Эльфийский глас дурного не поведает,
Покуда истина из его уст выступает.
Увидев чудный лес, поведал эльф своим друзьям
О том, насколько этот лес прекрасен:
В нём красивые деревья, чудесные холмы,
А звери — что за звери! — Они жизни и энергии полны!
Но не только этим лес так привлекателен,
Ведь в нём народ живёт чудесный,
Ролли зовутся эти местные!
Разгорячённая и слегка опьяневшая публика была в восторге от такой песни, а потому в сторону Эрадана полетели радостные возгласы и лестные отзывы. Вскоре он слез со стола и сел посредине Молли и Элли. Первая поглядывала на него груба, тогда как вторая была более снисходительна с ним. Она мягко положила ладонь на его пушистое плечо, усеянное тёплым мехом для защиты от зимних холодов, и спросила: — Эрадан, почему ты так себя ведёшь? Это не в твоём характере. — Почему? — спросил старший брат в ответ, обращаясь к Элли. — Наверное, мне просто захотелось отпустить свои переживания и ослабить своё желание опекать вас. Хоть и, признаю, это было вызвано не по моей воле. После этих слов блондин с долей суровости посмотрел в сторону трёх ролли, которые тайком подслушивали, но старались делать вид, будто они заняты исключительно своими делами, что у них выходило слегка посредственно, так как их большие уши сами всё выдавали. Редкозуб пошёл ещё дальше и нарочно толкнул Умника в плечо, дабы устроить небольшой, но отводящий подозрения конфликт. — Хватит тут калякать свои каракули! У всех праздник, а ты тут занудствуешь! — сказал он преувеличенно грубо. Умник нахмурился, так как такой толчок чуть не сбил его очки с переносицы, благо они на ней всё-таки удержались. Он завернул свиток и спрятал его у себя за пазухой, после чего толкнул Редкозуба в ответ. — Нечего мне указывать! Мне виднее, когда мне заниматься своими изобретениями! Между прочим, если бы не они, то мы вряд ли с тобой сейчас вот так вот разговаривали бы! — проворчал Умник в ответ. Оба уткнулись друг в друга нос к носу. И в это же мгновение двое ролли накинулись друг на друга с кулаками, упав на холодный снег. Куски снега начале вздыматься в воздух вместе с хвостами и головными уборами, пока оба ролли посылали друг в друга помимо кулаков ещё и проклятия на особом тролльем наречии. И в этой суматохе оба случайно задели Бормота, который плюхнулся лицом прямо в свою тарелку. От такого действия ролли с изящными усами от злости прорычал, резко содрал со своего воротника салфетку и набросился на своих друзей. Его зелёная остроконечная шляпа тоже начала вздыматься в воздух. Пререкания всех троих слились с криками празднующих на общем фоне. Эльфам, что наблюдали за всем этим, оставалось только смеяться над всей этой абсурдной ситуацией. Хоть этот «конфликт» и был вымученным, им он поднял настроение. Особенно весело было маленькой Долли, которая стояла совсем недалеко от дерущихся. Маленький эльф с длинными кудрявыми волосами смеялась гомерическим смехом и готова была в любой момент упасть, держась за свой животик. В конце концов, со смехом, трое друзей друг от друга отстали, помогли встать на ноги и отряхнулись от снега, приводя свою одежду в порядок. Все вернулись на свои места, а Бормот надел на воротник новую салфетку. В этот же момент на стол поднялся лидер деревни. Он поднял правую руку вверх, привлекая к себе внимание. Все ролли оставили свои дела и свои весёлые разговоры, оборачиваясь глазами к предводителю. Даже друзья-эльфы на мгновение притихли, ожидая его речи. В конце концов, старейшина заговорил: — Дети мои! Вот и подходит к концу ещё один год. И, воистину, этот год был самым выдающимся из всех. Ведь помимо того, что прошло ровно 500 лет после основания нашего поселения, в этом году мы, дорогие ролли, совершили крайне важное и опасное путешествие в Страну Снегов, заплатив за это огромную цену. Четверо наших ролли вместе с одной эльфийкой отправились туда… Эрадан внимательно слушал речь лидера деревни, но на мгновение он отвлёкся, так как его слух уловил какое-то движение позади. Эльф оглянулся, тем самым увидев идущих в сторону стола два силуэта: высокий и низкий. По одной только походке он мог точно сказать, кто сюда идёт. — Они не просто нашли Волшебное Сердце и принесли его сюда, избавив нас и наших друзей эльфов от смертоносного Упадка, но они вернулись и привели с собой нашего потерянного собрата. Давайте же поприветствуем наших героев! Со стороны сидящих послышались торжественные возгласы, а в воздух взлетели шапки. Бормот, Редкозуб и Умник тоже заметили приближающихся Ролли и Милли. Они махнули рукой, подзывая их к себе. Большой Ролли же стоял рядом с лидером, поэтому долго ему идти не пришлось. Скоро к нему присоединились и остальные герои. Ролли и Милли стояли рядом, держась за руки, пока остальные просто приняли горделивые позы, красуясь на публику. — Они все — пример для подражания: самые отважные, решительные и ужасные из всех нашей деревне! Именно с них мы и должны брать пример. Поэтому мы поднимем тост не только в честь уходящего года, но и в их! Так поднимем же вверх чаши! — гордо провозгласил лидер, поднимая перед собой чашу с ежевичным вином. Остальные ролли сделали так же. И все они вместе осушили свои чаши до дна. Пили они жадно, от чего немного сока пролилось по их лицу. — Продолжаем праздновать! — добавил лидер деревни, после чего спустился со стола. В этот же момент снова стали слышны радостные крики и возгласы. К ним также присоединились песнопения, а как будто из неоткуда вышел ансамбль и стал играть развесёлую песню: мелодичные мягкие звонкие барабаны, волшебные флейты и хор молодых ролли. Остальные подпевали под музыку и танцевали друг с другом. И на общем плане выделялись эльфы из-за своего высокого роста. Милли взяла Ролли за обе руки и начала с ним плясать, точно зная, куда и как ступать. Ролли подхватывал за ней ритм и так же поспевал за ней, намереваясь её перетанцевать. Но та как будто бы видела его движения насквозь, а потому она до сих пор стояла на ногах, тогда как бедный Ролли уже находился в изнеможении. Молли, Элли и Эрадан тоже решили присоединиться к общему веселью, ну а Долл просто крутилась вокруг себя, как юла, попутно прыгая с места на место. В конце празднества на небе заискрились миллионом огней и вспышек илотули́ты, как их назвал Умник. И все были самых разных цветов: от бледно-зелёного до персиково-оранжевого. Это ознаменовало для ролли начало нового 501-го года со дня основания поселения.***
— Уже уезжаете? — в недоумении и с лёгкой долей недосыпа спросил Ролли, стоя возле саней эльфов. Было раннее утро, примерно 7 утра. В это время рассвет ещё не наступает. Ролли всегда просыпаются с первыми лучами солнца, но нашего героя разбудил шум, доносившийся снаружи. Как будто кто-то шуршал ботинками по снегу и волок за собой большую суму. Скрип саней и тихое блеяние лошадей. — Тссс, успокойся, девочка, — послышался нежный женский голос, который заставил Ролли встать, наспех одеться и выйти на улицу. Протирая глаза, забыв снять с себя спальный колпак, он увидел перед собой сани эльфов и то, как они собираются. Как только он задал вопрос, Милли первой обратила на него внимание, пока остальные цепляли лошадей. Она подошла к Ролли и слегка наклонилась к нему. — Да, Ролли, мы уже уезжаем. Сожалею, что нам не удаётся побыть вместе чуть дольше, — ответила она на вопрос, поглаживая Ролли своими нежными руками по рыжему лохматому чупу. — Но, как бы то ни было, мне было очень приятно вновь провести с тобой время. Ты всегда будешь очень дорог мне. На прощание Милли крепко обняла Ролли за плечи и поцеловала его в лоб. — А сейчас — засыпай. Эти слова, словно заклинание, подействовали на Ролли, от чего тот протяжно зевнул. Он кивнул эльфийке на прощание, после чего развернулся в сторону своего домика и вернулся в него. — Мы готовы к отъезду, — подытожил Эрадан, заканчивая с погрузкой вещей. Он посмотрел в сторону Милли, которая какое-то время продолжала стоять на месте. Она стояла к нему спиной. Хоть он и не видел её лица, он мог догадаться, что сейчас она плачет. Тихо, незаметно, но плачет. Дав ей какое-то время на размышления, Эрадан сел в сани и стал ждать её. В конце концов, его сестра пришла в себя и села рядом с ним, пока сзади мирно спали младшие сёстры. Сани тронулись, и эльфы постепенно уехали, оставляя за собой продолговатый след на снегу. Поездка была долгой. Когда деревня Ролли уже пропала из виду, начало светать. Чёрное, закрытое тучами небо, стало приобретать серебристо-алые оттенки. Лесные тропинки заменялись равнинами и снежными холмами. Милли часто посматривала назад, пока деревня совсем не пропала из виду. Больше назад она не поворачивалась. Она облокотилась на передний поручень саней, составив руки полочкой. С её стороны послышался тяжкий вздох. — Ты не рассказала ему? — спросил старший эльф как бы невзначай. Он видел, как тяжело его сестре, а потому хотел как-то отвлечь её и разговором облегчить её переживания. Милли посмотрела на брата. — Нет, — сказала она, мучаясь от того, что не может солгать. Сердце Доброты и Понимания наделило её чудесной силой, но также лишило её способности скрывать правду, а потому она всегда говорила только истину. Это мучило её, ведь были те люди, которым не нравились её честные ответы. Сердце стало для неё бременем, нежели даром, но и избавиться от него она не могла, ведь благодаря нему она вернулась к жизни. И благодаря Ролли… — Нет. Он не должен знать об этом. Не хочу, чтобы он волновался из-за меня. Я люблю его, а потому не хочу терять. Может, я и не смогу быть с ним, но я останусь хотя бы его другом, — продолжила Милли. Эрадан внимательно её слушал. Оставив поводья в одной руке, он наклонился к сестре и крепко обнял её второй рукой, прижимая вплотную к себе. Девушка от такого жеста немного успокоилась. Сколько она себя помнит, брат всегда утешал её, когда у неё были тяжёлые моменты печали и безнадёги. Вот и сейчас он успокаивает её, мягко поглаживая по плечу. Она посмотрела ему в лицо и увидела на ней целительную улыбку. — Я всегда буду рядом. Я и твои сёстры. Мы все любим тебя, а потому не оставим в стороне. От такого ответа на лице Милли тоже появилась улыбка. И в этот же момент сквозь серые тучи прошли первые лучи солнца, освещая более чётко всю местность впереди. И сама эльфийка тоже как будто начала излучать внутренний свет: тёплый и ласковый. — Спасибо.***
С тех пор недели стали тянуться всё медленнее и медленнее. Один день для Ролли с тех пор, как уехала Милли, стал казаться вечностью. Он часто бродил по деревне с отрешённым лицом, пребывая в своих мыслях. Он чувствовал себя опустошённо. Как будто часть его просто пропала, улетела далеко-далеко. Он часто приходил к тому самому дереву и долгое время смотрел на запад. Неисчисляемая тоска мучила его. Единственное, что приносило ему радость — это письма Милли. Они всегда приносили ему радость, хоть и короткую, мимолётную. Ролли преображался, когда новое письмо ему доставляли точно в срок. Он тогда становился более весёлым, как прежде. Но его друзья стали замечать, что он уже не тот ролли, каким они его знали. Так однажды во время весенней уборки Бормот обратил на это внимание: — Знаете, хоть у Ролли и нет больше Сердца, он всё ещё не такой. Не наш Ролли, — сказал он тогда, привлекая внимание Умника и Редкозуба. Впрочем, ни для кого из них это не было секретом, но вслух об этом говорить никто не решался. Оба ролли отвлеклись от своих дел и присоединились к Бормоту. — Мы заметили. Спасибо за очевидный факт, — проворчал Редкозуб, скрестив руки на груди. — Он постоянно ходит с кислой миной и думает, что за ним никто не смотрит, хотя всё как раз наоборот. Уже и слухи поползли о том, почему он себя так ведёт. И каждый из них нелепее другого. — Соглашусь, — добавил Умник, — и я даже могу с уверенностью сказать, почему. — О, ну конечно! Ты же у нас знаешь ответы на вопросы вселенной и вообще. — Кхем! В любом случаи, я считаю, что всё дело в Милли. Сколько себя помню, они постоянно проводили вместе время, а потому эти двое успели друг в друга влюбиться. — Влюбиться?! Буээээ! — воскликнул Редкозуб, подавляя рвотный рефлекс. — Что может быть хуже для ролли, кроме как влюбиться?! — Я тоже сперва так подумал, но потом осознал, что это самое верное и логичное предположение. Тут и в самом деле нет никакого влияния Волшебного Сердца. Вполне возможно, Ролли просто… изменился сам собой. — Да, но это ненормально! Он постоянно ходит грустным! Нам надо как-то это решить! — возмутился Бормот, бросая лопату на влажную землю. — И как мы это сделаем? К нему сколько не подходи — носом в пол и мах хвостом! Он ничего не желает слушать. Друг, называется… — Хм… есть у меня одна задумка. Но для её успеха мне потребуется одно из писем Милли, — предложил Умник, после чего наклонился к остальным двум ролли, намереваясь прошептать им свой план, который только что пришёл ему в голову. — Для начала я бы хотел, чтобы кто-то из вас отвлёк Ролли, пока второй тайком украдёт письмо. Затем я попытаюсь подделать почерк. Потом мы перехватим голубя Милли, когда он прилетит доставлять Ролли письмо, и тогда вместо того самого письма подложим моё! — Ты думаешь, это сработает? — В ответ Умник коротко кивнул. — Хорошо. Кто отвлекать будет? — Ты, разумеется! — воскликнул Редкозуб, ткнув Бормота под дых локтем. — Ты кого угодно заговоришь своими речами. Пока ты будешь языком чесать, я тихонько выкраду какое-нибудь старенькое письмецо. Он наверняка держит их в каком-нибудь ящичке или тумбочке. Только дай мне для этого побольше времени. — Ну вообще-то… — Хорошо! Значит, у нас всё схвачено! Предлагаю заняться этим на закате. Как и договаривались, ролли встретились возле домика своего друга и, как бы невзначай, вышли ему навстречу. Ролли поприветствовал их как обычно и предложил зайти к себе погостить. Редкозуб и Бормот с радостью приняли его предложение. Сам Ролли понимал, что стал отдаляться от остальных, а потому и решил первым пригласить их к себе в гости. Домик у Ролли был вполне себе уютным: компактный, немного скошенный в стенах на бок, зато всё было прямо под рукой. В углу домика стояла кровать, рядом — тумбочка с масляной лампой. Под большим круглым окном стоял столик с чугунным чайником, сахарницей и столовыми приборами. На этом столе Ролли также писал письма для Милли. Он специально его пододвинул к этому окну, потому что именно в него стучался почтовый голубь, специально для этого обученный. Теперь ему было намного удобнее читать и писать ответное письмо, чем бегать туда-сюда по помещению. В углу стояла парочка круглых табуретов в количестве трёх штук. Ролли приставил их к столу, а сам тем временем повесил чайник над горящим очагом камина, который располагался по правую руку от стола. — У меня тут из еды особо ничего нет. Разве что осталась заначка с козьим сыром и салатом. И немного помидорчиков, — сказал Ролли, доставая с одной из полок глиняную тарелочку, на которой были листья салата с козьим сыром и помидорами сверху. Также там было присыпано укропом. Ролли принюхался к запаху еды, после чего его глаза за пару секунд широко раскрылись, а затем сильно зажмурились. В нос ему ударил резкий солёный запах, напоминающий гниль. — Заплесневел. Ужас. Ролли ненадолго выглянул за порог своего дома, держа протухший сыр в одной из рук. Пока он выбрасывал его на улицу, Редкозуб махнул Бормоту, чтобы тот его пока отвлёк, а сам встал со стола и стал рыскать по полочкам в поисках писем. Бормот подошёл к Ролли со спины и, когда тот выкинул сыр на очень далёкое расстояние от деревни, обнял его за плечо. — Знаешь, Ролли, мы вообще-то не шибко голодны. — Редкозуб тем временем не нашёл ничего, кроме последнего кусочка орехового пирога с клубникой на мягкой сливочной начинке. Хищно посмотрев на этот кусок, Редкозуб схватил его одной рукой и засунул себе в рот целиком, тщательно прожёвывая. А Бормот меж тем продолжил: — Нам просто хотелось навестить тебя, узнать, как у тебя дела. Не против, если мы с тобой сделаем круг вокруг твоего дома? Хочется с тобой немного поговорить. — Да. Думаю, не откажусь, — ответил Ролли, махнув хвостом из стороны в сторону. Бормот и Ролли свернули от двери налево и ушли за угол, пока Редкозуб, попутно прожёвывая кусок пирога, рылся в других полочках. В них ничего интересного, кроме посуды, он не нашёл. На верхушке одной из полок он увидел какую-то шкатулку. Подставив для себя табуретку, он встал на неё и потянулся за ней. Но стоило ему снять её сверху, на его лицо обрушился густой слой пыли. Редкозуб резко зажмурил глаза и отстранился назад, от чего табуретка, которая стояла довольно неустойчиво из-за неодинаковых ножек, пошатнулась. А Ролли и Бормот тем временем шагали на улице вокруг дома, болтали друг с другом о своих делах насущных и посматривали на весенние пейзажи. На небе, среди облаков, блестело солнышко на фоне вечернего неба. На деревьях довольно быстро начал таять снег, который красивой капелью опадал с ветвей и с хвои на землю, образуя лужицы и стремительные маленькие ручейки. Где-то издалека слышится ровное пение птиц, которые постепенно возвращаются с юга. Но вместе со звуками природы со стороны дома послышался глухой звук, как будто внутри упало что-то массивное, но с небольшой высоты. — Что это было? — первым отреагировал на это Ролли, посмотрев в сторону своего домика. Бормот, услышав это звук, встрепенулся. Стало понятно, что у Редкозуба возникли какие-то неприятности, а потому — надо что-то придумать, чтобы потянуть время. — Что ты имеешь в виду? — спросил Бормот, встав на один уровень с Ролли. Тот указал на свой дом и уточнил: — Мне показалось, что из моего дома донёсся какой-то странный звук. — Тебе, наверное, показалось, — возразил Бормот, после чего стал осматриваться, чтобы найти какой-нибудь вещественный предлог в качестве оправдания. Его взгляд приковала крыша одного из домов, на которой стоял один из ролли. — Это, наверное, Остроглаз. Видишь? Он скидывает снег с крыши. Бормот указал в сторону ролли, скидывающего с крыши снег. И, действительно, глухой звук падения снега на землю напоминал тот, что донёсся из дома. — Наверное, мне просто показалось, — задумчиво произнёс Ролли, почёсывая рыжий затылок. Спустя несколько секунд Редкозуб встал на ноги, отряхнулся от пыли и осмотрелся, потирая ушибленный затылок. Недалеко от шкатулки валялась его шляпа-цилиндр, а совсем рядом — куча конвертов с письмами возле раскрытой деревянной шкатулки с простым узором из ромбов разных цветов. Редкозуб, подозрительно посмотрев в окно, схватил первое попавшееся письмо и спрятал его в нагрудный карман своего блейзера, пока остальные он быстро сложил обратно в шкатулку. В окне как раз показались Бормот и Ролли, которые обошли три четверти дома. Шкатулка как раз в этот момент оказалась на своём месте. Редкозуб сел обратно за стол, проглатывая остатки пирога. Он посмотрел хмуро в сторону вошедших друзей и громко хмыкнул. — Ну и о чём вы так долго болтали? Я чуть со скуки не помер, — сказал он нарочито обиженным тоном. Бормот театрально развёл руки в стороны и саркастично улыбнулся. — Ты мог бы и сам к нам присоединиться, но предпочёл осесть здесь. Что это у тебя за крошки на пиджаке? — внезапно сказал Бормот, указывая пальцем на воротник блейзера, на котором как раз осталась парочка крошек белого и чёрно-коричневого цвета. От них доносился слабый запах орехов и сливок. Редкозуб быстро отряхнулся и встал на ноги, скрестив руки на груди. — Это мой сегодняшний завтрак, — сказал он спокойным и слегка высокомерным голосом, после чего направился к порогу. — В любом случаи, приятно было провести с вами время. Продолжу лучше убираться на улице. Редкозуб ушёл, закрыв за собой дверь своим хвостом. — Ну, в чём-то он прав: надо вернуться к уборке. Отдыхай, Ролли, мы обо всём позаботимся, — сказал Бормот на прощание, потрепав друга по плечу. — Спасибо. Мне было очень приятно провести с вами время. Хоть Редкозуб и был груб, мне было приятно повидаться с ним. Бормот нервно поправил свой пиджак. Ему всё ещё было немного некомфортно находиться рядом с Ролли, особенно в таком состоянии. Наконец, оба расстались с миром. Бормот закрыл дверь за собой и некоторое время просто простоял на месте, осознавая то, что сейчас произошло. — Дело плохо, — сказал он про себя, прежде чем уйти. Добравшись к месту встречи, Бормот увидел Редкозуба и Умника, который уже сидел за столом и построчно писал по одной букве, тщательно выводя их одну за одной, стараясь придерживаться одного и того же почерка. Листок был исписан одними и теми же буквами, и сочетаниями с другими буквами. Таким образом Умник пытался натренировать руку, чтобы выучить почерк Милли и подсознательно и грамотно сымитировать его. И это было очень кропотливо, стоит заметить. Каждую букву надо было чётко вывести на кальку, чтобы уже потом с её помощью на черновом листе расписать их по-новой. Редкозуб стоял в стороне от Умника. Где-то неподалёку за домами гулял Большой Ролли и периодически помогал всем, кому нужна была грубая сила. Например, вывести тележку со снегом к лесу или придержать деревянную лестницу. И, всё-таки, хорошо, что они тогда его взяли с собой, а не оставили одного в снегах. — Как всё идёт? — спросил подошедший Бормот у остальных. Умник ненадолго отложил перо и посмотрел на него, как и Редкозуб. — Медленно, но верно, — ответил очкарик, снимая очки и протирая веки. — Работа предстоит долгая. Я подозревал, что у эльфов мудрёный почерк, но чтобы настолько? Но, надеюсь, к тому времени, когда прилетит голубь с письмом, я успею его дописать. Тогда мы схватим голубя, отнимем письмо и поменяем на моё. — Всё это, конечно, звучит интересно, — внезапно подал голос Редкозуб, — но что мы будем делать с письмом гоблина? Мы ведь не можем его просто взять и выбросить. Давайте его прочтём! — Хм… Думаю, это можно провернуть. Ролли ведь ничего не говорит о содержании писем, которые он получает. Это будет справедливо, — согласился Бормот, задумчиво поглаживая свои усы. Умник же, в отличии от своих друзей, не был положительно настроен насчёт этой идеи. — Так нельзя! Мы не имеем права читать письмо, которое не адресовано нам! Я не стану этого делать. — Но мы ведь итак прочитали чужое письмо, — логично возразил Редкозуб, указывая на письмо под калькой. — Там чёрным по белому написано о том, как гоблин сильно переживает из-за невозможности вновь приехать и как её брат случайно прострелил себе колено во время охоты. — Да, но!.. Но!.. — Умник впал в ступор. Впервые в жизни он почувствовал себя неправым. Хотя он всегда считал себя оплотом знаний и мудрости. В его глазах блеснуло разочарование и гнев на самого себя. Редкозуб, видя такую картину перед собой, гордо поставил руки на пояс и широко раздвинул грудь с победной улыбкой. — Значит, никаких возражений. Ты заканчиваешь с письмом, мы ловим голубя, меняем письма и читаем последнее от гоблина. Вот и всё, — подытожил он. — Будем каждый день дежурить за прилётом голубя, а как только увидим его, поймаем в сеть. Всё предельно просто. — Ладно, хорошо! — воскликнул Умник, чувствуя, как теряется его авторитет. — Так и сделаем. А я пока буду почерк заучивать. Занимайтесь своими делами. И с этими словами двое Ролли разошлись, оставляя третьего за работой.***
Неделя медленно сменяла другую. Вскоре после весны началось душистое и тёплое лето — пора для садоводства и сельского хозяйства. Каждый ролли уходил работать на пашню, сажая семена пшеницы, овса вместе с овощами. Умник изобрёл особую оросительную машину, которая стояла посреди пашни. На самом верху была ветряная мельница, которая смотрела специально в сторону ветра, чтобы приводить вращательный механизм в действие. По бокам от лестницы выезжали две длинные деревянные арматуры, к которым был прикреплён шланг со множеством маленьких дырочек. Когда вода поступает через шланг, маленькие её капельки рассеиваются в разные стороны и поливают растения на пашне. Движение вокруг своей оси этих арматур осуществлялось также с помощью колёс под ними. Таким образом можно было полить всю культуру без лишних затрат физической силы. Но только в умеренную погоду, с несильным ветром. Когда ветра вообще не было или он был ужасной силы, мельницу свёртывали с помощью верёвок, а у основания выдвигали рычаги для двух ролли, которые должны были вращать машину сами, пока третий давал напор воде. Машина и правда была очень полезной и во многом облегчала жизнь деревне. Особенно Умнику, который смог выбить себе лишние часы свободного времени, чтобы заучить почерк Милли и приступить к написанию письма. Редкозуб и Бормот тем временем установили слежку за почтовым голубем, который прилетал с редкой периодичностью к домику Ролли и стучался ему в окно клювом. Иногда он прилетал ранним утром, когда все ещё спали, либо вечером. Двоим удалось составить примерный график прилёта птицы и соорудить ловушку для неё. В тот день они помогали Ролли с ремонтом крыши. Редкозуб взял с собой верёвку и сеть с грузами. Оба компонента были закреплены на металлическом флюгере с слепой стороны крыши, чтобы сам Ролли и другие жители деревни ничего не заподозрили. Верёвка была достаточно длинной, чтобы свеситься с крыши и упасть в куст, откуда можно было обеспечить дальнейшую слежку. Оба ролли, устроивших тут западню, периодически сменяли друг друга для пущего удобства. Менялись каждые три часа, чтобы было по справедливости и заодно проверить, как там поживает Умник со своим заучиванием почерка Милли. Ближайшие пара дней так и шли. Деревня ролли уже полностью была готова к этому лету. Пока однажды не случилось то, чего все трое друзей так долго ждали. Это случилось ранним утром, когда лучи солнца едва стали выходить из-за горизонта. Редкозуб и Бормот в ночное и утреннее время сменяли друг друга, но никуда дальше кустов не уходили, а ночевали прямо здесь. Не сказать, что им обоим это нравилось: муравьи, которые иногда проползали мимо них, часто забирались к ним под одежду и мешали спать во время перерывов одного или второго. Они, наверное, больше самого Умника хотели, чтобы этот проклятый голубь наконец-то прилетел. Поймали бы его, забрали письмо, отнесли Умнику, а потом они пошли бы нормально отсыпаться в своих домиках. Но до этого оставалось буквально несколько минут. На этот раз была очередь Бормота дежурить, но он находился уже на самом пике усталости. Его элегантный костюм был испачкан землёй и травой, лицо полностью расплылось из-за недостатка сна, поэтому он облокотился о деревянную стену домика, скрестил руки на груди и, не удержавшись, задремал. Ах, как же это приятно, сомкнуть глаза после глухой ночи на стрёме. Приятно просто взять и сомкнуть веки после некомфортного сна и тяжёлого нудного дня. Но, как будто спустя мгновение, раздался звук. Словно стучали чем-то маленьким и твёрдым по стеклу. Бормот пробурчал что-то нечленораздельное себе под нос, протёр глаза и посмотрел в сторону окна. И он им не поверил: он увидел белоснежного голубя, который держался в воздухе на одной точке и стучал своим оранжевым клювиком по окну. К его лапке был привязан свиток, завязанный красной ленточкой. Он удивился, дёрнув хвостом вверх, от чего сон как рукой сняло. Он схватил верёвку и потянул её на себя. Узел, который держался на флюгере, распустился. Она выскользнула у него из рук, направляясь вверх, а на голубя упала сеть с грузами, придавив его к земле. От такого глухого грохота проснулся и Редкозуб, буквально выскочив из куста, и резко оглядываясь по сторонам. — Что случилось?! На деревню напали?! Сколько их?! — чуть ли не прокричал он, но Бормот усмирил, схватив за плечи. — Не ори! Всю деревню разбудишь, — прошептал ему Бормот, после чего показал пальцем на сеть, куда угодил голубь. Он барахтался под ней, пытаясь выбраться, но дыры в ней были слишком узкими, чтобы он мог протиснуться сквозь них. У ролли от этого появилась улыбка до ушей. — Видишь? Нашим страданиям наконец-то конец! У Редкозуба тоже появилась улыбка. Два друга схватили голубя и, попутно скрыв улики с места преступления, направились прочь. Оставив позади домик Ролли, они добрались до небольшой хижины Умника. Зайдя внутрь, они застали его спящим в своей подвешенной на потолке кровати-гамаке. Возле одной из стен стоял столик с различными бумагами, на которых были чертежи разрабатываемых Умником изобретений. Но сейчас не до этого. Ролли обошли спящего с двух сторон и стали раскачивать его гамак из стороны в сторону, намереваясь поскорее разбудить его. Умник заметно поёжился, но просыпаться не хотел. Поэтому Редкозуб «случайно» толкнул его немного сильнее, чем до этого, от чего гамак перевернулся, а Умник с грохотом упал на пол, ударившись лицом об пол. — Что за дела?! — спросонья проворчал Умник, протирая глаза. — Кто здесь?! Рукой он дотянулся до своих очков, лежащих на свободной полке шкафа с различными рукописями, и надел их на себя. И только благодаря ним он смог разглядеть незваных гостей, коими были Редкозуб и Бормот, держащих у себя в руках сеть с голубем-почтальоном, который запутался в ней. — Вы его поймали! Чудесно! — сразу после этих слов ролли-учёный закрыл все окна ставнями, запер входную дверь и зажёг масляную лампу на рабочем столе. Всё ненужное, в том числе и чертежи, он отсеял в сторону. Жестом он подозвал к себе своих друзей. — Можете выпускать его, он никуда не улетит. — Бормот доверился его словам, а потому выпустил птицу из подлой ловушки, которую подготовили специально для него. Голубь первое время после освобождения стал кружить по хижине, пока не приземлился на плече у Умника. Он погладил его по голове, после чего тот успокоился и позволил снять с себя небольшой свиток. Умник осмотрел его и внимательно изучил узел красной ленточки, чтобы потом завязать его точно так же уже на своём письме. Развязав ленту, Умник оставил её на столе, после чего ненадолго замер. Он оглянулся на Бормота с Редкозубом и спросил: — Нам точно следует читать это письмо? Оба молча кивнули. По лицу Умника можно было сказать, что эта затея ему не очень нравилась. Впрочем, как и им, просто они этого не показывали. В конце концов, ради блага самого Ролли, можно было и пренебречь принципам морали. В конце концов, они ведь все не были образцом для подражания. Делать было нечего, поэтому Умник развернул письмо и, пользуясь светом лампы, бегло пробежался по нему глазами, прежде чем начать читать вслух, периодически оглядываясь на друзей. Само содержание письма было таковым: Здравствуй, Ролли Извини, что так долго не отправляла тебе писем. Мне нужно было собраться с мыслями, чтобы написать тебе обо всём том, что случилось. В моей теперешней жизни случилось много вещей, о которых я не просила, но которые теперь неразрывно связаны со мной. Мы с братом и сёстрами живём как нельзя лучше. Они все счастливы, но это не относится ко мне. Я каждый день чувствую, что мне чего-то не хватает. И я поняла, что мне не хватает тебя. Когда мы виделись в последний раз, я не была достаточно честна с тобой. На тот тот я уже была обручена с принцем Эльджасем, сыном нашего Короля. Наша свадьба должна состояться в этом месяце, в канун летнего солнцестояния. Я отправляю это письмо тебе прямо сейчас потому, что в будущем я этого сделать уже не смогу. Боюсь, это моё последнее письмо для тебя. Ты можешь на него мне ничего не отвечать. Я пойму, если ты будешь злиться на меня из-за этого. Только не обвиняй в этом себя, хорошо? У тебя ещё будет возможность встретить кого-то, кто будет намного лучше меня.Со всеми пожеланиями,
Милли
В комнате на некоторое время повисла тишина. Редкозуб и Бормот были шокированы тем, что они услышали, как и Умник. Он сжал лист бумаги у себя в руках и свернул его в форме шарика. Во всей хижине был отчётливо слышен шелест бумаги. Умник бросил её к камину, рядом с запасом дров, оставшихся с прошлой зимы. После он посмотрел на своих друзей и сказал серьёзным тоном: — Об этом никто не должен знать, особенно Ролли. — Бормот глубоко кивнул головой, тогда как Редкозуб просто промычал «угу». Очкарик повернулся обратно к столу, достал из ящика внизу свежее перо с чернильницей и на чистом пергаменте стал выписывать по буквам новое письмо, которое по смыслу было противоположно оригиналу. Двое его друзей обошли его и стали внимательно следить за его действиями. Никто не проронил ни слова ближайшие два часа. Закончив с письмом, Умник свернул его в свиток и завязал красной ленточкой. Как будто так и должно быть. Он отдал его голубю, после чего выпустил его через окно, отправив к домику Ролли. — Я так полагаю, нам стоит собирать вещи? — спросил Редкозуб, скрестив руки на груди. — До солнцестояния остаётся буквально восемь дней, а до эльфийского леса мы доберёмся, максимум, за шесть. — Не обязательно шесть, — усмехнулся Умник, оглядываясь на друга. Он посмотрел на чертежи, которые он спихнул со стола, после чего достал один конкретный, над которым он уже работал. — Я решил слегка модернизировать Ролли-мобиль. Готовый прототип стоит в соседней хижине. Я добавил ему педали и сделал более удобным для длительных походов. Для него даже свинячья упряжка не нужна будет! Правда, его ещё надо испытать. Бормот и Редкозуб хмуро оглянулись друг на друга, а потом посмотрели обратно на Умника. — То есть, ты хочешь, чтобы мы его испытали, что ли? — спросил Редкозуб, в своей привычной манере скрестив руки на груди. — Э, нет. Я сразу отказываюсь. Я и без того настрадался, сидя на муравейнике прошедшие две недели, тут уже без меня. В испытатели я не записывался! — Я бы с радостью попросил кого-то другого, но, боюсь, у меня другого выбора просто нет! — взмолился Умник, упав на колени перед своими друзьями. — Вы единственные, кто воспринимает мои изобретения всерьёз! Прошу! Редкозуб ворчливо посмотрел в сторону, лишь бы не наблюдать за этой жалкой картиной. — Ладно! Разжалобил! Только не стой на коленях, а то противно! — Спасибо! Спасибо вам огромное! — — Но с тебя самое удобное ложе для этой штуки! Спать на деревянных досках я не намерен! — учтиво добавил Бормот, покрутив указательным пальцем перед лицом Умника. — И самая вкусная еда тоже! — Поклясться могу, что всё сделаю после тестов! — Вот и славно! Начнём прямо сейчас!