Обрести дом

Гермиона сегодня была не похожа сама на себя: она просто светилась от счастья, улыбка преображала ее лицо до неузнаваемости. Все проходящие мимо с удивлением оглядывались на неё, ведь раньше эта не по годам умная первокурсница ходила по коридорам Хогвартса с задумчивым или отстраненным выражением лица, и лишь в компании с рыжим мальчиком Уизли или еще с несколькими первогодками она вела себя как обычная одиннадцатилетняя девочка. В этот же воскресный день гриффиндорка, казалось, летела по замку, спеша на завтрак, и вот, когда она уже достигла распахнутых дверей большого зала, услышала зовущий её знакомый голос и обернулась. К ней бежала тоже, на удивление очень радостная светловолосая первокурсница в темно-зеленой мантии с эмблемой Слизерина на груди. Впервые за несколько дней мисс Гринграсс счастливо улыбалась, на ее бледных щеках появился лёгкий румянец, голубые глаза её излучали свет. — Привет, Дафна! — весёлым голосом поздоровалась гриффиндорка и сделала движение, чтобы обнять девочку, совершенно неожиданно ставшую для неё подругой. Та сначала в смущении отступила на шаг, потупилась, но потом робко обняла Гермиону в ответ. Раньше не было у неё друзей и она не привыкла на людях выказывать свою привязанность к кому-то. — Привет! — улыбнулась она и, заметив тени под глазами Гермионы, не смогла не спросить: — Как ты спала сегодня? Гриффиндорка вздохнула и, кивнув на распахнутые двери большого зала произнесла: — Уснуть долго не могла. Все думала: как наш друг себя чувствует, и как он встретит нас? Захочет ли... — Она смолкла, боясь даже в мыслях предположить то, что он может не захотеть больше дружить с ними. — Я тоже думала об этом. — тихо сказала слизеринка, бросив на подругу понимающий взгляд, и повернулась к своему столу. — Встретимся в холле! — напомнила Гермиона и, подойдя к гриффиндорскому столу, вклинилась на скамью между двумя мальчишками, о чем-то горячо спорившими. В их диалог она не собиралась влезать ни в коем случае, просто другие места были уже заняты, да и сесть хотелось так, чтобы видеть, когда Дафна закончит завтрак. Придвинув к себе кастрюлю с овсянкой, она наполнила свою тарелку, а затем добавила в кашу нарезанные фрукты. Родители гриффиндорки были стоматологами и с детства приучили дочь к здоровому питанию поэтому она знала, какая пища наиболее питательна для растущего организма. Приступив к еде, девочка задумалась, и в голове её стали прокручиваться возможные сценарии той встречи, которую они с Дафной ждали уже несколько дней и как-то случайно вдруг размышления перетекли на ситуацию с рыжим мальчиком Уизли. Он как раз плюхнулся почти напротив однокурсницы и с жадностью набросился на яичницу и жаренные сосиски. За те несколько дней, прошедших после их ссоры, гриффиндорец не удосужился подойти и извиниться. Он вел себя так, будто ему вообще плевать, будут ли они общаться, однако девочка иногда ловила на себе его взгляд, в котором замечала стыд и смущение. "Я уж точно не подойду к нему. — мысленно вздохнув, решила она и налила себе стакан тыквенного сока. — Хотя... — Первокурсница бросила на Уизли быстрый взгляд и заметила, как он отводит глаза. — Нет. Про Гарри я скажу ему, а вот общаться не буду, пока он не попросит прощения. Я не сделала ничего, что могло бы его обидеть, лишь попыталась уберечь его." Девочка не хотела думать о Роне и пыталась старательно загонять мысли о нем и о той ситуации в самый дальний уголок сознания, но они все возвращались и возвращались, портили аппетит. Гермиона медленно отодвинула стакан и тарелку, поднялась со скамьи, подошла к однокурснику, уплетающему завтрак с такой скоростью, будто он не ел годами, и набрала в грудь воздуха. — Уизли, — постаралась она начать ничего не выражающим тоном, — Гарри чувствует себя уже лучше и его можно навестить. Говорила девочка тихо, чтобы не растрезвонить о друге по всей школе, однако несколько любопытных студентов ее факультета с интересом повернули к ней головы. Рон перестал жевать и всем корпусом повернулся к однокурснице, видимо, намереваясь что-то спросить, но она не стала дожидаться его реакции и, краем глаза заметив, как встает изо слизеринского стола Дафна, направилась к месту их встречи. *** Миссис Гринграсс взмахом волшебной палочки распахнула окна на просторной кухне, и в помещение ворвался прохладный ветерок, наполненный ароматами множества цветов, растущих в саду вокруг дома. Волшебница очень любила землю и все, что росло, и с особым удовольствием посвящала выходные уходу за цветами, деревьями. Вчера, к сожалению, время было потеряно, но женщина была уверена, что не зря. Она улыбнулась, вспомнив бессильный гнев лорда Малфоя и всей душой понадеялась, что он запомнит урок и впредь не станет прибегать к незаконным методам получения опеки над мистером Гарри Поттером. Она подошла к открытому окну и посмотрела в высь на голубое небо, по которому медленно, лениво плыли пушистые облака. Тишину нарушали лишь птичьи голоса, воспевающие гимн радости. Как-же она любила слушать щебет пернатых певцов, пытаться представить то, о чем они поют и говорят. Наслаждаясь лаской ветерка она прикрыла глаза и стояла так довольно долго, как вдруг услышала шелест крыльев. Она вздохнула и медленно открыла глаза. Небольшая коричневая сова, влетевшая в открытое окно уселась на стол и призывно ухнула, протягивая лапку с небольшим пергаментным свитком. Адэлия недоумевала: кто может писать ей в выходной? Вздохнув, она подошла к столу и постояла немного. Потом, бросив взгляд на плиту, где готовился завтрак для любимого мужа и ее младшей дочери, которые еще пребывали в царстве Морфея, Адэлия взмахнула палочкой, уменьшая огонь. Сова издала еще один тихий звук, чтобы привлечь внимание получателя и колдунья призвала коробочку с совиными лакомствами, припасенными специально для таких случаев. — Угощайся, моя хорошая. — Ласково проговорила она, поставив еду перед нежданной крылатой гостьей, и несколькими легкими движениями палочки отвязала пергамент. Он с тихим стуком упал на поверхность стола. Призвав его ближе к себе, колдунья проверила письмо на наличие опасных чар и, не найдя таковых взяла его в руки и медленно развернула. Почерк министра работница Министерства узнала сразу и на лице появилось недоуменное выражение. И зачем Фаджу писать ей в воскресенье? Она уже приступила к чтению, но успела прочесть лишь несколько слов, когда дверь на кухню с шумом распахнулась и вбежала десятилетняя девочка с растрепанными после сна темными волосами. — Мама! — Воскликнула она и подбежала к Адэлии, которая с радостной улыбкой обернулась к дочери и раскинула руки в стороны. — Астория, малышка, — ласково проворковала она, — ты сегодня рано. Я рада тебе. Девочка прижалась к матери и немного обижено пробурчала в ее плечо: — Ты вчера не пожелала мне спокойной ночи. Миссис Гринграсс нежным движением руки попыталась привести волосы дочери хоть в относительный порядок и вздохнула. Конечно, её принцесса уже видела десятый сон, когда она тихо, еле-слышно прокралась в ее комнату и поцеловала ее в лоб, поправив одеяло, которое девочка всегда сбрасывала с себя. — Астория, милая моя, я приходила к тебе, но ты уже спала и я не хотела будить тебя. — мягко проговорила Адэлия. Она слышала, как знакомые звали девочку уменьшительно-ласкательными именами вроде: Асти или Тори, но она любила её полное имя и не желала сокращать его. — Но я же так ждала тебя. — капризным тоном сказала девочка и отошла от матери, надув губки. — Ох, доченька. — Еще раз вздохнула волшебница и, протянув руку погладила ее по бледной щеке. — Я должна была задержаться на работе. Это было очень очень важно. — А я? Я не важна для тебя? — Астория топнула ножкой и хотела уйти, но женщина удержала ее за руку и медленно заговорила. Тон ее был строг. — Так, Астория, откуда эти капризы? Ты знаешь, я всегда стараюсь уделять тебе как можно больше времени, но теперь... — она на несколько секунд смолкла, пытаясь понять: полезно ли будет для дочери то, что она намеревается сказать и, решившись, продолжила: — Я работаю сейчас в таком месте, где мне нужно думать о благополучии тех детей, у которых вообще нет мамы и папы. Они одни! Одни всю жизнь, и я пытаюсь помочь им обрести новую семью, любящую семью. — Но я не хочу, чтобы ты заботилась о чужих детях. У тебя же есть мы! — воскликнула девочка, и Адэлия застыла. Она не ожидала таких слов от дочери, ведь она не была единственным ребенком в семье и училась делиться, училась жить в мире с сестрой. Нет, конечно, иногда у девочек случались ссоры, но они были непродолжительны, а теперь, после таких слов Астории женщина думала: может, она неправильно воспитывала дочерей? — Милая Астория, — терпеливо стала объяснять она, встретившись взглядом с голубыми глазами, в которых плескалась обида и грусть. — попробуй понять меня, пожалуйста, я прошу тебя. Дети, над которыми я беру шефство, которым ищу семью, они самые несчастные дети и их нельзя бросать, их нельзя оставлять там, где они сейчас. Только представь, моя хорошая, что мы исчезнем и ты останешься совсем одна. Думаешь, это будет хорошо? Женщина заметила, что девочка задумалась и дала ей время переварить в голове ситуацию. — Они совсем совсем одни? — тихо спросила девочка, через некоторое время и миссис Гринграсс кивнула. — И только ты можешь им помочь? — снова кивок. — Ладно. — девочка вновь обняла маму. — Прости меня. Я... — Не надо, Астория, я все понимаю. Ты молодец, что попыталась понять меня. А теперь, давай завтракать. Она потрепала дочку по волосам и стала накладывать ей еду. *** Во время общего студенческого завтрака Северус влетел в больничное крыло словно фурия, дабы попасться на глаза меньшему количеству человек, и, не здороваясь с Поппи, смешивающей какие-то лекарства, быстро прошел к единственному пациенту, который, как он надеялся, уже не спит. Радости его появление первокурснику явно не доставило, но мужчина не стал заострять на этом внимание, если говорить честно, ему было на это плевать. Сейчас он только принес обещанный пергамент и, он скривился, когда доставал её из кармана, магловскую шариковую ручку. Мужчина прекрасно понимал, что мальчишка еще не освоил письмо пером и каракули, которые он изобразит на листе пергамента будет просто невозможно расшифровать. "Лучше пусть пользуется привычными для себя магловскими письменными принадлежностями." — Решил зельевар, убеждая себя в том, что не желает тратить время на распознавание ужасного почерка паршивца. Ребенок сел в постели, когда услышал звук открываемой двери и видно было, что немного испугался. Взгляд, брошенный на декана был красноречивей слов. Поттер не хотел, чтобы тот приходил. — Доброе утро, мистер Поттер. — Нейтральным тоном поприветствовал своего подопечного Северус и протянул ему пергамент и ручку. — Надеюсь, вы помните, чего я жду от вас. Прошу не затягивать с выполнением задания. — он ухмыльнулся про себя, зная, на что надавить, чтобы ребенок не посмел его ослушаться. И пусть он знал, что это жестоко, что никто бы не поддержал его в этом, но ему было плевать. Он обязан был добыть информацию, а потом уже он все объяснит, все исправит. — Вы не увидите друзей до тех пор, пока я не получу выполненное задание. Хорошего дня. Он вылетел из палаты и закрыл дверь, усмехнувшись при звуке, брошенной о стену ручки — это его излишне эмоциональный студент в порыве злости бросил её ему вдогонку. Он сейчас был совсем не в том настроении, чтобы кого-то утешать, успокаивать. Одна надежда была лишь на то, что он успеет укрыться в своих покоях, не встретив никого по пути, иначе... А что будет иначе, мужчина даже не брался предполагать. Он ощущал себя вулканом, который вот-вот взорвется и горе тому, кто попадет ему под горячую руку. Благо, в коридорах Хогвартса никого не было и он безпрепятственно пронесся к своим любимым подземельям, не встретив даже призрака. Он не видел того, что даже люди на портретах при его приближении прятались и притворялись спящими. А что же Гарри? Гарри, выплеснув свою злость, тихо заплакал. "Ненавижу его. — шептал он и бил кулаками по одеялу. — Ненавижу. Ненавижу." Лист пергамента был разорван на кусочки и только тогда мальчик пришёл в себя. Он смотрел на рассыпанные кусочки и лицо его теряло все краски. Что он наделал? Как теперь ему писать, на чем? Снейп его просто убьет. "Господи, — зашептал он, — пусть пергамент станет целым, пожалуйста." Его руки засветились и кусочки бумаги поднялись в воздух. Расширившимися от удивления глазами Гарри наблюдал, как медленно они соединяются и во уже перед ним лежит целый лист бумаги, будто и не рвал его никто. Очень осторожно ребенок прикоснулся к нему, думая, что это лишь плод его фантазии, но нет. Пергамент ощущался под его пальцами. Правда, голова Гарри закружилась и он ощутил слабость, но это ничего. Главное, чтобы никто не узнал о произошедшем. Он сжал пергамент в пальцах и ненадолго прикрыл глаза, пока не услышал вновь звук открываемой двери. В комнату вошла Поппи Помфри. Она хотела навестить своего пациента сразу после ухода слизеринского декана, однако ее задержал директор, уж очень не вовремя появившийся в камине. Он попросил у неё успокаивающее средство и пока она нашла его, прошло около получаса, ведь у Альбуса была аллергия на некоторые травы, и Северус самолично готовил для него специальное зелье и приносил в больничное крыло. Давно уже Альбус Дамблдор не просил его и поэтому медиковедьма убрала его подальше, надеясь, что оно ему не понадобится, но напрасно. Видимо, после того, как директор узнал о жизни маленького героя света, нервы старика расшалились. Поппи вошла в палату и увидела следы слез на щеках ребенка. — Гарри, мальчик мой, — взволнованно начала она, — что случилось? — женщина поторопилась оказаться рядом с пациентом и чуть не наступила на валявшееся нечто, но вовремя заметила его и подняла, призвав невербальным акцио. Впервые она встречалась с чем-то подобным. И что это такое? Выглядит, как какая-то пластиковая палочка с колпачком, почему-то. Она поднесла вещь ближе к глазам и даже понюхала ее. Запах отдаленно напоминал чернила. Значит... Она открутила колпачок и увидела заостренный кончик у этой странной палочки. Неужели это... Колдомедик могла уже предположить, для чего нужен этот предмет, но необходимо было проверить. Достав из кармана халата кусок пергамента, женщина провела этим предметом по листу и тут же появилась линия черного цвета. — Чудеса. — Вырвалось у неё и она завороженно стала рисовать какие-то фигурки. "И почему мы не додумались до сих пор до этого?" Долго бы она еще развлекалась, но ее отвлек тихий вздох ребенка. "Гарри." — пронеслось у неё в голове и она тут же оказалась у постели первокурсника. — Тебя обидели? Северус? — обеспокоенно спрашивала женщина, но ребенок молчал, видимо, не собираясь ей отвечать. Он лишь бросил на неё ничего не выражающий взгляд. Волшебница отлично знала крутой нрав декана Слизерина и, если учесть, что тот недавно вышел из больничного крыла в прескверном расположении духа, судя по его лицу и жестам... "Ну я ему задам." — прошипела она мысленно, уже представляя, какую выволочку она ему устроит. Очень осторожным движением Поппи присела на постель рядом со слизеринцем и приобняла его за плечи. Тот дернулся, желая отстраниться, но она мягко привлекла его ближе и губами коснулась мокрой щечки. — Гарри, — тихо начала она, — что произошло? Почему ты плакал? — Я не... — Хрипло начал ребенок, не сумев сдержать возражение, и снова смолк. Глупо было отрицать очевидное, но ей-то какое дело! Она не должна так обнимать его, говорить с ним так ласково, пусть даже и вчера она делала то же самое. Медиковедьма еле заметно вздохнула и стала терпеливо ждать продолжения от первокурсника, но когда поняла, что это бесполезно, аккуратным движением отстранила его от себя и попыталась взглянуть в покрасневшие глаза. — Гарри, ты можешь не бояться меня. Я не дам тебя в обиду. Скажи, это Северус тебя расстроил? — Она помолчала немного. — Если не можешь сказать, только кивни. Мальчик опустил голову и неуверенно кивнул, а потом бросил быстрый взгляд на лицо женщины, чтобы попытаться понять ее реакцию. Оно оставалось спокойным и не отражало тех чувств, которые она испытывала, а Поппи в данный момент хотелось рвать и метать! — Что он тебе сказал? — Медленно спросила она и, мягко прикоснувшись к подбородку ребенка, заставила поднять голову у и снова встретилась с его зелеными глазами, пытаясь прочесть в них ответ. Гарри молчал. Он не знал, что будет, если он расскажет мадам Помфри о том, что сделать попросил его профессор Снейп. А вдруг она тоже захочет прочитать и поймёт, что он урод, что раз его так наказывают, значит он заслужил? "Но она же добрая ко мне сейчас." — Слабо возразил голос в его голове, но ребенок лишь покачал головой, а на удивленный взгляд медиковедьмы ответил пожатием плеч. — Ты не хочешь говорить об этом. — Утвердительно произнесла Поппи и вздохнула. — Хорошо. Но Гарри, дорогой, — она ласково улыбнулась ему, — если ты решишься сказать мне, я всегда готова выслушать тебя, готова помочь, а Северус... — Она замолчала, пытаясь подобрать нужные слова, чтобы хоть немного успокоить первокурсника. — Он бывает излишне эмоциональным, может сказать что-то с горяча, но он не думает так, уверяю тебя. Он все делает для твоего благополучия. Он может ошибаться, так как, — она замялась: стоило ли продолжать, — он никогда ещё столько не делал ни для кого из своих змеят. Она заметила, как по лицу Гарри проскользнуло выражение неверия, но более не стала его убеждать. Если декан Слизерина захочет, он сам докажет ребенку, что тот ему не безразличен. — Я принесу успокаивающее зелье и, может быть, ты еще поспишь. Вид у тебя какой-то бледноватый. — Сказала она, вставая и, мягко проведя рукой по его растрепанным волосам, вышла из палаты единственного пациента, а юный слизеринец стер слёзы со щек, прогоняя вон из головы все слова колдомедика о профессоре зелий, чтобы не питать ложных надежд, расстелил пергамент на коленях и стал шарить руками по постели в поисках ручки, но её рядом не наблюдалось. Первокурсник хотел встать и посмотреть у двери: он же в ту сторону бросал ее, но головокружение не дало ему это сделать. Он откинулся на постели, прикрыв глаза. Да. Ручка ему была нужна, но... Он вдруг вспомнил, что мадам Помфри, кажется, подобрала ее. Ведь, наверное, ей она удивлялась, как он понял. Значит ручка у неё и остается лишь ждать. Он лежал и медленно постукивал пальцами по пергаменту, думая, с чего же ему начать, когда он будет писать. *** Зельевар уже довольно долго сидел в своих покоях напротив не разожжённого камина, опустив голову. Он вернулся в Хогвартс лишь под утро, в прескверном расположении духа. Ему вновь хотелось разрушить все вокруг себя, выплеснуть свои эмоции, заорать громко-громко, чтобы все услышали, сколько в нем сейчас злобы и ярости на этого безмозглого придурка, на того, кто уничтожил последнюю ниточку, которая могла бы помочь ему вернуть воспоминания! Сами они не возвращались, кроме каких-то обрывков. О, как он надеялся на этот дурацкий тайник, как верил, что все, он его нашел и теперь ему откроется то, что он забыл примерно десять лет назад, но нет. Все надежды рухнули в тот самый миг, когда он, не доверяя словам почтенной миссис Поттер, отодвинул ее портрет и заглянул внутрь тайника. Там не было ничего, кроме небольшого куска пергамента, пожелтевшего от времени. Разумеется он сразу-же достал его оттуда, предполагая, что там указано новое место, куда были перепрятаны воспоминания, но нет. Лист пергамента был исписан крупным, ненавистным почерком. Мужчина даже чуть не разорвал его на мелкие кусочки, но громкий голос портрета матери этого недоумка остудил его пыл. Он вчитался в написанное и с его губ слетело такое ругательство, что женщина в шоке раскрыла рот, а зельевар... Он перечитал письмо недруга еще раз и еще, на его бледных щеках появился лихорадочный румянец, глаза стали излучать неприкрытую ненависть и гнев, и в этот самый миг ему страшно захотелось отомстить ему, сделать так, чтобы он мучился и страдал также, как он сейчас, а может и сильнее. Но Снейп понимал, это невозможно. Остался только сын этого кретина, его плоть и кровь, и у зельевара есть все возможности, вылить на ни в чем неповинного ребенка всю ненависть, все отвращение к его отцу. Он уже представлял как будет презирать этого мальчишку, унижать и оскорблять, как увидит слезы в его глазах, как вызовет в нем ту же неприкрытую ненависть к себе, но... Нет. Нет! Он не позволит себе сделать это! Нет! Иначе, он никогда! Никогда не простит себя. Мужчина изо всех сил ударил сжатыми кулаками по подлокотникам кресла и они лопнули, разбрызгивая поролон, который неслышно осыпался на ковер. Мерлин! Как ему держать себя в руках? Северус не знал ответа на этот вопрос. Он мог бы напиться и забыться, но понимал: это не выход — лишь на время уменьшит боль, а завтра все вернется и с гораздо большей силой. Он поднялся, резким взмахом руки починил кресло и отправился на кухню, где стал рассеянно перебирать травы, пытаясь решить: какой чай заварить, чтобы хоть немного успокоиться. Выбор пал на жасмин. Этот цветок очень любила его Лили, и аромат чая напоминал Северусу об этом. Он вдыхал его полной грудью и гнев его медленно успокаивался и вдруг он ощутил две крупные слезы, скользнувшие по его щекам. Нетерпеливым жестом смахнув их, Снейп засыпал траву в небольшой заварочный чайник и залил ее водой нужной температуры. Аромат стал еще ярче и полнее. Он наполнил всё помещение. Северус прикрыл глаза и перед его внутренним взором предстала она, хрупкая и прекрасная девушка с распущенными рыжими волосами. В ее зеленых глазах сверкало солнце, а улыбка ее, казалось, затмевала его. Она держала в руках скромный букетик цветов жасмина и медленно вдыхала его аромат и он, Северус, тогда не мог отвести от неё взгляда, боялся даже неосторожным движением, вздохом нарушить это очарование. Это было перед экзаменами на пятом курсе Хогвартса и ни он, ни она не могли даже предположить, что этот момент в их жизни окажется последним, приносящим радость и счастье, а дальше... Дальше зельевар не собирался вспоминать, распахнул глаза, налил себе душистый чай и вернулся в гостиную, в то самое многострадальное кресло у камина. Он сел и бросил взгляд на часы. Было уже десять утра, и если он хочет попасть к миссис Гринграсс, то ему лучше сделать это, как можно скорее. "Но чашку чая я выпью." — пробормотал он, взмахом руки зажёг камин и пригубил обжигающую жидкость, стараясь не допускать даже движения мысли в сторону того маленького первокурсника, с которым он говорил сегодня с такой резкостью. Может быть, нужно было прийти к нему позже, но зельевар не знал, будет ли у него это "позже". Все станет понятным после разговора с миссис Гринграсс. *** Дафна и Гермиона спешили больничное крыло, уже предвкушая встречу с Гарри и тихо переговаривались, как вдруг... — Мисс Гринграсс, мисс Грейнджер! — окликнули их, и из-за угла появилась высокая худая женщина в очках — профессор Макгонагалл. Она смерила двух первокурсниц строгим взглядом и жестом приказала им следовать за собой. Девочки хотели ей что-то возразить, но она пресекла их попытку еще одним взглядом. Трое: два студента и преподаватель поднялись на этаж, где находилась башня гриффиндора и остановились у неприметной двери. Женщина приложила к ней ладонь и та бесшумно распахнулась. — Проходите. — Бросила она, и девочки, держась за руки, сделали шаг в просторный светлый кабинет, обставленный строго, но со вкусом. Минерва прошла к своему рабочему месту и жестом указала первокурсницам на стулья напротив. Повисла недолгая тишина и ничто не нарушало ее, кроме тиканья старинных часов, висевших на стене. Дафна и Гермиона обменялись быстрыми, недоуменными взглядами, не понимая, что происходит и в чем они могли провиниться. — Итак, — строго начала профессор трансфигурации, — я привела вас в свой кабинет, чтобы поговорить. Гриффиндорка и слизеринка напряглись после ее слов. Они сжали пальцы друг друга в знак поддержки и стали ждать следующих слов заместителя директора. Однако, казалось, женщина не спешила продолжать. Она наколдовала три чашки и небольшой изящный чайник, из носика которого тонкой струйкой поднимался пар и призвала коробку шотланского печенья, водрузив ее в центре стола. — Угощайтесь. — предложила декан Гриффиндора, лицо её немного смягчилось. Она разлила пряную горячую жидкость по чашкам и поставила их перед первокурсницами. Они снова переглянулись и неуверенно потянулись за чаем. — Я не зельевар. — усмехнулась профессор Макгонагалл. — Яда там нет. На щеках обеих девочек проступил румянец. — Мы ничего такого не думали. — несмело проговорила Гермиона, осторожно пробуя обжигающий чай. Минерва скрыла улыбку за своей чашкой и сделала несколько небольших глотков, на миг прикрыв глаза от удовольствия. Потом она беззвучно поставила чашку на стол и вновь воззрилась на двух первокурсниц. — Ну что же, — вздохнула она, — я позвала вас в свой кабинет, чтобы предложить вам обеим заниматься дополнительно по моему предмету. У каждой из вас есть талант к трансфигурации и глупостью будет зарывать его в землю. Определенно, первокурсницы не ожидали этих слов от заместителя директора. Они замерли, не донеся чашек до рта и встретились взглядами с зелеными глазами колдуньи, в которых строгость уступила место сдержанной мягкости. — И чему же вы удивляетесь? — спросила Минерва и указала на печенье. — Не стесняйтесь, девочки, угощайтесь. Заслужили. Первокурсницы благодарно улыбнулись профессору и взяли немного лакомства. Печенье оказалось мягким и очень приятным на вкус. Гермиона вообще редко позволяла себе сладкое, но иногда ей казалось, что зря. — Я наблюдала за вашими успехами на первой неделе занятий и я поражена. Вам надо совершенствоваться. — Волшебница наблюдала, как девочки пьют чай и ей нравилось, что они скромны и воспитаны. — Вы согласны? Дафна бросила быстрый взгляд на подругу и увидела, как глаза той загорелись радостью и предвкушением. Казалось, Гермиона уже сейчас, сию секунду, готова приступить к занятиям. Дафна знала, что родители бы точно гордились ею, если бы узнали, но справится ли она? Ведь не только трансфигурацией нужно будет заниматься, а у неё трудности с зельями и кто знает, сколько времени будет занимать подготовка к предмету, который ведет их декан. "Прости меня, Гермиона." — Пронеслось в голове первокурсницы и она встретилась глазами с профессором Макгонагалл. — Я боюсь, что не успею готовиться к другим предметам, мэм. — Робко произнесла она. — Я очень благодарна вам за предложение и за похвалу, но... — Мисс Гринграсс, — перебила ее волшебница, — от вас не потребуется все время отдавать моему предмету, но я хотела бы вести вас по более усложнённой программе. Это всего лишь означает то, что вы будете отдельно приходить ко мне еще один раз в неделю. — Я... — хотела еще что-то сказать слизеринка. — Я не тороплю вас с ответом, девочки. Вы можете подумать и дать мне ответ на следующем нашем занятии. — Она улыбнулась. — Если вас не затруднит, передайте мое предложение и мистеру Поттеру. Я буду рада видеть и его на наших с вами дополнительных встречах. Обе девочки облегченно вздохнули. Гермиона надеялась убедить свою подругу, чтобы та согласилась заниматься, так как не хотела ходить одна, а уж вдвоём они уговорят и Гарри, она не сомневалась в этом. — Прекрасно. — ещё раз улыбнулась заместитель директора. — Допивайте чай, и вы свободны. Наслаждайтесь последним выходным. Сегодня очень хорошая погода и самое время для прогулок. Она поднялась и вышла из кабинета, оставляя первокурсниц одних.