С шестого взгляда

Кот Нуар абсолютно точно не был ее любовью с первого взгляда. Он был ее любовью… с шестого взгляда. Но обо всём по порядку. *** Первый взгляд состоялся тогда, когда Маринетт Дюпен-Чен в пустом кабинете пыталась утешить Айвана. Айван был добрым малым, и его влюбленность в Милен очень умиляла Маринетт. «Эти двое созданы друг для друга, и они — два самых невинных человека из всех, кого я знаю». Когда Милен испугалась тяжёлого исполнения рок-песни в исполнении суженого и убежала, Айван присел на пол и приготовился было проклинать себя за отсутствие вокальных данных. Вот только Маринетт очень вовремя оказалась рядом. В обычной жизни Маринетт часто не могла и двух слов нормально связать, вечно стеснялась, заикалась, робела и сомневалась. Однако в критические, особо напряжённые минуты почему-то именно к ней приходили самые красивые и правильные фразы. — Тебе не нужна никакая музыка, чтобы сказать Милен о своей любви, — улыбнулась она, аккуратно хлопая одноклассника по плечу. — Просто сделай это. Я верю в тебя! Айван слабо улыбнулся в ответ, и тут краем глаза Маринетт заметила странное движение — словно кто-то упал к ним в кабинет через окно третьего этажа. Лишь спустя пару секунд девушка поняла, что ей не мерещится. Парень в черном латексе, настолько облегающем, что у брюнетки почему-то вспыхнули щеки, и со странной палкой в руках, действительно ввалился к ним в комнату через окно. На светловослой голове незнакомца потрясенная Маринетт увидела кошачьи ушки. Они забавно трепыхали, будто бы реагируя на каждый шорох в округе. — Пррррррошу пррррощения, — мурлыкнул юноша, с любопытством рассматривая школьников, застывших на полу и раскрывших рты. — Мне показалось, сюда летит акума. — Летит что? — приподняла бровь Маринетт. И вдруг ей на нос села изящная белая бабочка. — А вот и акума, — усмехнулся незнакомец. — Правда, уже очищенная. Странно. Получается, негативные эмоции исчезли раньше, чем она успела долететь? — Негативные? — тупо повторил Айван. — Айван грустил, но я его поддержала, — осмелилась заговорить Дюпен-Чен. Она подняла голову и встретилась взглядом с пришельцем. В зелёных глазах читались две, казалось бы, несовместимые вещи. Дерзость и доброта. — Вы очень мне помогли, мяудмазель, — обладатель изумрудных глаз склонился перед Дюпен-Чен в благодарном полупоклоне. — Я не знаю, чем я вам помогла, — растерянно пробормотала Маринетт, — но я очень рада… помочь. — Как Вас зовут? — спросил блондин, не отводя взора от девушки. — Айван, — ляпнул неудавшийся певец. — Я Ма… малость неуклюжая, — так и не смогла представиться Дюпен-Чен, потому что случайно задела Айвана локтем и испугалась, когда он ойкнул. — Ничего страшного, — торопливо буркнул одноклассник. — А я Кот Нуар. Маринетт на всю жизнь запомнила этот момент: Кот протянул ей «лапу», и она решила, что он хочет пожать ей руку. И начала так яростно трясти чужую конечность, что Нуар рассмеялся: — Вы сильная. Но, пожалуйста, не оторвите мне лапку, а то я не смогу ловить акум! Ну или хотя бы оставьте это до следующего раза. Да-да, мы еще не раз встретимся, — он подмигнул Маринетт, поцеловал ее руку… Когда синеглазка очнулась, в классе уже не было ни Кота, ни Айвана. *** Новость о Чёрном Коте, который доблестно сражается с невесть откуда взявшимися в столице магическими злодеями, быстро разлетелась по коллежу. Не менее быстро все узнали и о том, что новый парижский красавчик успел поболтать с юной Дюпен-Чен. Хлоя демонстративно фыркала, проходя мимо Маринетт, и пыталась сделать вид, что ни капельки не завидует ее разговору с супер-героем. Толпы девчонок ходили за Маринетт, не давая ей нормально пройти даже в библиотеку, и просили поделиться впечатлениями — так, словно Маринетт не познакомилась с Котом, а как минимум сыграла с ним свадьбу. Но больше всех с Маринетт обсуждала произошедшее, конечно же, Алья Сезер. Новенькая Алья быстро освоилась в учебном заведении: завоевала благосклонность со стороны учителей, подружилась с ребятами, а главное — успешно подкалывала саму Хлою Буржуа. Почему-то Алья тянулась к Маринетт с самого начала; Маринетт была первым человеком, с кем Сезер завела диалог. И именно с Маринетт Сезер села за одну парту. Теперь же Алья требовала от Маринетт подробнейшего рассказа о встрече с Котом. — Но я ведь уже говорила, — смеялась Маринетт. — Эта версия знакомства слишком скучная, я каждый раз даю тебе шанс придумать что-то поинтереснее, — пожимала плечами Алья, и Маринетт смеялась еще громче. Алья была удивительной. Почему-то лишь рядом с ней Маринетт легко молвила все, что приходит на ум — без заиканий, без стеснения. Алья являлась полной противоположностью Маринетт: бойкая, острая на язык, гиперактивная. Алья находилась везде и всюду, но при этом ее не было слишком много. Перед ее обаянием никто не мог устоять; одной улыбки Альи хватало, чтобы любой оппонент соглашался с ее доводами.  Единственное схожее, что у подруг было, так это, пожалуй, творческое начало. Вот только если Маринетт могла часами рисовать одежду и дорабатывать свои эскизы, то Алья могла сутки напролёт строчить тексты. Теперь к ее сочинениям прибавились и посты о Нуаре — для нового, супергеройского блога. — Про Кота даже фанфики появились, — хохотала Алья, что-то набирая в телефоне. — Кажется, его фанатки решили немного пошалить. — Он же звезда. У него должны быть поклонницы, — разводила руками в стороны Маринетт. Вообще ее мало волновала чёрная тема. Вопреки громким словам Кота Дюпен-Чен считала: супергерой уже никогда не пересечется с ней. Как же она ошибалась. *** — Привет, малость неуклюжая. Второй взгляд произошёл тогда, когда Маринетт ждала этого меньше всего: она просто плелась с пробежки домой, слушая в наушниках до неприличия жизнерадостный голос Альи. Когда Кот возник будто из воздуха и подхватил ее на руки, Маринетт, разумеется, не смогла ничего сделать — она только вскрикнула и инстинктивно обхватила руками шею Нуара. Как можно крепче. — Не задуши меня, — прохрипел Кот. — П-п-прости! — Маринетт ослабила хватку, но спрятала лицо на груди героя. Нуар куда-то нёс ее по крышам города. Дюпен-Чен с ужасом гнала от себя желание посмотреть вниз. — Ты спасаешь меня? — на всякий случай уточнила она. — Вроде того, — улыбнулся Нуар. — А от кого спасаешь? — поинтересовалась Маринетт, закрывая глаза и еще отчаяннее пряча лицо на груди Кота. — От акумы, который бросается гамбургерами во всех ЗОЖ-ников. — Я серьезно! — Маринетт, так и не открывая глаз, зачем-то стукнула Кота кулаком в плечо. Впрочем, Кот держался молодцом и удар перенёс стойко. — Я тоже серьезно, — хмыкнул Кот, останавливаясь. Маринетт все никак не решалась разомкнуть веки и посмотреть, где же они. — Какой-то ребёнок поссорился с мамой из-за того, что она запретила ему есть фастфуд. Теперь же этот милый малыш стал ростом с Эйфелеву Башню и грозится превратить город в Королевство Макдональдса. А такое королевство тебе вряд ли подойдёт, принцесса. — Если ты решил, что я вся такая спортивная и правильная, то не заблуждайся на мой счет. Я вышла на пробежку впервые за сто лет и уже жалею. Маринетт медленно открыла глаза и взглянула на Кота. Только на него, потому что ей было страшно озираться по сторонам после такого головокружительного «бега». —  Просто ты бегаешь по земяуле, а надо по крышам. — Ну уж нет! — рассмеялась Маринетт, начиная паниковать из-за того, что Нуар держит ее на руках и все никак не поставит на ноги. — Тебе придется справляться самому. — Бросаешь несчастного Кота на произвол судьбы? — нарочито вздохнул Нуар, наконец-то опуская девушку на землю. Точнее, на порог ее собственного дома. — А ведь я спас тебя! — Ты же не одну меня спасаешь. Ты спасаешь всех. — Но тебя спасать особенно приятно. Маринетт почувствовала, как ее лицо розовеет. Она начала рассматривать туфли на своих ножках так, словно увидела их впервые, и прошептала: — Большое спасибо, Кот Нуар. — Обррращайся, Маринетт. Дюпен-Чен напряглась: — Я не говорила тебе свое имя. — Его было нетрудно узнать. Ты тоже популярна в этом городе, — сказал Кот и, естественно, усмехнулся. Он всегда усмехался. *** — Ты познакомишь меня с Чёрным Котом, — тоном, не терпящим возражений, промолвила Хлоя, нагло занимая место Альи рядом с Маринетт. — Зачем это? — тихо спросила Дюпен-Чен, старательно выводя в тетради конспект по истории. Хлою она, конечно, на дух не переносила, но и совсем уж ее игнорировать тоже не могла. — Мы с ним будем отлично смотреться. Он красивый. Я — еще красивее. — Вообще-то он считает, что ты страшненькая, — раздался неподалеку веселый голос Альи Сезер. Хлоя вскочила со стула, хлопнув ладонями по парте. Маринетт вздохнула, потому что из-за резкого движения блондинки ее собственная рука чуть не соскользнула с пергамента. — Врёшь! — заверещала Хлоя на Алью. — В любом случае — почему бы тебе самой не познакомиться с ним? Глядишь, он тебе и правда скажет свое мнение о твоей… ммм… неописуемой красоте, — проговорила Сезер с плохо скрываемым сарказмом. Буржуа злобно притопнула ногой и бросилась прочь из кабинета. Кто-то в классе одобрительно заулюлюкал, засвистел. Нино Ляиф даже зааплодировал. Алья присела в шутливом реверансе, и тут случилось нечто странное: они с Нино переглянулись, но только чтобы в следующую секунду отвернуться друг от друга. Маринетт показалось все это очень романтичным, о чем она и написала записку подруге на уроке. Алья как можно громче фыркнула и закатила глаза. *** Третий взгляд случился, когда Алья свежим весенним вечером притащила Маринетт на набережную. Десятки пар кружились в импровизированном танце под мелодию какого-то гитариста. — Это брат Джульеки, — шепнула Алья. — Что? — сказала Маринетт. Среди танцующих она заметила фигуру, которой здесь явно не должно быть. — Лука Куффен, — пояснила Сезер, недовольная тем, что подруга даже не смотрит в ее сторону. Рыжеволосая хотела сказать еще что-то, но ее очень ловко выхватил из толпы симпатичный брюнет. Алья, ухмыльнувшись, молча позволила закружить себя в танце. Сегодня девушка заменила очки на линзы, а еще собрала волосы в высокий хвост и надела белую блузку с голубой юбкой; эти нежные цвета здорово контрастировали с ее смуглой кожей. Маринетт же, напротив, в кои-то веки распустила волосы и чувствовала себя не очень уютно без привычных хвостиков. Однако теперь, когда на нее смотрели изумительные зелёные глаза, переживания насчет причёски были забыты. — Привет, принцесса, — Кот приблизился к ней, попутно отлепляя от себя пищащих фанаток. — Знаешь, ты бы мог прийти и без костюма, — усмехнулась Дюпен-Чен. Лишь в следующую секунду она поняла, насколько двусмысленно звучит ее фраза. Кот задрал брови, а потом улыбнулся — игриво, многозначительно: — Как скажете, миледи. Маринетт покраснела так, как никогда в жизни, и поспешила исправиться: — Я имею в виду, не обязательно ходить на танцы… — В геройском амплуа, — кивнул Кот. —Знаю. Вот только настоящий я сейчас должен быть дома, и если меня-гражданского засекут журналисты, жди беды. — Журналисты? Так значит, настоящий ты… — Тоже знаменитость, — самодовольно молвил Нуар. Он протянул Маринетт руку, и та, поколебавшись, схватилась за нее. Кот повёл Маринетт в самый центр танцплощадки. — Любишь славу? — невзначай бросила синеглазка. — Не-а, — махнул головой Кот. — Знаешь, я люблю быть Нуаром… но не настоящим собой. — Почему? Нуар обнял ее одной рукой за талию. — Потому что настоящий я не может распоряжаться своей жизнью так, как считает нужным. А Кот — может. Кот свободен, хотя за это свободой и кроется огромная ответственность. — А я думала, ты просто флиртуешь с девушками и наслаждаешься этим, — не удержалась от колкости Маринетт. Нуар засмеялся, и Маринетт подумала: к черту звуки гитары! Ее любимая мелодия сегодня — звонкий и искренний смех Кота. — Ты ревнуешь, принцесса? — Размечтался, Котик. Нуар вновь рассмеялся — кажется, такое обращение пришлось ему по вкусу. — А как же спасение города и прочие прелести? — задумчиво проговорила Маринетт. — Это непросто, но это не такая уж и высокая плата за возможность быть самим собой. — Звучит очень грустно, — Маринетт украдкой взглянула туда, где кружилась Алья. Видя, какое у Нино спокойное и уверенное лицо, Маринетт искренне порадовалась. Кажется, этот юноша знал, чего хочет, и смело шел к своей цели. Оборона Альи под названием «Френдзона» трещала по швам, особенно если учесть, что в данный момент эта самая Алья доверительно опустила свою голову на плечо Ляифа. — Твои друзья? — Кот проследил за взглядом партнёрши. — Да, прости, отвлеклась. Я хотела сказать, что это грустно — быть собой только в минуты смертельной опасности. — Ты драматизируешь, — покачал головой Нуар. — Со мной еще не приключалось ничего страшнее, чем отвратительно пахнущая Принцесса Ароматов. — Ошибаешься. Еще была Рефлекта, из-за которой тебе пришлось дефелировать на каблуках, — прыснула Дюпен-Чен. — Не так уж и страшно, тем более, если учесть, что я… что я… Кот Нуар, который уже гордо приосанился, вдруг испугался так, словно его могут вот-вот раскрыть, и промямлил: — Я хотел сказать, я однажды надел мамины каблуки. Так что опыт был. — Мило, — выдавила Маринетт, понимая, что Кот о чем-то умалчивает. Впрочем, кто она такая, чтобы допытываться? Лишь одна из многих спасённых им парижанок… — Я хочу спросить, — Нуар неожиданно наклонился к уху Дюпен-Чен, и та отчётливо ощутила, как по спине бежит волна мурашек. — Да? — невнятно булькнула Маринетт. — Могу ли я проводить Вас до дома, миледи? — резко перешёл на официальный тон парень. — Проводить или донести? — Если я возьму тебя на руки, я понесу тебя по крышам города. — Нет, только не это! — взмолилась девушка. — Эй, со мной ты не должна бояться. Даже высоты. Музыка уже перестала играть, и пары потихоньку расходились. Однако Кот и Маринетт ничего не замечали; они продолжали топтаться на месте, имитируя танец, а на самом деле — шептались. — Я боюсь высоты больше всего на свете, — призналась Маринетт. — Я помогу тебе избавиться от этого страха, если… если захочешь. Маринетт храбро улыбнулась: — Обязательно. Когда-нибудь потом. А сейчас я не готова умереть от остановки сердца. — Как можно, принцесса! — театрально ахнул Нуар. — Если чье-то сердце и остановиться, то только мое. И только из-за такой красоты, как ты. *** Четвертый взгляд случился, когда Маринетт заливалась горькими слезами из-за того, что пришла новость о смерти бабушки. Ее вечно весёлой, авантюрной, вечно молодой бабушки. Нуар уничтожил акуму буквально в паре сантиметров от браслета на руке Маринетт, а затем молча обхватил девушку руками и не отпускал… час? Несколько часов? Маринетт не помнила. Но зато она на всю жизнь запомнила эти тёплые-тёплые объятия и утешающий голос: — Тот, кто любит нас, никогда не оставит нас по-настоящему, он всегда будет где-то рядом, пусть и невидимый, невесомый… слышишь, принцесса? Нуар говорил так горько и яростно, что казалось, будто он сам недавно прошел через подобное. И Маринетт верила каждому его слову. И этого вполне хватало, чтобы дышать полной грудью. *** — Маринетт, ты в порядке? — Алья осторожно сжала запястье подруги, и Дюпен-Чен слабо кивнула. Ее не было в школе недели две: похороны бабушки, попытки прийти в себя. Теперь же Маринетт старательно здоровалась с каждым, кто попадался ей в коллеже, и испытывала какую-то странную, светлую печаль. После объятий разговора с Котом ей стало в разы легче. Окружающие как будто боялись лишний раз обратиться к ней; даже вечно острая на язык Буржуа не донимала ее и будто бы поглядывала с сочувствием. Жизнь, конечно же, не останавливалась. Она шла своим чередом, и все, что оставалось Маринетт, — смириться с этим. Число нападений акум в Париже резко увеличилось. Теперь Маринетт, включая новости вечером, с ужасом понимала — враг Чёрного Кота стал еще сильнее, а его марионетки — ещё опаснее. — Наш герой спасёт нас, — с надеждой кивали ее родители, смотря на экран телевизора. Маринетт же почему-то боялась, что однажды Кот Нуар не справится со своей задачей. Да, она не верила показному веселию и непобедимости юноши. Ей казалось — это только маска. Броня, через которую ни одна проклятая бабочка не прорвется к его сердцу. *** Когда Маринетт впервые увидела Чёрного Кота на своем шезлонге, она блестяще подавила удивлённый возглас. Подошла к незваному гостю поближе, умиляясь тому, как сладко он сопит. — Выглядишь уставшим, — усмехнулась она. Кот открыл один глаз. — Именно поэтому я и пришел на твой балкон. — Ага, и даже без предупреждения, — пожурила Кота улыбающаяся Дюпен-Чен. Нуар только улыбнулся в ответ. Маринетт хотела спуститься вниз, к родителям, взять что-нибудь вкусненькое и вернуться к юноше, но как только она сделала шаг в сторону, герой вскочил со своей «ложи» и схватил девушку за руку: — Ты задолжала мне свидание на крыше, принцесса. На этот раз Маринетт не стала скрывать удивление: — Когда это я говорила, что пойду с тобой на свидание? — А когда это ты говорила, что не пойдешь? Коту хватило одного умоляющего взгляда — обескураженная Маринетт пискнула: — Я посижу с тобой на крыше, но это не свидание! — Хорошо-хорошо, — подозрительно легко согласился Нуар. — А теперь давай честно! — Маринетт взглянула на супергероя с вызовом. — Часто ты водишь девиц на крышу? — Клянусь собственным колокольчиком, еще ни разу не водил, — как бы в подтверждение своих слов, Нуар дотронулся до своей шеи. Раздался тихий «дзынь!». Маринетт посмотрела на Кота с явным скепсисом, скрестив руки на груди — будто бы в защитном жесте. — Ну допустим, я тебе верю. Но почему именно я? — На этот вопрос я отвечать не стану, — заявил Нуар. — Почему же? — вскипела Маринетт. — Потому что это может выдать мою истинную сущность. — Кот, ты можешь объяснить нормяульно? — Не-а, — протянул Кот, с наслаждением слушая, как Дюпен-Чен «котамбурит». Маринетт еще не подозревала, что таких «не-свиданий» у них будет множество. Они будут подтрунивать друг над другом, ходить по мокрой траве на Марсовом поле, беспардонно заглядывать в освещённые окна и гадать, чем парижане могут заниматься в два часа ночи. Они будут лежать прямо на дороге и не боятся автомобилей, прямо как герои «Дневника памяти». Они будут болтать обо всем на свете. Они здорово подружатся, прежде чем случится очередной взгляд. *** Казалось, их пятый взгляд произойдет тогда, когда они оба будут готовы. Когда они будут абсолютно счастливы рядом друг с другом. Да вот только пятый взгляд случился тогда, когда один из героев оказался на краю пропасти и нуждался в поддержке. Бражник никуда не исчезал, а становился всё ужаснее и жёстче. И однажды его акума оказалась настолько сильной, что под грудами разрушенного здания погибли люди. Весь Париж погрузился в траур; все знакомые Маринетт сочувствовали семьям умерших. Сама же Маринетт не могла думать ни о ком, кроме Кота.  Она искала его в толпе, протискиваясь между серыми, тусклыми фигурами; она ловко обходила журналистов, исследующих место трагедии. Она смогла найти Нуара — на каком-то заброшенном складе. Кот сгорбился, скрючился в три погибели, и Маринетт минуту неловко мялась за его спиной, переступая с ноги на ногу. В голове было пусто — ни одной здравой мысли. Бражник уничтожил невинных жителей. Чем тут Маринетт могла помочь? Пока девушка лихорадочно пыталась заставить себя соображать, Кот издал странный, без слез, всхлип. И Маринетт наконец решилась медленно положить ему руку на плечо. Герой вздрогнул, поднял на нее расфокусированный взгляд: — Принцесса? Она мягко улыбнулась и присела на корточки перед ним. — Это не твоя вина, Кот. Ты… не успел бы их спасти, как бы ни старался. Это… произошло мгновенно. Это всё Бражник, его груз. Ему… с этим жить. И тут Кот не выдержал. Он неожиданно зарыдал, да так сильно, словно всю жизнь копил в себе эти слезы. Маринетт была рядом каждую секунду его истерики. Нуар не раз и не два спасал ее. А теперь Маринетт сама должна спасти Кота. *** Иногда Маринетт ненавидела себя за умение лезть туда, куда не следует. Вот сейчас, например, ее угораздило пойти вместе с Альей на мероприятие модного дома Agrest. Сезер записывала видео, расспрашивала именитых гостей «о том о сем» и была взволнована, как никогда, потому что чувствовала себя настоящим журналистом. В душе Маринетт теплилась надежда когда-нибудь стать дизайнером. Однако она, в отличие от подруги, не чувствовала себя уютно на шумном, но бессмысленном торжестве. Поэтому Дюпен-Чен отправилась на второй этаж. Гуляла по тихому коридору, рассматривала фотографии моделей и модельеров, пока перед ней вдруг не распахнулась дверь и… — Да, отец, я понял. Я не подумал. Не нужно мне было спорить с Вами. Маринетт испуганно спряталась за вазу, которая была чуть ли не длиннее ее, и навострила уши. Кажется, она невольно стала свидетельницей чужой ссоры. — Тогда почему ты замер и не идешь в зал, на праздник? — холодно поинтересовался второй голос. Маринетт с ужасом и почти что благоговением осознала: да это же Габриэль Агрест! Вторая фигура не торопилась отвечать, а Маринетт не понимала, как ей выбраться из своего укрытия и тактично сбежать. В конце концов, подслушивать нехорошо. — Дайте мне пару минут, отец. — Хорошо. Но не больше. Месье Агрест решительно прошел мимо Маринетт — оказалось, он был так разгневан, что даже не заметил хрупкую притаившуюся девушку. А вот его сын заметил. Единственный ребенок Габриэля Агреста, который никогда не посещал школу и жил по строгому расписанию, стоял прямо перед Маринетт и осматривал ее с головы до ног. И Маринетт остолбенела от одной мысли: они уже встречались. Месяца три назад девушка заменяла родителей в пекарне. И к ней вбежал посетитель — взъерошенный, в мокрой после дождя рубашке. — Круассаны, ради Бога! — Вы турист? — не удержалась тогда от шутки Маринетт. Ведь только иностранцы забегали за круассанами в будни. — Нет, но я отлично сошел бы туристу на фотопленку, — подмигнул ей парнишка. — И правда. Вы вроде бы симпатичный, — Дюпен-Чен усмехнулась, протягивая клиенту заказ. — Люди не могут устоять на ногах, когда видят меня! Он опять подмигнул, быстро расплатился и хотел пулей вылететь из пекарни, но внезапно подскользнулся на свежевымытом полу… — Вы на самого себя любуетесь, что ли? — по-доброму засмеялась Маринетт, приближаясь к блондину и помогая ему встать. Парень только покраснел и угукнул. Кажется, он смутился… В отличие от родителя, Адриан Агрест (это имя Маринетт помнила из любимых модных журналов) выглядел сейчас не взбешенным, а изумленным. — Ма… мадемуазель, что Вы тут делаете? — Прячусь, — ляпнула девушка первое, что пришло в голову. На лице блондина появилась слабая улыбка, и Маринетт это приободрило. Адриан явно не походил на тех снобов, что отвечали Алье сквозь зубы. — Простите, что случайно подслушала Ваш разговор с… — Не-е-ет, это Вы простите, — Адриан саркастично усмехнулся. — Вам пришлось стать свидетельницей того, как мой отец закатывает вечеринку сразу после тяжёлого траура в столице. Маринетт посмотрела на Агреста-младшего внимательнее. Неужели среди всех этих богатых, знаменитых и важных персон нашелся тот, кто все еще помнит о погибших по вине Бражника людях? — Значит, Вы против торжества? — Ещё как. И Вы, кажется, тоже, раз сбежали оттуда. Маринетт молча кивнула. На этот раз Адриан улыбнулся широко и немного хитро: — Мы на одной волне. Пора переходить на «ты». — Хорошо… Адриан. Она почему-то произнесла его имя медленно, почти по слогам — наверное, дело было во внезапном треморе рук и ног. А парень все стоял, продолжал улыбаться и почему-то никак не спрашивал её имя. — Я Маринетт, — наконец проговорила Дюпен-Чен, немного обиженная тем, что «принц» сам этим не поинтересовался. Она абсолютно точно не говорила свое имя ему тогда, в пекарне. Он скрылся, так и не познакомившись с ней. Она это запомнила. Да, она запомнила встречу с Адрианом Агрестом! Но, глупая, даже не сообразила, что перед ней стояла знаменитость, потому что… Потому что в тот момент Адриан меньше всего походил на Агреста. Он был таким живым, задорным, похожим на… Нуара? — Я знаю твое имя, принцесса! — рассмеялся юноша, возвращая девушку в реальность. В следующую секунду Адриан округлил глаза и захлопнул рот рукой. Маринетт резко вскинула голову. Так смеялся только один человек на Земле. Пока озарение снисходило на девушку, Агрест-младший времени не терял. Он бросился в кабинет, из которого вышел минуты две назад, и заперся там. — Эй, я не привыкла бегать за мальчиками! — запальчиво воскликнула Маринетт, хотя в этой ситуации было уместно кричать совершенно другие фразы. — Принцесса, только не злись! — жалобно промяукали по ту сторону двери. Маринетт иронично подумала о том, как же ей повезло. Не успела влюбиться в одного Нуара — на вот, получай другого. Ну, точнее, другую его личность. Более несчастную, боязливую, но не менее привлекательную… — Давай сделаем вид, что ничего не произошло? — Давай ты откроешь, и мы это обсудим? Маринетт потянула за ручку двери — и в следующую секунду увидела безупречного мальчика с обложки, в каждом движении которого теперь читалось «эй, детка, я Черный Кот». — Прости за реакцию. Я должен был сохранить свою тайну личности, но выдал себя… я идиот, — мгновенно покаялся Агрест. То есть Нуар. То есть всё-таки, чтоб его, Агрест. — И что ты теперь будешь с этим делать? — подчёркнуто спокойно поинтересовалась Маринетт, однако внутренности у неё болезненно сжались. Она знала: для героя его секрет ценнее всего. — Мы, — мгновенно поправил Адриан, и на его устах опять заиграла хитрая улыбка. — Мы что-нибудь с этим сделаем. А потом он наклонился — Маринетт даже ойкнуть не успела — и поцеловал ее в самый уголок губ. Поцеловал так трепетно и нежно, что все дела ушли на второй план. И Маринетт, вспыхнув как маков цвет, зачем-то замахнулась на Кота ладошкой. Но пощёчину, конечно же, не залепила. Адриан перехватил ее руку, а девушка перехватила его взгляд — тот самый шестой взгляд — и негромко согласилась: — Да, мы что-нибудь с этим сделаем.