Испытание на прочность

      — И вот поэтому поводу, я решил прийти к тебе. Вот вы вроде обе женщины. Ты должна её понимать. Да и вчера ты там тоже была… — пробормотал Гейзенберг, уставившись в деревянный стол.       — БЕЗОБРАЗИЕ! ВЛАМЫВАТЬСЯ В ЧУЖОЙ ДОМ И ЕЩЁ ЧТО-ТО ТРЕБОВАТЬ! ПОЗОР! ПОЗОР! — послышался в ответ раздражённый противный голосок.       — Донна… Разговаривай со мной, как обычный человек, или я сломаю твою грёбанную куклу пополам!       Сжавшаяся от страха девушка, сидевшая напротив него, выглядела явно напряжённой. Её же старенькая кукла в свадебном платье, визжавшая до этого на протяжении всего рассказа Карла, резко замолчала, испуганно уставившись на их неожиданного нарушителя покоя. Слишком неожиданного для этих мест…       Всё ведь могло случиться совершенно по-другому. Мужчина сразу после разговора с Сальваторе собирался пойти домой. И, на удивление, он действительно дошёл до своей фабрики в целости и сохранности, лишь пару раз споткнувшись на дороге, не увидев в кромешной темноте камешек, случайно попавшийся под ноги инженера. На фабрике за время отсутствия Карла почти ничего не поменялось. Солдаты были в ценности и сохранности, приборы были в отличном состоянии, да и пыли как не было, так и не осталось в данный момент. Можно было спокойно завалиться спать к себе, но…       Но картина опечаленной Альсины и слова Моро… Гейзенберг и сам не понимал, что с ним происходит. В начале он даже и не хотел разбираться, что за причина тронула его душу, заставив размышлять на такие темы, о которых бы он, если бы не этот случай, даже не задумался бы. Но что случилось, то случилось. Теперь же наглого инженера преследовало беспокойство за состояние аристократки. Мужчина действительно был поражён, что его волнует самочувствие дамы, которую до этого он терпеть не мог. С чего вдруг в его душе произошли такие перемены? Из-за того, что он увидел другую сторону характера Димитреску? Или же замок действительно повлиял на него настолько сильно? Ведь Альсина не была просто огромной надменной сукой. Она была огромной надменной сукой, которая любит читать романтические истории, заботится о своих дочерях и… Грустит?! Карл никогда не грустил — ему было банально не до этого. Он работал, причём работал постоянно. Работа была и его обыденной деятельностью, и хобби, и банальным способом отдохнуть. Остальные же лорды, в его понимании, занимались сплошной ерундой. Сальваторе колол потихоньку заканчивающихся жителей деревни, превращая их в огромных собакоподобных тварей, Донна всё время клепала кукол, будто бы они кому-то кроме неё самой были нужны, а Альсина… Карл считал, что аристократы вообще ничего полезного не делают. Наверное, он даже был прав, ведь уборкой её замка занималась толпа слуг. Хотя в этот раз их заменял он…       В таком случае Димитреску должна была грустить от безделья. Но обычно она выглядела скучающей, но ни в коем случае не печальной. Причём печальной она стала от его слов, он прекрасно это понимал. Но что же за слова заставили её печалиться тогда в её покоях, и главное — почему очередное его ругательство довело её до слёз. С абсолютным равнодушием она выслушивала все его противные обзывательства до этого, а в этот раз они задели её так сильно. Настолько сильно, что она заставила пройти его через все испытания. Испытания, которые он провалил…       Хандра и апатия напали на инженера, из-за чего его любимая деятельность пошла наперекосяк. Попытка распределить провода в его новом солдате лишь ещё больше запутала их. Осознав, что работать в таком состоянии он не сможет, Гейзенберг решил, что утро вечера мудренее и пошёл спать. В этот раз даже Штурм почти что не шумел своим двигателем, так что с этим не должно было возникнуть проблем. Однако они возникли — размышления о состоянии вампирши не давали бедному инженеру окунуться в мир снов. Как бы Карл не вертелся в кровати, как бы он не укутывался в грязное одеяло, как бы он не пытался думать о чём-нибудь другом — абсолютно все попытки приходили к полному провалу. Опечаленное личико Альсины не уходило из головы, заставляя наглого мужчину страдать ещё больше.       Что это были за эмоции? Что он чувствовал? Почему это начало происходить с ним именно сейчас? Почему он чувствовал себя… виноватым? Карл просто не мог понять, что он испытывал. Высшие силы словно решили поиздеваться над ним после его неудачи, заставляя беспокоиться из-за человека, с которым у него была взаимная неприязнь… Но была ли она на самом деле? Если такой мерзкий человек, как она, была такой хорошей для других, то у неё могли бы быть и другие черты характера… А может даже и целые скелеты в шкафу…       Должно было быть какое-нибудь средство, которое заставит его забыться… И средство нашлось. Несколько бутылок рома, купленных «на всякий случай» у Герцога, стояли всё на том же месте. Содержимое бутылей почти сразу же ушло внутрь мужчины. По расчётам Карла алкоголь должен был помочь ему быстро забыться или, в худшем случае, вырубить его. Спирт всё-таки сделал своё дело, отправив Гейзнберга в очередное приключение… Правда не в царство Морфея…       Пьяный инженер не мог сам разгадать загадку характера Димитреску, значит с этим должен был помочь кто-нибудь другой. Альсина сама ему явно ничего не скажет, а возвращаться в сырую и прогнившую обитель Моро у него не было никакого желания. Да и что бы мог знать этот уродец об аристократке… Оставалась лишь кукловодчица Донна, которая почти никогда не говорила. Её мысли озвучивала лишь старая кукла Энджи, рассказывающая их таким раздражительным голосом, что Гейнзенберг пару раз пытался сбить её голову метко брошенным камнем. Правда игрушка всегда ловко спасалась от приближающегося камушка, тут же начиная негодовать.       Примет ли его Донна в своём доме или нет — Карла совершенно не волновало. Нацепив на себя респиратор времён второй мировой, он тут же направился в сторону проживания лорда, крепко сжимая ещё одну бутылку рома в руках. Через получаса блуждания в темноте, он наконец-то дошёл до дома Беневиенто, почти сразу громко постучавшись в дверь. Гейзенбергу, естественно, никто не ответил — время было позднее, однако опьяневший мозг Карла не сообразил, что кукловодчица спала, поэтому тот повторил своё действие настойчиво… Настолько настойчиво, что буквально выломал дверь, рухнув вместе с ней на порог дома…       Визжала Донна настолько громко, что инженер отчасти протрезвел. Не каждую же ночь ты просыпаешься от того, что в твою комнату врывается пьяный мужчина, громко кричавший твоё имя. К её крику тут же прибавился вопль Энджи, лежавшей по соседству, благодаря которому состояние опьянения полностью улетучилось с Карла. Почти сразу же он понял нелепость ситуации, тут же постаравшись извиниться за такое неожиданное прибытие. Взор Гейзенберга тут же остановился на лице Беневиенто, которое до этого он никогда не видел. Женщина почти всегда была одета в траурный наряд и постоянно закрывало своё лицо вуалью. Причины, как оказалось, были. Вместо одного из её глаз располагался один сплошной нарост, отчасти напоминавший каду. Несмотря на это у девушки было действительно милое личико. Странно, что вместо того, чтобы скрыть лишь один глаз, она полностью скрывала его…       Почти сразу же кукла в свадебном платье выставила инженера из спальни своей хозяйки, но, несмотря на это, Гейзенберг остался один совсем ненадолго. В доме Донны было много кукол. Возможно даже слишком много. И всё это могло бы просто уйти из внимания инженера, если бы все они с любопытством не осматривали его в данный момент. В один момент Карл даже побоялся, что респиратор не спасает его от химического вещества, вырабатываемого девушкой, однако тут же вспомнил, что кукловодчица поделила своего каду на всех своих игрушечных отродий.       Вскоре из спальни вышла и сама Донна, вновь одетая в тот же траурный наряд. Карлу тут же захотелось поинтересоваться, есть ли у Беневиенто другая одежда, но тут же дал себе знать, что это будет плохой идеей. Как никак, а сюда он пришёл за помощью. А если вести себя непотребно, то и помогать тебе не будут даже под угрозами… Впрочем, его появление в такой поздний час тоже было не лучшим решением… Но раз уж он оказался тут…       Почти целый час он рассказывал девушке о случившемся с ним событии, пересказав ей всё, начиная от пробуждения в библиотеке замка Димитреску и заканчивая его возвращением домой от Моро. Всё это время Беневиенто молчала, напряжённо перебирая пальцы. Её же кукла, в отличие от неё самой, постоянно перебивала Карла, напоминая ему о том, что он вторгся в их жилище лишь из-за каких-то переживаний. В один момент игрушка даже начала перечислять всё плохое, что он когда-либо сделал её хозяйке, из-за чего Донна сжалась ещё сильнее. Карл прекрасно понимал, что кукла управляется кукловодчицей и всё то, что она говорит, было лишь передачей мыслей самой девушки. Что ж, его мысли про то, что все лорды его терпеть не могут, медленно подтверждались…       — МЕНЯ? СЛОМАЕШЬ?! — испуганно закричала Энджи, тут же попятившись назад, отодвигаясь от страшного лорда. Однако стол довольно быстро кончился под ногами игрушки, из-за чего кукла тут же упала вниз, подвергшись силам гравитации. Донна тут же испуганно охнула, резко бросившись к бедной игрушке.       — РУКА! РУКА! РУКА! — тут же завизжала Энджи, вытаращившись на отвалившуюся от тела конечность. Беневиенто почти сразу же попыталась присоединить конечность обратно, однако ничего путного из этого не вышло. Кукла продолжала своё адское визжание, напугано смотря на свою руку, которую без какого-либо успеха пыталась присоединить её хозяйка.       — Так! Дай сюда! — буркнул Карл, тут же вставая из-за стола и направляясь в сторону девушки. Донна попыталась сказать что-то против, однако Гейзенберг быстро выхватил поломанную игрушку и за пару движений присоединил руку Энджи на то же место. Напуганная игрушка лишь молча уставилась на мужчину, начав хлопать глазками. Хозяйка её, видимо, поступила точно также, однако видно это не было, так как её личико скрывала тёмная вуаль.       — Всегда пожалуйста… — проворчал в ответ инженер, поставив заткнувшуюся куклу на стол, после чего вернулся за своё родное место.       — Спасибо! — тут же выдала Энджи.       — Ну так вот… Я ни черта не понимаю, что со мной происхо…       — Мы это уже слышали! Тебя мучают злые мысли о том, что ты поступил не так, после того, как обозвал Димитреску! — перебила его игрушка.       — Донна… Говори, пожалуйста сама… Не через куклу. Тебе так сложно? — недовольно прорычал Гейзенберг злобно уставившись на напуганную кукловодчицу.       — Я… ну… ты… Вы… Наверное…       — Чёрт подери, общайся лучше через эту долбанную куклу… — тихо пробубнил мужчина.       — Я НЕ ДОЛБАННАЯ! — тут же воскликнула Энджи, недовольно топнув ножкой.       — А кто же тут, кроме тебя, долбанный?       — ТЫ ДОЛБАННЫЙ! ТЫ! ТЫ ЭГОИСТ И ХАМ! НЕ УДИВИТЕЛЬНО, ЧТО ДИМИТРЕСКУ ЗАХОТЕЛА ТЕБЯ ПРОУЧИТЬ! — продолжила кричать кукла. Иногда Карлу казалось, что внутрь этой игрушки был вставлен огромный электронный рупор, увеличивавший громкость её голоса раз в пять. А может и в десять…       — Ну мне это уже и без тебя сказали, рухлядь…       — Я? РУХЛЯДЬ! САМ ТАКОЙ! ЖЕЛЕЗЯКА ХОДЯЧАЯ! БЕ! — Энджи недовольно отвернулась от Гейзенберга, сложив руки на груди.       — В любом случае… Чудо прямоходящее. Что мне делать? Ты женщина, ты должна знать!       — Я? Я не просто женщина! Я, между прочим, дама! — возмущённо ответила ему кукла, оставаясь в том же положении. Правда теперь она медленно постукивала ножкой, явно от недовольства. Донна же в это время продолжала смущённо сидеть на стуле. Её навыкам управления куклами действительно можно было позавидовать. Но характеры для своих подопечных она явно подобрала не лучшие. Хотя Энджи вела себя прямо как маленькая девочка… Что ж, роль капризной девицы…       — Дама? А выглядишь, как господин… — проворчал Карл, уставившись на игрушку, однако краем глаза всё-таки поглядывал на Беневиенто.       — ХВАТИТ МЕНЯ ОБЗЫВАТЬ! — обиженно воскликнула игрушка, обернувшись в сторону мужчины. — ТЫ СЮДА ПРИШЁЛ ЗА ПОМОЩЬЮ, А ВЕДЁШЬ СЕБЯ, КАК СВИНЬЯ! ОТВРАТИТЕЛЬНО! ОТВРАТИТЕЛЬНО! ОТВРАТИТЕЛЬНО!       Карл не был мастером психологии, однако прекрасно заметил, что кукловодчица, во время безумных выкриков куклы, напрягалась куда сильнее чем обычно. Скорее всего вуаль скрывала не только уродство одного из её глаз, но и её эмоции, во время её попыток управлять своими подопечными. Правда на фоне их она казалась куда более не живой, чем куклы.       — Ну… Я виноват. Что поделать.       — ВОРВАЛСЯ К НАМ В ДОМ В ЧЕТЫРЕ ЧАСА НОЧИ! НАПУГАЛ В СОБСТВЕННОЙ КОМНАТЕ! ТАК ЕЩЁ И ОБЗЫВАЕШЬСЯ! И ПРИ ЭТОМ, ох… — Энджи наигранно схватилась за грудь. — Ох… ТЫ ЕЩЁ И ПРОСИШЬ ТЕБЕ ПОМОЧЬ! ТЫ ОТВРАТИТЕЛЕН!       — Это весь твой вердикт, декорация для представления? — пробормотал Карл.       — ДА!       — Может тогда расскажешь, как мне всё это надо было сделать, чтобы не разгневать такую особу, как ты. Ну и твою хозяйку тоже!       — Значит так! — игрушка стала в задумчивую позу, начав чесать свою голову. — Во-первых, ты должен был прийти утром! И обяза-а-а-ательно не пьяным!       — Ага… Ну это я понял. Ещё что?       — Ты… Ты не должен нас обзывать! Тем более просто так!       — Так я просто так обзываю? Мне казалось по делу! — задумчиво пробурчал мужчина.       — Знаешь! Это очень-очень-очень обидно!       Гейзенберг решил не отвечать кукле и её хозяйке, что ради этого он и пускает эти остроты в их сторону. Во всяком случае, у него это хорошо получалось. Как минимум с Донной…       — И главное! СА-А-А-АМОЕ ГЛАВНОЕ! Ты! Именно ты! Извинись! — Энджи тыкнула пальчиком в инженера.       — То есть… Извиниться? За что?.. За правду? — недоумённо переспросил Карл.       — Может быть ты и считаешь это правдой… НО ТЫ ГОВОРИШЬ ЭТО ПЛОХИМИ СЛОВАМИ! И НАМ ОТ ЭТОГО БОЛЬНО! МОЖЕТ МЫ И ВИНОВАТЫ, НО НЕЛЬЗЯ БЫ ЭТО БЫЛО БЫ ГОВОРИТЬ В МЕНЕЕ ГРУБОЙ ФОРМЕ? — старая игрушка что есть силы пыталась сорвать отсутствующие у неё голосовые связки, недовольно уставившись на неожиданного гостя, потревожившего их спокойствие.       — То есть… Моя правда сильно вас задевает, верно? И я должен преподносить её в другой форме, чтобы вас не обидеть?       — ТЫ И ТАК ОБИЖАЕШЬ НАС С САЛЬВАТОРЕ! А СЕГОДНЯ И АЛЬСИНУ ОБИДЕЛ! ЧТОБЫ ТАКОЕ СКАЗАТЬ… ЖЕНЩИНЕ!.. ОСКОРБИТЕЛЬНО! ОСКОРБИТЕЛЬНО! ОСКОРБИТЕЛЬНО!       Инженер задумался. Те слова, которые он сказал вчера аристократке, действительно были перебором. Неудивительно, что Димитреску сорвалась и устроила всё это… А ведь он даже не извинился: ни тогда в подземной церкви, ни там в её покоях. Но заслуживала ли она извинений? Скорее всего дама ненавидела Гейзенберга с той же силой, что и он её. Какой смысл тогда извиняться перед своим врагом? Не будет ли это проявлением слабости? Не будет ли это его поражением?.. Но в то же время её печальное лицо…       — Мне нужно перед ней извиниться… — тихо пробормотал Карл, вновь уставившись в стол.       — НУ ВОТ! НАКОНЕЦ ТВОЯ ГОЛОВУШКА НАЧАЛА СООБРАЖАТЬ! — воскликнула Энджи, подняв руки вверх. Однако мужчина уже не видел этого жеста. Ухватив свою недопитую бутылку рома, мужчина встал из-за стола и направился к выходу из особняка Беневиенто. Конечно, он не получил ответа на вопрос: почему ему мучают эти треклятые чувства. С долбанной куклой невозможно было разговаривать, а с её немногословной хозяйкой тем более. Карл бы мог понять это и раньше, даже не доходя до этого одинокого убежища десятка игрушек, однако алкоголь слишком сильно повлиял на мозг. Что ж, стоило меньше пить.       Гейзенберг приостановился около выхода из дома, обернувшись в сторону её хозяйки.       — Спасибо… — тихо буркнул он.       — НУ ОТЛИЧНО! КОГДА ЗАХОТЕЛ — ПРИШЁЛ, КОГДА ЗАХОТЕЛ — УШЁЛ! МЫ ТО ПОСПАТЬ СМОЖЕМ?! — недовольно взвизгнула куколка.       — И да… Донна. У тебя милый носик… Живи с этим. — пробормотал мужчина, тихо открывая дверь и выходя на улицу.       — ЧТО ТЫ ХОЧЕШЬ ЭТИМ СКАЗАТЬ, НА…       Карл уже не слышал того, что было сказано в ответ говорящей игрушкой. Будь он в обычном состоянии, он бы точно порадовался своей смущающей колкости, всё-таки имевшей долю правды: личико Донны было единственной милой вещью в этом забытом Богом особняке. Но инженеру сейчас было явно не до этого. Перед Альсиной обязательно надо было извиниться, причём чем раньше, тем лучше. Мало ли, что может случиться с опечаленной вампиршей. Повторного бы похищения он точно не вынес. Да и её взгляда…       Не того пренебрежительного взора, которым она одаривала его при встрече. Не того яростного звериного взгляда, которым она сверлила Гейзенберга после очередной колкости… А тех опечаленных глаз, в которых словно была собрана вся грусть и тоска всего мира. Ведь не могли же лишь его ужасные шутки довести её до такого состояния? Почему он вообще до сих пор размышляет об этом? Ведь за пару минут до встречи с ней, ему было совершенно плевать на неё, её дочерей, её замок, вообще на всё. А теперь его мучают непонятные мысли, витающие лишь вокруг одного персонажа — Альсины Димитреску, гигантской суки, не оставлявшей его даже сейчас. Красивая надменная аристократка с острым языком и большим авторитетом. Ненавидел ли он её?.. Раньше — определённо да… А сейчас?!..       Это не имело смысла. Уж лучше бы она смотрела на него как раньше — злобно, агрессивно, словно пыталась сжечь его на том же месте, но лишь бы не опечаленно, не разочарованно. Перед ней стоило извиниться… Может именно это и поднимет ей настроение?.. …       Увидел бы себя сейчас Карл со стороны, определённо повалился бы на землю с хохотом.       Его попытка проникнуть в замок Димитреску законным путём полностью провалилась: на его стук в дверь в этот раз никто не ответил. За стенами, однако, послышалось тихое знакомое жужжание, заставившее Гейзенберга легко вздрогнуть, но довольно быстро прекратилось. Открывать инженеру никто явно не собирался. На этом вполне себе можно было закончить, однако Карл не привык сдаваться при первой неудаче…       Самодельная кирка вновь вонзилась в старинную стену замка, которую действительно можно было сравнить с огромной скалой. Гейзенберг медленно, но верно забирался на одну из башен, не позволяя себе упасть благодаря парочке собранных за пару минут инструментов. Будь он обычным человеком, даже с таким набором бы он не смог забраться даже самую маленькую из башен. Но Карл не был обычным человеком: металла в его инструментах было хоть отбавляй, что позволяло ему спокойно удерживаться на отвесной поверхности, вцепившись в пару кирок своими руками. Скалолаз из него был такой же, как и кулинар — непутёвый, однако быстро обучаемый. Уже скоро мужчина очень ловко стал подниматься по стене кровавого дворца, стремясь попасть в окно одной из остроконечных башен. Там же ему оставалось лишь найти Димитреску и извиниться перед ней. Делов то…       Конечно встреча с кем-нибудь из её дочерей не сулила ничего хорошего. И если Бэлла ещё могла попытаться понять его, то Даниэлла, а тем более Кассандра даже думать бы не стали и сразу бы постарались искусать его. В голове мужчины тут же появился небольшой чертёж мухобойки, на случай, если ему вновь потребуется оказаться в этом замке. Конечно, он и не планировал его больше посещать после того, как извиниться перед Альсиной, однако произойти могло всякое. Во всяком случае даже сейчас он нарушал данное себе слово о том, что его ноги больше в этом замке не появиться.       А ведь всё начиналось так хорошо. Мужчина ловко справился со всеми испытаниями её дочерей и намеревался выполнить последнее. Хоть он его и провалил, инженер всё-таки покинул замок, собираясь вернуться к старым делам. Но не тут-то было… Словно в наказание за поражение, его продолжили преследовать тревожные мысли. Опечаленное лицо вампирши просто не уходило из его головы, заставляя его буквально страдать. Судьба сыграла с Карлом злую шутку, заставив того беспокоиться из-за человека, которого он терпеть не мог. А теперь… Теперь ему приходилось возвращаться в обитель зла, из которой он еле-еле выбраться, чтобы сказать то заветное слово… Поймёт ли она его? Скажет «прощаю»? Не важно. На этом его полномочия кончаются, дальше можно будет продолжить жизнь точно также, как это было ранее, однако без переходов за красную черту, приводящих к подобным последствиям.       Очередное окно появилось сбоку от нерадивого скалолаза. По счёту оно уже было второе, что обозначало факт того, что мужчина добрался до второго этажа. Учитывая высоту потолков местных комнат, в которых даже гигантская хозяйка замка чувствовала себя свободно, расстояние до земли было уже огромным. Конечно, падение вниз не убило бы Гейзенберга: в проклятии, данном ему Мирандой всё-таки были свои плюсы, в том числе и повышенная регенерация, однако с парой сломанных конечностей было бы трудно работать на родной фабрике. Во всяком случае ему бы не пришлось бы слушать бессмысленные разговоры остальных лордов, связанных с проблемами деревни. Будь правителем этих мест Карл, он бы тут же ввёл свои порядки, обеспечивавшие стопроцентную производительность…       Замечтавшись, инженер даже не заметил, как завис в одном положении. Осознание довольно скоро пришло к нему, напомнив бедолаге, что до самого верха ему ещё ползти и ползти. Тяжело вздохнув, Карл взглянул в окно и увидел удивлённое лицо, уставившееся на незваного гостя. Это была Альсина…       Дама выглядывала из окна, упершись ладонями в подоконник. Её огромная чёрная шляпа вновь была на ней, кое-как пролезая через окно. Судя по тому, что открывалось за телом аристократки, она находилась прямо в своих покоях. За день там ничего не изменилось: телефон, шкаф, кровать — всё стояло на своих местах. Разве что вампирша в этот раз не сидела на кровати, а стояла около окна, ошарашенно смотря прямо на Гейзенберга. Такого поворота событий он явно не ожидал…       — А… Ну… Привет?!..       — Ты… ты что тут делаешь? — недоумённо спросила она. Карл почти сразу же мысленно выдохнул: раз уж аристократка не скинула его со стен замка после первых его слов, то шанс на то, что он не сломает себе хребет, увеличивался раза в три.       — А… А ты что тут делаешь? — почти сразу же Гейзенберг понял, что этот вопрос был худшим из возможных ответов.       — Я… Ну… Даниэлла сказала мне, что кто-то стучал в ворота… И… Я решила посмотреть… Из окна… Кто бы это мог… Быть…       Альсина была ошарашена не меньше начинающего скалолаза. Скорее всего именно поэтому их диалог до сих пор не перешёл в ругань, как это случалось обычно. Как никак, а в этом плане у Димитреску было серьёзное преимущество — в этот раз Карл повёл себя неправильно, решив проникнуть на чужую территорию. Впрочем, после его похищения, такое не могло показаться чем-то из ряда вон выходящим.       — А я вот… Не дождался ответа и… Решил сам… Ну сама видишь…       Почему он до сих пор не выдал ни единой остроты в её сторону? Почему они общались сейчас так спокойно, как никогда не делали до этого? Перед мужчиной словно стояла совершенно другая Альсина, не та надменная аристократка, язвящая в его сторону, а какая-то другая, спокойная, совершенно не злая… Почему он никогда не замечал, что она такая красивая?.. Видимо, недовольство ей не к лицу…       — Ну… Ты… ты чего-то хотел?!.. Ведь да?! — поинтересовалась вампирша, не отрывая взгляда от висящего над пропастью инженера.       — Да… Я хотел… Хотел кое-что тебе сказать…       — И… И что же это?!..       Карл замолк. Уж чего точно, так такого он явно не ожидал. Не ожидал он, что первым его наказанием будет вычищение библиотеки. Не поверил своим ушам, что Альсина добрая и замечательная мама. Не доверял даме до последнего, когда та выставляла его из замка… И сейчас…       — Я… Я хотел… Прощения попросить…       — Попросить прощения? — переспросила дама.       — Да… Я… Я вчера повёл себя… Как мудак. Наговорил про тебя всякой херни, обидел в конце концов. Мы… Мы с тобой часто срались до этого, но сейчас… Я перебрал.       Альсина продолжала молча разглядывать мужчину. Именно разглядывать, а не сверлить взглядом, как она делала это обычно. Такие перемены в общении с подобным человеком, причём за такой короткий срок. А ведь Карл даже не предполагал, что она может быть какой-то другой. Но сейчас она, ломая все его стереотипы, смотрела на него, уткнувшись ладонями в подоконник своего окна. Смотрела так… По-доброму?!..       — И вообще всё, что я тебе сказал… Никакая ты не уродина и не кобыла! Главный козёл тут я…       — Карл… — тихо прошептала вампирша, не отрывая взгляда от мужчины.       — И всё что я тебе сказал там… Про твоих дочерей… Они… Ну Бэлла точно хорошая, а с остальными я, наверное, общего языка не нашёл…       — Карл… — вновь сказала Альсина.       — И вообще ты не надменная сволочь… Ну может иногда бываешь, но до меня тебе ещё далеко! Я был не прав… Да и ляжет кто-нибудь с тобой. Обязательно найдётся принц на белом коне… Во-о-от…       После этой фразы щёки Димитреску покрылись лёгким румянцем. До этого всегда холодная Альсина, напоминавшая скульптуру, словно ожила, стала куда более живой, чем обычно. Несмотря на то, что на улице было куда холоднее, чем обычно, Гейзенберг почувствовал тепло, отдававшееся где-то в груди. Впервые за последние сутки он почувствовал себя хорошо: ощущения были сравнимы с изобретением, прошедшим тест на прочность. Но даже тогда инженер чувствовал себя менее довольным, чем сейчас. С души Карла словно упал огромный камень, а та, превратившись в белого голубя, полетела куда-то вверх, на небеса, на самую вершину Эдема. Впрочем, он и сам сейчас находился в подвешенном состоянии, но это мало волновало мужчину. Он просто смотрел на эти глаза…       — Карл… С-спасибо тебе… — если сначала у Альсины проступал лишь лёгкий румянец, то теперь она полностью покрылась краской. Слегка смущённый мужчина решил сделать тоже самое, тут же став похожим на только что сваренного рака.       — Ты можешь меня не прощать…       — Я прощаю… И ты меня прости… Мы действительно ругаемся… слишком часто…       — Ладно… В таком случае…       — Ты выполнил все испытания, Карл… — резко перебила его девушка.       — То есть, как это выполнил?! — удивлённо спросил он.       — Мне… Мне лишь хотелось, чтобы ты извинился… И ты… Ты это сделал…       Гейзенбергу нечего было сказать в ответ. Он действительно был умным, а в некоторых аспектах науки даже гениален, однако такого банального решения проблемы он за целый день в дворце Димитреску не нашёл. Всё ведь можно было решить гораздо раньше, возможно даже вчера. А может даже и раньше… Но вместо этого он заставил Альсину напрячься ещё больше, довёл до печали… Он действительно мудак…       — Ты… Ты уж прости… Я не думаю, что окно стоит держать открытым столько времени… Мои дочери не выносят холода… — аристократка резко перебила размышления инженера, заставив того вновь вернуться в обычный мир.       — Ты не беспокойся… Я… Я не смею тебя больше задерживаться… Я тогда спущусь…       — Ты не упадёшь?       — Не упаду! — решительно заявил Гейзенберг.       — Раз так… Ты бы… Мне нужно кое-что тебе сказать… — нервно пробормотала Альсина, отведя от мужчины взгляд.       — Это… что-то серьёзное?..       — Да… Можно я скажу это на ушко?       — Конечно… — слегка удивившись ответил мужчина. Гейзенберг медленно приблизил своё лицо к окну, подставив ухо к аристократке, уставившись в сторону. Но вместо обещанных слов…       Карл никогда не испытывал ничего подобного. Поцелуй огромной владычицы замка пришёлся прямо на его щёку. Губы были настолько горячими, что мужчина чуть не обжёгся. Но этот ожог в тот момент казался ему чем-то запредельным, невероятным, совершенно необъяснимым и нелогичным, но в тоже время таким… приятным…       К чёрту все эти рациональные мысли. Как мозг может думать о чём-нибудь подобном, когда душа стремится ввысь. Единственное творение, о котором бы ещё мог подумать изобретатель, это машина времени, но лишь для того, чтобы остановить время. Это тепло делало его куда более счастливым, чем вечная ругань с прочими лордами; более счастливым, чем ром; более счастливым, чем сборка своей собственной армии. Могла ли его армия дать ему те ощущения, которые он испытывал в этот момент?! Скорее всего нет… А она могла…       Мужчина резко понял, что он не хочет, чтобы Альсина уходила. Сердце требовало, чтобы Димитреску осталась тут, продолжила стоять с ним рядом. Неважно какую тему они будут обсуждать, с каких шуток смеяться, на какую тем спорить. Главное, что с ней, с той тёплой и доброй Альсиной, что сейчас целует его, оставляя горячий след на небритой щеке. Имело ли отношение остальное? Лорды, его армия, сама Мать Миранда, которой он так стремился отомстить?.. В данный момент уже нет…       Димитреску отодвинулась от шокированного мужчины, смутившись не меньше Гейзенберга.       — Ты… Ты можешь больше не залезать ко мне вот так… Двери в мой замок будут для тебя открыты…       — Ага…       — И… Если захочешь… Сегодня вечером… Мы… Мы можем поужинать?!.. Ты не против?! — поинтересовалась Альсина.       — Я… Думаю, я смогу… Если ты, конечно, за…       — Тогда… Договорились?.. — переспросила у него Димитреску.       — Договорились… — тут же согласился Карл.