Не то, чем кажется

Анна, запыхавшись подлетела к сыну, лифта она не дождалась, внизу было на удивление много народу, поэтому пришлось на пятый этаж подниматься пешком. — Гришенька, родненький ты мой, господи, как же я переволновалась! — она порывисто обняла его, после чего, отступив на шаг, вгляделась в его лицо. — Ты точно не пострадал? Тебя… — Мам, — перебил он ее, — ради бога успокойся! Хотя бы ты не истери тут попусту. Дрожащей рукой Анна провела по лбу и буквально рухнула на кресло: сил у нее уже не осталось. — Я два раза на красный проехала, представляешь? — тихо проговорила она. — Как только не задержали… Но просто Андрей прочитал обо всем, и я перенервничала. Как подумала, что с тобой могло что-нибудь случиться, чуть не умерла на месте! — она махнула рукой. — Ну, как тут дела, что с Ларисой? Григорий вздохнул и пожал плечами: — Врач сказал, что ее жизнь уже вне опасности. Отца пустили наконец к ней, вот буквально только что… Ты знаешь, — тихо прибавил он, — я думал, с ним удар случится прямо здесь, и пока мы ждали, и потом, когда врач вышел… А тут еще и пускать его поначалу не хотели, говорили, вам, мол, самому бы успокоиться, а она все равно еще от наркоза не отошла. Ну, он им высказал, конечно, по своему обыкновению. Анна усмехнулась: — Могу себе представить! Ну, все хорошо, что хорошо кончается, — проговорила она. — Мам, — Григорий покачал головой, — боюсь, ты не до конца понимаешь ситуацию. Все ещё только начинается! — Как это? — удивленно моргнула она. — Да очень просто: это же не несчастный случай, мама, ну сама подумай. В отца стреляли! Да, — быстро прибавил он, заметив, что она хотела возразить, — именно в отца. Лариса ведь фактически ему жизнь спасла, и чуть было со своей не рассталась. Подонка, конечно, задержали, но… весь фокус в том, что надо узнать, кто его нанял. — И что же теперь делать? — обескураженно спросила Анна. — Пока не знаю, мам, — вздохнул Григорий. — Но я бы на месте отца охрану бы усилил и лишний раз из дома пока не высовывался. Извини! — он быстро достал из кармана телефон, который завибрировал как раз в самый неподходящий момент (Григорий предусмотрительно отключил звук) и ответил на звонок: — Да… Что?.. Нет, он пока ещё занят. Когда?.. Господи боже мой, что вы им там наговорили?! За языком следить совсем не умеете?.. Я спокоен!.. Кто вам вообще позволил рот открывать?.. Я знаю, что дети… Хватит! Мне надоел этот спор, я сейчас приеду и заберу их! До свидания! — Что случилось? — спросила Анна. — Да в школе какие-то идиотки распустили языки. Представь: услышали новости и стали обсуждать, слово за слово… Ну и дошло до наших мальчишек! Что уж они наплели, бог его разберет, но с Лёвой там, говорят, истерика. Я как раз шофёра собирался послать за ними, не дожидаясь окончания дня, и отвезти Лёвку пока к нам домой. Вот же тупые курицы! — Бедный мальчик, — покачала головой Анна, — надо думать, он испугался. А вдруг… — она тихо охнула, — там же написали, ну, в интернете, что дескать, жена Петра Червинского получила смертельное ранение и… — Вот скоты! — воскликнул Григорий. — Поехали скорее, мам, я тебя заодно домой подвезу, если надо. А отцу потом позвоню. — Конечно, — кивнула Анна, — едем немедленно!

***

Андрей позвонил на работу и договорился со своими партнёрами, что сегодня они проведут все необходимые совещания с клиентами, а заодно и поработают с документами без него. Мила дома, её как раз нужно покормить, а потом сводить на прогулку. Анна же умчалась, испугавшись, что с Григорием случилась беда. Хорошо, что все обошлось, но теперь надо бы узнать, кто стоит за покушением. Остаётся надеяться, что злоумышленника поймают. Его мысли прервал звонок в дверь. Андрей, подумав, что возможно, Анна забыла ключи, или же просто ей вдруг лень искать их в сумочке. Просто удивительно: женская сумочка такая маленькая, думал Андрей, возясь с замком, но в ней отчего-то никогда ничего не найдешь. — Андрей… Андрюша!.. — прошелестела измождённая, растрёпанная девица, дрожавшая, как осиновый лист, и судорожно хватавшаяся за ручку двери. — Помоги… умоляю тебя, мне некуда больше… — Оля?! — вытаращил глаза Андрей. — Это ты? Как ты… заходи быстрее! — он пропустил её в квартиру и усадил на табурет. — Что с тобой? — спросил он, опустившись на одно колено и отведя с ее лица спутанные волосы. — Я всё тебе расскажу, Андрюша, всё-всё-всё! — тихо проговорила она. — Потому что не могу больше. И ещё… Я очень боюсь этих людей.

***

Петя, шмыгнув носом, наклонился и еще раз погладил по спине непрерывно всхлипывающего Лёву. Он был несколько растерян и напуган: во-первых, он никогда еще раньше не видел Лёву таким. Да, разумеется, он плакал, когда, допустим, случалось ему порезаться при попытке отрезать себе кусок пирога с ягодами, или же свалиться с велосипеда, но чтобы Лёва рыдал столь безутешно, Пете никогда еще не приходилось видеть. А всё из-за Ольги Сергеевны! После уроков Петя пошел проводить Лёву на занятие с хором, а сам собирался отправиться потом обратно в класс дожидаться папиного шофёра. Тот должен был заехать за ним, отвезти в магазин и купить новую куртку. Папе кажется, что старая уже износилась, а в Париж, как он выразился, нужно ехать в приличном виде. — Мальчики! — всплеснула руками Ольга Сергеевна. — Вы… здесь? А как же так? Хотя… конечно, ведь тот приём был совсем недавно… Ведь там же несчастный случай с мамой твоей Лёвушка, но ты… — Мама… — тихо проговорил Лёва, глядя на учительницу широко распахнутыми глазами. — Там только что передали, — подошла к Ольге Сергеевне завуч Валентина Фёдоровна, — что есть жертвы, а жена Петра Червинского умерла, спасая… Ох! — она осеклась, заметив мальчиков. — Петенька, Лёвушка, — начала она, — наклонившись к ним, но Лёва вырвался и бросился бежать без оглядки. Петя устремился за ним по по коридору, крича вслед, что он, наверное, не так всё понял. Следующие полтора часа Ольга Сергеевна, Петя и все остальные одноклассники успокаивали Лёву, который плакал и твердил одно: он хочет к маме. — Неправда, — всхлипывал он, — мамочка моя не умерла, нет, нет! — Конечно, всё это неправда, — успокаивали его учителя, — вот мы сейчас позвоним ей, или папе твоему и все выясним. Через некоторое время приехал папа и забрал их с Лёвой домой. Он рассказал им, что на самом деле произошел какой-то несчастный случай, и Лара заболела. Она в больнице, но обязательно скоро поправится. — Всё с мамой твоей будет хорошо, Лев, ты… не переживай, — он погладил Лёву по голове и протянул ему стакан воды. — Я хочу к ней, к мамочке! — глаза Лёвы опять увлажнились. — И папа… папа где? — Папа скоро приедет. Он же у Лары сейчас, но… — Гриш, — Лёва поднял на него глаза, — ты… это всё правда? Вы меня не обманываете? Папа вздохнул и взял Лёву за руку: — Я тебе честное слово даю: не обманываю. — Тогда я могу поехать к маме? — с надеждой спросил Лёва. — Вы меня к ней отвезете? — Давай дождёмся папу, и вы с ним всё обсудите, хорошо? А пока иди с Петей в его комнату. Поболтайте… поиграйте там, ладно? Лёва послушно отправился за Петей, но за все время так ничего и не сказал. Он лег на Петину кровать, лицом в подушку и снова принялся плакать. Пете и самому было не по себе, а еще было безумно страшно и жалко Лёву. А вдруг бы и с его мамой случилась беда, подумалось ему? Даже и представить такое страшно! Поскорее бы и в самом деле вернулся дед, он точно скажет, что же случилось, и как теперь быть.

***

Лариса была такая бледная, что у Петра сжалось сердце. Он осторожно сел на стул рядом с ее кроватью, погладил по голове, а после дотронулся до ее пальцев. Приборы, показывающие пульс, давление и бог его знает, что еще, мерно попискивали, и это, как ни странно успокаивало. Пётр наклонился, поцеловал жену и вновь опустился рядом. — Теперь всё будет хорошо, — прошептал он, — ты обязательно поправишься. Как и тогда… И мы с тобой уедем, как и хотели, далеко-далеко! Вместе с Лёвой… Я тебя ни за что не отдам. Никому. Я ведь до конца дней своих хочу просыпаться по утрам и видеть тебя, Лариса… Неожиданно он почувствовал, как ее пальцы чуть сжали его ладонь и, затаив дыхание, он вновь приподнялся и склонился над ней. — Петя… — еле слышно, по слогам произнесла она, — ты… ты здесь? — Здесь, я с тобой, родная! — тут же отозвался Пётр, взволнованно глядя на нее. — Так… голова кружится, — прошептала Лариса. — И больно… — Пройдёт, Лариса, потерпи немного, это от наркоза, вероятно. — Петь, — она вновь сжала его ладонь, — мне… страшно очень было. Я заметила… он подошел, и рука… Мне показалось, пистолет у него в руке зажат был… Он хотел убить тебя! — она тяжело задышала, прикрыв глаза, и Пётр придвинулся ближе. — Тшш… тихо, ну что ты? Успокойся, Лисичка моя, ничего не случилось. Его поймали. — У меня же никого нет больше. Во всем свете — только ты и Лёвушка. Я очень испугалась… за тебя. — Всё, — Пётр осторожно взял ладонь жены в свои и поцеловал её, — всё, милая, успокойся и не думай больше об этом. Ты лучше поспи ещё, отдохни. Тебе надо ведь очень много отдыхать, набраться сил и как можно скорее вернуться домой. Лёвушка ведь будет переживать, когда узнает о том, что мама в больнице. Вот так, — он улыбнулся, еще раз погладив Ларису по волосам и поцеловав ее в лоб и в уголок губ, — закрывай глаза и спи. Скоро всё пройдёт, тебе станет легче, спи… спи, моя хорошая! Медсестра, заглянув через минуту в палату, поманила Петра и передала ему слова врача, что Ларисе Викторовне нужен полный покой, и волновать ее лишний раз не стоит. Да и самому Петру Ивановичу лучше бы отправиться домой и хорошенько отдохнуть. Пётр еще раз посмотрел на жену, улыбнулся, заметив, что она, задремав, задышала ровно и спокойно. Он вздохнул, чувствуя, что и впрямь буквально валится с ног от усталости, поехал домой. Григорий позвонил ему и сообщил, что Лёвушке наговорили в школе какой-то ерунды, которая уже успела просочиться в прессу, и мальчик теперь, само собой, никак не может успокоиться. Пётр отправился прямиком к Грише, поскольку тот сообщил, что Лёва у них, они с Петей заперлись в комнате, и кажется, сейчас Пете все же удалось немного отвлечь Лёву, потому что Павлина недавно заглядывала к ним и сообщила, что они что-то пишут и тихо беседуют. — Ты мне лучше скажи, с Ларой там что, как она? — Очнулась, — ответил Пётр, — но пока еще очень слаба. — Всё обойдется, пап, ты только зря себя не накручивай, — в который раз повторил Григорий. — Ладно, я пойду, посмотрю, как там мальчишки наши, — кивнул Пётр. Григорий кивнул, прибавив при этом, что ему тоже надо бы кое-кому позвонить.

***

— Пап, ты не уходи, пожалуйста, посиди со мной еще, ладно? — Лёвушка прижался к нему и вновь, в который уже раз всхлипнул. Пётр обнял его и принялся укачивать, как когда-то давно, когда Лёва был еще совсем малышом. Когда он вошёл в комнату к Пете, мальчики сидели, обнявшись, на полу, прислонившись к дивану и что-то тихо обсуждали. Оба были уставшие и очень грустные. Увидев Петра, оба вскочили на ноги, бросились к нему и наперебой принялись расспрашивать, что же произошло. Пришлось их успокоить, разумеется, по мере сил и заверить, что ничего страшного не произошло. — А мама где? — тихо спросил Лёва. Пётр вздохнул, после чего объяснил, что пока его маме придется побыть в больнице. — Она же поправится, да? — быстро спросил Петя. — Ну конечно! — Вот видишь, — повернулся он к Лёве, — я же говорил тебе: помнишь, ты же тоже болел и лежал долго в кровати? Надо было пить микстуру… А меня тогда к тебе не пускали, чтобы не заразиться. Вот и Лара: она будет пить лекарства, полежит немного в кровати там, в больнице, а после выздоровеет и вернётся домой, правда, дед? Пётр улыбнулся: — Верно, Петь, ты совершенно прав. Лёва судорожно вздохнул, кивнул и вновь опустил голову. — Он очень расстроился, — тихо сказал Петя. — И испугался. Когда они с Лёвушкой вернулись домой, тот вновь принялся расспрашивать Петра о том, что произошло, и когда же мама вернётся домой. — Можно мне к ней будет пойти, а, пап? Ну пожалуйста! — он поднял на Петра умоляющий взгляд. — Я только увидел бы её, сказал бы, чтобы она не расстраивалась… Пусть у неё ничего не болит! Пётр обнял его за плечи: — Завтра мы с тобой вместе поедем, надеюсь, хотя бы на несколько минут нас пустят. Должны пустить, — кивнул он. — Сейчас же давай-ка спать. А то, знаешь ли, мама наша с тобой ой, как рассердится на нас, когда узнает, что ты у меня тут полуночничаешь! Обоим нам от неё попадёт. — Я тебя ждал, а Петя так и говорил: когда ты приедешь, то скажешь, что все будет хорошо. И мамочка скоро вернётся. — Петя правильно тебе сказал. Всё у нас будет просто замечательно: скоро мама опять будет с нами, и мы все вместе поедем отдыхать, да? Как и собирались… Лёва кивнул и еще теснее прижался к нему: — Пусть бы скорее завтра наступило, — пробормотал он, — и мы поехали бы уже к маме, я так хочу ее увидеть… Лёва уснул через полтора часа, Пётр еще некоторое время сидел рядом с ним, беспокоясь, как бы он не проснулся и не принялся вновь плакать. К счастью, сын спал крепко, и Пётр направился к себе. Довольно непривычно было остаться в спальне совсем одному: он так привык, что жена всегда рядом. Пётр устало опустился на постель, провел рукой по подушке, по простыне, после чего вздохнул и передвинулся на половину, где обычно спала Лариса. Повернувшись на бок, он долго рассматривал баночки с кремом на её тумбочке, расчёску, косметичку и книгу пьес Ростана, которую Лариса вчера читала перед сном. — Хочу выбрать отрывки для курсовой работы для моих студентов, — объяснила она. Пётр же некоторое время делал вид, что не может оторваться от свежего номера «Финансовых новостей», а потом, плюнув окончательно на это занятие, придвинулся чуть ближе к жене и принялся сначала осторожно, а потом все настойчивей и настойчивей гладить ее по плечу, постепенно стягивая с него ночную сорочку. Лариса шутливо сбрасывала его руку и, закусив губу, нарочито увлеченно продолжала листать книгу. Наконец, когда рука Петра переместилась к груди жены и скользнула аккурат в вырез декольте, Лариса засмеялась и, отложив книгу, откинулась на подушки. — Петя, ну ты как всегда! — Я просто думаю, ты слишком уж заработалась, — прищурился он, привлекая её к себе, — пора бы и отдохнуть! — Отдохнуть? — усмехнулась Лариса и притворно зевнула. — Что ж, спокойной ночи, дорогой! — она потянулась, чтобы погасить ночник, но тут же радостно вскрикнула, потому что Пётр перехватил её, вновь обнял и поцеловал в губы. — Ну, я же не в том смысле, чтобы… вот прям отдыхать. — О, да, я уже догадалась! — рассмеялась Лариса, чуть взъерошив при этом ему волосы и потянулась к его губам. Пётр обнял подушку и закрыл глаза. Как там сказал Лёва: пусть бы уже поскорее наступило завтра… Из полудрёмы его вывело жужжание мобильного телефона. Чертыхнувшись, Пётр вновь переместился на свою половину постели, протянул руку и взял с прикроватной тумбочки телефон. Отметив, что звонит Григорий, он вздохнул с облегчением, на миг ему показалось, что это из больницы. А звонок оттуда в такое время, как правило, не сулит ничего хорошего. — Пап, тут такое дело… Ты извини, что я поздно, они, правда сказали, что завтра с утра сами тебе сообщат. — Что там ещё такое? — Этот Захарченко, ну, кто стрелял… Словом, он заговорил наконец! — И? — Его наняла… Ольга Родзевич, и оказывается, охота шла за мной. Это она решила мне отомстить, представляешь?