скользко обволакивала голову, когда она думала, что это даже романтично. Но прикусила язык, не позволяя себе расширять эту тему. Не углубляться в неё. Обида давно прошла. Осталась пустота, которую Драко вновь заполнял. Почему это происходило, Грейнджер не могла ответить себе.       Может, из-за пережитого в декабре, а может — из-за того, что хотелось ему верить. Хотелось верить себе, в то, что ей приятно всё это. До ужаса приятно и эгоистично вот так получать внимание от того, кого она раньше терпеть не могла. Ключевое слово… раньше…       — Красиво, правда? — он смотрел ей в глаза, метаясь взглядом по лицу. По губам.       Она ощущала это всё под стук собственного сердца где-то в глотке. — До ужаса красиво, — сглотнув, ответила она, сама теряясь в этом значении с двойным дном. Красивая ситуация, и как ужасна она в ней.       Сейчас она же огромным молотом ломала все стены, которые сама и строила. Всю свою защиту, даже в голове включилась красная лампочка, сигнализируя ей: «не наступи на те же грабли».       Драко простреливал её взглядом. Хотелось протянуть руку, стянуть с него резинку, чтобы увидеть, как волосы развеваются по ветру. Чтобы он, словно мифический бог, среди этих молний стоял перед ней. Грейнджер клацнула челюстью, отвернувшись к морю, просто потому что посмотри она на него ещё дольше, позволила бы себе выполнить то, что всплыло в голове.       — Ты красивая, Грейнджер…       Это как удар.       — Не надо… — тихо сказала она. — Ты специально так далеко отплыл, чтобы я не смогла уйти? Зачем ты говоришь столь смущающие вещи!       — Ты великолепная волшебница, одна из лучших, кого я знаю, — продолжал он. Грейнджер резко повернулась и пихнула его в грудь.       — Прекрати!       И последний гвоздь в крышку её гроба:       — Ты мне нравишься.       Боже.       Молния ударила в борт корабля, и Грейнджер от неожиданности, в которую попала, сжалась, закрывая глаза… Закрывая глаза и через секунду ощущая носом мягкий мех и этот парфюм…       Солёное море и запах древесины.       Так пах Драко три года назад. Так пахнет он и сейчас, когда, обняв её за плечи, прижимал к себе…       От этого жарко. Почти горячо. Мысли в её голове убивают друг друга по кусочкам, как самые безжалостные убийцы. Ножами, кольями — прямо в сердце, под дых. И не вздохнуть, и не выдохнуть.       Гермиона мягко оттолкнула его от себя, и слишком медленно это получилось. Но глядя ему в глаза, чтобы он понял. Чтобы донести до него суть.       — Не надо так делать…       — Ты мне нравишься, — повторил он, глядя на неё глазами-стеклами, а в отражении — её красные щеки.       — А что, если ты мне не нравишься, Малфой? — защищая себя, она рыла ров вокруг. Осталось заточить пики.       Он снял перчатку с одной руки. «Зачем», — подумала она, и ответ на этот вопрос слишком быстро коснулся пальцами её скулы.       — Тогда почему ты покраснела, Гермиона?       Полное поражение.       Малфой заполнял вырытый ею ров водой и плыл к цели, точно так же, как в декабре. Быстро. Не оглядываясь. Что же он делает? Сумасшедший!       — Нам пора возвращаться, — Грейнджер отошла к штурвалу. Как мастер сняла корабль с рычага и вырулила его обратно.       Ей хотелось наблюдать за прекрасным дождём, который стал свидетелем их разговора. Но она вновь искоса смотрела в его спину. Драко, заведя руки назад, смотрел прямо на море. Серьга в его ухе всё так же поблескивала свечением зелёного изумруда.       Кажется, Грейнджер тонула. В её груди пробоина. И как её латать, она не знала…

***

Драко не давил на неё больше. Они начали общаться совсем как раньше. Было бы глупо избегать друг друга и встречаться на тренировках, ощущая неловкость. Она слишком взрослая для таких подростковых тем.       Она в полной мере ощутила его заботу.       Драко открывал перед ней двери. Помогал убирать книги на верхние полки. Протягивал руку, чтобы помочь ей взобраться на корабль. Приносил ей сладости во время того, как Гермиона задерживалась у Лазарова на дополнительных занятиях.       И в один из таких дней, когда Грейнджер нарезала в кабинете Лазарова мандрагору для эликсира, двери громко распахнулись, ударяясь ручками о стену.       Малфоя тащили два парня, один из которых всё повторял:       — Дружище, я не хотел. Думал, ты увернёшься!       — Всё в порядке, — шипел Драко, садясь на больничную кушетку.       Гермиона, заметив на голом торсе Драко одну длинную широкую полосу, подорвалась к ним.       — Что случилось? — она осторожно начала осматривать его грудь, игнорируя взгляд на себе.       — Мы бились на посохах, двое против одного, и…       — С ума сошли? — вскрикнула она. — Это не по правилам!       Парни потупили взгляды, будто их отчитывала разозлившаяся мать.       — Это я виноват. Подумал, что справлюсь, — улыбнулся через боль Драко и кивнул друзьям на дверь, намекая, что им пора сваливать.       — Почему на коже разводы, как от удара молнии? — расспрашивала она, хотя уже сама догадалась. — Не говори мне, что вы намазали посохи зельем грозы?       Он кивнул. Гермиона закатила глаза и одним пальцем толкнула его в лоб, чтобы Драко лёг на кушетку.       Зелье грозы обычно использовали для защиты одежды. Кто коснётся ткани — получит заряд молнии. Посох, коснувшийся кожи, оставил ожог. Ей придётся повозиться, чтобы аккуратно убрать остатки зелья с раны.       Она по-хозяйски открыла больничный шкаф, нашла нужные склянки и пошла обратно, натягивая на руки защитные перчатки.       — Тебе идёт белый халат, Грейнджер, — засмеялся он, вновь сводя брови к переносице.       — А тебе идёт молчать, Малфой. Лежи!       — Я бы с удовольствием, да рот болит…       Она застыла над ним в полусогнутом положении, переворачивая его слова вверх дном.       — Мерлин! Ты кошмарен в этих своих намёках!       Драко потянул уголок губы вверх и закинул руки за голову.       — Я говорил в контексте про «молчать», а ты подумала, что лиза…       Грейнджер поставила ему щелбан. Такой громкий и сильный, что он от неожиданности напряг живот.       — Дьявол!       — Я им стану, если будешь мешать мне работать, — а у самой в горле словно кость застряла. И не из-за его слов, а из-за того, что перед глазами.       Буквально — она не видела его голым. Только трогала… господиправый.       Но сейчас, зная всё что происходит, осторожно ваткой убирая зелье с его ран, она боялась, что её взгляд соскользнёт чуть выше или ниже. Что уловит и запечатлеет картинку косых паховых мышц или грудных выпуклых пластин…       — Нравится? — будто чувствуя её мысли, он вновь издевался.       — Мне очень нравится, — сказал появившийся Лазаров. Гермиона распрямилась, застывая на месте.       — Прошу прощения, что взяла на себя обязанность в вашей лаборатории…       Мужчина по-доброму улыбнулся, подойдя ближе к ним, и осмотрел повреждения парня.       — Всё в порядке. Ты не перестаешь меня удивлять, мисс Грейнджер! А ты, — он склонил голову, посмотрев на него из-под очков, — удивляешь меня в последний раз своим безрассудством, мистер Малфой! Что с тобой происходит?       Старик прошёл к своему столу и уселся за него, наблюдая за ними со стороны.       — Я просто влюбился, профессор Лазаров, — ответил Драко, глядя прямо на Гермиону. Она поджала губы, чуть не кидая в него вату, которую всё ещё держала в руках. Сумасшедший псих!       — Ох, молодость! — защебетал мужчина, смягчая голос. — Любовь лечит всё!       — Согласен с вами!       Она убьёт его собственными руками. Господи, ну что за человек?       — Я закончила, — сказала Гермиона и палочкой призвала бинты. Потому что уже не может от злости касаться его тела. Она приклеивает повязку и, прищурив глаза, старается спокойно сказать: — Свободен.       Получилось по итогу грубо.

***

      Это случилось в марте…       Во время дня рождения Мари, когда почти все девушки школы собрались в её спальне, которую заранее увеличили магией. Единственный здесь парень — это Никола, чувствовавший себя в своей тарелке в женском общежитии. Именно он пронёс алкоголь в комнату, купив его рядом в городке, когда они ездили на практику в больницу.       Они играли в действие. «Правда» в Дурмстранге никогда не была интересна. В суровом духе студентов жил азарт. И теперь девушки по очереди выполняли задания, закрепляя себя обязывающей магией. Сродни непреложного обета, вот только не смертельно. Если человек не выполнял задание, на его лбу на целую неделю появлялась красная буква «л» — лузер.       Мари только что завершила своё испытание, поменявшись с Николом посохами на две недели. Гермиона знала, что посохи для дурмстранговца — это как волшебная палочка. Личное. И работать с чужим нужно привыкнуть. Но они оба так загорелись этим, что сейчас, сидя на полу, осматривали своё новое оружие.       Гермиона немного выпила, почувствовав, как мышцы в теле расслабляются, как пустела голова. Неужели, чтобы успокоиться, нужно было выпить виски с газированной водой? Ей бы не хотелось стать алкоголичкой, потому что другие способы не помогали.       Она не могла отделаться от мыслей даже во время учёбы. Но теперь… так легко на душе, что она подхватывала общий смех, когда на лбу Катэрины отпечаталась красная буква.       — Я не буду целовать его! — хохотала она, закрывая лоб ладонью. — Он мне как брат!       Гермиона трогала свои щеки. Они болели от того, что она не переставала хохотать. И когда дело дошло до неё, улыбка с лица спала.       — Повтори? — спросила она Катэрину, которая только что дала ей задание.       — Малфой, — сказала подруга. — Поцелуй его.       Смех утих. Все головы повернулись к ней в надежде увидеть реакцию. Но Грейнджер даже от себя не ожидала, что сразу встанет на ноги. Ответ уже был в её голове.       Слышится:       Это всего лишь игра. В конце концов в ней львиная кровь и храбрость.       А на деле:       Хочется… чёрт возьми, хочется.       И второе — это говорящий на ухо демон, склоняющий её к ошибке, которую она совершит. Но как же он громко кричит: «Сделай. Сделай. Сделай».       А ангел молчал, просто удерживал её на последних нитях нервов.       Все десять человек, хихикая, торопились к выходу из школы. Гермиона уже знала, что он на корабле, у Драко должна была закончиться тренировка со студентом. Никола, подхватив её под руку, всё говорил и говорил:       — В щёчку не считается! В губы и смачно, Грейнджер!       Они все остановились на причале, гогоча и шепчась друг с другом, глядя на то, как Гермиона вышла вперёд и по-идиотски пьяно постучала по судну. Тук-тук, чёрт возьми.       Драко, уже в привычной для неё манере, облокотился о борт корабля и смотрел на эту пьяную компанию сверху, чуть улыбаясь, останавливая взгляд на лбу Никола.       — Мерлин, Грейнджер, только не говори, что они заставили тебя играть в эту игру, — а у самого голос дрожал от смеха.       Наверное, действительно со стороны это выглядело так. По-детски и нелепо. Слабоумие и отвага…       — Давай! — шепнул Никола, подталкивая её вперёд.       Гермиона задрала голову. Ей весело. Этот восторженный миг с друзьями просто не оставлял шансов на издёвку.       — Рапунцель, спусти свои волосы, — и чуть ли не давится от этой шутки, которую поймёт здесь только она. Но, видимо, градус разгоряченной компании настолько высок, что девушки позади шипели в кулаки.       Драко одной рукой обхватил канат и прыжком забрался на борт, чтобы спуститься прямо к ней, приземляясь с мягким прыжком.       В лёгкие вполз его парфюм. Жар от его тела. Или ей кажется? Какая разница сейчас…       — Ну и что ты должна сделать? — он сощурил глаза, опираясь плечом о борт корабля, скрещивая руки на груди.       Красивый.       Чёрт возьми, красивый.       Смотреть на него почти больно.       — Ты же не хочешь, чтобы на моём лбу была позорная буква? — шепнула она, чтобы слышал только он. Драко кивнул, выбеляя улыбку. — Тогда нагнись…       — Только не говори, что ты хочешь… — он не договорил.       Поздно.       Под шум аплодисментов Грейнджер притянула парня за шею и, будто бы на всякий случай, пальцами зарылась в его волосы, чтобы не отстранился, и впилась в губы, не дав шанса на размышление. Ни себе, ни ему.       Мир пустел. Грейнджер целовала его губы с открытыми глазами, глядя во внутрь его зрачков. Тёмных, как космос, которые расширялись с максимальной скоростью, когда, боже… его язык ответно впился в её рот.       Пальцы Малфоя вцепились в тонкую ткань кофты на её талии. Прижали ближе к себе, чтобы даже снитч между ними не проскочил.       Воздух застревал в лёгких, царапая горло, без шанса на глубокий вдох. Он целовал так страстно и отчаяно. Так жарко, так хорошо…       Драко опустил руку ей на щеку, чуть запрокидывая её голову, чтобы углубиться. Она не целовала его, а кусала — сейчас уже не от гнева прошлой ненависти, а от злого голодного возбуждения. Потому что она не хотела сравнивать, не хотела думать о прошлых отношениях, но не могла не понимать, что раньше такого не было. Никогда не было…       А ведь это всего один проклятый поцелуй…       — Гермиона, — он отстранился, выдыхая на её влажные губы. — Они ушли…       Грейнджер падала. С небес на землю, осматриваясь по сторонам. Не понимала, как могла не услышать того, что компания покинула их. Оставив одних.       — Я… — она сделала шаг назад, — я пойду…       — Точно? — он повёл улыбку вверх.       Точно. Точно. Точно.       А иначе быть беде.       Иначе он услышит, как часто билось её сердце. Иначе он увидит в её глазах мысли, которые она хотела бы спрятать даже от себя.       А он и не сопротивляется. Лишь облизнул губы, господи, и призвал палочкой трап, чтобы подняться обратно. Но оглянувшись назад, добил её вновь:       — Думал, что однажды поцелую тебя первым… Но даже здесь ты меня перегнала.

***

      Гермиона никогда не грызла ногти. Никогда не позволяла себе этого. Но вот уже неделю не может с собой ничего поделать.       Она ругала себя за всё, что сейчас кружилось в голове. Стоит ли говорить, что поцелуй стал последней каплей, после которой она всё чаще начала думать о Малфое не как о приятеле, студенте или тренере, а как о парне.       Умном, харизматичном, с идиотскими шуточками, которые ей нравились. И о том, каким красивым он был.       Они плыли на практику с группой врачевателей. Драко управлял кораблём на верхней палубе, а Грейнджер делала вид, что слушала профессора, когда сама каждые несколько секунд смотрела на то, как Малфой, широко расставив ноги, стоял у штурвала и прожигал её взглядом в ответ.       Сознание мялось, как пластилин, и лепило из него картинки.       Красочные.       И во всех Гермиона целует Малфоя.       Господи, она сошла с ума. Стала такой же сумасшедшей. Наверняка это передалось ей с поцелуем, как болезнь. Осталось вылечиться, найти лекарство.       А стоит ли лечить это? — вновь голосом демона где-то над ухом.       Грейнджер решила ничего не делать. Осталось доучиться пару месяцев и выпуститься, вернуться обратно в Англию и, возможно, забыть всё…       Или пустить всё на самотёк?       Мерлин. Эти качели её убивают…       И она окончательно сломалась, когда пришла на тренировку. Уже у штурвала, внутри корабля, пыталась сосредоточиться на морском дне. Но единственное дно, которое сейчас ей доступно — это она и желание уйти отсюда побыстрее.       Малфой стоял позади, молча наблюдая за её действиями.       Гермиона закатала рукава серой рубахи, было невыносимо жарко. И, кажется, он это заметил…       Драко подошёл сзади. Он не касался её, но можно было почувствовать его близость. Воздух вокруг наэлектризовывался. Тяжелел. Гермиона дёрнулась, когда её плеч коснулись его руки и поползли к шее, оглаживая…       — Что ты делаешь? — спросила она и хотела добавить «остановись,» но не договорила. Просто не могла, боже.       Малфой не ответил. Перекинул её волосы на спину и пальцами собрал их на затылке, чтобы через мгновение повязать их резинкой в неровный пучок.       — Тебе жарко… — он встал ещё ближе.— Я просто хочу помочь…       Он ей поможет, если сейчас выбросит её за борт, чтобы остудить тело.       — Драко… — сказала она, пытаясь рассмотреть впереди дорогу. — Не надо.       Он хмыкает ей в макушку, делая последний шажок, потому что ближе уже подойти невозможно. Драко вплотную стоит позади неё. Просовывает руки и опускает перчатки ей на кисти. Совсем как в первый раз…       — Тогда останови меня, Грейнджер… Потому что сам я не смогу.       Гермиона шумно втягивает воздух грудью, когда его губы касаются её виска. Адреналин ударял в сердце, в живот и теперь эта горячая, жгучая кровь поднималась вверх, к щекам, собираясь ударить в голову.       Так и произошло. Когда он целует её в изгиб плеча, там, где-то под кожей, разливается лава. Гермиона роняет тихий стон, чуть нагибая голову в бок, чтобы открыть ещё сильнее шею. Если бы он её сейчас укусил — она бы позволила, потому что невозможно больше сопротивляться.       И дело не во внутреннем демоне, который руководил её мыслями, подгоняя к нему, дело в ней самой. Хочется. Грейнджер этого хочется…       — Я разобью твой корабль… — почти прохрипела она. — И мы потонем…       — Тогда я только за, лишь бы ещё раз коснуться твоих губ…       Его голос стал более низким и тихим, будто он шептал ей на ухо.       Его руки поплыли по её предплечьям вверх, огладили спину и спустились к талии. Он обнял её поперёк и резко притянул к себе, давя пахом на её бедра вперёд.       Это хуже непростительного. Это смертельно. Это в рай на полной скорости.       Драко дёрнул за рычаг, останавливая корабль в нескольких сотнях метров от берега на глубине километра. Они здесь одни. Заперты. Накрыты толщей воды, которая может раздавить тела за несколько секунд.       Он повернул её к себе, глядя пьяными глазами, и облизнул губы, глядя на неё. Он голоден. Грейнджер тоже.       У Гермионы всё плыло перед глазами.       — Я всё ещё твой тренер, — он улыбнулся, прикусывая клыком нижнюю губу. Господи… — Ты должна слушаться меня.       — Это превышение полномочий, мистер Малфой… — она не понимала, что несёт.       Драко большим пальцем коснулся её губы. Обвёл, ведя его к скуле.       — Я тебе однажды сказал, что если пристану, то это надолго… Так вот, Грейнджер, кажется, это у меня навсегда.       Она сделала последний глоток воздуха, и они на полной скорости врезались друг в друга поцелуем. Он вжал её в штурвал и продолжал целовать с тем же отчаянием, что и она. Малфой был таким, каким она представляла его в своих навязчивых, мучительных фантазиях. Горячим и властным, и пах он по-особенному для неё — морем и кораблём.       Он поднял её за бёдра, усаживая на свою талию, не прерывая поцелуй. Гермиона лишь по звуку открывающейся двери поняла, что они перемещаются. А после — удар о мягкую поверхность. Он просто её швырнул на кровать, оставаясь перед ней, расстегивая ремешки на рубашке. Даже не снимая перчатки.       Ей нравится. Блядскийбоже, нравится наблюдать из-под полуопущенных ресниц, как его ломает, как он дышит и как вздымается его грудь, когда Драко стягивал рубаху через голову.       Они встретились взглядами. Лихорадочное желание Малфоя передавалось ей.       Он опустил одно колено на кровать, предварительно успев скинуть с себя сапоги, провёл рукой по её бедру, к паху, и сильно вжал прямо в промежность, вырывая гортанный хрип, когда почувствовал насколько там жарко. Гермиона застонала, запрокидывая голову назад, ещё больше разводя ноги в стороны, позволяя мучать её через одежду.       Он давил пальцами, тёр, глядя на то, как ей нравится.       Грейнджер повела взгляд вбок, прямо на штаны Драко, через серую ткань которых виднелся выпирающий вставший член. Драко взял её руку, скрипнув перчаткой, и приложил ладонью прямо к эрекции, закатывая глаза, когда она сжала его.       — Блять… — он прикрыл глаза, кусая губы, увеличивая темп их обоюдного петтинга. Сжимал своей рукой её, направляя.       Это неуправляемый занос.       Её кренило влево. Гермиона не выдержала и привстала, чтобы наконец избавиться от одежды. Шорох ткани, стук упавших сапог, которые он помог с неё стянуть. И потом…       Потом вновь его холод в глазах, нависающий над ней. Драко лёг на неё, поставив руки по бокам от её головы, целуя шею, кусая выпирающие косточки на ключицах, спускаясь ниже к груди.       Грейнджер шипела, когда он надавливал на возбужденные соски. Стонала и скулила, тёрлась о него, как кошка, размазывая смазку по его животу.       Её будто бы оглушило, она не успевала ничего понять. Внизу живота тянуло, разливалось. И как же до одури сильно она хотела, чтобы Малфой в неё вошёл. Но он растягивал время. Растягивал пальцами её, надавливая на клитор, подгоняя к разрядке.       — Драко… не могу больше… пожалуйста…       Но он её не слышал, целовал живот, спускаясь все ниже. Прикусывал, облизывал тазовые косточки, от чего у неё сжимались все внутренности, и когда горячий, скользкий язык первый раз прошёлся по клитору, Грейнджер застонала в голос, ломая его до хрипоты.       Вцепилась пальцами в волосы Драко прямо за его пучок на затылке. Слышала, как он зарычал, продолжая лизать, помогая пальцами. Рон никогда такого не делал… Боже, никогда.       Эти мокрые звуки, его слюна, скатывающаяся по заднице вниз, просто стали последней точкой. Грейнджер выгнулась, сомкнув ноги, зажимая его голову, чувствуя, как оргазм разливается по кончикам пальцев ног и стремится вверх, до головы. Драко не остановился. Он лишь замер, ощущая, как его пальцы сжимают мышцы, чтобы в конце повернуть голову и оставить поцелуй прямо на её бедре. Как точку.       Драко выпрямился, взявшись руками за её колени, медленно расставляя их в стороны. Грейнджер, запыхавшись, смотрела на то, как он стиснул пальцами свой член, сделав несколько сокращений. Головка блестела от смазки, когда он большим пальцем стёр её, не сводя с Грейнджер глаз.       Боже. Всё это было невообразимо.       Его чуть ли не трясло. Гермиона видела, как он еле сдерживался. Малфой, поставив одну руку, склонился над ней, а второй приставил член ко входу, вводя его на половину, смотря за её реакцией. Но Грейнджер сама сделала всё остальное. Вскинула бёдра и приподняла ноги, прижимая его к себе.       Она едва ли не задохнулась от первого сильного толчка, прижимая его всё ближе к себе, пока Драко набирал скорость, хрипло простонав ей прямо в губы. Кусая её. Гермиона цеплялась пальцами за его плечи и спину, ощущая член в себе и ещё жаркую негу от недавнего оргазма. Ей было невыносимо приятно наблюдать, как он над ней вдалбливался с большой скоростью. С оттяжкой. То замедляясь, то ускоряясь.       Малфой просунул руку между подушкой и её шеей, оставшись стоять на локте, когда второй рукой сжимал её грудь. И сейчас, стиснутая в его объятиях, Гермиона бы даже не заметила, что он что-то ей сломал, настолько сильно она хотела этого — чувствовать себя в этих руках, слышать его хриплое дыхание, быть вдавленной его телом.       Они приняли друг друга без остатка.       На этом дне.       Драко резко распрямился, запрокидывая голову, сводя брови к переносице, и вышел из неё, чтобы рукой помочь себе кончить прямо на её живот.       Позже он встал с кровати, стянул со стула полотенце и стёр сперму с её живота. Лёг рядом и палочкой призвал меховое пальто, укрывая их обоих.       Гермионе не хотелось говорить. Драко также молчал. Она уткнулась носом в его грудь, чувствуя, как мерно бьётся его сердце, как вдруг её плечо что-то кольнуло. Она потянулась рукой, чтобы убрать это, как вдруг поняла, что на внутренней стороне пальто приколота какая-то пуговица с кривой формой.       Грейнджер легла на спину, улыбаясь от того, что Драко дул ей в лицо, привлекая внимание. Она чуть отогнула пальто, как вдруг застыла…       — Я её сохранил, — сказал он, снимая брошь дракона с меха. — Ты кинула в меня свёрток тогда. И я его ни разу не снимал. Он всегда со мной.       — Я совсем забыла про это, — воспоминания больше не ранили. Она присмотрелась к дракону и поняла. — Это же… хвосторогий дракон?       — Я назвал этот корабль в честь него.       Жизнь невероятная штука, порой приносящая столько боли и слёз, но полностью воздающая хорошее в двойном объёме. Просто нужно научиться ждать. Научиться расставлять приоритеты и прощать.       Драко взмахом палочки сделал прозрачной стену каюты корабля. Так они и лежали, глядя на тёмное море, проплывающих рыб и тихо обсуждая простые темы. Для них «всё сначала» началось именно сейчас…