Папина дочка

На следущее утро Викки заявилась в гостиную в теплом халате, заспанная и с барашком на голове. — Доброе утро… — зевнув, произнесла девушка. Ее отец уже сидел за столом и ел гренки с кофе. Внешний вид дочери его возмутил. — Виктория, — обратился он к ней, — скоро прибудет мистер Долохов, а ты… в таком виде! Садись завтракать, а потом я велю эльфам привести тебя в порядок! — взглядом он указал ей место напротив себя. Викки, потирая глаза, уселась на стул с ногами, сев на них, и заставила себя хоть что-то съесть и выпить стакан сока. — Я еще даже не купалась, — она опять зевнула, прикрывая рот рукой. Как раз в этот момент и появился Долохов. Антонин был одет в свою неизменную черную мантию, его темные с проседью длинные волосы спадали на плечи, а в серо-голубых глазах сверкнули синие адские огоньки, лишь только он увидел Викторию. — Мистер и мисс Малфой, — поздоровавшись, обратился он одновременно к отцу и дочери, — рад вас видеть в добром здравии! Сударыня, — Долохов изучающе посмотрел на Викки, — вы просто неотразимы! — в его руке появилась алая роза, которую он, подойдя к столу, протянул девушке. — Ик… — Викки от неожиданности аж икнула, но приняла розу. — Благодарю, — сухо ответила она, взглянув на Долохова. Люциус лишь сдержанно кивнул Долохову. Внимание, которое его бывший соратник уделял Викки, беспокоило Малфоя. Он знал, что после гибели Беллы у Антонина не было постоянной подруги, он так и не женился, да и вообще личная жизнь Карателя (как называли Долохова сами Пожиратели Смерти, не говоря уж о магглорожденных, в которых само его имя вселяло ужас) была тайной за семью печатями. — Когда мы сможем начать нашу тренировку? — спросил Антонин, присаживаясь за стол сбоку, между Люциусом и Викторией. — Сначала моей дочери необходимо принять душ и переодеться соответствующим образом, если ты не заметил этого сам, — сказал Малфой Долохову, когда тот наливал себе в чашку кофе, — она только что встала, всю ночь читала книги о магии… — соврал Люциус, на самом деле он не знал, почему его дочь не выспалась ночью. — Угу… — кивнула сонно Викки. — Ну, я пойду. Она поспешила ретироваться из гостиной, пока кто-нибудь из мужчин не сказал чего-нибудь в её адрес. Девушка же не спустилась ни через пятнадцать минут, ни через полчаса, ни через час. Люциус тем временем по-деловому беседовал с Антонином, обсуждая расписание его занятий с Викки. Долохов время от времени поглядывал на часы, заметив мимоходом, что юная леди Малфой слишком долго приводит себя в порядок. Люциус, недовольный такой репликой своего старого друга, вызвал эльфийку и велел ей узнать, где молодая хозяйка. Та вернулась и сообщила, что молодой хозяйки нет нигде. Оба мужчины, как и накануне, вскочили из-за стола. — Что за… — Люциус еле сдержался, чтобы не выругаться, но Долохов его успокоил, криво улыбнувшись: — Не стоит переживать, дружище: аппарации из твоего замка не было, я бы сразу это уловил, на ворота наложены запирающие чары, не так ли? — Лорд Малфой утвердительно кивнул. — Значит, — сделал вывод Антонин, — твоя прелестная дочурка где-то на территории имения. Возможно, гуляет в парке. Пойдем, сами проверим. Мужчины вышли из дома. Но в парке девушки не было. Викки забралась на чердак, и оттуда, через маленькое, едва заметное окошко наблюдала за отцом и его другом. — И что теперь скажешь, мистер сыщик? — язвительно спросил Люциус Антонина. — Где еще ее искать? Может, посоветуешь залезть на каждое дерево и проверить на ветвях? Вдруг она решила поиграть в маленькую разбойницу из «Снежной королевы»? — Ты читаешь маггловские сказки? — изумился Долохов. — Это сейчас неважно! — вздыбив тростью снег, крикнул на него Люциус. — Где моя дочь, Мерлин тебя побери? Антонин огляделся вокруг, соображая, куда могла запропаститься его будущая ученица. Внезапно его внимание привлекло маленькое окошко на чердаке замка. На мгновение Антонину показалось, что в нем что-то мелькнуло. — А на чердаке у тебя что? — спросил он Люциуса. — Всякий старый хлам, — отмахнулся лорд Малфой. — Там кто-то может сейчас быть? — Разве что эльфы… — Или эльфийки… — подмигнул ему Долохов, взглядом указывая на то самое окошко. Люциус понял его намек, и они направились в сторону дома, надеясь поймать на чердаке Викки. — Блин! — Викки попыталась найти место, где можно было спрятаться. Ее внимание привлек старый шкаф с дверьми на защелке изнутри. — «Они могут попросту его открыть магией! Ну куда же мне деться? Ого, а это что? Смотри-ка…» — Она взяла в руки какую-то серебристо-серую мантию и накинула ее на себя. Мужчины поднялись на чердак. — Люмос максимус! — скомандовали они почти одновременно, их волшебные палочки осветили мрачное запыленное помещение голубоватым светом. Девушки нигде не было видно. — И что дальше? — Люциусу всё труднее удавалось сдерживать накопившееся внутри возмущение, а при Долохове это и вообще было необязательно: они знали друг друга слишком долго, чтобы притворяться и лицемерить… Антонин внимательно осматривал каждый дюйм поверхности, иногда разгребая завалы старых вещей, надеясь найти там Викки. Пыль вздымалась от этих его действий, а Малфой стоял на выходе с чердака, чтобы не упустить девушку, если она попытается ускользнуть. Детективные способности Долохова всё больше вызывали у него сомнение. Внезапно, когда Антонин переворачивал очередную груду старого тряпья, отчего снова поднялась пыль, рядом с ним кто-то чихнул. Явно не Люциус: голосок был слишком тонкий, девичий. — Снимай мантию, мы тебя обнаружили, — смеясь, произнес Антонин, направляя палочку туда, откуда послышался чих. Люциус тоже заметил в том углу непонятное шевеление. Только сейчас он вспомнил, что здесь, на чердаке, среди прочего находилась игрушка Драко — копия мантии-невидимки, одного из Даров Смерти: ее подарил его юному сыну именно Долохов, а где ее взял Антонин, никто не знал. Но в комнате никто не появился, и все оставалось по-прежнему. Викки все еще надеялась остаться незамеченной. — Ну хорошо, — Антонин медленными шагами приближался к убежищу Викки, держа светящуюся палочку перед собой. — Сама ее снимешь, или мне помочь? Викки не шелохнулась и старалась не дышать, надеясь на то, что мужчины все же поверят в ее спектакль. Долохов достал из кармана серебристый порошок, прикоснулся к нему палочкой, образовался небольшой вихрь, который, кружась, приблизился к Викки, осел на мантию, и очертания девушки, спрятавшейся под мантией, стали четче видны. Теперь и Люциус ее заметил. — И не стыдно так издеваться над двумя взрослыми мужчинами? — укоризненно покачал головой Долохов, криво улыбаясь. — Ай-яй-яй, какая непослушная девочка! Люциус же был настолько зол, что наколдовал из своей трости хлыст, чтобы наказать им дочь, но Антонин его остановил: — Не стоит этого делать. Наоборот, я бы даже похвалил Викторию за смекалку. Считай, что первые десять баллов ты уже заработала! Лорд Малфой не нашел сразу, что на это ответить. Викки схватила старую вазу и кинула ею в Долохова с каким-то диким рычанием. Сама же побежала к окну, которое мгновенно расширилось, и начала через него вылезать наружу. Не удержавшись, она с визгом покатилась по крыше вниз. Антонин успел увернуться, ваза разбилась о стену. Лорд Малфой бросился к окну и в последний момент, когда Викки уже готова была свалиться вниз с крыши Малфой-мэнора, направил на нее свою трость с палочкой внутри и скомандовал: — Левикорпус! Девушка поднялась в воздух и беспомощно зависла между небом и землей. В таком положении она находилась, пока Долохов не затянул ее обратно на чердак, используя невербальное заклинание. Викки от страха не раскрыла глаз, все так же жмурясь. Ее всю трясло — и от холода, и от пережитого шока. Когда же она оказалась на полу, то лишь прижала ноги к себе и заплакала. — Антонин, я благодарен тебе, — сухо, без эмоций, словно отдавая дань вежливости, проговорил Малфой. — Но сейчас позволь мне остаться с дочерью наедине. Можешь налить себе огневиски, оно хранится в баре гостиной, пока мы не вернемся. Занятий на сегодня еще никто не отменял. — Последняя фраза была обращена к Викки. — Я не пью огневиски, — с обидой в голосе произнес Долохов, аппарируя в гостиную. Викки сидела так же, спрятав лицо и тихо плача. Люциус легонько погладил дочь по волосам. — Виктория, зачем ты так со мной поступаешь? — спросил он девушку, стараясь сдерживать переполнявший его изнутри гнев. — Скажи спасибо Долохову, — тон его голоса стал намного резче, — а то бы не посмотрел, что ты уже взрослая, и выпорол бы тебя, как эльфа-домовика! — Ты видел, как он на меня смотрит? Что это за розы? — плача, выкрикнула Виктория. — Думаешь, я такая глупая и не пойму, чего он добивается? — Он просто пытается быть вежливым с моей дочерью. — Люциус сам не очень верил своим словам. — Тем более… — его голос стал немного мягче, — …ты помнишь фотографию женщины, Беллы, в книге Амикуса Кэрроу? Мне кажется, Антонин до сих пор верен ее памяти… — Он ей? Сомневаюсь! — съязвила Виктория. — Это всё неспроста! — она вновь захныкала: — Я не буду с ним заниматься! Уж лучше с тобой! — Нет, ты будешь заниматься с Долоховым! — Люциус вскочил на ноги. — Я так решил. Лучшего учителя тебе не найти. Тем более что в Денбридже он будет твоим деканом. Так что привыкай. На данный момент я не вижу каких-либо притязаний с его стороны в отношении тебя. Мне же некогда с тобой нянчиться: я работаю в Министерстве, и у меня много дел, которые нужно закончить. А еще — бизнес: недвижимость, банковское дело, ценные бумаги, ювелирные магазины. В общем, хватает забот, чтобы обеспечить твое будущее и свою безбедную старость! Вставай, твой учитель тебя заждался, — он приподнял девушку за руку. — Не пойду я к нему! Уж лучше буду самоучкой! — Викки вырвала руку и осталась стоять, как упрямый ослёнок. — А применишь ко мне магию, я маме скажу, что ты опыты надо мной ставишь! Люциус со злости ударил тростью по полу, подняв столб пыли, от которой сам же и чихнул — еще громче, чем Викки, когда ее обнаружил Долохов. — Ну так что, мы будем сегодня заниматься или нет? — Антонин оказался лёгок на помине: — Если бы я послушался твоего совета, — он обратился к лорду Малфою, — то уже сейчас валялся бы пьяным под столом в гостиной, а запасы твоего огневиски изрядно поредели бы за то время, что я жду свою ученицу! Викки от этих слов прыснула со смеху, а Люциус изобразил на лице негодование. — Да вот, видите, папенька прихворал. Чихает. Какие ж могут быть тут занятия, когда за ним нужен глаз да глаз, чтоб хуже не стало, — в ласково-заботливом, с ноткой язвительности, тоне ответила Викки, сдерживая смех. Антонин тоже изобразил на лице участие: — Люциус, дружище, если ты нездоров, я попрошу приглядеть за тобой профессора Силадьи: она — лучший специалист по колдомедицине и зельям в Денбридже. — Викки обратила внимание, что Долохов назвал профессора Силадьи в женском роде и сделала вывод, что это женщина.  — Не стоит, — словно не поняв шутки, сухо ответил Малфой, — я совершенно здоров, а чихнул от пыли… Нужно дать взбучку эльфам, чтобы всё здесь убрали! А сейчас, Виктория, — он повернулся к дочери, сердито сверкая своими голубыми глазами, — живо отправляйся на тренировку с мистером Долоховым! И дважды я повторять не намерен! Викки показала отцу язык и, топнув, из-за чего пыль снова поднялась, пошла в свою комнату. Ей пришлось купаться, а халат отдать эльфам, чтобы те его выстирали. В гостиную же Виктория спустилась в комбинизоне, состоящеи из брюк и топика с открытыми плечами, а на ногах были новые туфли. Волосы девушка собрала в высокий конский хвост.