Круги на воде

      Денис с плохо скрываемой улыбкой стоял возле регистратуры и ждал, пока администратор клиники выпишет ему пропуск, а медсестра вынесет одноразовый халат и проводит его на самую незабываемую и долгожданную встречу уходящего года. Сейчас он впервые увидит своего новорожденного сына, возьмет его на руки, не единожды скажет жене, как он ей благодарен за все, а потом заберет их обоих домой. Туда, где уже их заждались многочисленные родственники.       Еще пару месяцев назад Денис как-то обмолвился, что в родильный зал он бы не очень хотел идти, а вот подержать за руку во время схваток, а после ходить по коридору из стороны в сторону, переживать и не мешаться никому у него получится намного лучше. «Там скорее врач мне понадобится», - пошутил мельком Драгункин, а Вера лишь согласилась с желанием мужа: нечего ему там делать. Так будет намного спокойнее всем.       Только вот даже в коридоре клиники Драгункину помаячить не удалось: его просто не пустили, как и всех остальных мужчин. В назначенный врачом день плановой госпитализации (и срок подходил к концу, и небольшой тонус в совокупности со стабильным низковатым давлением могли сыграть не самую хорошую роль) Денис привез Веру к главному входу, но вот только если Пирогова прошла дальше, то мужчина так и остался стоять на пороге. Толком никто не объяснил, почему так произошло, но Пирогова вечером по телефону рассказала, что доктора просто перестраховываются. Слишком много простудных заболеваний витало в воздухе, а женщинам они были сейчас абсолютно не нужны. Денис, немного расстроившись, согласился, да и что он мог с этим сделать? Контракт заключен, хорошие врачи и современное оборудование - эти аргументы были намного сильнее его желания провести лишние пару дней с Верой.       Поэтому Драгункин спокойно отправлялся на работу, после которой заезжал к Вере и передавал что-то необходимое, стоял на морозе под окнами с телефоном в руке и возвращался домой, попутно решая какие-то вопросы, касающиеся скорого пополнения в его семье. Усмехаясь про себя, ресторатор осознавал, что толком за много лет ничего не изменилось: что он стоит сейчас внизу, не имея никакой возможности зайти внутрь, что так же стоял его отец, когда маму забрали в роддом. Дома же Денис, не забыв об опыте сборки шкафа у Пироговой, без особых усилий справился с детской мебелью, получил коляску, которую буквально пару недель назад они выбрали, а под чутким руководством жены (и инструкции, конечно же) даже смог осторожно снять все чехлы, чтобы их постирать.       Каждый день во время разговоров по телефону ресторатор в шутку спрашивал, мол, когда же уже, но те пару часов двадцатого декабря, которые он провел в томительном ожидании новостей, мужчина запомнил на всю оставшуюся жизнь. Сначала он ходил кругами по своему кабинету, затем поехал домой и продолжил переживать там, попутно иногда спрашивая Веру в обо всем, что происходило. Быть чрезмерно надоедливым ему не хотелось, потому что представить, каково его жене сейчас, мужчина не мог в принципе, но быть в курсе событий обязан. Чертовы карантинные меры.       Заветный звонок раздался уже глубоким вечером. Уставший, чуть с хрипотцой, но безумно счастливый голос Пироговой сообщил, что он стал папой. Еще Вера рассказала ему рост и вес мальчика и какие-то другие подробности, но Денис, откровенно говоря, пропустил эту информацию мимо ушей: в висках стучала приятная мысль, что у них родился сын. И больше ничего в жизни не нужно. Разве что только посадить дерево, чтобы исполнить весь пресловутый «мужской долг». Но это так, к слову.       Денис, подойдя к двери, аккуратно нажал на ручку и бесшумно заглянул внутрь. Пирогова его не заметила. Вера, наклонившись над кюветом, осторожно провела кончиком пальца по щеке сына, смахивая с нее какую-то невидимую пылинку, поправила шапочку и положила ладонь на его руку. Ее мир сейчас был целиком и полностью сосредоточен в этом человечке. Маленькое, практически невесомое счастье, ради которого Пирогова могла бы и еще раз пройти через все - от одного вида мальчишки воспоминания о боли и тяготах последних месяцев пропадали сами по себе. Гормоны, что поделать.       Драгункин решил несколько нарушить эту минуту тишины и тихонько постучал. Повернув голову на звук, кондитер увидела человека, которого ей не хватало последние две недели. Денис быстрым шагом преодолел небольшое расстояние между ними, заключил жену в теплые объятия, зарываясь носом в ее волосы и вдыхая знакомый запах. С губ мужчины срывались обрывки фраз о том, как он счастлив, как успел безумно соскучиться и ждал этой встречи. Вера, оторвавшись от лацкана, с улыбкой на лице кивнула на кювет. - Знакомиться пойдешь, пап?       Неожиданное обращение теплотой разлилось по телу. Ресторатор, подойдя ближе, пристальным взглядом смотрел на ребенка, который мирно посапывал, пропуская знакомство. - Можно? - понизив голос на несколько тонов, поинтересовался Драгункин. - Конечно.       Осторожно положив голову ребенка себе на локтевой сгиб, как учила когда-то Вера, ресторатор сделал пару неуверенных шагов по палате. Руки предательски дрожали. - Что скажешь? - Не знаю, - честно ответил Драгункин после длительной паузы, завороженным взглядом смотря на сына у себя на руках. Ему просто до сих пор не верилось.       На фотографиях, которые ему присылала Вера в течение этих дней, мальчишка почему-то казался достаточно большим, но сейчас все было абсолютно иначе. Денис видел перед собой совершенно маленького человечка, который без проблем практически помещался у него на ладонях. А еще на свою беду ресторатор начитался про то, какие новорожденные дети хрупкие, про их незакрытые роднички, неумение держать головку и много чего еще, поэтому просто боялся сделать ребенку больно или, того хуже, навредить ему. - Я думал, что он не такой маленький, - заметил мужчина, слегка покачивая сына на руках и не отрывая от него взгляд. - Ты не успеешь глазом моргнуть, как он вырастет, - улыбнулась Вера. - Ну что, точно Илья? У нас еще есть немного времени подумать. - Илья, - утвердительно кивнул ресторатор, присаживаясь на край кровати. - Я доеду завтра до ЗАГСа, оформлю все документы и получу свидетельство. Мне кажется, ему подходит, - негромко добавил Денис, немного подумав. - Тебе же нравится?       Не без тайного удовольствия ресторатор увидел утвердительные кивки.       Почувствовав, как сын зашевелился у него на руках, мужчина в буквальном смысле слова замер: Драгункин-младший, подняв ручки, разбудил ими же себя и недовольно захныкал, приоткрывая глаза и жмуря их вновь.       Денис, автоматически следуя каким-то непонятным для него инстинктам, осторожно переложил ребенка повыше на локоть и, едва покачивая его, второй рукой дотянулся до пустышки, которую протягивала Пирогова. Кивком поблагодарив жену, ресторатор предложил соску сыну, на что тот практически мгновенно затих и теперь молча лежал с приоткрытыми глазами.       Драгункин улыбнулся, всматриваясь в лицо мальчика и пытаясь вспомнить, где же он уже видел такие же глаза. Точно не у Пироговой, даже не у Юли или Виктора Павловича. Значит, оставался последний вариант - у самого себя. А еще ресторатор прекрасно осознавал, что младенец просто физически не может сфокусировать свой взгляд на каком-то объекте, но почему-то ему упорно казалось, что ребенок рассматривал лицо своего отца с неподдельным интересом. - Слушай, как заказывала, - ухмыльнулся мужчина, переходя на шепот и осторожно поглаживая ребенка по голове кончиками пальцев, - голубоглазый, да еще и блондин. Все девчонки его будут. - Не рано ли ты разбежался до барышень, а?       Денис сызнова растянул губы в довольной улыбке, поднимая взгляд на Веру. - В самый раз. ***       До начала календарной весны оставались считанные дни, но зима никак не желала отступать. Вьюга, столь непривычная для конца февраля, завывала, кружа в воздухе миллионы снежинок и покрывая землю пуховым одеялом. Все деревья были одеты в снежные шубы, а дорожки, почищенные утром, вновь утопали в снегу и были совершенно незаметны. Машина, которую Денис решил не ставить сегодня под навес, напоминала один большой сугроб.       За окном стремительно стемнело, и тусклый свет фонарей едва освещал округу. Давно налитый чай остывал в чашке, уже не обжигая руки, а Вера, услышав за своей спиной тихие шаги, даже не подумала обернуться; только лишь привычно сжалось что-то внутри, когда на её плечи опустились тёплые ладони. - Я уложил его, - негромко произнес Драгункин, оставляя на виске жены невесомый поцелуй. - Чем вы таким занимались днем, что он заснул за пару минут? - У нас очень насыщенный график, - усмехнулась Вера в ответ. - Просто он перегулял, пока ждали тебя. - Я надеялся, что наоборот уйду пораньше, а в итоге получилось как всегда.       Первый месяц после появления в доме нового члена семьи все постепенно привыкали друг к другу. Кормления, прогулки, сон, купания - всё по новому расписанию. Даже Новый год, который отмечали в этот раз в новом составе, был совершенно иным: уложили ребенка, дождались Президента и пошли спать сами. Как бы им ни хотелось посидеть подольше, поехать в город и погулять по украшенным улицам, новорожденному этого не объяснишь.       Сейчас же режим установился полностью, но вот ночной сон до сих пор оставался камнем преткновения для всех троих. Хоть с бубном прыгай перед ним, но Денисович отказывался вестись на уговоры родителей. То ли они что-то неправильно делали все это время, то ли слишком переменчивая погода действовала, то ли еще какие-то причины не давали ребенку уснуть за пару минут. Сегодня же все было иначе. - Может, с ним стоит выходить не на час, а на два минимум? - Обсудим завтра, хорошо? - прошептал Драгункин.       Денис, прекратив массировать плечи супруги, опустил ладони на её талию, слегка притягивая к себе. Вера, ставя на подоконник мешающуюся чашку, повернулась лицом к мужу, хрупкими пальчиками впиваясь в его плечи. Не вырваться. Драгункин и не думал об этом: наоборот, только ближе. Теснее. Глубже.       Как же хорошо, что Илья заснул так рано. У них сейчас невыносимо много времени. ***       Вера осторожно накладывала мастихином мазки на стабилизированный торт, чтобы успеть его задекорировать в ближайшие полтора часа и, после шоковой заморозки, передать заказ курьеру. Виталий, старый знакомый Дениса, попросил Пирогову сделать сладкий подарок на юбилей тестя, и женщина не смогла ему отказать. А учитывая, что Пушков был хорошим другом их семьи, кондитер решила всё сделать сама, не отдавая заказ работникам.       С Ильей остался Драгункин, поэтому Вера была абсолютно спокойна. Нельзя сказать, что Денис был доволен этими редкими вылазками в кондитерскую, но ни слова по этому поводу не говорил. Понимал, что отвлекаться на что-то привычное необходимо. И вообще, с мальчишкой у ресторатора было полное взаимопонимание, а в выходные дни мужчина старался полностью компенсировать время своего отсутствия в будни: не объяснишь же ребенку, что папа работает, а не просто так гуляет без него. Особенно тяжело уходить по утрам Денису стало в последний месяц, вот Драгункин-младший и отрывался сегодня с самого утра.       Телефон зазвонил очень неожиданно; Пирогова, увидев карточку абонента, приняла вызов и включила громкую связь. - Привет, как у вас дела? - Прекрасно. А еще у меня две новости, как по классике хорошая и плохая, - издалека начал мужчина, решая, с чего бы начать. - Кажется, у нашего сына просыпаются способности художника. - Серьезно? И на кого похож? - Ну, сказать сложно. Кандинский, может, что-то от Пикассо есть, - задумчиво протянул мужчина, попеременно бросая взгляд то на черные разводы на стене, то на ребенка. - Но стиль явно у него прослеживается. - А плохая? - тихо спросила Пирогова, устанавливая на втором ярусе торта шоколадную фигурку и отходя на пару шагов назад оценить всю композицию. Вышло очень даже неплохо. - Сегодня мы дружно отмываем Илюху и стену от крема для обуви. Я не думал, что он дотянется до коробки, вот и оставил в прихожей незакрытый шкаф. Я фото попозже скину, оценишь масштабы катастрофы, а то сейчас мы идем на незапланированный заплыв. - А ты где был? - С обедом для художника возился, - будничным тоном ответил мужчина. - Оставил на Фриду, а она отказалась присматривать.       Вера, пытаясь представить себе эту картину, ненамеренно приподняла уголки губ, а еще в какой-то степени даже обрадовалась, что ей нужно упаковывать торт и ждать курьера: может, Драгункин справится сам со стеной в прихожей. Ну, испачкался ребенок в гуталине, немного испортил покрашенные стены, но это дело поправимое. Лишь бы не началась аллергия, а остальное ерунда.       С фотографии, которую чуть позже прислал Денис, на фоне изрисованной стены улыбался с соской во рту довольный ребенок, весь перемазанный черным кремом. А в темных штрихах на светлой краске действительно было что-то высокое. ***       Драгункин вошел в дом, стараясь практически не создавать шум, но всхлипывания ребенка, которые доносились из гостиной, сразу прекратили эту игру в тишину. Главный виновник не спит, а значит, можно не стараться.       В коридоре показались Вера с сыном на руках, которые никак не ожидали увидеть папу так рано. На лице Дениса застыло выражение мягкой приветливости. Впрочем, как и всегда. - Илюх, ну ты чего, солнышко? - с сочувствием произнес мужчина, снимая пиджак и вешая его на плечики. Подняв взгляд на Веру, ресторатор добавил: - Я сейчас его возьму, только руки помою.       Драгункин скрылся за дверью ванной комнаты, а Вера, кивая мужу, устало опустилась на диван, прижимая к себе плачущего ребенка, который был измотан не меньше ее самой.       Зубы прорезывались у Ильи со всеми вытекающими: слезами, температурой и полным отказом от еды и сна. Ночью они с Денисом попеременно качали мальчишку на руках, урывая хотя бы минуты сна, но уже утром Драгункин, как он сам выразился, «бессовестно сбежал на работу», и Вера осталась с сыном одна. Но нужно отдать мужчине должное: вернулся он из ресторана не как обычно после пяти-шести, а в четыре.       Денис бесшумно вышел из ванной комнаты, закатал рукава у рубашки и сел рядом с Верой на диван, забирая из ее рук ребенка. - Люш, а ты вообще спал сегодня? - задал риторический вопрос мужчина, поглаживая сына по голове ладонью.       Люша приклеилось к младшему Драгункину еще в роддоме и до сих пор из уст его родителей звучало чуть ли не чаще, чем другие вариации его имени. Главное, что всем нравилось. - Нет, - покачала головой Пирогова. - Я недавно дала ему нурофен и десну помазала обезболивающим гелем, может, подействуют, и он хотя бы немного поспит. - А ты? - Что? - Хотя бы на пару минут прилегла? Или кое-кто с рук не слезал? - Не слезал, - протянула, зевая и вторя мужу, Вера. - Даже после выписки таким ручным он не был.       Денис, не говоря ни слова, поднялся с дивана и прошел на кухню, где достал из холодной воды грызунок. Протянув его ребенку, Драгункин вернулся к жене. - Тогда сделаем вот как: мы с Ильей гулять, а ты ложись отдыхать. Фриду возьмем как раз, пусть побегает, а потом я вернусь и приготовлю нам ужин. Идет? - Идет, - легко согласилась Пирогова, забирая сына. - Я соберу его. - Прогулки на свежем воздухе рекомендованы всеми врачами, а тебе, - мужчина подался вперед и едва коснулся губами щеки женщины, - тебе нужна тишина.       Через пару минут, провожая взглядом Дениса, который неспешно вез коляску и держал в одной из рук поводок, Вера про себя отметила, что ей безумно повезло. И решение, принятое когда-то давно на эмоциях, оказалось в итоге самым правильным. *** - Ты его избалуешь, - шутливо покачала головой Вера, наблюдая, как только что пришедший Денис уже которую минуту не спускал сына на пол, хотя тот уже давно прекрасно умел стоять на своих двоих. - Все на руках таскаешь. - Ничего страшного, - улыбнулся Драгункин. - Мы с утра не виделись.       Проводив взглядом жену, которая пошла разогревать им ужин, ресторатор вновь повернулся к сыну. Поставив ребенка на пол, мужчина опустился на корточки рядом с ним, старательно делая вид, что не замечает его недовольства. - Поиграем, Люш? Неси свой мячик.       Ребенок отрицательно замотал головой из стороны в сторону и нахмурил брови. Видимо, от игр он не был в восторге. Драгункин-младший что-то уверенно залепетал на своем языке и замахал руками, а Денис упорно пытался разобрать хотя бы что-то. Видя, что папа особо не понимает, что он хочет, Илья с еще большим усердием стал показывать куда-то наверх, активно жестикулируя и расстраиваясь, что его не понимают. - А, так ты хочешь полетать, - рассмеялся мужчина, наблюдая за театром юного актера, который уже в свои неполные девять месяцев показывал характер. - А нам мама не разрешает с тобой, что делать-то?       Мальчик, озираясь по сторонам, подполз ближе к отцу и прошептал: - Не. - Думаешь, не видит? - подавив смешок, поинтересовался ресторатор. - Ладно, давай разок.       Денис, обхватив руками ребенка, поднялся на ноги, подбросил сына наверх и ловко поймал спустя пару мгновений. Комната наполнилась звонким детским смехом и радостным лепетанием, означавшим лишь одно: Илья совершенно не против повторения. Слегка пощекотав кончиками пальцев мальчишку, Драгункин подкинул его вновь.       Вера, стоявшая на кухне, ненамеренно повернулась и застыла с теплой улыбкой на губах. Да, ей не очень нравились такие игры (почему-то сердце предательски сжималось, хотя в крепких мужских руках не было никаких сомнений), но за дурачествами этих двоих Пирогова могла наблюдать бесконечно. Телефон мгновенно оказался в руках, а в галерее появились новые фотографии: такие моменты должны остаться не только в памяти. ***       Драгункин сидел в своем кабинете и тяжелым взглядом смотрел в монитор ноутбука с полной уверенностью, что сейчас он наконец доделает утреннюю заявку на поставки, но работа не двигалась. Мужчина с удивлением обнаружил, что прошло уже двадцать минут, а он не продвинулся дальше второй страницы документа.       Ресторатор устало потер глаза: пора спать. Сейчас Вера уложит сына, они немного посидят и поговорят только вдвоем, а потом уже плавно перейдут в спальню. Нужно встать и пойти поставить чайник, он обещал. - О чем задумался?       Голос жены раздался где-то за спиной, выводя мужчину из некого транса. Драгункин, покрутив на безымянном пальце обручальное кольцо, повернулся лицом к Вере и поднял на нее свой привычно ясный, широко распахнутый взгляд. Мягко взяв Пирогову за ладонь, Денис жестом пригласил женщину сесть к нему на колени. - Я тебя не заметил, - произнес ресторатор, оставляя на шее жены легкий поцелуй. - Думал про следующие выходные. - Так.       Вера заметно напряглась. Она, перебирая пальцами пряди, спрятала лицо за волосами и едва сжала в своей ладони руку мужа. Эта пятница должна быть особенной: Драгункин отметит свой день рождения. Конечно, отпраздновать в этом контексте - слишком громкое заявление, но ни на чем она настаивать не собирается. Если человеку проще в этот день находится одному, то ни о каких общих посиделках речи и быть не может.       Денис, слегка прикусив губу, убрал мешающиеся пряди за ухо и провел свободной рукой по спине Веры, очерчивая четкую незримую линию. Почувствовав, как струной натянулся ее позвоночник, Драгункин замер. - Я должен долететь до Лондона на неделе, буквально на день. - Конечно, - понимающе закивала Пирогова, тут же прикусывая язык: судя по взгляду мужа, он еще не закончил свой монолог. - Так вот. Давай всех позовем в субботу к нам? Приготовим ужин, посидим, отметим. Давно не собирались здесь, а тут как раз и повод имеется.       Пирогова удивленно приподняла брови, все еще пытаясь понять не послышалось ли ей. За пару лет их знакомства ресторатор никогда не предлагал отпраздновать свой день рождения в компании; ему сполна хватало жены, звонков друзей и редких визитов Виталия - лучшего друга и теперь уже крестного их сына. Мужчина же сейчас источал спокойствие и уверенность в своих словах. Драгункин склонил голову набок, ожидая ответ. - Деша, просто скажи, что ты хочешь этого сам, а не просто из-за какого-то чувства долга что ли.       От одного только мягкого звучания его имени, которое вырвалось ненамеренно, хочется её обнять как можно крепче и не отпускать. Денис остановить себя даже не подумал: заведя ладони за спину жены, скрепил их в замок, сократив расстояние между ними до минимума. - Вер, - мягко произнес Драгункин, будто бы специально растягивая гласную в ее имени, - праздники нужно проводить со всей семьей. Сколько можно сидеть одному?       Не сдержав теплой улыбки, Пирогова накрыла губы Дениса своими. Иногда молчание намного красноречивее любых слов, не так ли?