Алая королева

1471 год. Леди Маргарет в ожидании сидела у окна на первом этаже; она ждала мужа или одного из войнов ушедшего с ним, или, на худой конец, гонца, но никак не ожидала, что вести ей принесет Реджинальд, до этого находившегося днями рядом со Стаффордом. Именно это и поразило её. Сейчас Бофорт выслушивала слугу, читая все письма, жалобы от их людей. Что-то она одобряла, а что-то нет, подписывая, ставя печать и откладывая в стопки. Оторвавшись от бумаг, брюнетка подняла голову на оруженосца её мужа и поджала губы. — Значит, сэр Генри действительно может умереть? — спокойным голосом проговорила женщина. — Он тяжело ранен, миледи, — ответил рыжеволосый. Тяжёлый вздох вырвался из её груди, когда она вновь взяла в руки все документы, чтобы завершить дело. — Я еду к нему, сэр Реджинальд, — сказала Маргарет, — приготовь повозку. — В-вы... — заикаясь заговорил простолюдин, — вы не можете ехать на поле боя, это не безопасно и сэр Генри этого не захочет. Женщина отложила все бумаги и встала из-за стола, подходя ближе. Её брови нахмурились, а взгляд заметно посуровел: со стороны казалось, будто он покрылся ледяной корочкой, что делала его ещё больше ужасающим. Леди Бофорт не могла терпеть такого отношения к себе — она тут хозяйка и она тоже имеет право голоса. — Пока моего супруга здесь нет, я в этом замке главная, и всеми делами занимаюсь тоже я, — чуть прикрикнула мать близнецов, делая шаг вперёд на слугу, — если не хотите, чтобы я ехала на поле брани, то сделайте так, чтобы Генри Стаффорд, ваш Господин и кормилец, оказался здесь в ближайшие сутки! — с этими слова дама поспешила покинуть зал, оставляя Реджинальда в полном замешательстве.

***

— Где мой предатель-вассал Джаспер Тюдор? — прозвучал холодный голос Маргариты. Анна чувствала себя отрешенной от мира всего; она стояла, прислонившись к столу, стеклянные взгляд был устремлён в пол. Невилл всё ещё не приняла тот факт, что её непобедимый отец, которым она так гордилась, был убит при битве. Все говорят, что это благородная смерть, но русоволосая так не считала — она была бы благодарна, если бы он выступал за истинного Короля, но нет. Он умер, как предатель. — В своем замке, в Пембруке, — ответил мужской голос. — Отправьте гонца, возможно, у нас ещё получиться переманить его на нашу сторону, — скомандовала Королева, — мы направляемся в Уэльс. Анжуйская прошла мимо Энн с высоко поднятой головой, не обращая внимания на бедняжку; сейчас её интересовала только победа и только победа. — Мы перейдем через Глостер, там есть мост через Север, — говорила дочь Рене Доброго. — Нет, Глостер в руках Йорка, — протестовал Эдмунд Бофорт. Герцог Сомерсет понимал, что они проиграли, но отступать было поздно. Теперь у него одна судьба — эшафот и помилуй его душу и тело Господь, если топор не сможет с первой попытки лишить его головы. — Ладно, — сдержанно кивнула француженка, разворачиваясь к своим людям, — тогда в Тьюксбери, там есть брод. — Не могли бы вы отправить меня вместе с охраной к моей матери, — поджимая губы, спросила дочь «Делателя Королей». Одна бровь Злой Королевы приподнялась вверх, когда она наливала себе вино. — Ты не хочешь пойти с нами и посмотреть работает ли твое предложение? — Маргарита даже успела подумать, что это ловушка. — Я должна рассказать ей об отце, — всхлипнула русоволосая. Анжуйская вынула из плаща конверт и протянула Энн, со словами: «Она знает. Мальчик, принесший это, сперва сказал ей». Невилл принялась за чтение. — Она отказалась от защиты и укрылась в аббатстве Булье, — добавила она, делая глоток, — она бросила тебя и предпочла позор. Иди к ней и тебя постигнет та же участь, — в неподдельным удовольствием Маргарита издевалась над девушкой. — Нет! — она свернула бумагу и откинула прочь, подходя к трону свекрови, — Мы — Невиллы, одна из самых величайших семей в Англии! — Теперь ваше имя ничего не значит, — от бывшей Её Величества не могли укрыться смятение, потерянность и прочие слабы чувства. На лице засверкала ироничная улыбка, — Ваша семья теперь никто, даже несмотря на близкое родство с Йорками; у них теперь новые фавориты — Тюдоры. Энн отпрянула назад. «Неужели, Тюдоров простили, приняли и сдернули с них клеймо предателей?» — она не могла поверить, — «неужели, всё что делал отец, прошло даром? Как же так...» Заметив реакцию жены сына, Анжу усмехнулась. — Да, Анна Невилл, да, — смешок и вновь глоток, — пока ты пускаешься во все страдания, моя любезная племянница нашла быстрый способ закрепиться в ныне правящей семье — она носит в себе йоркского ублюдка, — вставая со своего места, женщина угрожающе пошла на Принцессу, — и тебе лучше молиться, чтобы она родила мертвого ребенка и сама с ним умерла, а также молись о своём зачатие. Долго ты собираешься пустая ходить? Тут русоволосая вся сжалась: «Что она задумала сделать с ребенком?». Нет, в ней ещё горела обида на Екатерину за то, что она забрала её возлюбленного, но губить невинного малыша из-за их родителей — вверх жестокости. — Что вы сделаете с младенцем? — Не думай об этом, — кинула, как-будто в пустоту, Маргарита.

***

Похороны Уорика пошли так, как будто он не был предателем и остался героизм в сердцах людей, что очень задело юную девушку. Ей было мерзко, в тоже время грустно, что её деда, славного Оуэна Тюдора, похоронили как собаку; его пришлось омывать дочерям, что поспешили из своих обителей к его бездыханному телу без головы, и потом Джасперу пришлось самому, вместе с несколькими слугами, закопать его. На душе было гадко, когда она вспомнила про дедушку — казнь стала частью мести Эдуарда Йоркского за его отца, погибшего за месяц до Мортимер-Кросса при Уэйкфилде. Екатерина скользнула взглядом по Его Величеству и усмехнулась про себя: она ещё отомстит Йорку, но пока он ей не мешает и даже помогает. «Царствуй пока можешь, Эдуард Плантагенет, сын Ричарда, Герцога Йорка», — про себя произнесла Герцогиня. — Стоило оторвать ему голову, — брюнетка накрутила прядь волос. Да, сегодня её могли назвать блудницей с распущенными волосами, но кто посмеет? — и посадить на пику на всеобщее обозрение, — Тюдор заинтересованно слушала слова Джорджа, подошедшего вместе с братьями к телу Уорика. «Как же ты быстро переобуваешься, Герцог Кларенс», — невольно она цокнула и помотала головой. Хорошо, что на это никто не обратил внимания. — Это единственный способ наказать изменника, — закончил мысль средний из братьев. — Это через чур, Джордж, — заговорил Ричард, не поворачивая голову на брата, — даже для тебя, — жена все поняла и отвела взгляд, теперь она слабо усмехнулась. Елизавета, стоящая рядом с ней, тоже проявляла эмоции, но не так явно. Блондинка больше думала о своем, чему свидетельствовали её действия: она смотрела в одну точку, накручивая на пальцы свой кулон, который она никогда не снимала. Ланкастер ещё в Тауэре заметила, как она пыталась уберечь недорогую вещицу от всяких повреждений. Были и другие странности, которые она замечала не только за ней, но и за Жакеттой. Например, когда начался сильный туман, блондинки стояли у окна и не двигались, и их губы подрагивали, будто они что-то говорили без звука. Признаться честно, брюнетка начала всё сопоставлять и всё указывала на то, что мать и дочь колдуньи. «Дьявольские отродья», — Глостерская вспомнила как назвали ведьм в ближайшей деревни у её поместья. Говорят, ведьмы прекрасны, от них нельзя оторвать взгляд, в чем и состоит их опасность — они легко находят к тебе правильный подход. Ничего и с этим она должна будет разобраться, ведь не может она как верующая католичка допустить, чтобы её окружала всякая чёрная магия. — О чём ты, брат? — Ты предал нас и преклонил колено перед Уориком, в надежде, что он сделает тебя Королем, — без доли стыда при усохшем сказал Герцог, поворачивая на этот раз голову. — Ричард! — почти неслышно шикнул Эдуард, продолжавший в отличие от братьев стоять так же ровно. Теперь он обратился к Джорджу, — хотел бы ты, чтобы твоя жена видела как её отца режут на куски и отправляют по Англии. Эдуард с братом развернулись в сторону убитой горем Изабеллы, но после быстро развернулись, получив от Кларенса короткое «нет». — Мы здесь для того, чтобы просить одного из лучший Войнов страны, которых я знал, который сражался с нашим отцом и без него бы мы ничего не добились, — продолжил Его Величество. Похоже братья не собирались успокаиваться. Ричард хоть впредь больше не смотрел на братьев, но всё же продолжил: — Хоть он для тебя и был свекром, но для нас он был как брат. Мы должны помнить его, как героя, которым он был, — он замолчал, — а не как предателя, которым он стал и мы не дикари! — Мы лишь прикоснулись к нему мечом через чур сильно, да? — хмыкнул шатен. — Не забывай где ты! — не выдержал Плантагенет-старший, встряхивая брата, — мы выиграли битву, но ещё нужно выиграть войну. И мы проиграть! — Братец Ричард, скажи, если мы теперь почитаем кузена Уорика, как героя, умершего при битве на стороне врага, то может нам стоит почитать так же и, ну, к примеру, отца или деда твоей молоденькой супруги, — любимчик Сесилии обернулся и глянул на Екатерину, державшую руку на животе, — Тюдоры же теперь нам родственники. Что ж, давайте их всех простим и даже предоставим новые земли и титулы? Конечно же конечно, мы всё сделаем, а когда родиться их отродье, мы выйдем к народу и воскликнем: «Вот ваш истинный Король! Дитя двух роз, законнее и быть не может!». — Прекрати! — воскликнул брюнет, подходя к брату и хватая того, — ещё раз я услышу что-то из твоих уст про мою жену или про ребенка, я не посмотрю на то, что мы братья! Откинув от себя братца, он поспешил уйти из аббатства, забирая собой супругу.

***

Она окинула свои покои разочарованным взглядом. Нет, не от того что они ей не понравились, отнюдь, они были очень комфортабельные, их даже не зашторивали, не убирали лишние источники света, как того полагается для беременной женщины. Возможно, все подумали, что она должна родить через пару недель, а к тому моменту она уже будет в Вестминстере. Екатерина была опечалена не покоям в Тауэре, а вновь расстоянием с любимым — он вновь уезжает и опять неизвестно, чем это может обернуться для них обоих. Обняв супруга, она прижалась к нему, тихо всхлиповая. Руки супруга легли на её спину и прошлись по ней, а после легли на предплечия и Ричард отстранил от себя Тюдор, что взглянуть на неё. — Что с тобой? — взволнованно спросил Глостер. Его руки легли на живот девушки, — малыш? — Нет-нет, — отрицательно замахала головой, но после остановила, — тоесть да... Но...— брюнетка тяжко вздохнула, — Ричард, я не хочу вновь оставаться одна с этой неизвестностью. Откуда мне знать, что будет завтра утром? Или сегодня вечером? Меня пугают мысли о том, что я могу больше не увидеть тебя, — из глаз побежали слёзы. — Катерина, — тихо сказал парень. Он подвёл к её кровати, обнимая, и присел на край, — послушай, — брат Короля заглянул в её голубые глаза, — я обязательно вернусь, уверен, это будет последняя битва, в которой мы победим... — Ричард, — перебила его Тюдор, — нет, ты не понимаешь! — брюнет непонимающе взглянул на неё, — я верю в победу, но может что-то случится, и я умру во время родов. Я не хочу умирать! — Ты не умрёшь! — он встряхнул её, — слышишь? Ты не умрёшь! Верь мне, — Ричард поцеловал жену, — верь мне и я вернусь к тебе и нашему малышу.

***

В ночь на 4 мая Лондонский Тауэр, охваченные ещё надеждой и с затуманенным разумом, люди Ланкастеров решили захватить крепость и целью их был Генрих VI. Уже была поздняя ночь, многие обитатели - заключеные, работники и члены королевской семьи - подготавливались ко сну или уже спали, поэтому не сразу заметили подошедшие войско, не сразу смогли отразить попытки пересечь Темзу и перелезть через высокие стены. Но не все смогли вскарабкаться по каменному сооружение и попросту падали в воду, а сумевших ждала самая, что ни есть печальная участь. Командование охраны думали, что отразят все за час и не станут будить монарших особ — они бы узнали об случившемся только на утро, если бы не прогремевшие выстрелы, что привели к сильной встряске. Елизавета ужаснулась когда раздался громкий залп, инстинктивно прижимая к груди Принца Эдуарда. Она с тревогой глянула на дочерей, вжавшихся в стенку кровати и произнесла: «О Боже!», оглядывая комнату: ничего практически не сдвинулось с места, только легкие предметы, да и потолок осыпался. Её Величество посмотрела на вбежавших в покои мать и брата с малышкой Лизи. — Будьте смелыми! — спокойно сказала Жакетта, в ответ на крики принцесс. — На нас напали? — спросила блондинка. — Пришли по Темзе, — быстро ответил Лорд Риверс, закрывая окна, как можно быстрее. — Кто!? — королева вскочила с кровати, поднимая детей. — Люди Ланкастеров, — ответила Люксембургская, — пришли, чтобы освободить Короля Генриха. — Но сколько их!? Супруга правителя поспешила выйти из покоев в укрытие, успокаивая малыша, начавшего плакать от резких звуков. — У них есть корабли, — сообщил брат, вынося на руках Марию, — вам лучше будет укрыться в дальней части. Женщина осмотрела всех, а после обеспокоенно посмотрела на Барона Риверса и спросила: — Где Екатерина? Где моя своячница?

***

— Леди Екатерина! — раздался голос Энтони, резко открывшего дверь и прошедшего в покои. За ним же вошла и его матушка. Временная обитательница покоев стояла у обеденного стола, низко наклонившись с рукой на пояснице. Девушка стояла с закрытыми глазами и прерывисто вздыхала, стараясь не двигаться. Жакетта вышла вперёд, обходя сына, и обратилась к Екатерине: — Что случилось? — быстро подойдя к беременной и взяв ту под руку, спросила женщина. — Не знаю... — зажмурилась Тюдор, почувствав спазм внизу живота, — прозвучал взрыв и вскоре начались боли. И они разные: одни болезненные, другие нет, но всё равно не приятно, — она с тревогой взглянула в глаза матери Королевы, — с моим ребенок всё будет хорошо? — Конечно, — по-доброму улыбнулась блондинка, — всё будет хорошо, но сейчас твой ребенок должен родиться. Темные брови изогнулись - то ли в ужасе, то ли в смятение. Она впилась ногтями в руку женщины, невольно царапнула: начали появляться покрасневшие полосы. Не долго думая, Екатерина воскликнула: «Нет, ещё же рано!». — Матушка, вам надо укрыться! — прервал дам Барон. — Она не может идти, Энтони, роды могут начаться в любой момент, — ответила Жакетта, помогая Екатерине подойти к кровати, — Екатерина должна остаться здесь для её же безопасности.