Тень города

– Я путешествую в Новый мир с помощью моей кареты, как ты понимаешь. Карета не остается на месте, а перемещается вместе со всеми, кто в ней находится – я проверял сначала на Джоне, а теперь и ты перешла в наш старый-недобрый тысяча восемьсот двадцать третий столь же легко. Но сам я могу перемещаться и без кареты, разумеется. Хотя это нежелательно. В прошлый раз меня случайно выбросило прямо на ту ужасную дорогу… – Альберта заметно чуть передёрнуло от болезненных воспоминаний, но мужчина пересилил себя и улыбнулся слушавшей его Сильвии. – Спасибо, что спасла тогда. – А, пустяки, – весело махнула рукой девушка. – И не таких спасала. Позапрошлой зимой папа смастерил около нашего дома ледяные фигуры, – у него это неплохо получается, – и, когда приехали мамины родственники, вот тогда-то внушительных размеров «рыцарь», стоявший прямо у входа, неожиданно покачнулся, нацелив ледяную пику точнехонько в спину крикливого бабушкиного мопса, словно тот был поросенком. Только благодаря мне «поросенок» не оказался нанизанным на вертел – не знаю, как у меня это получилось, папа в шутку говорит, что замедлил время, но, как нельзя кстати споткнувшись и умудрившись проехаться по льду, мне удалось сбить на своём пути мопса, а пика «рыцаря» в результате прошила мне куртку, уцепившись за капюшон, но никому живому не навредила. – Не может быть, – неожиданно раздался за их спинами голос Эльзы, и оба вздрогнули, не досмеявшись. – Вы хороший рассказчик, Сильвио, как только Вы побываете на каком-нибудь светском приеме, ручаюсь, в нашем городе Вы будете нарасхват. Силь и Альберт переглянулись. – И давно Вы с Льюисом подслушиваете? – недовольно оглядел вошедших Мэтьюрин, но, смягчившись, привстал, пропуская Эльзу с дымящимся подносом в руках, а также следовавшего за ней слугу, который нес пирожные, в просторную гостиную, где они с Силь расположились в ожидании обещанного ночного чаепития. Какое-то время комната полнилась переливами звонов посуды и шелестящими звуками льющейся, уже поверх налитых в чашки густых сливок, крепкой заварки. Серебрящиеся сединой завитые бакенбарды старика Лью, неспешно разливавшего чай, как казалось Силь, вот-вот растают в густых клубах возносящегося к потолку белесого пара. Но этого не произошло, и старик, ничуть не изменившись в лице, молча покинул просторную комнату. – Итак, Сильвио, выходит, Вы уехали от семьи прямо в праздники? Ах, зачем господин Альберт столь жесток, что увёз Вас из дома именно сейчас! Альберт чуть не поперхнулся наскоро закинутым в рот эклером. – Называйте меня просто «Силь», Эльза, – непринужденно ответила девушка, не глядя похлопывая Мэтьюрина по спине, отчего тот стал еще больше кашлять. – Альберт не забирал меня насильно. Я сама... самостоятельный человек, мне уже двадцать. Необязательно проводить сочельник с родителями. Мне гораздо веселее здесь, с Альбертом. Эльза понимающе кивнула, подумав о чем-то своем. – Прошу Вас, продолжайте рассказ, – проговорила она, поднеся чашку к губам, но так и не отхлебнув. Из-за золоченой каёмки выглядывали теперь только большие голубые глаза. – Что было дальше? – Да, собственно, это вся история… – Силь пожала плечами, рассеянно помешивая чай ложкой. – С тех пор папа больше не мастерит фигур на Рождество. Травмоопасно. Вместо этого они с мамой как правило следят, чтобы мой дядя случайно не навернулся, пока ходит по крышам. Альберт хотел было запить неудачный эклер чаем, но вовремя остановил сам себя – поперхнуться на сей раз чаем было бы явно более болезненно. – Ходит по крышам? Зачем? – Эльза была удивлена не меньше и, предвкушая еще более интересную историю, против этикета даже наклонилась над столом, вглядываясь в лицо Силь. Альберт, боясь, что Сильвиа, чего доброго, наговорит лишнего и успеет в первый же вечер прослыть сумасшедшей не хуже него, стал посылать ей выразительные знаки прямо под столом – легонько пнув ботинок Силь своим каблуком. Но, к сожалению, промахнулся. – Ай! – живо взвизгнула Эльза, тут же заглядывая под свисающую до самого пола шелковую скатерть и затем бросая Альберту донельзя обиженный взгляд. Ей живо вспомнилось, как не далее, как на прошлой неделе, Мэтьюрин столь же нахально наступил на ногу кому-то из гостей мадам Леклер, желавшему слушать наскучившую Альберту музыку. И, как там, так и сейчас Альберт вовсе не собирался извиняться. Силь же тем временем допивала свою порцию чая и преспокойно продолжала, не обращая внимания на них обоих: – Ну, вы же знаете, как это бывает в сочельник: в доме собирается вся семья, приезжают даже самые дальние и самые забытые родственники, бывшие жены и так далее. У нас, правда, в роли бывших жён выступает мой крестный, дядя Отто – бывший мамин жених. Ну и, как подобает отвергнутому, он всякий раз пытается перещеголять папу: залезает на крышу, чтобы водрузить сверху искусственный снег и зажечь огни, а один раз ему пришло в голову запустить в каминную трубу букет шикарных алых роз и таким образом преподнести их моей маме… вышло довольно плачевно: розы не только обуглились, но ещё и всю гостиную заволокло дымом из камина. Но дядя упрямый и не перестаёт пытаться творить чудеса техники. - Силь, ты несешь откровенную чушь. Похоже, езда в моей карете всё же как-то повлияла на тебя. Мне нужно срочно вписать в мой доклад возможный побочный эффект: болтливость, – Альберт резко поднялся из-за стола, но на полпути к двери остановился и подозрительно принюхался. Вернувшись к столу, Мэтьюрин беспардонно сунул нос в опустевшую чашку Силь и чему-то усмехнулся. Между тем болтливость Сильвии, кажется, внезапно сошла на нет: девушка уснула, уронив голову на плечо опешившей Эльзы. – Не пугайтесь, – велел Альберт, аккуратно приподнимая отяжелевшую голову Силь и высвобождая Эльзу. – Виноват чай. Вы, может, и не заметили, Эльза, но уж я-то знаю своего старого слугу: Льюис вместо горячего молока разлил по чашкам сливочный ликёр. Вот ведь старый негодяй! Очевидно, хотел нам угодить, а в результате… бедняжка без чувств. – Возможно, он никогда раньше не пил спиртного? – предположила Эльза, аккуратно отодвигая свой стул и привставая вслед за Альбертом. Но тот вдруг резко воспротивился: – Сядьте. Ждите меня здесь. Затем бережно поднял Силь на руки, чтобы отнести на второй этаж, в гостевую спальню. Эльза почувствовала, как участилось сердцебиение. Что будет дальше? Почему Альберт велел ей оставаться? Но уже вскоре ее измышления были прерваны: острый профиль Мэтьюрина вновь показался в дверном проёме гостиной. – Эльза, – мягко позвал он, и девушка вновь затрепетала от шелестящего в тишине звука его голоса. Альберт улыбнулся, привычно глядя сверху вниз: – Пойдемте. Я провожу Вас домой. *** Их шаги с размеренным хрустом рисовали темную дорожку на свежем ночном снегу. До дома Эльзы оставалось всего каких-то десять шагов, но оба, казалось, не торопились, каждый думал о чем-то своем. – Люблю Лондон, – неожиданно даже для себя проговорила Эльза. Ей хотелось хоть чем-то нарушить эту хрусткую тишину ночи. – Лучший город земли. – Это, я бы сказал, совсем и не город даже, – напыщенно ответил Альберт, не глядя на Эльзу, а гипнотизируя взглядом одну точку впереди себя. – То, что мы сейчас видим – лишь тень города. Серая, бесцветная тень. – Как Вы можете так говорить про город, в котором родились? – в неожиданном возмущении воскликнула Эльза. – Да что там, даже я искренне люблю его, хоть я родом из Германии. Но за эти годы Лондон успел стать мне домом. – Однако он никогда не был домом для меня, – резко оборвал ее Альберт. – Мой город находится совсем в другом месте... видела бы ты настоящий Лондон!.. – Я помню, Вы говорили мне об этом, – осторожно подхватила Эльза, глядя себе под ноги. – И я почти готова поверить. Когда вчера Вы так внезапно исчезли... я уж было поверила, что Вы сбежали в этот «город будущего»... но теперь, когда я знаю, что Вы всего-то лишь ездили к брату, то... Она вынуждена была замолчать, видя, что Альберт резко развернулся на каблуках и ушел, не дослушав. – Мэтьюрин! – крикнула ему вслед девушка, топнув ножкой, сама от себя не ожидая подобной вульгарности. Мужчина остановился, удивленный, и оглянулся вполоборота, углубив обе руки в карманы. Даже издали было видно его скептически выгнутую бровь. «О чем нам с тобой говорить, неверующая?» - так и читалось в его взгляде. Пару раз сжав и разжав пальцы в кулачки, Эльза наконец собралась с силами и спокойным, уверенным тоном проговорила, – так, чтобы Мэтьюрину было слышно каждое слово, но и не крича на него больше. – Завтра среда. Мне помнится, госпожа Леклер принимает гостей по средам. Вы ведь на прошлой неделе имели неосторожность пригласить меня к ней, не так ли, господин Мэтьюрин? – В самом деле? – наигранно и немного нервно рассмеявшись, бросил в ответ Альберт, глянув в сторону. – В самом деле, – твердо напомнила девушка. – До завтра, господин Альберт. Увидимся там. И Альберту не оставалось ничего более, кроме как созерцать гордую осанку покидавшей его немки.