Only a Matter of Time(Только Вопрос Времени)

Медленно пробуждаясь от сна, я чувствовал, как солнце светит мне прямо в глаза. Подойдя к своему комоду, я сразу же открыл контейнер с лекарствами и взял соответствующие дозы. Потянувшись к бутылке с водой рядом с ними, я закинул их в рот. Спустя несколько глотков воды, лекарства опустились вниз, царапая мне горло и задевая пищевод. Черт побери… Я медленно потёр висок. Пройдет какое-то время, прежде чем лекарство подействует, и мне придется иметь дело со столь сильной мигренью еще минут тридцать или около того. Я подумывал о том, чтобы принять какое-нибудь более сильное лекарство, которое мне дали для «паллиативного» применения, но решил не делать этого. Ведь если принять их, то мой разум заглохнет и я окажусь в ловушке опиатного ступора. У меня все еще было несколько дел, о которых я должен был позаботиться, и мне нужно было, чтобы мой ум был ясен, даже если это означало несколько сильных головных болей. Скоро все станет ещё хуже, и более сильное лекарство тогда станет необходимым, но сейчас мне нужно закусить удила. Я поспешно переоделся в футболку и джинсы, после чего накинул куртку. Проверив время на телефоне, я вздохнул с облегчением, когда понял, что у меня еще есть час до встречи с Юкино. После того, как я поел и почистил зубы, я сел на велосипед и был готов ехать. Пока я крутил педали в направлении Юкино сквозь ветреное утро, я почувствовал, как волна дурного предчувствия захлестнула меня. Вчера вечером, когда мы разговаривали по телефону, мы поговорили об ужине и договорились о сегодняшней утренней встрече, но многое еще оставалось недосказанным. Мы оба понимали это, и оба знали, что сегодня не будем просто тусоваться в весь день в компании чая, закусок и настольных игр. Тем не менее, я знал, что нынешнее затруднительное положение — это довольно крепкий орешек, и мне придется быть готовым к последствиям. Примерно через 45 минут я оказался у дверей жилого комплекса Юкино. Позвонив в звонок, я приковал велосипед к стойке. — О, Хачи-кун, это ты? — спросила по интеркому довольно сонная Юкино. — Да, — ответил я, вытирая туфли о коврик перед собой. Входная дверь зажужжала, и я зашёл внутрь, подойдя вскоре к двери квартиры Юкино. Войдя, я снял туфли и аккуратно отложил их в сторону. Пока я вешал куртку на вешалку, Юкино зашла на кухню и включила свет. Я почувствовал едва уловимый аромат корицы и розы. Юкино вышла из кухни с чайным сервизом на деревянном подносе. Поставив его на кофейный столик, она села на диван и жестом предложила мне сделать то же самое. — Я думаю, это здорово, что мы проведем все выходные вместе, особенно после Дня Святого Валентина, — сказала Юкино, наливая мне чашку чая. Поставив мою чашку передо мной, она начала наливать себе чашку, отмахиваясь от пара. — Да, определенно, — ответил я просто, сделав маленький глоток. — Заранее прошу прощения, если время от времени нам будет немного скучно. Я не придумала, чем мы будем заниматься, хотя мы всегда можем пойти и перекусить где-нибудь, если хочешь, — продолжила Юкино, скрестив ноги и откинувшись на подлокотник дивана, — в любом случае, я ценю, что ты здесь. Проводить с тобой время очень расслабляюще. Я медленно кивнул, заметив необычно покровительственный тон Юкино. Она ни в чем не лгала, но ее бдительность определенно была поднята, что приводило в замешательство. Всё же она лжет… Я подметил замечание Юкино о расслаблении. Я точно знал, что она совсем не расслаблена. Язык тела явно выдавал ее напряжение, поскольку ее руки нервно дрожали. Говорить насчёт этого было проблематично, но необходимо. Я не мог смотреть на то, как в наших отношениях растёт рана, и не собирался позволять ей гноиться. Мы оба не могли нормально поговорить и пришло время положить этому конец. Не было никакого окольного пути, и она не собиралась делать это сама. Я собирался действовать напрямик. Я вытер рот и поставил чашку на кофейный столик. Выпрямившись, я повернулся к Юкино и посмотрел ей прямо в глаза, ища какой-нибудь признак того, что её следующие слова, будут искренними. Взглянув вниз, я заметил, что ее руки начали дрожать. Она определенно знала, что произойдет. — Юкино, — я тихонько позвал ее, пытаясь привлечь внимание, — нам нужно поговорить. Юкино продолжала смотреть на меня с ничего не выражающим лицом. Словно пытаясь снять напряжение, она поднесла чашку к губам, пролив каплю, поскольку руки продолжали дрожать. — Я хочу задать тебе один вопрос.… — начал я, на мгновение остановившись, чтобы обдумать, как его сформулировать, — и хочу, чтобы ты была абсолютна честна со мной, хорошо? Юкино кивнула, ее лицо снова стало холодным. Поставив чашку на стол, она глубоко вздохнула, когда я прочистил горло. — Ты в порядке? — спросил я с ноткой волнения в голосе. Мне казалось, что я уже миллион раз задавал ей этот вопрос. Миллион раз она давала мне один и тот же полуправдивый ответ. Надеюсь, вопрос номер один миллион и один даст другой результат. — Да, все в порядке, — холодно ответила Юкино. По мере того, как она продолжала, ее тон становился все более отчаянным, почти злым, — не понимаю, почему ты так настойчиво задаешь мне этот вопрос. Мне кажется, я достаточно подробно объяснилась. Почему ТЫ так упряма? Я был разочарован ответом Юкино. Было очевидно, что она лжет. Несмотря на все попытки заглушить волнение, она потеряла самообладание. Я видел, как ее холодное, расчетливое поведение тает, уступая место огненному упрямству. Она вела внутри себя борьбу за то, чтобы спрятать свои самые глубокие страхи подальше от разума, и, судя по всему, начинала проигрывать. Я спокойно кивнул. —Ты уверена? — спросил я, любопытствуя, как долго Юкино собирается держать оборону. Она отвернулась, ее глаза метались между нашими чашками. Она поспешно поставила их на поднос и встала с дивана, отряхиваясь. — Я думаю, у нас кончается чай, — нервно заявила она. — Ты заварила его всего несколько минут назад. Сверху еще идет пар, видишь? — отметил я, мягко коснувшись ее плеча, прервав ее на полуслове. Другой рукой я указал на тонкий белый пар, который все еще исходил из чайника. Ошеломленная и загнанная в угол, Юкино поморщилась и снова села. Я не хотел мучить её, но задавать вопросы, судя по всему, было неэффективно. Мне предстояло взять инициативу в свои руки и идти впереди, открываясь самому. У меня не было запасного плана в случае чего, но это была моя единственная надежда исправить разрыв наших отношений. Мне было неудобно оставлять всё ей, но если я хотел всё исправить, я должен был довериться ей. Вздохнув, я еще раз посмотрел Юкино в глаза и печально покачал головой. — Послушай, буду откровенен, — сказал я, смотря прямо ей в глаза, — ты уже давно что-то от меня скрываешь. Это легко заметить, и я знаю гораздо больше, чем ты думаешь. Я также скрывал кое-что от тебя, если честно… Мы оба что-то скрываем друг от друга, и это просто неправильно. В последнее время я чувствую, что едва знаю тебя, и это пугает меня до чертиков. Юкино ощетинилась на мое последнее заявление, печальное, побежденное выражение появилось на ее лице. Судя по всему, ей было больно слышать это от меня, но я должен был четко изложить все, чтобы получить от нее надлежащий ответ. Ей нужно было точно знать, что это делает со мной, так же как я представлял, что это делает то же самое с ней. Снова прервав зрительный контакт, Юкино посмотрела на ковер и откашлялась. — Мне очень жаль, Хачи-кун. Я не хотела показаться тебе встревоженной, так как знаю, что у тебя сейчас гораздо больше дел, чем у меня, — сказала Юкино, на мгновение остановившись, чтобы прикусить губу, — в последнее время все стало слишком напряженным и утомительным для меня, и я думала, что это неправильно взваливать такое бремя на тебя, особенно с учётом того, через что ты проходишь. Я не хотела, чтобы тебе казалось, будто я изливаю душу. Это было бы просто неправильно. На лице Юкино появилось выражение еще большего дискомфорта, когда она отвернулась от меня. Она хотела что-то сказать, но не могла по какой-то причине. Судя по всему, это сводило ее с ума, но почему-то она предпочитала держать это в себе. Когда она всё же начала говорить, её голос был крайне неуверенным, словно она умоляла себя не говорить этого. По мере того, как она продолжала, ее слова становились все более запутанными, ее самообладание начало уступать место тем эмоциям, что боролись друг с другом внутри неё. — Я... ты знаешь, я думаю, что… думаю, будет лучше, если мы поговорим о чем-нибудь другом. От всех этих разговоров о секретах, что мы храним, мне становится плохо, — Юкино наконец собралась с силами, но ее голос начал срываться. Я покачал головой и на мгновение закрыла глаза, почувствовав укол вины. Что мне сказать, чтобы докопаться до истины? — Ты же знаешь, что я не могу... — начал я, — я знаю, ты хочешь что-то сказать. Это ясно как божий день, но ты держишь это в себе. Я не знаю, почему ты делаешь это с собой, но мне больно видеть это. Я знаю, что это больно, но если ты откроешься, я тебя поддержу. Мы продолжаем ходить вокруг да около, и это не помогает. Я знаю, что ты знаешь, что я знаю, что ты знаешь и так далее по кругу. Мы знаем о моём… НАШЕМ затруднительном положении, но оба ничего не говорим об этом. Юкино устремила взгляд вперёд, прямо в стену, ее лицо побледнело. Судя по всему, я попал в яблочко. Я чувствовал, как быстро бьется мое сердце, когда напряжение начало охватывать и меня. Ну и ладно. Мы уже зашли слишком далеко. — Время не длится вечно, и я не могу позволить, чтобы оно закончилось вот так. Мне жаль, если я заставляю тебя чувствовать себя ужасно, но мы не можем продолжать это делать. Это убивает меня, и я знаю, что это убивает и те... Меня прервал громкий хлопок, когда Юкино ударила руками по столу. Хоть она смотрела в другую сторону, я видел ее боль, когда её глаза закрылись и в их уголках образовались маленькие капельки. Она захныкала, повернувшись ко мне, ее глаза покраснели, а лицо задрожало. — Черт побери! — крикнула она, стиснув зубы и поглаживая только что ушибленную руку. Я почувствовал комок в горле, когда наши глаза встретились, не в силах оторваться друг от друга, несмотря на напряжение, что нас охватило. — Черт побери, Хачи-кун!… —прошептала Юкино так тихо, что я едва услышал. Она отвела взгляд, прикусила большой палец и глубоко вздохнула, словно пытаясь вернуть себе самообладание. — Ты знаешь… Я знала, что рано или поздно мы придем к этому, — прошептала Юкино, ещё больше напрягшись, пока не начала раскачиваться взад-вперед, как кресло-качалка, — ты слишком добрый, Хачи-кун. Ты действительно такой… Я думала, что мне удалось хорошо скрывать это, но, как и всегда, ты пришёл и доказал мою ошибку. Я... я думала, что справлюсь. Но ты просто поднял эту тему… Тот факт, что время уходит для те… нет, нас… И знаешь что?! Юкино помолчала, подняв ушибленную руку, чтобы вытереть слезы, которые начали катиться по ее щекам. С трудом дыша и явно страдая, она продолжила. — Ты прав! Ты прав во всем! У нас осталось не так много времени, чтобы провести его вместе! Мне так хотелось рассказать тебе все, что причиняло мне боль в последнее время, но я все время отталкивала тебя, прежде чем успела это сделать! Черт, я даже не понимаю, зачем я это сделала! Господи, какая же я эгоистка! Покачав головой, я придвинулся ближе к Юкино и нежно коснулся её руки. — Нет, ты вовсе не эгоистка, — твердо заявил я, баюкая ее синяки, — ты никогда ей не была. Ты всегда была рядом со мной, особенно в мои самые тяжелые моменты. А теперь позволь мне побыть с тобой. Несколько секунд мы с Юкино сидели вместе. Вспоминая тот первый раз, когда мы вот так обнимались и приняли наши горести, я понял, что мы оба научились полагаться друг на друга как на опору. Это было по-своему прекрасно, так как большая часть этого происходила внезапно. Наша связь была сформирована и закалена невзгодами, с которыми мы вместе столкнулись за последние несколько месяцев. Однако в глубине души я знал, что то, что свело нас вместе, скоро и разлучит нас навсегда. Все, что я мог сделать в данный момент — это быть здесь. Юкино осторожно пошевелилась, ее лицо все еще было грустным, а голос стал хриплым. — Я смирилась с твоей смертью, — она медленно пробормотала что-то ещё, в ее словах было что-то навязчивое, — знаешь, я долго и упорно думала об этом. Я смирилась с тем, что тебя не будет. Сбитый с толку, но утешенный тем, что Юкино заговорила в более непринуждённой манере, я сидел неподвижно. Диван, кофейный столик, комната, квартира, вся вселенная — всё это, казалось, исчезло, когда я сосредоточил всё своё внимание на человеке, сидящем передо мной. — Я поняла, что это неизбежно, как только услышал об этом от твоей сестры, — продолжила Юкино, изо всех сил стараясь, чтобы ее голос не дрожал, — думала о том, какого будет без тебя и что будет дальше. Было больно. Это было очень больно, но я хотела покоя для тебя, чтобы у тебя было всё спокойно и чтобы то немногое время, которое мы провели вместе, навсегда осталось в моем сердце и памяти. Я все еще стремлюсь к этому. Но всё было не так. Нет, если бы это было так, мы бы никогда не оказались в таком положении. Юкино помолчала, опустив глаза и прикусив губу, прежде чем снова посмотреть на меня с еще более страшным выражением лица. Покачав головой, она подалась вперед. — Где-то в уме я пропустила ту часть, где ты умер, и начала обдумывать, как я буду вести себя после этого дела, — продолжила, в ее голосе звучали горе и стыд, — я думала о том, какого было бы жить без тебя. И знаешь что? Я ответил тихим гулом, все еще не понимая, к чему клонит Юкино. — Это было не так ужасно, как я думала. Что это значит? Ошеломленный и неспособный реагировать или отвечать, я почувствовал боль в боку, когда моя эмоциональная стойкость получила гигантский урон. Я не был уверен, должен ли я чувствовать облегчение или унижение. Тем не менее, было понятно, что Юкино было трудно признаться в такой мысли, и я оценил ее решимость сделать это. — Время лечит все раны, но оно также искажает и затемняет воспоминания, которые мы лелеем больше всего. Люди теряют близких каждый день, но, несмотря на пустоту, которая остается после их ухода, жизнь продолжается. Со временем мертвые в нашей памяти становятся все менее и менее четкими, и в конце концов наступает момент, когда они почти умирают в нашей памяти, если не считать случайных напоминаний, которые зажигают воспоминания о них. Это то, что все мы знаем и признаем, но это невозможно понять, пока не испытаешь на себе. Жизнь для живых, в то время как мертвые оставлены покоиться в мире. Знаешь, я размышляла над этим какое-то время. Это было отрезвляюще, но утешительно для того, кто скорбит. Но в том-то и дело… Юкино замолчала, когда она начала колебаться, держа обе мои руки и крепко сжимая их, наши пальцы переплелись. — Ты все еще здесь! — крикнула она, и ее глаза снова наполнились слезами, — все это время я беспокоилась о том, как справлюсь без тебя, когда ты был прямо передо мной! Я потратила недели драгоценного времени, которое мы могли бы потратить на что-то стоящее, и растратила его на себя! Как я могла быть насколько слепой?! Почему я не поняла этого раньше?! Почему... С мольбой в голосе, Юкино положила руки мне на плечи, сжимая меня так крепко, как могла. Я сидел на месте, держа ее, пока она рыдала и дрожала. Я тоже почувствовал слезы, выступившие у меня на глазах, когда понял, какую боль Юкино держала в себе. Она была права насчет того, что мертвые теряют связь с живыми. Это было то, о чем я много думал, и то же самое побуждало меня продолжать идти до самого конца. Тем не менее, ее собственное осознание причиняло ей боль и страдания, и я ничего не мог сделать или сказать, чтобы помочь ей с этим, как только я уйду. Однако прямо сейчас я обнял ее и прижал к себе, делая все, что мог, находясь здесь ради нее. — Мне очень жаль, Хачи-кун. Я подвела тебя... — она тихо плакала, ее рыдания были приглушены моей рубашкой. Не смей так говорить. Я обхватил обеими руками ее щеки, вытирая слезы, и снова посмотрел ей в глаза, испытывая такую же боль, как и она. Я погладил ее темные шелковистые волосы и прислонил свой лоб к её. — Нет, это не так, — ободряюще сказал я, обнимая Юкино так крепко, что чувствовал биение ее сердца и движения её груди при дыхании, — ты ни разу не подвела меня. Я положил подбородок ей на макушку, пока она безудержно рыдала, высвобождая сдерживаемые эмоции, которые она подавляла неделями. Поглаживая ее по спине, я наклонился и успокаивающе прошептал. — Спасибо, — почти беззвучно прошептал я ей на ухо, благодарный за ее сострадание и упорство. Мне хотелось сказать ей, что в конце концов все будет хорошо, что все это — лишь временное препятствие на пути и что мы сможем бороться вместе, не останавливаясь после того, как преодолеем невероятные трудности и невзгоды, выходящие далеко за рамки того, с чем когда-либо приходилось сталкиваться большинству людей нашего возраста. Однако тогда я бы солгал. Это было не временное препятствие. Это тупик для меня и необратимый раскол для неё. Отстранившись и снова посмотрев мне в глаза, Юкино поджала губы, чувствуя, как комок подступает к горлу. — Я не знаю, что делать, Хачи-кун, — сказала она, все еще дрожа от волнения, — я чувствую так много эмоций внутри себя, и мне кажется, что они собираются поглотить меня. Я не могу заставить их уйти. Она вытерла слезы с глаз, шмыгая носом и изо всех сил стараясь взять себя в руки. — Эта тревога… мне стыдно даже говорить об этом… Чем больше проходит времени, тем больше я нервничаю. Это как пузырь, который постоянно растёт. Но хуже всего то, что я думаю, что когда это наконец произойдет, я почувствую облегчение, и знаю, что не должна так себя чувствовать. Боже мой, думая об этом, я чувствую, что со мной что-то не так. Будто я монстр... — Ты не монстр, — решительно заявил я, качая головой, — нет ничего плохого в том, что происходит у тебя в голове. Это естественный процесс, как и тот, который в конечном итоге убьет меня. Ты ничего не можешь с этим поделать, я знаю. Так что просто признай его таким, каков он есть. Когда я уйду, я буду отдыхать, и ты сможешь спать спокойно, зная это, несмотря на все остальное. Юкино кивнула, вытирая глаза рукой. Вздохнув, она положила голову мне на плечо и вцепилась в мою руку. — Что теперь? — просто спросила она, вложив свои руки в мои. Пока я сидел, яркий луч света ударил мне в лицо. Проследив за ним, я заметил, что в окно светит послеполуденное солнце. Солнце удобно сияло в ярко освещенном небе, не скованное ни облаками, ни туманом. Несмотря на горестную меланхолию, душившую нас, погода предлагала веселое развлечение. — Сейчас… Сейчас мы наслаждаемся жизнью, — сказал я, пытаясь внести позитивный свет в довольно мрачный разговор, — в конце концов, сегодня прекрасный день. Я указал на небо, отмечая красивые пейзажи. Вокруг летали маленькие птички, ветви деревьев грациозно покачивались на ветру. Юкино сделала глубокий вдох и медленно выдохнула, закрыв глаза и расслабленно откинувшись назад. Она немного посидела неподвижно, потом кивнула и легла мне на колени. Более спокойный воздух окружал нас, когда мы сидели вместе, ни один из нас не двигался и не говорил ни слова. Мое когда-то бешено колотившееся сердце начало замедляться до более комфортного темпа, и впервые за сегодняшний день я почувствовала себя легко. — Ты прав, Хачи-кун, — ни с того ни с сего прошептала Юкино, — сегодня действительно чудесный день. Потянувшись к уже остывшему чайнику, она снова наполнила наши чашки и протянула одну мне. Сделав глоток, она поставила чашку обратно на стол и откровенно посмотрела мне в глаза. — Это я должна благодарить тебя, — сказала Юкино, проводя пальцем по моей ключице, — ты даже не представляешь, как трудно было сказать все, что я только что сказала. Положив свою руку поверх ее, я вздохнул и поставил свою чашку рядом с ее. — Обещание, которое ты дала мне пару месяцев назад... оно работает в обе стороны, — серьезно ответил я, — я тоже останусь с тобой до самого конца. — Я благодарна, правда, — сказала Юкино, — вся эта ситуация кажется мне просто удивительной. Я не лгала, когда говорила, что стресс, связанный со школой и определением моей будущей карьеры, действует на меня. Необходимость управляться со всем почти истощила меня, но что действительно меня беспокоило, так это все эти сумасшедшие мысли, которые проносились в моей голове. Я все еще с трудом справляюсь со всем этим. Понятно. Имея дело с несколькими источниками стресса, не думаю, что Юкино отдавала себе полный отчёт в том, чего смогла добиться. С другой стороны, болезненности моего состояния и ее эмоциональных битв внутри неё было более чем достаточно, чтобы затмить её достижения. Я не мог винить ее, так как понимал, на что это похоже. — Жаль, что у меня нет решения, — честно ответил я, качая головой, — проблема в том, что его на самом деле нет. Не существует правильного или неправильного способа справиться с тем, что происходит. Юкино уставилась в окно, пристально наблюдая, как деревья качаются из-за ветра. Я решил присоединиться к ней, отмечая каждый мелкий порыв ветра. — Если это что-то значит, я думаю, что ты хорошо справилась, — продолжил я, — ты говорила, что тебе удалось получить идеальные оценки на вступительном экзамене по той области, в которую ты хочешь попасть, ты хорошо училась в школе, ты наладила отношениями со своей семьей… Тебе есть чем гордиться, и я думаю, ты должна принять это. Вехи в твоем личном путешествии останутся с тобой надолго после того, как я уйду, и воспоминания, которыми мы делились, будут жить так же долго, как и ты сама. Хотя, уверен, ты это и так знаешь. На данный момент ты должна просто делать то, что считаешь правильным. После всего сказанного и сделанного у тебя останутся приятные воспоминания и истории, которыми ты сможешь поделиться с другими. У тебя не будет никаких сожалений или чего-то такого, на что ты никогда не получишь ответа. Глубоко вздохнув, я обхватил Юкино другой рукой и посмотрел в потолок. Наши обстоятельства были совершенно разными, но наши тревоги были похожи и связаны. — Знаешь, я буду с тобой откровенен, — сказал я, — я все еще борюсь с этой смертельной болезнью. У меня до сих пор есть промежутки, когда кажется, что у меня есть план, и когда я чувствую себя потерянным и подавленным. Это похоже на цикл. Но в том-то и дело. Я думаю, что мне стало немного легче смириться с тем, что я, на самом деле, не очень контролирую ситуацию. Это сделало её менее пугающей и это помогло справиться с тем, что я нахожусь на этих непредсказуемых американских горках и просто сижу во время поездки. Совет твоего отца прошел через многие испытания, и теперь он верен мне больше, чем когда-либо. — Я знаю, что у меня осталось совсем немного времени, но у меня ещё есть от нескольких дней до нескольких недель. Я принимаю в два раза больше лекарств, чем пару недель назад, и если мигрень станет проблемой, то буду принимать еще больше. Я понятия не имею, что случится со мной сейчас или позже. У меня может случиться припадок, аневризма, инсульт… Но знаешь что? Прямо сейчас, я думаю только о том, что происходит прямо сейчас… И так оно и было. Мрачная реальность моего положения придавала совершенно иной смысл жизни одним днём. В конце концов, моё ближайшее будущее было, в лучшем случае, неопределенным, а в худшем — обреченным. Далекое будущее… Ну, его не было. Это явно был «Carpe Diem» — девиз, который не так давно я счел бы самым нелепым из нелепых. Как ни странно, я оказался в нелепом положении. Это не было оправданием, для того чтобы уклониться от ответственности, это было средством мысленно освободиться и остаться в здравом уме в месте, где никакого здравомыслия не было. В такие времена ментальное и эмоциональное освобождение было жизненно важно для сносного существования не только для меня, но и для всех вокруг, особенно для нас... Мы с Юкино сидели молча, наслаждаясь лучами послеполуденного солнца и уютной атмосферой квартиры Юкино. Единственным слышимым звуком в комнате было дыхание Юкино, которое теперь стало ровным. Она казалась тихой и сдержанной, как и прежде, но на этот раз у нее было другое настроение. Казалось, что с ее плеч свалилась тяжкая ноша и она готова встретиться лицом к лицу со своими демонами. Она выглядела грациозной, а не роботизированной. Через несколько минут я почувствовал, как Юкино пошевелилась у меня под мышкой, что-то тихо пробормотала, а потом зевнула и прислонилась ко мне. — Прямо сейчас… — с любопытством пробормотала она, повторяя мою последнюю мысль. На ее лице появилось безмятежное, но задумчивое выражение. Положив руку мне на коленную чашечку, она начала осторожно разминать ее большим пальцем. Солнечный свет, отражаясь от кофейного столика, отражался в комнате, освещая ее лицо и подчеркивая блеск глаз. Хотя несколько минут назад она истерически плакала, ее слезы высохли, и припухлости в уголках век начали исчезать. По какой-то причине она выглядела еще более сияющей, чем вчера вечером в закусочной. Возможно все дело было в освещении… Или, может быть, из-за изменившегося поведения. — Прямо сейчас… — повторила она, прищурившись. Она, казалось, что-то обдумывала, хотя я не мог сказать, что конкретно. Снова взглянув на меня, она убрала с лица прядь волос и нежно прикусила губу. Повернувшись, она села прямо на мое бедро и провела рукой по моей груди, отклоняясь в сторону, прежде чем обнять меня и положить подбородок на мою лопатку. Медленно начав массировать мою спину круговыми движениями, она чувственно вздохнула, закрыв глаза. Этого просто не может быть... Мои мысли были прерваны и подтверждены, когда она вдруг отстранилась и положила руку на мою щеку, глядя мне в глаза задумчивым, но решительным взглядом. — Прямо сейчас, то чего я хочу больше, чем когда-либо… — она вздрогнула, нежно прижимая руку к моему лбу, — это ты… Секундочку… Все это произошло так неожиданно. Что она делает? Я был смущен, но очарован ее наводящими на размышления действиями. Она вообще отдает себе отчет в том, что делает? Часть меня задавалась вопросом, действительно ли Юкино хотела этого или это была просто бессмысленная прихоть, которую она хотела удовлетворить, но выражение ее глаз всё мне сказало. Нет, это определенно было реально. В этом не было никакого сомнения. Она не только знала, что делает, но, вероятно, уже давно планировала этот момент в глубине души. Признаки были и раньше, хотя этот момент был все так же неуловим, и внутренняя борьба мешала ей действовать. Постепенно краснеющее солнце подчеркнуло любовные перемены, когда наши умы перемещались к нашим телам. Мое сердце снова заколотилось, на этот раз от волнения и предвкушения. У меня не было никаких проблем с тем, чтобы позволить этому продолжаться так, как оно шло, хотя мы оба знали, что это был скользкий путь. Когда я поднес руку к ее щеке и придвинулся ближе, в моей голове пронеслось множество мыслей, желаний и эмоций. Хоть это было спонтанное событие, я хотел этого. Я хотел разделить близость с Юкино так, как никогда раньше, и заняться любовью с самой красивой девушкой, которую я когда-либо встречал. Это была мечта, ставшая явью среди самого страшного кошмара в моей жизни. С каждым граммом похоти и желания, которые я мог собрать, я приблизился и поцеловал ее, задушив ее губы своими. Она тихо застонала, когда мы соприкоснулись, наши языки столкнулись, как волны в тайфуне. Она начала скользить руками вверх и вниз по моему торсу, приближаясь все ближе и ближе к внутренней стороне моего бедра. Сам того не ведая, я делал то же самое, проводя руками вниз по тонким изгибам Юкино, пока моя ладонь не встретилась с ее бедром, нежно касаясь нижней части её торса. Она резко выдохнула в ответ, двигая рукой в сторону моей рубашки с нарастающим нетерпением . Вздрогнув, она склонила голову набок, неловко стукнув меня по носу. — Ох, прости, — сказала Юкино, ее лицо неудержимо покраснело от смущения. С легким смешком она снова наклонилась вперед и просунула руки под мою рубашку, поглаживая мою голую грудь. Я чувствовал, как все остаточные следы страха и сдерживания быстро тают, когда она начала двигать своими бедрами, ее лицо все еще пылало красным. Я почувствовал, что и сам краснею, и отметил, что ни один из нас не слишком хорошо разбирается в подобных вещах. Когда я переместил свое внимание вниз, то почувствовал, что начал твердеть, ткань моих брюк натянулась. Когда Юкино снова двинулся вперед, она задела меня, заставив нас обоих застыть. Я почти чувствовал её нижнюю, когда она терлась о меня, и знал, что она чувствует меня. Она непроизвольно сжала губы, снова залезая мне под рубашку и дергая за бок. Я плавным движением стянула рубашку через голову и отбросил её на подлокотник дивана. В одно мгновение моя рука нашла путь к блузке Юкино, хотя адреналин, бурлящий в венах, заставил мои пальцы возиться с пуговицей. Это потрясающе… Когда мы продолжили это танго неловкой, но восхитительной чувственности, я почувствовал, как мой разум омывается блаженством, когда мои чувства начали усиливаться. Когда мне удалось дотронуться пальцем до пуговицы блузки Юкино, она подняла руку, на мгновение остановив меня. — Подожди, — сказала она, сделав паузу на секунду, чтобы отдышаться. Я застыл на месте, гадая, не слишком ли быстро мы двигаемся или Юкино передумала делать еще один шаг. Грань между осторожностью и медленно разгорающейся страстью была почти размыта. Это действительно то, чего она хочет? — Прежде чем мы продолжим, —сказала Юкино, положив свою руку на мою, — за мной. Осторожно ведя меня за руку, Юкино повела нас по коридору в свою комнату. Она быстро задернула шторы на окнах, оставив достаточно солнечного света, чтобы мы могли видеть друг друга в тускло освещенной комнате. Включив лампу на тумбочке, она схватила меня за плечо и прижалась губами к моим губам, приподнявшись на цыпочки. Мы тут же возобновили прерванное. Юкино опустила руку и начала массировать внутреннюю часть моего бедра, в то время как моя рука вернулась к пуговице ее блузки. Одновременно ее рука начала расстегивать молнию на моих джинсах, дергающиеся движения ее рук стимулировали мое мужское достоинство и заставляли его расти. Страсть в глазах Юкино вспыхнула с такой силой, какой я раньше не видел, и ее движения соответствовали этому, когда она намеренно потерлась своим телом о мое. Когда мои штаны скомкались на ноге, я, тараща глаза, прыгал на одной ноге, чтобы снять их, тряся ногой в попытке сбросить их. Юкино хихикала всё это время, и я не мог не рассмеяться, так как понял, что, вероятно, выглядел довольно нелепо, попутно пытаясь поцеловаться с ней. Когда мои штаны, наконец, коснулись земли, Юкино остановилась на секунду, чтобы отодвинуться, оглядывая меня с головы до ног, поскольку я теперь был почти полностью обнажён. — Ты хорошо о себе позаботился, Хачи-кун, — сказала она, прикусив губу и проведя указательным пальцем по середине моего пресса. Польщённый, но не зная как ответить, я быстро поблагодарил ее и снова соединил наши губы, мои руки двинулись к верху ее юбки. Юкино наклонилась к ящику и открыла его, потянувшись свободной рукой за чем-то. Когда ее юбка шлепнулась вниз, мы оба сели на ее кровать. Я почувствовал, как на лбу Юкино выступила капелька пота. Ее кожа была мягкой и гладкой, и у неё был запах хорошо пахнущего лосьона. Хотя у нее была довольно маленькая грудь, ее тело было стройным, а изгибы были четко очерчены. Ее маленькая грудь была милой, привлекательной чертой, которую еще предстояло полностью изучить. Юкино вытянула перед собой вторую руку, протягивая маленькую квадратную обертку с зазубренными краями. Узнав в нем презерватив, я медленно взял его. Ее лицо стало темно-бордовым, когда она посмотрела в сторону. — Быть готовым никогда не повредит… — пробормотала она, ее взгляд вернулся ко мне. О боже… Я отбросил обертку в сторону, вынимая круглый кусок резины. Хотя каждый человек моего возраста знал, что это такое, и, вероятно, ему когда-то объясняли, как им пользоваться, у меня самого никогда не было никакого опыта с ним. Пожав плечами, я снял боксеры и зажал эту штуку между пальцами. Я заметил, как Юкино посмотрела вниз на мою эрекцию, слегка прикусив губу, когда она впервые посмотрела на нее. Я попробовал растянуть резинку большим пальцем, надавил на кончик и попытался раскатать ее по бокам. Любопытно, что он почти не сдвинулся с места, и я продолжал возиться с ним. Юкино тихонько рассмеялась, пока я пытался понять, как работает эта обманчиво хитрая часть контрацепции. Снова пошевелив большим пальцем, я заметил, что боковые стенки стали ослабевать, а презерватив начал скатываться в другую сторону. О, я делал всё наоборот… Я еще раз пожал плечами, глядя на Юкино, и тихо посмеялся, надевая презерватив, пока он плотно не обернулся вокруг основания. Когда блузка Юкино неуклюже упала на пол, она потянулась к бретельке лифчика, и клипса с глухим щелчком расстегнулась. Она откинулась на спинку кровати, робко поманив меня. Когда я встал над ней, она направила мою руку к своим бедрам, пока мои пальцы не обхватили низ ее трусиков. Ощущение легкого пота и... жидкости окружило кончики моих пальцев, когда я медленно стянул их, бросая на пол рядом с нижним бельем. Мы действительно делаем это. Я обхватил ладонями груди Юкино, массируя их круговыми движениями. Когда мои большие пальцы скользнули по ее ареолам, я почувствовал, как ее тело вздрогнуло. Скользящие лучи солнца открывали задорные кончики ее сосков, их темно-розовый оттенок светился каждый раз, когда они проходили сквозь лучи. Я осторожно скользнул рукой по ее пупку и прямо между ног. Когда я мягко ввел в нее указательный палец, она внезапно ахнула. Мягкими растирающими движениями я начал двигать пальцем вперед-назад, заставляя Юкино тяжело дышать и стонать. — М-м-м… Хачи-кун… — застонала она, потирая руки вверх и вниз по моему тазу, время от времени дразня мое мужское достоинство. Я закрыл глаза, наслаждаясь великолепием момента, сосредоточившись на маленьких пиках эротического наслаждения, которые я чувствовал, пока Юкино гладила меня. Липкое ощущение на кончиках пальцев усиливалось. Хотя лицо Юкино все еще было очень красным, она не выказывала никакого стыда, лежа в ожидании. Подползая ближе, пока наши носы не соприкоснулись, я остановился. — Как давно ты хотела это сделать? — прошептал я, касаясь ладонью живота Юкино. Когда наши тела соприкоснулись, я почувствовал ее обнаженные груди на своей груди, давление ее сосков создавало ощущение, которое почти сводило меня с ума. — Это было... у меня на уме... с тех пор, как я призналась тебе .… — сказала она между вдохами, отступая, пока не уперлась спиной в раму кровати. Обхватив меня обеими руками, она выжидающе посмотрела мне в глаза, — давай создадим воспоминание, которое сохранится до конца нашей жизни… Кивнув, я снова двинулся вперед, целуя ее в шею. Вот оно. Мы собирались вместе создать совершенно новое воспоминание. — Ты готова? — осторожно спросил я. Юкино медленно кивнула и сделала глубокий вдох, готовясь к тому, что должно было произойти. Я опустил свое тело, пока наши бедра не сравнялись. Повозившись секунду, я нашел вход в ее влагалище. Я медленно толкнул бедра вперед. Я почувствовал, как что-то мягкое и податливое поддалось, когда я надавил. Мгновенно меня окутало теплое, влажное ощущение, которое сопровождалось чистым наслаждением. Юкино задержала дыхание, и сдавленный стон сорвался с ее губ. Обеспокоенный, я отстранился. —Всё в порядке? — спросил я, беспокоясь, что могу причинить ей боль. — Продолжай… — сказала она, утвердительно улыбаясь и крепко сжимая мои руки. Еще один толчок, и я почувствовал, как ее стенки сжимаются вокруг меня. Ее тело содрогнулось от удовольствия и боли. — А-а-а… — Юкино нежно застонала, сжимая мою руку так, что костяшки ее пальцев побелели, — Хачи-кун… Через несколько мгновений после того, как я вышел, я заметил темно-красную жидкость, которая выходила из нее. Это… — Это мой первый раз, — сказала Юкино с искренней улыбкой на лице, —я хотела, чтобы это было с тобой.… Переполненный счастьем, я поцеловал ее в щеку. — Мой тоже, — признался я, без тени смущения или смущения. Обхватив меня руками за бедра, Юкино двинулась вперед, возвращая меня в себя. Со страстным выражением лица она произнесла два слова. — Возьми меня. Медленно, я начал двигаться взад и вперед, внимательно наблюдая за выражением лица Юкино, когда я совокуплялся с ней. С каждым толчком я все больше погружался в неё, ее голос звучал как сладкая конфета, когда она издавала крики экстаза. Сначала жесткая и неподвижная, она начала двигать бедрами, расслабляясь, когда ее напряжение сменилось сладострастным влечением. Мы нашли чудесный ритм, двигая нашими телами в согласии. Ощущение ее плоти, отскакивающей от моей, подстегивало меня, заставляя погрузиться глубже в нее, кончик моего мужского достоинства пульсировал от удовольствия. — Хаа… Ааа… — фанатично завопила Юкино, хватая меня за запястья. Я начал целовать ее шею, оставляя легкий след красных отметин вдоль ключицы. Ее тяжелое дыхание становилось все громче, заглушая звук шуршащих под нами простыней. Опустив голову вниз, я задел грудь Юкино, вызвав громкий вздох, когда я стимулировал ее чувствительные соски. Наши бедра начали двигаться быстрее, танец наших переплетенных тел ускорился. Юкино схватила меня за плечо, впиваясь ногтями в мою спину с каждым ударом. Это невероятно… Я смотрел Юкино в глаза, когда мы оба терялись в наших интимных, плотских желаниях. Ее гладкое, гибкое тело… Ее ловкие движения… — Ах, Юкино... Я люблю тебя… — выдохнул я, теряя себя в этом мгновении. — Да… Хачи-кун… Я ... ах! — крикнула Юкино, тяжело дыша, пока я продолжал двигать бедрами, — я тоже тебя люблю! Интенсивность наших движений усиливалась, заставляя нас беспорядочно покачивать бедрами, наши ритм становился бессвязным. Юкино снова приблизила свои губы к моим. Я чувствовал, как ее стоны отдаются эхом, когда она подавляет шум в горле. Отстранившись, она поднесла руку к моей щеке. — Хачи-кун!… — вздрогнула она, положив другую руку на матрас, — позволь мне быть сверху. С этими словами я отпустил Юкино и лег на спину, наблюдая, как она соблазнительно ползет на меня. Она приподнялась на колени, двигаясь вперед, пока мой член медленно не вернулся в нее. Она наклонилась ко мне, ее лицо было всего в нескольких дюймах от моего, когда она начала двигаться. Я потянулся вперед, ощупывая ее грудь, когда она начала двигаться. Ее теплые соки скользили вниз, заставляя ее скользить по моему стержню плавно, как поршень. Огонь в ее душе пылал неистово, ярко светясь в ее глазах, когда она демонстрировала всю степень своей похоти. — Юкино… — страстно прошептал я, мои руки двинулись вниз к её талии, направляя ее, когда она отпрянула назад. Все тело Юкино задрожало, когда она спустилась ниже по длине моего ствола. Я видел, как ее грудь на мгновение приподнялась, когда она ахнула, теряя себя в муках удовольствия. Пока она продолжала торопливо скакать, я мог чувствовать каждый контур ее сладкой попки. Я был почти загипнотизирован этим ощущением.Круглая, но невероятно мягкая, поскольку каждое сокращение вызывало крошечную рябь. Ее движения замедлились, но стали более энергичными и сильными. С каждым ударом плоти о плоть она стонала все громче и громче, вибрации ее голоса резонировали по всему телу. Этот звук сводил меня с ума, едва не сбивая с толку. Это чувство было так велико, так сильно, что я почувствовал, что вот-вот взорвусь. — Юкино… Я скоро… С последним рывком спина Юкино выгнулась, а колени подогнулись, заставляя ее опуститься как можно ниже, ее стенки рефлекторно сжались вокруг моего мужского достоинства. — Хачи-кун! — вскрикнула она, опустив голову на мое плечо и растянувшись на мне. — Юкино! — крикнул я одновременно с ней, когда мое мужское достоинство запульсировало, дергаясь от оргазма. Некоторое время мы лежали, переводя дыхание. Мы обнимали друг друга,не произнося ни слова пару минут. Нежная тишина окутала нас, когда я пришел в себя. Это было одно из самых невероятных ощущений в моей жизни. Тот факт, что я сделал это с человеком, которого любил, был благословением, даже если я был проклят своей болезнью. Юкино медленно отодвинулась от меня и легла на бок. Я неуклюже стянул презерватив и бросил его в мусорное ведро, стоящее рядом с тумбочкой. Я перевернулся и оказался лицом к лицу с Юкино на ее мягком матрасе. Оглядевшись, я заметил беспорядок, который окружал нас, одеяла, свисающие с кровати, и грязные простыни, брошенные в кучу. — Это было невероятно… — пробормотала Юкино, лаская мою щеку кончиками пальцев. — Да, так и было.… — сказал я, обнимая ее, обнимая ее обнаженное тело в послесексуальном великолепии. Все это произошло в мгновение ока, предшествовавшее эмоционально заряженному признанию и мирной минуте молчания. Честно говоря, это, вероятно, было решено по прихоти нас обоих. Впрочем, меня это вполне устраивало. Это было то, чего мы оба явно хотели, это был шаг вперед в наших отношениях. Я хотел, чтобы наше оставшееся время вместе было самым счастливым. Юкино вытащила из-под себя подушку и подложила нам под головы. — Итак, что теперь будем делать? — тихо спросил я. — Я тут подумала… — Юкино вздрогнула, приложив палец к подбородку, — как я упоминала, мы можем перекусить. То место для барбекю открыто еще несколько часов. — Да, звучит здорово, — ответила я, выдавив слабую улыбку. Юкино натянула на нас простыни, придвинулась ближе и положила голову мне на грудь. — Но давай побудем так ещё немного.… — прошептала она, на мгновение закрыв глаза. —Конечно. Сегодня был день, который я запомню на всю оставшуюся жизнь. Мое будущее вмещалось в неизвестный промежуток времени, который простирался от дней до недель, мое здоровье начало быстро ухудшаться, и я не знал, смогу ли я прожить достаточно долго, чтобы закончить школу вместе с Юкино и остальными моими сверстниками. Это было тревожное положение дел, но среди всего этого я отдыхал спокойно, зная, что мы делалито, чего хотят наши сердца. A/N: Эй, ребята! bronze v lee sin здесь! Я очень опасался второй части этой главы, но все равно решил довести ее до конца. Эта мысль пришла мне в голову почти полтора года назад, когда я всерьез взялся за написание этой истории, хотя ей не было места в первых главах. Со временем я взвесил всё и проконсультировался с несколькими своими коллегами. Хоть они и дали мне хороший совет, их слова были неоднозначными, и в конечном итоге я решил подождать до того момента, когда я почувствую, что должен это сделать, если когда-нибудь сделаю. Если это означало вообще не делать этого, у меня не было никаких сомнений. В середине главы, когда я планировал завершить её и опубликовать, я решил сделать прыжок веры и пойти на это. Мне пришлось несколько раз все перефразировать, чтобы это выглядело несколько уместно, но я прошел через это, зная все, что я сделал и написал заранее. Часть меня чувствует, что я зашел с этим слишком далеко, но главная, вторая половина меня чувствует, что это был запоздалый момент. Я, наверное, получу смешанную реакцию, и некоторые из вас, вероятно, в конечном итоге уйдут, но это риск, на который я счел уместным пойти. В любом случае, я надеюсь, что вам всем понравилось. Скоро я опубликую еще одну главу. bronze v lee sin вышел! Хикуу!