Что важнее?

Ночь девушка провела на работе, помогая нынешнему хозяину «Горбина и Бэрка» на своеобразном складе его небольшой лавки с темными артефактами. Вин очень нравилась работа, и было жаль, что она проработала только лето. Столько полезной информации, сколько узнала здесь, не получилось бы выведать нигде. Ранним утром гриффиндорка вышла из помещения, и попрощавшись с мужчиной, ушла в комнату, снятую ею на ночь в «Дырявом котле». Бегло просмотрев вещи на наличие всего необходимого к школе, она успокоилась – хоть здесь все было нормально. Чего не скажешь об остальных аспектах ее жизни. Интересно, как там сейчас Розье? Также развлекается с девчонкой Кэрроу? В любом случае, Винду это больше не интересовало – он сделал свой выбор. Однако, когда гриффиндорка попыталась задремать, образ слизеринского парня всплыл в ее тревожной голове. Вздохнув, Ви оттолкнула от себя лишние эмоции по этому поводу. Успокоившись, уснула. А утром начался повторный круг ада. Ее нашла мать. *** Они разворотили половину «Дырявого котла» прежде, чем Вин от нее отвязалась, закатывая глаза на: «Ты никуда не поедешь! Я сделаю все, чтобы ты страдала так же, как и вся наша семья за это унижение…». На поезд она, конечно же, опоздала. Вздохнув, Винда вошла в лавку Оливандера, и попросила перо и пергамент. Пожилой волшебник, еле движущийся из-за пелены времени, засевшей в его суставах, с радостью помог юной студенте, пронаблюдав за тем, как Аллертон надиктовала перу текст для Директора МакГонагалл. Профессор, видимо, всерьез озадачилась грамотным решением проблемы, поэтому в Хогвартс изможденная Вин попала к пиру. Увидев светлые волны волос подруги, она крикнула: - Выше нос, Дурсль, какого черта? Вероника взвизгнула от радости, ведя себя совершенно не по-слизерински, но в данную минуту не было ничего важнее, чем появление Аллертон рядом с ней. - Полноте, мадемуазель, иначе твои слизеринцы испепелят нас своими взглядами, - ухмыльнулась, жгущая своей тонкой аристократичной красотой девушка, тряхнув длинными темными волосами. – И я тебе рада. Перестань уже обнимать, иначе меня сейчас стошнит. - Ты напомнила мне Кэрроу, - закатила глаза слизеринка. - Опять влез в неподходящий момент? – рассмеялась Винда, сверкнув темными, как вишни, глазами. – Ты все еще ожидаешь от него чего-то другого? - Ничего никогда не ожидала, но Рафаэль изрядно разозлился, - цокнула Рони. - Как обычно, - фыркнула Вин – ей парень подруги никогда не нравился – слишком обычный для слишком необычной, хотя на первый взгляд невозможно было так подумать про Рони. - Черт, забудь ты про них всех, где тебя носило? – укоризненно и обеспокоенно произнесла Вероника. - Ба развела балаган, и я опоздала на поезд, - закатила глаза гриффиндорка, пытаясь скрыть неудобную правду. – А потом стало плохо деду, и… - …и у тебя появилось пару новых следов на лице от матери, которая в очередной раз вышла из себя, и никто не смог тебя защитить, кроме тебя самой же, - кивнула Дурсль, от глаз которой, казалось, не могло скрыться абсолютно ничего, кроме очевидного. - Блять, - шикнула Винда. – Молчи, Рони, Мерлина ради (мимо них в этот момент прошли друзья и члены Компании Змеев: Марсель Кэрроу и Габриель Розье, что заставило брюнетку красноречиво поджать губы – с последним девушка встречалась несколько месяцев в прошлом учебном году, он же забрал ее желание быть человечной). - Угу, - бессильный гнев застрял в горле Вероники – она ненавидела мать лучшей подруги. Как же хорошо, что это последний учебный год, и домой Вин больше не вернется. – Теперь все будет иначе, обещаю. Подруги крепко сжали пальцы друг друга, и уселись за разные факультетские столы (делая так лишь дважды – в начале и конце года на пирах), сверкнув гольфами – Винда – слизеринскими, Рони – гриффиндорскими, в знак дружбы, преданности, и лояльности к факультетам друг друга. Дверь отворилась. Вошли первокурсники. Церемония Распределения началась. И учебный год тоже. И новая глава жизни.