Bendy: The Illusion of Living

      Кайл раздвинул занавески и резко помахал кому-то, стоявшему внизу на улице. – Машина здесь! – объявил он.       Я в последний раз повернулся на каблуках, заставив его рассмеяться, а затем последовал за ним на прохладный ночной воздух. Осень в Нью-Йорке не похожа ни на одну другую осень, скажу я вам. Обязательные ощущения, очень рекомендую.       На улице было темно, поэтому деревья вдоль парка были чёрными тенями, а не взрывом красок, как при дневном свете, но воздух был свежим и потрескивающим от возбуждения. Лето было слишком жарким, а летние вечера — ленивыми. Но Ревущие Двадцатые действительно оправдывали своё название в сентябре и октябре. Было достаточно тепло, чтобы быть снаружи, но не слишком жарко, чтобы хотеть расплавиться и слиться с тротуаром.       Мы запрыгнули в машину Кайла и помчались в центр города. В тот вечер открывалась новая забегаловка, полная важных особ и, как выразился Кайл, «возможностей для связи». Я знал, что он имел в виду — достаточно было одной из его шикарных вечеринок, чтобы понять. Видите ли, «связь» — это просто «общение». Это просто знакомство с человеком, чтобы ты ему нравился. Будучи располагающим к себе человеком, которым я и являюсь, и тем, кто любит хорошие разговоры, я быстро понял это. Всё, чего действительно хотят люди, — это чувствовать себя комфортно, чувствовать, что они находятся в надёжных руках во время разговора.       – «СпарклЮникорн», – сказал Кайл человеку за тёмным окном. Мы ехали по грязной улице в Митпэкинг Дистрикт. Не то место, где я ожидал бы увидеть таких, как Кайл или его приятели, но я узнал, что для них это была часть веселья. Это была не настоящая опасность. Это была безопасная опасность. Пароли, приятные люди, оплачиваемая полиция — можно чувствовать себя неправильно, но не быть по-настоящему плохим. Хотя, на самом деле, они считали, что такими и были, прекрасная выдумка, чтобы жизнь казалась более прекрасной.       Дверь с тяжёлым лязгом отворилась в роскошное тёмное фойе. Очаровательная девушка в гардеробной в сверкающей чёрной одежде взяла наши шляпы и куртки. Кайл бросил ей монету, и она ловко спрятала её в карман, подмигнув. Должен сказать, я люблю, когда мне подмигивают.       Следующая дверь была открыта, и комната была наполнена музыкой. Джаз. Не могу точно описать, что джаз значил для нас тогда, насколько это всё было новым и захватывающим. Это та музыка, которую будут ненавидеть ваши родители, отчего вы будете любить её ещё больше. Комната была вся из серебра: повсюду зеркала, даже зеркальныйтанцпол, сверкающие хрустальные люстры. Казалось, что комната была в десять раз полнее, чем на самом деле, и даже без иллюзии она была полна. Её заполняли мужчины в смокингах, с расстёгнутыми галстуками-бабочками, женщины в коротких платьях чуть ниже колен, с подходящими короткими волосами, длинными ожерельями и бахромой. Всё просто изливалось и капало, и что-то в этом капании просто чертовски роскошно. Если только оно не исходит из труб. Никто не доверяет капле из трубы.       – Кайл, ты сделал это! – Маленькая блондинка подпрыгнула к нам и яростно поцеловала Кайла в щёку.       – Я же говорил, что буду! – Он поднял её и закружил по кругу. Это был хороший ход. Я отметил это для себя.       – Это мой друг Джоуи, он очень скоро станет важной персоной.       Это было хорошее представление, но не идеальное. Он не сказал, почему я стану важной персоной, и это я тоже отметил. Люди много говорят в том, чего не говорят. Хоть Кайлу всегда и нравилось моё общество, я был уверен, что он не очень-то и верит в моё деловое чутьё. Мне не нравилось это чувство.       – Что ж, Важная Персона Джоуи, приятно с вами познакомиться! – весело сказала она. Я протянул руку, но она схватила меня и тоже поцеловала в щёку вишнёвыми губами. – Я Глэдис!       Я покачал головой. – Нет, вы не Глэдис, – сказал я с улыбкой.       Её рот открылся в притворном шоке, хотя я мог сказать, что она была действительно удивлена. – Я не Глэдис?       – Нет, – сказал я, взяв и целуя её руку. – Сегодня вы Селена, богиня луны!       О, как она смеялась над этим, и сразу же взяла на себя роль. Она немного помолчала, а потом потащила Кайла с танцпола. С одной маленькой выдуманной идеей она стала богиней в реальности. Я улыбнулся. Я был хорош.       – Это не может быть Джозеф Дрю, – произнёс знакомый голос позади меня.       Я снова повернулся на этих хорошо сделанных каблуках и увиделаНэйтана Арча, который стоял и улыбался мне. Того славного парня, который работал бок о бок со мной в лаборатории, пока его не отправили за границу. Я плохо его знал, но мне всегда нравился его характер.* Я также узнал по слухам, что в последнее время он преуспевал как бизнесмен. Он определённо смотрелся именно так со своим отлично сшитым костюмом, идеально зачёсанными назад волосами и элегантными усами.       – Нэйтан! Ну, вот какой ты теперь, – ответил я и тепло пожал ему руку.       – Слушай, я всегда знал, что у тебя всё будет хорошо. Посмотри на себя! – В этом не было необходимости, я знал, как хорошо выгляжу. Он указал на мои туфли. – Не какие-то там армейские ботинки, да?       Я улыбнулся, но сменил тему. Прошлое есть прошлое, и зацикливаться на нём никогда не имело смысла. Я есть и всегда был человеком будущего. – Слышал, дела идут хорошо, – сказал я.       – Ну, говорят, что если собираешься вкладывать свои деньги во что-то, то это должно быть что-то, в чём люди нуждаются так же сильно, как в деньгах. Сталь не может быть романтичной или новаторской, но она прочная, Джозеф. Ха! Вот так. – Нэйтан улыбнулся и дал мне в руку бокал виски. Понятия не имею, где он его нашёл, но я был рад получить такое.       – Теперь я Джоуи, Нэйтан, – сказал я, делая глоток. Оубэн на камнях. Восхитительно. Я до сих пор не знаю, как им удалось доставить его в Нью-Йорк во времена Сухого закона. Но вот что я вам скажу: с тех пор мой бар никогда не обходился без бутылки этого напитка.       – А ты можешь звать меня Нэйт! Всё дело в переосмыслении, не так ли? – Он широко улыбнулся и залпом осушил свой бокал. – Потанцуем! Сегодня на танцполе всё довольно неплохо.       Я кивнул и показал, что буду рядом с ним, как только допью. Я вернул бокал на стойку бара с зеркальной стенкой и кивнул бармену, когда он взял его. Я оглядел себя, в смокинге я выглядел остро. Я выглядел правильно.       Джоуи и Нэйт. Я покачал головой, глядя на своё отражение. Он так ошибался. Это не было переосмысление. Я был таким всегда. Здесь, в этот момент, в этом костюме, в этом галстуке, в этих туфлях. В этих танцевальных туфлях.       Я был Джоуи Дрю. И Джоуи Дрю оставался всегда.       Я пробрался на зеркальный танцпол, и боже, боже, как же я танцевал.       

***

      Нэйт.А: Не могу не поблагодарить за этот комплимент; я хорошо помню ту ночь. И я помню, что он был в Пчелиной Комнате, золотой и чёрной, а не серебряной, какой была основная эстетика дизайна. Хотя, полагаю, это не имеет большого значения.