***
Они уже час в пути, прежде чем Дин вспоминает, что Эллен жива. Эллен жива. Он тоже жив, и, если он не хочет, чтобы ему надрали задницу при следующей их встрече, ему лучше дать ей знать. Он просит Сэма набрать номер, и, когда трубку берет Джо, Сэм включает громкую связь, чтобы они оба могли поговорить. Эллен и Джо уже наслышаны, что Дин выбрался из ада, но это не мешает ему становиться эмоциональным (ему приходится пару раз прочистить горло), но ничего слишком глупого. Когда Джо узнает, что братья едут к Бобби, она говорит им оставаться там и ждать их, "или мама оторвет вам яйца". Она говорит, что им потребуется пара дней, чтобы закончить свою охоту. Дин хмурится и перебивает. — Ты охотишься с мамой? — Да, давно уже, — радостно отвечает Джо, — короче, неважно. Мы здесь, в Вашингтоне, расследуем парочку самых странных вещей, о которых я когда-либо слышала. Душ с привидениями — окей, я готова это принять, но плюшевый мишка-суицидник в натуральную величину? Это уже новый уровень. — Колодец желаний, — говорит Дин, прежде чем его мозг догоняет язык, — поищи монетку в колодце желаний. — Э-э-э, ты пытаешься так пожелать нам удачи? — Нет, я говорю про настоящий колодец желаний, но желания исполняются не так, как хотелось бы, Джо. Ты ведь понимаешь, о чем я? — Да, я тебя поняла. "Бойся своих желаний", — с пониманием говорит Джо. — В китайском ресторане как раз есть колодец. Как ты узнал? Дин в панике смотрит на брата. Сэм едва ли выглядит лучше. — Я, э-э... Черт, черт, черт. Он всегда плохо умел лгать Эллен, а лгать Джо — значит лгать Эллен по доверенности. — У него были видения — флешбеки — с тех пор, как он вернулся из ада, — ложь легко слетает с губ брата, и Дину снова вспоминается Бездушный Сэм, который использовал людей и семью, как фигуры на доске. — Надеюсь, они принесут больше пользы, чем твои когда-то, — отвечает Джо и Сэм фыркает в печальном признании. — Хорошо, мы проверим колодец, но к Бобби все равно приедем не раньше, чем через пару дней. Так что вам лучше шевелить задницами, и никуда не уезжать до нашего приезда. Сэм и Дин одновременно кивают и заверяют Джо, что так и сделают. Начинают в разное время, так что они звучат как эхо друг друга, а не как один голос. Дина это устраивает. Еще час, и они подъезжают к двери Бобби. Бобби ждет их и выглядит самодовольным, и Дин знает, что старый охотник сделал, что обещал. — Перевод готов? — это первое, что спрашивает Дин, как только выпивает разбавленное святой водой пиво. — Нет, но я понял систему. Сэм хмурится, то ли из недоверия, то ли из-за пива. Трудно сказать наверняка. — В смысле — "систему"? — спрашивает он. — Имброглионе был умным ублюдком, отдам ему должное, — отвечает Бобби, когда они направляются в дом. Дин знает, что это всего лишь его воображение, но он практически чувствует, как защита облизывает его, когда он переступает порог. Он всегда ее чувствовал. — Настолько умным, что я уже не сомневаюсь, что он и был Трикстером. Дин уже знает, что Имброглионе был одним из прикрытий Габриэля, и перестает вникать в беседу, когда Сэм просит более подробной информации. Вместо этого он пытается игнорировать запах чистящего раствора и свежеиспеченного пирога, потому что они не настоящие, пока нет, никогда. Этого будущего больше нет. Или не будет, как только они избавятся от Лилит. Все было бы намного проще, если бы они могли просто убить ее… — Он написал самые важные ритуалы в коде, — отвечает Бобби на неслышимый вопрос и вытаскивает Дина из его кровавых грез наяву. — Верхний слой — стандартная мишура: любовные заклинания, ритуалы, приносящие богатство, прочий мусор. Между ними то, что выглядит как поэзия, загадки и обрывки сплетен. — И именно там зашифрованы настоящие ритуалы? Бобби кивает. — Я нашел заклинание, о котором вам рассказывал: то, для которого нужны Четыре Всадника. Ингредиенты были перечислены в рецепте любовного зелья среди всякого цветочного дерьма, и сводились к "получению их колец". Объедините их с ритуалом, который, я думаю, скрыт в поистине ужасном любовном стихотворении, и как только я разгадаю шифр, у нас будет заклинание, которое откроет клетку ада, достаточно мощную, чтобы поймать в ловушку самого Люцифера. Дин чувствует на себе взгляд Сэма, как тогда, в мотеле, когда это все впервые всплыло. Он смотрит на брата и видит необходимость понять, узнать все. Он коротко кивает — да, это ритуал, который они использовали, — но он клянется никогда не вдаваться в его подробности. Это будущее перечеркнуто, закончено. Оно никогда не вернется. — А что по изгнанию Лилит? — Я думаю, что нашел его; но его тоже нужно расшифровать. — И?... — Что — и? Сэм в отчаянии стискивает челюсти. — Оно сработает? Бобби закатывает глаза. — Конечно, ведь так много охотников уже пользовались им, когда изгоняли первого демона, которого когда-либо создал Люцифер. — Это важно, Бобби. Сэм начинает нервничать, Бобби начинает злиться, и Дин встает между ними. — Это сработает, Сэм. Взгляд Сэма ясно говорит, что Дин не может знать наверняка. — Я действительно знаю, Сэм. Поверь мне, ритуал сработает. — Это тебе твои призраки сказали? — спрашивает Бобби после тяжелого молчания. Дин хмуро и с обвинением смотрит на Сэма, и у того хватает вежливости смущенно повесить голову. — Да. И все указывает на то, что ритуал реален. Бобби смотрит на Дина, прищурившись, оценивающе. У Дина нет проблем с тем, чтобы выдержать взгляд старого охотника, главным образом потому, что он не лжет. Наконец Бобби кивает. — Тогда все в порядке. Мне лучше вернуться к расшифровке. Еду найдете сами. Дин протягивает руку, чтобы остановить его. — Еще кое-что, — он кашляет, проглатывая несуществующий ком в горле, — насколько ты готов к нападению демонов?***
Дин погрузился с головой в двигатель Импалы, когда за его спиной раздается шелест крыльев. Хоть какое-то предупреждение, и когда Кас приветствует Дина со своей обычной торжественностью, тот не совсем удивлен и не бьется головой о жесткий металл капота. — Привет, Кас, — отвечает он, выпрямляясь. — Что ты делаешь? — Ремонтирую кое-что в движке. — И как это помогает тебе бороться с Лилит? — Я должен заботиться о своих колесах, Кас. Люди в отличие от вас, ангелов, не могут переместиться куда угодно щелчком пальцев. Вот, — он протягивает ангелу рабочий фонарь, — посвети сюда. Кас, как всегда, послушно стоит, держа фонарь. Дин воздерживается от шуток про маяк… вслух. В своей голове он хихикает до тех пор, пока работа не заставляет его как следует сосредоточиться. Он почти закончил, было бы стыдно все испортить сейчас. — Захария недоволен тем, что ты, похоже, прекратил сражаться. — Можно подумать, мне не плевать, что я не угодил Захарии, — бормочет Дин, хотя он уверен, что ангел прекрасно его слышит. — Печати все еще падают, — напоминает ему Кас. — Я в курсе. — Тебя это не беспокоит? — Нет, если это не последняя печать. Ведь только она и важна, верно? Когда все игроки уже стоят на своих местах, — Дин смотрит на Каса, наблюдая за его реакцией, но ангел выглядит искренне озадаченным. — Ты все ещё придерживаешься своей теории, что Гарнизон не полностью привержен победе над Лилит. — В яблочко, — подтверждает Дин. Кастиэль моргает. Дин вздыхает и уточняет: — Верно. Именно так. Сколько там? Шестьсот лишних печатей... — Как ты... — Лилит нужно сорвать только шестьдесят шесть, но единственное, что действительно имеет значение, — это последняя. Беготня вокруг остальных, словно мы безголовые курицы, ничему не поможет. Теперь ангел хмурится, и Дин видит растущий гнев в его ярко-голубых глазах. За мгновение до того, как Кас нарушает личное пространство охотника, Дин быстро вставляет последний винт и поворачивает его на четверть оборота, чтобы удержать на месте. — Мои братья умирают, — рычит Кас, — мои братья и сестры. Ты хочешь сказать, что их жертва бесполезна? — Я говорю, что борьба с адом может быть не единственной причиной смерти твоих собратьев-ангелов. Кастиэль хмурится еще сильнее. — Эти два понятия не связаны. — Разве нет? — спрашивает Дин, — у всех, кроме тебя, есть свои планы на Конец Света. То, как бы они хотели его осуществить. Воздух между ними практически вибрирует от эмоций Каса, и Дин старается стоять так, чтобы не спровоцировать небесного солдата еще больше. Он сожалеет, что вынужден настаивать, но ему нужен ангел на их стороне целиком и полностью, таким, каким он был в воспоминаниях Дина-призрака, до их приключений в Чистилище. — Нет, — резко обрывает его Кас. Если бы он был человеком, его дыхание было бы хриплым. — Мы хотим остановить восстание Люцифера. Чтобы он остался взаперти в клетке. — Да неужели? Потому что Уриэль, кажется, очень ждёт финальной битвы. Гибель пары ангелов и уничтожение хреновой тучи людей. Он почти готов к тому, что Кас ударит его или исчезнет в нематериальном перистом облаке, но вместо этого ангел наклоняет голову. Он больше не концентрируется на Дине. — Что? — Демоны, — его глаза мерцают, — целая армия. — Они пришли за Сэмом, — Дин уже опускает капот Импалы и накрывает ее брезентом, на котором он часами рисовал защитные символы. Он бросает последний заговоренный камень на край брезента и быстро молится, чтобы этого было достаточно. Кас пристально следит за его действиями. Во взгляде ангела есть что-то злое, но у Дина нет времени беспокоиться об этом. — Давай. Нам нужно вернуться в дом. Голубые глаза фокусируются на нем, но ангел не двигается. — Ты ждал этого. Как ты узнал? — Не сейчас, Кас! — шипит Дин. Он практически видит, как ангел расправляет взъерошенные невидимые перья. Его взгляд обещает еще больше вопросов позже, даже когда он поднимает два пальца ко лбу Дина. Дин готовится к ощущению растяжения-разрыва-парения, которое он связывает с авиакомпанией "Ангельские авиалинии". Кас не разочаровывает. Когда Дин открывает глаза, они в гостиной Бобби. И Бобби, и Сэм в шоке смотрят на них. — С приземлением, — бормочет Дин (как только он проглотил свой желудок обратно туда, где ему место). — Сэм, тебе нужно срочно укрыться в подвале. — Дин... — ожидаемо протестует Сэм. На помощь приходит Бобби, и напоминает ему, что это был единственный безопасный план, и что он согласился на него. — Поторопись, — бросает Кас, когда длинный серебряный клинок материализуется в его правой руке. — Как я это ненавижу, — бормочет Сэм, уже спускаясь в подвал. Он едва успевает дойти до конца лестницы, когда входная дверь Бобби срывается с петель и врезается в дальнюю стену. В освободившееся пространство входит мужчина ничем не примечательного вида, лет сорока пяти, в деловом повседневном костюме. Только нетерпеливая злоба в его бледных глазах отражает его истинную природу. — Привет, милая. Я дома. — Черт, — говорит Дин, потому что это не должно было повториться. Ни за что, ни за что, черт возьми. Конечно, его маленькая вспышка привлекает к нему внимание. Демон улыбается, низко и насмешливо. — Ну, здравствуй еще раз, Дин. — Аластар, — произносит Дин, и он знает, что это звучит... странно. — Я подумал, узнаешь ли ты меня, так как сейчас на мне костюм педиатра. Я должен был знать, что ты это сделаешь. В конце концов, мы были так близки в аду. — Запах, — отвечает Дин, — одевайся как хочешь, но ты не сможешь скрыть запах. Он знает, что подстрекательство — это риск, потому что Аластар не любит, когда над ним насмехаются, но ему нужно заставить демона переступить порог и попасть в ловушку. Кажется, это работает — Аластар делает шаг вперед, — но затем он останавливается и смотрит на ловушку дьявола, навсегда выгравированную на потолке Бобби. Он усмехается, и штукатурка трескается. — Ты действительно думал, что твоей маленькой раскраски по номерам будет достаточно, чтобы удержать меня? Теперь он с нетерпением входит в дом Бобби, от него исходят уверенность и высокомерие. Дин отступает и поворачивает направо, увлекая за собой демона: как хищник и добыча. Дину не нравится это сравнение. Хорошо, что у добычи есть собственные зубы. — Честно? — говорит Дин, — нет. Но ты действительно думал, что это все, что у нас приготовлено? Аластар резко останавливается. Енохианские символы намного меньше и их легче спрятать. Все, что для этого нужно, — немного крови. Дин хочет зарезать его — очень, очень хочет зарезать ублюдка — но подобраться так близко к пойманному демону было бы неосмотрительно. Аластар остановлен, но не беспомощен, и он один из самых могущественных демонов в аду. По крайней мере, так говорили внизу. Все это означает, что Дин не может ударить его ножом так, как ему хочется, потому что он не может рисковать быть схваченным, так что пришло время экзорцизма. По крайней мере, таков был первоначальный план. Присутствие Кастиэля здесь все меняет. Полностью. Ангел подходит сзади к мясному костюму Аластара и вонзает свой клинок прямо в горло. Красный свет вырывается из отверстия вокруг лезвия. Он растет, пока не начнет вытекать изо рта и глаз тела. Это ярко и ослепительно, и Дин не может закрыть темную часть себя, которая, блядь, упивается этим. — До свидания, Аластар. Сладких гребаных снов. Момент наслаждения длится не очень долго. Другие демоны заполняют дом. У Бобби есть святая вода и экзорцизм. У Дина есть нож и решимость, но главная звезда здесь — все же Кас. Ангел становится размытым пятном, когда движется. Его клинок подобен продолжению его руки, вращается, колет, и когда он не использует нож, он прижимает ладонь левой руки ко лбу демона и каким-то образом вытесняет его. Иногда хозяин остается жив, но чаще всего тело падает безжизненной кучей на деревянный пол Бобби. Тем не менее, метод ангела имеет лучшую выживаемость, чем нож Руби, и Дин будет сожалеть об этом позже. Прямо сейчас он поворачивает лезвие и смотрит, как демон горит в своем мясном костюме. — Дин, вниз! — кричит Бобби, и Дин пригибается, как было велено, лезвие выходит с теплым всплеском крови. Взрыв каменной соли толкает демона, подкрадывающегося сзади, прямо за его спиной. Не желая упускать возможность, Дин глубоко вонзает гравированный клинок Руби в тело и наблюдает, как демон внутри него вспыхивает и умирает. Ему не должно это нравиться так сильно. Какую бы вину он ни испытывал за убийство невинных (если таковые еще живы), она похоронена под мощным шипением в его крови. Адреналин, жизнь или смерть, власть, месть: все это часть коктейля, бурлящего в его крови, вызывающего такое же привыкание, как любой наркотик или кровь демона. Если это то, что Сэм чувствовал с Руби… Может быть, ему следует быть более понимающим. И вдруг он оказывается не в доме Бобби, полном демонов. Он в сарае или на складе, в каком-то другом месте, которого сейчас нет. Он моргает, чтобы убрать наложение из поля зрения, и дезориентация в этот момент делает его уязвимым. Он поднят со своего места на полу и брошен на книжную полку в углу. Ох ты ж блядь. По крайней мере, его зрение проясняется. Как раз вовремя, чтобы он увидел, как демон в теле большого бородатого чувака тянется к нему. Рука демона размером с Сэмову легко обхватывает важную часть его шеи — ту часть, которую он использует для дыхания. Демон сжимает кулак. Дин задыхается. — Давай посмотрим, как ты защитишь своего брата, когда будешь мертв, — рычит демон. Дин чувствует, как падает нож — ему давно уже стоило привязать эту штуку к запястью, — но он не совсем беспомощен. Он роется в кармане в поисках фляжки, чуть не роняет ее, когда демон трясет его за шею, когда Бобби всаживает в него заряд каменной соли. Это была хорошая попытка, но от этого Дину не становится легче дышать. Он возится с крышкой, незаметно роняя ее на пол, и выплескивает жидкость демону в лицо и получает в награду крепкую хватку на шее, от которой едва не теряет сознание. Затем давление исчезает. Демон хватает себя за лицо, визжа от боли. Дин падает, пытаясь одновременно вдохнуть полной грудью и найти клинок. Он получает одно, но не другое. Огромная нога соединяется его ребрами, отправляя его в полет обратно в книжную полку, но на этот раз с физической силой. Дин падает, и десятки тяжелых книг в твердом переплете сыпятся на него сверху. Он думает: "Бобби должен сложить все свои дурацкие книги в одной комнате, подальше от драк". Потом он думает: "Это охренеть как больно". Сапогу удается поймать Дина как раз в том месте, куда вошел нож Сэма. Исцеление силой ангела или нет, но прошло всего три недели; всего двадцать с лишним дней, чтобы оправиться от серьезной травмы. За что ему опять это дерьмо? Из подвала доносится болезненный вопль. — Они пытаются проникнуть в подвал, — говорит Бобби, хотя Дину не нужна пошаговая инструкция. — Сэм Винчестер принадлежит нам, — с ухмылкой заявляет большой демон. Он исчезает в красно-белой вспышке, когда лезвие Каса проникает в его горло. — Этот этаж чист, — говорит Кас, когда тело падает на пол. Невидимые крылья трепещут, и следующее, что они слышат — помимо приглушенных стонов Дина — это звук умирающих демонов в подвале. Бобби, обхватив Дина под мышками, тянет его вверх. Это не заставляет его чувствовать себя лучше. — Мы должны пойти помочь, — говорит старый охотник. — Иди, — Дин машет ему рукой, — а я за тобой. Его голос звучит, как треск ледников. И ощущается так же. Бобби верит ему на слово, или, может быть, ему просто не терпится изгнать всех демонов из своего дома. Он поспешно уходит, а Дин опирается на шкаф и пытается выровнять дыхание. Треснувшие ребра и ушибленные мышцы, как он оценивает себя, с возможностью розоватой мочи, чтобы добавить последнюю каплю радости в свою работу. Странно, каким циничным он себя чувствует после разговора со своими будущими призраками, особенно с Мертвым Дином Первым. Раньше он верил... точнее надеялся, но это почти тоже самое, что все, что они сделали, поставило их на один уровень с праведниками. С тех пор как он встретил ангелов — несомненно, самых "праведных" существ, когда-либо созданных богом, — и осознал, какая они кучка лживых придурков, у него появился другой взгляд. Он и Сэм делают это, потому что они могут, потому что они были обучены этому и знают как, но он не уверен, что кто-нибудь оценил бы это, даже если бы знал. Так ради кого, черт возьми, они рискуют своими жизнями? Или, может быть, это просто еще одна форма эгоизма. Он не хочет умирать через четыре года или два. Он не хочет умереть через десять или двадцать лет. Он не хочет того же для Сэма. — О боже мой! Боже мой! Что со мной произошло? О боже мой! О, надо же: выживший. Именно за это они и борются.***
В конце концов, из двадцати или около того мясных костюмов, выжило пятеро. Было бы больше, если бы они могли остановить кровотечение, но Дин был хорошо обучен, и прицеливание в жизненно важные органы было автоматическим, плюс у тел-носителей, очевидно, не было этой Дагг-штуковины, чтобы помочь им исцелиться. Все, что они могли сделать, — это устроить их поудобнее. Теперь Сэм разговаривает с выжившими, помогает им прийти в себя: звонит близким, договаривается о том, чтобы отвезти их домой. Они с Бобби заботятся о телах. Кастиэль быстро проверил периметр, убедившись, что там не было притаившихся, ожидающих, чтобы застать их врасплох. Прежде чем уйти, он бросил на Дина злобный взгляд, который охотник не смог истолковать иначе, как угрозу. Теперь ангел вернулся и смотрит на него с другой стороны комнаты. — Знаешь, — говорит Дин, проверяя карманы очередного тела, — если мы попытаемся сжечь все это, будет адский пожар. Неужели никто не заметит? Ты изолирован, Бобби, но не невидим. Семнадцать тел. Семнадцать человек, у которых была какая-то слабость, которую демон использовал, чтобы проникнуть внутрь. Желание иметь машину соседа — или супругу соседа. Злость на босса, лень, случайные мелкие мысли. Другими словами, они были людьми. Обычными, среднестатистическими люди, которые проживали свои дни как могли. — Я знаю, но у нас вроде как нет выбора. Дин подавляет вздох. У всех погибших где-то были семьи, люди, которые беспокоились о них. Люди, которые расклеивали плакаты, выступали по телевидению и рассказывали о том, что они (жена, сын, сестра, брат, отец) были хорошими людьми и у них не было проблем (с наркотиками, законом, деньгами, здоровьем). Ничего, что могло бы объяснить, почему они пропали. Так и не узнав, что они не пропали, а их забрали. — Я позабочусь о них. Дин смотрит на Каса. — Ты... — Я заберу тела и размещу их там, где они будут найдены. Чтобы в их семьях был мир. Дину приходится отвести глаза от этого слишком яркого взгляда. Он прочищает горло. — Спасибо, Кас, — кашель, — я ценю это. Кастиэль внимательно смотрит на него, и Дин не может сказать, злость или раздражение он видит в ангеле. — Ты лгал мне, но ты все еще хороший человек. Когда я вернусь, мы поговорим. Затем раздаются звуки крыльев, и ангел, а вместе с ним и тела исчезают. Дин поднимает глаза и видит слегка удивленный взгляд Бобби. — Лгал? Ангелу? Ничего себе. — Я не лгал. По сути, я просто не все ему рассказал, так что это не ложь, — бормочет Дин. Бровь Бобби поднимается еще выше, и Дин слышит в этом движении тихое "балбес". Его челюсти сжимаются. — Это для его же спокойствия. — О да, потому что этот аргумент всегда так хорошо действует на взрослых. Напомни, сколько лет ангелам? — Заткнись. Как раз в этот момент Сэм входит в дверь, осторожно приставляя ее обратно к косяку. Так себе защита от холода, но это то, что у них есть. Ноябрь в Южной Дакоте без двери. Нормальное такое завершение дня. — Посадил последнего на автобус. Хорошо, что у меня был валиум, — он закатывает глаза, показывая, как весело было отправлять домой выживших. — Может, они смогут убедить себя, что все это был наркотический кошмар, — предполагает Дин, — люди неплохо наловчились обманывать самих себя. Сэм фыркает в знак согласия. — Большинство точно попытаются, — он переводит взгляд на пол, — а где, гм, остальные? Он имеет в виду тела. Он собирался помочь вынести их во двор. — Кастиэль забрал их. — Я оставил их рядом с местами реагирования на чрезвычайные ситуации в каждом из их родных городов. Поскольку у них больше нет кошельков или ценностей, – Кастиэль разочарованно смотрит на Дина, – скорее всего, мотивом будет признано ограбление. — Это все равно лучше, чем одержимость демоном, Кас, — только и говорит Дин. — Это также немного лучше, чем лгать своим союзникам. Ты знал, что это нападение произойдет, ты был готов. Дин открывает рот, чтобы отрицать, но Кастиэль приближается к нему, и очевидно, что гнев ангела близок опасной черте. — Ты использовал енохианские чары и ловушки, о существовании которых не должен был знать. Даже если бы ты был проинформирован об этом, единственная письменная запись о них, сохранившаяся на Земле, находится в разрушенном подземном хранилище на юго-востоке Турции. Я сомневаюсь, что у тебя была возможность побывать там с момента нашего последнего разговора. Стекла в окнах слегка дребезжат, когда ангел приближается к охотнику. Дин не опускает взгляда, хотя практически видит, как нервно шелестят крылья Каса. — Ты знал о Сэме Айне и о том, как важно остановить его. Ты знал о гулях, которые угрожали твоему сводному брату, еще до того, как он оказался в опасности. Теперь Кас так близко, что Дин может чувствовать порывы воздуха, которые он выпускает, когда говорит. — Ты знал о политических махинациях моего начальства и моих братьев, когда я, окруженный ими, был в неведении, — он властно поднимает руку, предупреждая любой аргумент, который Дин мог бы выдвинуть по этому поводу. — Твоя душа изменилась, когда я вытащил тебя из ада, но не было ничего, что могло бы объяснить все это. Он наклоняется вперед, прожигая взглядом Дина, словно пытается вытащить правду через его кожу. Дин нервно прочищает горло. — Я, э-э, познакомился с твоим братом Габриэлем. Мы поговорили. То, что это было в другой жизни, не значит, что это полная ложь. Он видит, как рот Сэма, стоящего за спиной Кастиэля, закрывается со щелчком, который должен был быть слышен даже через всю комнату. Его брат морщит лицо в сердитой версии "какого хрена", поэтому Дин пытается молча сказать ему, чтобы он доверял ему. — Габриэль пропал без вести тысячелетия назад, — говорит Кас и возвращает внимание Дина к его насущной проблеме. Он не отступает, поэтому охотник вынужден наклонить голову, чтобы увидеть его лицо. — Я знаю, — быстрый глоток, чтобы смочить пересохшее горло, — мы думали, что он был богом-обманщиком, когда впервые столкнулись с ним. — Это было два года назад, — вставляет Сэм по сигналу. Хороший мальчик. Кас резко поворачивает голову, чтобы посмотреть на Сэма, который заметно вздрагивает. — Мы закололи его деревянным колом... — Что должно было убить его, - добавляет Дин. Сэм кивает. — Ну да. Так и должно было быть. Если бы он на самом деле был языческим богом-обманщиком. Только он появился в прошлом году. Продолжал, гм, продолжал убивать Дина, чтобы заставить меня принять... – Сэму приходится перевести дыхание, — принять то, что Дин отправится в ад. — Почему он открылся тебе? Почему он не пошел к Михаилу или Рафаэлю? — Ты шутишь, да? — выпаливает Дин, и глаза Кастиэля опасно сужаются. — Потому что все, чего они хотят — это Апокалипсис. Они хотят, чтобы Люцифер вышел из клетки, чтобы они могли сражаться, и тогда Михаил убьет его, или, ну, понимаешь, будет убит. Габриэль этого не хочет. Вот почему он сбежал: он больше не мог выносить сражений. — Ты хочешь сказать, что он помогал тебе все это время. — Мы узнали от него пару вещей, — Дин чувствует, что подошел к откровенной лжи, и уже ждал, что Кастиэль обвинит его в этом, но на помощь приходит Бобби. — Он написал книгу с методом изгнания Лилит обратно в самые глубокие уголки ада. Но, — с отвращением добавляет охотник, — он наслоил на это так много каламбуров, загадок и глупостей, что я не уверен, что можно назвать это помощью. Кастиэль обдумывает то, что они сказали, глядя на потолок в поисках божественного вдохновения, прежде чем объявить, что он должен рассказать Захарии. — Если Габриэль работает над тем, чтобы остановить Апокалипсис, то мой долг сообщить об этом Гарнизону. Я уверен, что они будут рады вашей помощи. — Не надейся, приятель, — бормочет Дин. Кастиэль свирепо смотрит, но ничего не говорит, поэтому Дин продолжает. — И Габриэль тоже будет не слишком доволен тем, что его прикрытие сорвано. — Он решил вмешаться в дела людей. Логично, что Гарнизон узнает о его деятельности. — Да, хорошо. А мы подождем, пока он не вернется и не надает нам по башке. Это шутка... в основном. Кастиэль уделяет ей то внимание, которого она заслуживает, то есть он исчезает в трепете невидимых крыльев. Они ждут, застыв на месте, пока не убедятся, что он не вернется прямо сейчас и что никто из его придурковатых родственников не занял его место. — Архангел Габриэль? — первым спрашивает Бобби, — серьезно? — Ага, — Дин пытается обезоруживающе улыбнуться, но ни Бобби, ни Сэм не выглядят успокоенными. — Как я выяснил, ритуал требует присутствия ангела, но простого ангела, Дин. Мы не сможем справиться с архангелом. Он на несколько ступеней выше и по возрасту, и по опыту... — И по силе, — заключает Сэм, — тебя убьют. Опять. — Мы не собираемся использовать Габриэля, — уверяет их Дин. — Тогда Кас... — Нет! — у Дина внутри все переворачивается от одного этого предложения. — Просто нет. Мы не будем рисковать Касом.