Три кита добродетели

- Не может быть. Джинни сидит на коленях, вцепившись пальцами в воротник его куртки, не верит собственным глазам и упрямо игнорирует собственные провальные попытки затолкать воздух в лёгкие. Трясёт головой, стряхивая слёзы с нижних ресниц. Это ошибка. Этого не может быть. - Пейдж, не может быть. Пробуй ещё. Джинни видит, как Пейдж колотит, когда она в очередной раз послушно поднимает руки. Ничего. Она не может лечить мёртвых. Она не может вылечить Гарри Поттера. Гарри Поттер спас жизни сёстрам, пожертвовав своей. Джинни всё равно не верит. Гарри Поттер должен спасти этот мир. Он не мог умереть. Она с трудом глотает комок в горле и опускает на него глаза. Она думает, что он просто спит. Его глаза закрыты, лицо спокойно и безмятежно. Её рука дрожит, когда она гладит его по щеке. Гарри не реагирует. Не открывает глаза. Не смотрит на неё. Не дышит. Джинни давится вдохом. Нет, только не это. Пожалуйста, что угодно, только не это. Кожу на щеке обжигает, и она понимает, что плачет. Она хватает его за руку, гладит по щеке, ерошит волосы, но он всё равно не двигается. У него нет ран, цела одежда и даже не разбиты очки – он не может быть мёртвым. Кто-то осторожно кладёт руку ей на плечо, привлекая внимание, но она стряхивает ладонь с себя, даже не посмотрев, кто это. Они не посмеют. Она не уйдёт, пока он не откроет глаза. Никто из них не сможет оторвать её от него. Она снова глотает комок в горле и продолжает цепляться за него изо всех сил, уже чувствуя, как огромной безжалостной лавиной к ней приближается осознание. Глотает очередной вдох и поднимает взгляд на окруживших их людей, надеясь найти кого-то, кто сможет рассеять её страх и панику, но встречает такие же растерянные, полные ужаса глаза. Джинни показалось, что сознание сжалось в точку. Она не может охватить взглядом всех, она выхватывает из толпы всех по очереди – и они все одинаковые. Застыли в ужасе все. Избранный – единственная надежда этого мира – умер. И надежда на мирное и счастливое существование этого мира тоже умерла – вместе с ним. Лавина осознания добирается до неё и накрывает с головой, заставляя зажмуриться в попытке справиться с волной отчаяния и боли, накрывшей с головой и потянувшей ко дну. Сёстры делали всё, что могли, на протяжении получаса – с того самого момента, когда кубарем выкатились на пол в гостиной Гриффиндора, куда Пейдж успела-таки их перенести. Она пыталась исцелить его и привести в сознание бесчисленное множество раз – но он не пришёл. Джинни чувствует, что мир замедлился. Кажется, прошли годы, пока она дотянулась пальцами до запястья и попыталась нащупать пульс. Ничего. Она резко выдыхает, опустошая лёгкие до боли, и чувствует, как с оглушительным треском ломается пополам. Гарри Поттер умер. Стало трудно дышать настолько, что каждый вдох приходилось заталкивать в горло усилием воли. Судорожным взглядом она снова обвела глазами помещение, ища спасения, но не находя его. Сёстры на коленях замерли рядом с избранным. Гермиона, бледная как полотно, цеплялась в ужасе за такого же бледного Рональда, потерявшего в один момент и надежду, и лучшего друга. В углу застыли растерянные гриффиндорцы, не веря своим глазам. Сбылся самый кошмарный сон каждого из них. Мир потерял избранного, а каждый из них потерял друга. - А как же мы теперь?.. – растерянно протянул кто-то срывающимся голосом. Тишина звенела и давила. Никто из них не знал, что делать без избранного. Никто из них даже представить себе этого не мог. И в этой оглушительной тишине единственное, что услышала Джинни – как вдребезги бьётся на куски и разлетается по углам гостиной единственное, что у них оставалось и что придавало им сил - надежда. Джинни жмурится, собирая боль в кучу и сжимая её внутри, как бомбу замедленного действия. Она никогда не думала, что настанет момент, когда ей придётся жить без Гарри. А когда этот момент наступил, она поняла, что не хочет. Да простит Мерлин, Моргана и основатели, она была абсолютно уверена – жить без Гарри она не сможет. Он умер, забрав половину сердца. Зачем ей теперь вторая? Она всё равно больше не сможет полноценно дышать. Смерть казалась единственным возможным исходом. Но сначала она уничтожит их. Собственными руками уничтожит тех, кто отобрал его у неё. - Так же, - вдруг подал голос Невилл, отвлекая её от мыслей и заставляя поднять на него мрачный взгляд, - мы теперь будем точно так же. Мы всё равно будем бороться. Мы закончим то, что начал Гарри. Мы не можем допустить, чтобы всё, что он сделал, было зря. - Невилл… - Ну, теперь то вы не можете сказать, что оградите нас от этого, - закипал студент, - избранный умер! Со смертью не договоришься, теперь мы должны бороться сами. Сколько сможем. Джинни выпрямилась, выпуская ладонь Гарри из своей. Вот он – её союзник. Они вдвоём поднимут всю школу против лорда и плевать, чем это в итоге обернётся. Джинни подобралась, задрала подбородок и поднялась с колен, вытирая слёзы и снова оглядывая застывших по углам людей. Невилл прав. Они не имели права отступать. Она доберётся до лорда сама и уничтожит его, либо падёт на пути к этому – третьего не дано. Она с силой вдохнула, сморгнула слёзы и сжала зубы. - Вы, - она бросила в руки Рональду чашу, - найдите, как от этого избавиться. - Вы, - повернулась к потерянным сёстрам, - найдите директора и учителей. Пусть зовут на помощь кого хотят, но над замком должен стоять самый сильный щит, который только возможно. - Вы, - она повернулась и оглядела бледные лица студентов, - закройте детей. И будьте готовы драться. Ученики зашевелились, выпрямляя спины. Гриффиндор… Оглушительный грохот двери враз обратил на себя внимание всех, заставив в ужасе поднять палочки. Драко Малфой застыл в проёме, растерянно оглядывая мёртвое тело избранного, которого ненавидел столько лет. - Что тут стряслось? Никто не осмелился ответить, пока Драко во все глаза рассматривал застывшего на полу Поттера. - Поттер?.. - Да. - Твою мать… - И твою тоже, Малфой, - бросил ему Невилл, задрав подбородок, - мы продолжаем войну без него. Драко помолчал пару секунд, переваривая информацию. - Тогда надо поторопиться, - заявил он насторожившейся толпе, - мама отправила эльфа предупредить нас. Лорд собирает армию. Казалось, в этот момент можно было расслышать стук сердец, упавших в пятки абсолютно у всех. Лорд собирает армию. Это значит, максимум к утру он будет в замке. Но, скорее всего, даже раньше. Первыми, как ни странно, собрались с духом студенты, зашевелились и загалдели. Джинни выпрямила спину до хруста и снова задрала подбородок, до белых костяшек сжимая в руке палочку. - Так, не тормозим, - скомандовала она, повернувшись к однокурсникам, - делимся и бегом по гостиным. Я закрою наших и вызову родителей, - бросила она брату и скрылась в комнатах. - Идём, - Рон потянул подругу за руку к выходу, второй крепко сжимая чашу, - я знаю, что делать. Фиби и Пайпер почти силой подняли на руки Пейдж, которая с трудом приходила в себя. - Ты идёшь? – бросила Фиби через плечо уже на выходе, заметив, что Прю не торопится за ними. - Я догоню. Надо перетереть кое с кем. - С кем? - Один старый знакомый. Может помочь. Оставшись одна, она схватила с ближайшего стола лист бумаги, судорожно вытаскивая из закромов памяти заклинание, которое сама же написала много лет назад. Именно тогда, когда столкнулась с ним впервые. Она не была уверена, что он придёт - столкнуться с ним было огромным чудом, столкнуться с ним повторно - полной утопией, но она не могла не попробовать. В конце концов, она уже мертва, разве на мёртвых не должны действовать иные правила? Услышь мой голос сквозь десятилетия, Тебя я призываю всей душою, Намерением своим и словом ведьмы - Желаю видеть Смерть перед собою. Несколько секунд она напряжённо вслушивалась в звенящую тишину, боясь пропустить хоть один признак, что он пришёл. - Ну, давай, - отчаянно бормотала она, сжимая пергамент влажными пальцами, - ты же слышишь, я же знаю. - Ты же понимаешь, что увидеть Ангела смерти второй раз в жизни – величайшее из исключений? Выдох. - Для живых – да. Повернулась и снова встретилась с ним глазами. Со своей, чужой, всякой и всеобщей – смертью. Он не изменился ни капли. В прошлый раз, когда она столкнулась с ним, он был точно таким же - спокойным и безразличным. - Помоги. *** Казалось, между моментом, когда он тянул Гермиону за руку из гостиной, усердно моргая, пытаясь прогнать непрошеную сентиментальность, и моментом, когда он, матерясь, посреди тайной комнаты выламывал клык из мёртвого тела василиска, прошла целая вечность. Клык натужно трещал, поддаваясь его натиску неохотно и с трудом, но Рон упрямо тащил его обеими руками с такой силой, что побелели костяшки. Идея спуститься сюда за клыком появилась у него практически сразу, и он уверенно тащил Гермиону за собой, вцепившись второй рукой в злополучную чашу, наскоро воскрешая в своей голове воспоминания о том, как разговаривал на парселтанге его друг, открывая когда-то впервые эту чёртову комнату. Мысль о Гарри полоснула по сердцу, и Рон в очередной раз задохнулся, сжимая зубы, вцепляясь в несчастный клык с нечеловеческой слой и выламывая его, наконец, из каменной мёртвой челюсти. - Достал? – глухо прозвучало за спиной, и он резко развернулся, встречаясь взглядом с Гермионой. Сжавшись в комок, она просто ждала, пока он достанет клык, сжимая в руках чашу, и он неосознанно поймал себя на мысли, что не узнаёт её. Опустились плечи, уголки глаз и вечно вздёрнутый подбородок. Кожа посерела, а из глаз пропал ураган, который жил там всегда, сколько он её знал. Она была совершенно, бесповоротно, до основания сломана. - Достал, - он вернулся к ней и протянул ей клык. Гермиона перехватила клык пальцами и присела на колени на холодный каменный пол. Глянула на Рона ещё раз, размахнулась и изо всех сил впечатала клык прямо в позолоченный металл чаши, разрывая его на куски. Магия крестража заревела, вздыбилась, почуяв скорую смерть, и взорвалась. Рона опрокинуло на спину, и он приложился затылком о камень так, что побелело в глазах. Усилием воли заставив себя не потерять сознание, он ощупал голову, пальцами ощущая тёплую вязкую влагу. Чёрт. Рядом со стоном зашевелилась Гермиона, и он с трудом приподнялся и протянул руку, пытаясь до неё дотянуться. Открыл глаза, огляделся и замер, пытаясь понять, что он видит. А потом вскочил на ноги, игнорируя боль в разбитой голове, и попытался рывком поднять с пола приходившую в себя Гермиону. - Надо убираться, - только и бросил он, всё-таки поднимая её в вертикальное положение. Медлить было нельзя. Тут и там, везде, куда он мог дотянуться взглядом, он видел, что в и без того затопленное помещение начинала стремительно прибывать вода. Видимо, тёмная магия крестража решила напоследок поквитаться с ними, попытавшись забрать их на тот свет вместе с собой. Рон схватил Гермиону за руку и рванул к выходу, краем глаза успев заметить, что огромный валун воды принял очертания головы и ринулся за ними. Гермиона тоже увидела, и её бросило в ужас. Они отступали настолько быстро, насколько могли, шлёпая ботинками по воде, поднявшейся уже по щиколотку, но оба понимали, что шансов выйти отсюда живыми, если остаточной магии крестража окажется достаточно, ничтожно малы. Поэтому, когда почти догнавший их валун рассыпался и рассеялся, окатив их с ног до головы ледяной водой и окончательно похоронив крестраж и его магию, Рон сделал вывод, что это не иначе как судьба. Поток воды ударил им в спину, снова роняя их на пол. Рон не сдержался и вскрикнул от боли – неудачно приземлившись, он повредил запястье. Вода перестала шуметь через минуту, и в наступившей оглушительной тишине он слышал только их надрывное дыхание. - Ты цела? Гермиона пошевелилась, расплескав воду. - Да. Опираясь на одну руку, Рон сел прямо. - Мы это сделали. - Да. Тихий голос Гермионы почти шелестел. - Только это не поможет. Сначала Гермиона прижала руку к губам. Потом прикрыла рукой глаза. Потом двумя руками закрыла лицо, словно прячась от всего мира. И только когда она хрипло вдохнула и надрывно всхлипнула, он понял. Придвинулся поближе, прижал её к себе одной рукой. И только тогда, в мрачной темноте подземелий, наедине с самым близким своим другом, он позволил окончательно сломаться и себе тоже. Он не чувствовал потребности что-то говорить – за много лет они научились понимать без слов. Они оба жили с этой мыслью и этим риском несколько лет, сколько знали его, но оба оказались не готовы к тому, что это станет реальностью. К этому невозможно было оказаться готовым. Их обоих разломало на части от тоски и горя от осознания смерти лучшего друга. Им нужно было просто немного времени. Просто, чтобы смириться. Смириться с тем, что они его потеряли. Гермиона вцепилась в его рубашку и заплакала в голос. Рон пытался держаться – кто-то ведь должен оставаться сильным – но не выдержал натиска эмоций и сдался. Он смотрел, как его слёзы терялись в кудрях Гермионы, и ничего не мог с этим сделать. Он потерял лучшего друга. Разве может что-то быть тяжелее? Мерзкая, жгучая, невыносимая тоска накрывала его с головой, крошила в пыль его нутро и застилала белой пеленой рассудок. Это было слишком тяжело. Его раздирало от боли. Боль захватила его настолько, что стало трудно дышать. Воздух обжигал лёгкие, наполняя их адским огнём и сжигая изнутри. Ему хотелось прекратить дышать. Прекратить эти мучения, эту многолетнюю изматывающую борьбу и сдаться, и только ощущение прижатой к нему Гермионы не давало ему окончательно потерять связь с реальностью и утонуть в этой боли навсегда. Вдвоём они сидели на ледяном полу и тяжело, надрывно оплакивали лучшего друга, так не вовремя и вероломно отнятого у них. - Его нет больше, Рон, - с трудом разбирал он бормотание Гермионы сквозь рыдания, и обнимал её ещё крепче, так крепко, что мог бы сломать ей кости. Он только молчал и глотал слёзы. Что он мог сказать? Не было ни единого слова, которое помогло бы им. Они могли только сидеть, обнявшись, плакать и ждать, пока эта крошащая душу в труху боль хоть немного отпустит, но она не спешила выпускать их из тисков. Она была новой и сильной, она прожигала их насквозь, навсегда оставляя где-то внутри рваную, кровоточащую рану, которую они не смогут залечить никогда – она всегда будет жить глубоко внутри и напоминать о себе и о том, какая огромная потеря выпала на их долю. Гарри Поттер умер и унёс с собой не только надежду волшебного мира на победу над Тёмным лордом, но и куски сердца, оторванные наживую вместе с кровью. - Что толку от этой чаши, - продолжала всхлипывать Гермиона, - без Гарри мы обречены. Нет. Нет, нет, нет. Она не может сдаться. Они не могут сдаться. Гарри боролся не ради этого. - Ну нет уж, - встрепенулся Рон, отодвигая её от себя, чтобы посмотреть ей прямо в заплаканное лицо, - Невилл что сказал? Гермиона только покачала головой. Она помнила, что сказал Невилл, но сейчас не верила ни одному слову. Это невозможно. Невозможно без Гарри Поттера. - Мы будем драться до последнего. Мы не можем допустить, чтобы всё, что сделал Гарри, было зря. Не думаю, что он был бы рад этому. Гермиона снова покачала головой. - Мы даже не нашли все крестражи. Рон выдохнул и сжал зубы. Он никогда не видел её такой. Она уже сдалась. - Послушай, - горячо заговорил он, - они нам и не нужны. Один раз уже получилось отправить лорда в небытие, значит, получится и второй раз, - Гермиона попыталась возразить, но он не дал ей сказать ни слова, - и даже если он попытается снова возродиться, мы будем готовы. Гермиона снова всхлипнула и зажмурилась, опуская голову и снова давая волю слезам. - Как мы сделаем это одни? Сквозь снова нахлынувшие слёзы Рон слабо улыбнулся и снова прижал её к себе. - Учителя, ученики, эльфы, сёстры, друзья, - перечислял он, - мы не одни, Гермиона. Она молчала, прижавшись лбом к его плечу. - Даже эта заносчивая белобрысая задница на нашей стороне. Как оказалось. Гермиона усмехнулась сквозь слёзы. - Ты не можешь этого отрицать. Рон тяжело вздохнул. - Ты не можешь винить меня в этом. Он снова вздохнул и набрал воздуха, словно перед признанием. - Не думаю, что ещё раз смогу решиться заговорить об этом, так что… Он помолчал, бегаю глазами по древним каменным стенам. - Слушай… я не могу сейчас сказать, что принимаю его. Гермиона затаила дыхание. Что-то важное происходило, и она не хотела упустить ни одной детали. - Но могу сказать, что… - он запнулся, словно вытягивал из себя слова через силу, - я попробую не устраивать драку каждый раз, когда вижу его. Гермиона не верила своим ушам. Такого просто не могло быть. Только что её друг, который ненавидел Малфоя всю сознательную жизнь, практически прямым текстом заявил ей, что готов попробовать смириться с её выбором. Она горько усмехнулась ему в рубашку. Она ценила порыв Рона, но едва ли это имело смысл. Только не сейчас. - Скорее всего, ни мы, ни он не доживём до утра, Рон, - глухо пробормотала она, - но, если вдруг случиться чудо, и доживём… я запомнила, что мы мне сказал. - Зазнайка, - беззлобно бросил Рон где-то в районе её макушки, снова обнимая её. - Оболтус, - отбила подачу Гермиона, снова утыкаясь носом в его рубашку. Обнявшись, они продолжали сидеть на полу, не обращая внимания на то, что уже продрогли до костей, пытаясь успокоить бушующий внутри ураган и восстановить хоть немного душевное равновесие. - Гермиона? - М? - Я начал ухаживать за Лавандой. Гермиона пошевелилась и чуть развернулась, чтобы увидеть его лицо. Она знала Лаванду только вскользь – та была типичной девочкой с пшеничными локонами, средними оценками и неуёмным пылом, когда дело касалось парней. Не то, чтобы ей были интересны люди подобного склада. - Это которая зовёт тебя Бон-бон? – скривилась она. - Да. - Фу, Рон. - Считай, что это моя месть за Малфоя. Гермиона усмехнулась. Что ж, тогда они квиты. Лаванда была бесячей до кишечных колик. - И она мне нравится. Вот с этого надо было начинать. Рон никогда не был искусным ухажёром. Одно то, что он проявил инициативу и начал хоть что-то делать, уже наводило её на мысли, что, рассказывая ей о Лаванде, Рон всё равно недоговаривал. Гермиона даже улыбнулась. Она знала его с малых лет и могла точно различить его – ну, что ж тут поделать – не самый многообразный эмоциональный фон. Кажется, её Рон был влюблён. Гермиона слабо улыбнулась ему в воротник. - Тогда вперёд. - Да? - Да, - уверенно подтвердила она, - если мы переживём это дерьмо, уверена, у вас всё получится. Рон вымученно вдохнул, рукавом вытирая остатки слёз с лица. - Мы не будем ходить на двойные свидания. Гермиона снова неопределённо хмыкнула и покачала головой. - Определённо нет. - Хорошо, что мы выяснили это сразу. Взъерошив волосы, Рон поджал губы, поднялся на ноги, чуть пошатываясь, и протянул ей руку. - Мы дадим себе ещё время погоревать. Позже. Гермиона схватилась за его пальцы и поднялась следом с тихим всплеском оставшейся в подземелье воды о подошву ботинок. - Пойдём. Надо спасти мир вместо Гарри Поттера.