Ответы Савады Иемицу

Удар. Промах. Подсечка. Мимо. Удар. Промах. Уворот... Не удалось. — Хорош зевать, Иемицу! Отец сердится, а Иемицу просто не может сосредоточиться. Скулу саднило, однако то ли не так сильно отец ударил, жалея его, то ли во всëм были виноваты отвлекающие мысли. Уворот. Уворот. Удар мимо. Перед глазами стояла всë та же картина: клетка и две канарейки. Подсечка. Отскок. Удар. Уворот. Две канарейки. Удар. Промах. Ещë один. Уворот. Подсечка. Стена дома быстро сменилась небом, обрамлëнным травой. Солнце слепит глаза. Затылок болит, спина тоже. Одна канарейка заклевала другую. Савада Иемицу уважаем среди других мафиози, и тот, кого поначалу снисходительно называли львëнком, отмечая потенциал, рос и становился молодым львом. В CEDEF ему дают задания всë сложнее, включая устранение людей. Смерть благоволит ему, люди уходят быстро. Боги хранят его. Смерть благоволит ему. Иецуна научил его стрелять, и навык этот пригодился очень скоро. Шинигами становятся друзьями Иемицу, но сам он живёт так, словно смерти не существует. Знает, что его не заберут раньше срока. Здесь, на поле боя, он — лев, он — бессмертный воин, он способен отправить в Ад кого угодно. Там, дома, Смерть тоже не придёт ни за ним, ни за находящимися под защитой неведения родными, и кирка становится символом спасительной лжи. Он всё делает правильно. Уворот. Два точных удара. Смерть благоволит ему. Девушка поправляет очки и передаёт по рации: «Всё чисто. Цель на месте. Одна». Иемицу по привычке поправляет рукав пиджака. «Не ходите, дети, в темноте одни гулять», — подумал мужчина и вошёл в парк. Каждое движение отточено за годы. В самом сердце парка раздался выстрел, заглушённый фейерверками. Цель умерла сразу. Смерть благоволит ему. Враги уходили быстро. Друзья умирали на его руках. Сам Иемицу всегда оставался невредимым. Удача? Смерть благоволит ему? Одна канарейка заклевала другую. Побег в тихий Намимори не избавил от сложностей, которых хотелось избежать всеми правдами и неправдами — сын готовится стать боссом Вонголы. Побратавшийся с Эммой Дай-О, готовый отдать себя и окружающих в руки судьбы, Иемицу надеялся, что из тех двух канареек Цуна окажется выжившей.