Наше личное никогда

Во внутреннем дворе поднялась суета: конюшенные, слуги и подмастерья кузнеца напоминали паникующих кур, которых раньше времени согнали с насеста. Кузнечный молот разбавил творящийся хаос своим равномерным звоном, но после выпитого накануне вина Джендри был совсем не рад его слышать. В конюшне работа кипела так, словно вот-вот готовили строй кавалерии, но чистили, седлали и проводили ремонт подков не у гарнизонных лошадей, а у личных животных лордов и леди. Джендри заметил даже одного рослого пони, под детское седло которого накинули капор с серебристым ясенем на синем поле. Конюший низко поклонился, едва завидев Джендри, и сказал лишь, что лошадок его гонца распрягли, накормили и устроили в деннике рядом с его конём. Человек явно торопился, и Джендри не стал его задерживать. Коня, которого ему подготовили в поход ещё в Королевской Гавани, породы самой обыкновенной, но крепкого и спокойного, Джендри звал про себя просто “конь”. Может, у него и было имя, у всех объезженных лошадей есть имена, но Джендри не привязывался к этому. Он звал его хорошим, молодцом, но чаще просто дураком, хотя зависело от ситуации, и этого животному было достаточно. Им всем этого было достаточно. Конь был чист, копыта в хорошем состоянии, и капор с седлом, несколько седельных сумок и узда висели в деннике, ожидая, когда могут понадобиться. Рядом и правда уже дремали, улёгшись бок о бок, две скаковые молодые лошадки. Век этой породы был недолог, но их ценили прежде всего за скорость, а не за нрав или крепкое здоровье. Конь недовольно начал шлёпать губами, подтолкнул Джендри в плечо, пытаясь попробовать на вкус новый кожаный плащ, но получил в ответ лишь суровый взгляд. Когда работа по снаряжению коня была почти окончена, подоспел и Глен. ― А вот вы где, ― он пихнул Джендри кусок пирога со шкварками, не подумав, что руки у того были все в лошадиной шерсти. ― А то я обыскался. ― Не знаешь, что творится? ― Джендри оттолкнул лошадиную морду, пытавшуюся понюхать пирог. ― Неа, но во двор выводят лошадей. Одна другой наряднее. Как в Гавани, когда там это… бдение Семерых. В ночь бдения и вправду собиралась вся знать и выезжала к месту, где когда-то стояла великая септа Бейлора, чтобы отстоять семь ночных часов в молитвах. Теперь там была лишь пустая площадь с памятником в виде семиконечной звезды. Джендри и самому приходилось за последние три года стоять это бдение, хотя он уже привык, что в Штормовом пределе эту святую ночь было принято проводить в домашних септах вместе с семьями. В юные же годы он мог только издали посмотреть на процессию съезжающихся в септу дворян. Тобхо Мотт весь месяц перед этим поднимал столько денег, что можно было бы потом весь год не работать, и у Джендри, который с утра до вечера раздувал меха и отливал болванки, не было сил даже забраться куда повыше, чтобы получше разглядеть разряженных господ. Он тоже ощущал в себе потребность стоять со всеми вокруг септы ночь напролёт, моля о милости богов, да только одна мысль о том, что его работа начиналась раньше, чем заканчивалась молитва, и поблажек за религиозность ему никто не даст, да еще можно отхватить пару свистящих розг по спине впридачу, заставляла его нестись в свой уголок в кузнице, сворачиваться на пролёжанном соломенном тюфяке, и, закрывая глаза, повторять благословение Святой Седмицы. Снаружи и правда подготовили с три десятка лошадей. Суета вдруг прекратилась, только Хака всё ещё сновала меж копыт, и все ждали. Вот одна леди, кажется, Лиесса Слейт, с помощью слуги, забралась по приставной лесенке и немного неуверенно села на спокойную белую кобылу. За ней и девицы Мандерли в сопровождении своего семилетнего кузена Вендела проделали тоже самое. Пухлый Вендел, к удивлению Джендри, довольно проворно забрался на коня своего дяди. А того самого пони, как оказалось, подготовили для маленькой девочки, кажется, леди Эшфут, или Эшвуд. Слуга учтиво держал животное под уздцы, как и приказал отец юной девочки, молодой лорд с едва пробивающимися усами, который тоже приготовил своё, больше пригодное к бою животное. До Джендри начало доходить, что происходит. Санса согласилась на конную прогулку, но пригласила на неё, кажется, вообще всех, кого могла. Не его одного. Подтянулись ещё леди и лорды, в основном юные, собралось вдвое больше слуг, подготовивших тёплую одежду и еду для своих хозяев. Джендри и Глен всё также стояли у конюшни, наблюдая за происходящим, как и множество замковых жителей вокруг. Картина была непривычна для них, и следовательно, подобные увеселительные мероприятия тут были скорее исключением. В Красном замке дворяне устраивали бессмысленные развлечения если не каждый день, то по два-три раза за неделю уж точно. Так вот как она поняла его. Ждать оставалось только Сансу. Её лошадь, чалую на рыжем кобылу с острыми ушами отвели к выходу из Великого Замка, за пределы видимости. Но судя по одобрительному гулу, прошедшему по толпе, и громадной собаке, что сорвалась с места и убежала вслед лошади, королева не заставила себя долго ждать. Санса, с помощью Халлиса Моллена забралась в седло, и лошадь под ней недовольно начала перебирать копытами. Она погладила шею животного и сжала бока ногами, призывая стоять смирно. ― Всё подготовлено, ваша милость, ― отчитался с глубоким поклоном егерь. ― От западных врат лежит главная тропа через Волчий лес, по ней двинемся окрест лучших мест. И юным лордам и леди дорога не будет в тягость. Всего часа на три пути лошадиным шагом. ― Хорошо, ― Санса повернулась к леди Дастин и лорду Лайтфуту, оставленных присматривать за Винтерфеллом, коротко кивнула им и вдавила каблуки в лошадиный бок. Но в конной группе ожидающих её лорда Джендри она не увидела. Поприветствовав всех леди и лордов и получив склонённые головы и комплименты в ответ, Санса осторожно скосила глаза на гостевой дом. Неужели отказал? Или опаздывает? Она громко попросила всех проехать через западные ворота и подождать её с минуту там. Когда людской поток поредел, она наконец увидела его между кузней и конюшней. Джендри держал своего коня за поводья, но в седло сесть не торопился. Он смотрел на неё с невыразимым, даже безразличным выражением лица. Но хотя бы смотрел. Джендри коротко кивнул, когда их взгляды встретились. ― Догоняйте, ― холодно приказала Санса, и развернула лошадь к воротам. Егерь повёл их по тропе, и держаться за его яркой белой лошадкой было несложно. Детям повязали красные платки на рукава, приставили к каждому по слуге, всех присутствующих пересчитали и с шумом двинусь вперёд. Санса не могла обернуться, чтобы посмотреть, выехал ли Джендри следом. Она напустила на себя вид, подобный ему, и лишь поравнявшиеся с ней леди Виола Мандерли и Лиесса Слейт, наперебой расхваливающие её платье для верховой езды и уложенные наверх косы, стянутые лентой и жемчужной нитью, отвлекли её от мыслей о лорде Баратеоне. Солнечное утро заставляло её щурить глаза, когда она выезжала из-под тени деревьев, но лошадь знала дорогу лучше, и шла уверенно, не спотыкаясь о корни. Как быстро природа вернула своё. Волчий лес окрест Винтерфелла пришлось вырубить перед Долгой Ночью, но земля простояла голой совсем немного. Зимы стали короче, сокращались вслед за ними и летнее тепло, и Санса не знала как, но это повлияло на природу. Лес возвращался маленькими сосёнками и тонкоствольными березками, тут и там раскидывались костлявые ветки терновых кустов, пока что без листьев, а впереди её ждали знакомые вековые ясени и ели, стоявшие сотни лет до неё, и которые наверняка простоят ещё больше после. Они въехали, наконец, в Волчий лес. В старую его часть, где даже воздух был наполнен неповторимой тоской. Их шумная процессия замедлилась, чтобы сделать небольшой привал. Пёстрая компания разбилась на несколько группок, и Джендри, держась позади леди и лордов, ближе к слугам, остановил коня, но спешиваться не стал. Какой-то молодой лорд помог Сансе слезть с лошади, и тут же, судя по её реакции, стал лить в королевские уши елей комплиментов. Санса учтиво улыбнулась и приняла поданную лордом руку, чтобы прогуляться. Полянка была не в чаще леса, но уже в той его части, где любая тропа могла завести в непроходимые дебри. Но егерь вёл их весьма уверенно, а если учитывать присутствие детей, очевидно безопасной дорогой. Вот бы встретить зайца, или даже лису, и хотя словить никого быстрее ежа он бы не смог, детишкам и леди, должно быть, понравилось бы. Олень от такой толпы точно спрячется в непроходимой гуще. Птицы пели о весне, а снег перестал быть по-зимнему рассыпчатым, и теперь хрустел под копытами, как раздробленный переталый лёд. Там, где доставало до земли солнце, местами даже высохли лужи, обнажая прошлогоднюю сухую опавшую листву и траву. Чем дальше они продвинутся в лес, тем меньше будет светить в глаза солнце, и тем прохладнее будет воздух. Но новый плащ отлично грел, слуги учтиво разносили горячее питьё, и если бы не суета людей вокруг, эта прогулка стала бы непередаваемо восхитительна, даже несмотря на плохое настроение. И ещё с Сансой вдвоём, чтобы дружески поговорить, она, как обычно, словами с двойным дном, которые он не понимает, но не чувствует за ними угроз, и он, вероятно, нёс бы всё, что пришло в голову, чего не мог позволить себе очень и очень давно. Но теперь Сансу обхаживал златокудрый молодчик, и даже дамы, поначалу собравшиеся вокруг неё, отступили. Когда прогулка продолжилась, молодой лорд объехал гвардейца, что держался как можно ближе к Сансе, и поравнялся с ней. Следить за ними из середины колонны было не сложно, жаль, что он не мог видеть выражения лица Сансы. Нравилось ли ей, была ли она как обычно учтива? Сватается ли незнакомый ему лорд? Джендри оставался неженатым, и прекрасно знал, каково это ― быть объектом брачного интереса для всех подконтрольных, и не только, лордов. Сколько раз с ним говорили о повторной женитьбе отцы, братья, да даже сыновья невест? Не сосчитать. Иногда завуалированно, иногда прямо, они желали продать своих леди подороже, чтобы иметь на него влияние, стать частью высокородной семьи. С этим было сложно, и стало сложнее, когда его сын достиг четырёхлетнего возраста. Предложения и сватовство начались с двойным напором. Джендри оставил разбираться с этим Невену Пенроузу, с тем условием, что он уже женился один раз по указке Невена, дал роду наследника, и больше слышать не хочет о браке. И о помолвке сына, тут уже не так жёстко, но попросил не договариваться, пока тому не исполнится семнадцать, и Галбарт не даст согласия после встречи с невестой. О том, что невеста тоже, по-хорошему, должна быть согласна, Джендри не упомянул, поскольку ещё помнил сказанные Невеном слова о том, что спрашивать у невесты могут только простолюдины. Благородных леди растят и воспитывают лишь с одной целью ― выйти замуж и родить наследников тому, на кого укажет их отец. И Арья, видимо, тоже должна была стать чьей-то собственностью. Джендри усмехнулся. Каким же влюблённым дураком надо было быть, чтобы предложить ей то, от чего её очевидно воротило всю жизнь? Арью понять он мог, да и Сансу, наверное, тоже. Её выдали, правда не Старки, а сначала Ланнистеры за Тириона, а потом Мизинец за Болтона. Тирион один раз рассказывал на почти закончившемся пиру, при Бране в том числе, как сжималось его сердце от вида рыдающей днями напролёт Сансы, чьи мечты о прекрасном Лорасе были разбиты. И когда казалось, её сердце начало оттаивать, и она даже стала ему улыбаться, Красная Свадьба навсегда убила в нём даже просвет надежды на дружбу с ней. Джендри тогда не посочувствовал Тириону, поскольку не знал Сансу, лишь видел несколько раз, да всё остальное узнал от Арьи. Бран о семье говорил очень редко, и, кажется, не очень по ним скучал. По крайней мере, не внешне. Теперь же персона королевы Севера стала ему интересна, и Джендри пожалел, что так плохо слушал в тот раз. Во время второго привала, где-то через час от первого, посреди густого леса, где ещё было полно снега, дамы и кавалеры, господа и слуги, уже намного оживлённее и веселее принялись за перекус и подготовленное в мехах вино. Кто-то даже заиграл на свирели, и Джендри с удивлением обнаружил, что это тот самый лордёныш, прилипший к Сансе. Королева же, вместе с молодыми дамами, учтиво слушала мелодию и сдержанно улыбалась. Джендри отвернулся, проверил, крепко ли привязал коня, сказал слугам кликнуть его, как соберутся выезжать дальше, и, найдя подобие тропы сквозь лысых кустов, ушёл подальше от этого столпотворения. Иэн Мосс, едва доиграл последние ноты, тряхнул золотыми кудрями и поклонился, когда дамы вокруг, во главе с Сансой, принялись хлопать ему. Из-за кожаных перчаток, звук хлопков был глух, не в пример только что закончившей играть звонкой свирели. Обворожительная улыбка молодого всадника снова была подарена лишь ей одной, и Санса из вежливости улыбнулась в ответ. Она похвалила его мастерство, и незаметно дёрнула рукав Лиессы Слейт, та поняла всё без слов и тут же заняла увязавшегося было за Сансой Иэна светскими беседами. К Лиессе присоединились другие дамы и юный лорд Мандерли, отвлёкшийся от метания ножей вместе с мужчинами, и Санса, выдохнув, повернулась к своему гвардейцу Рожеру. ― Мне нужно прогуляться, ― сказала она. Рожер тенью последовал за ней, как и Хака, выскочившая из-за поваленного бревна, как ни в чём не бывало. Санса обходила дерево за деревом по краю поляны. Снег хрустел под сапогами и проваливался, и оттого она чувствовала себя неловко, когда ноги резко скользили вниз. Неловкостью засквозили теперь и отношения с лордом Джендри. Кажется, все неплохо проводили время. Метание ножей сменилось громкими рассказами об охоте, прерываемыми лишь поднятием мехов с вином. ― Следи, чтобы никто не напился, ― шепнула она стоящему возле лошадей конюшему, ― и где вы потеряли лорда Баратеона? ― Не потеряли, ваша милость, ― конюший снял шапку и низко поклонился, ― ушёл в лес, до просил позвать его, как в путь пора будет. Вон туда и пошёл, ― он махнул рукой в сторону шумевшей неподалёку реки. ― Хака, ― собака подняла треугольные острые уши, когда Санса назвала её по имени, ― пойдём. Она отвела её к коню Джендри, спокойно и флегматично отнёсшегося к тому, что его взял за узду посторонний. Санса перекинула кожаное плетение поводьев через морду коня и дала понюхать собаке. ― Ищи. Хака повертела головой, уставившись на Сансу. ― Её точно обучали на псарне? ― Точно, ваша милость. Санса подобрала торчавшую из снега опавшую ветку и дала собаке. Та попробовала раскусить деревяшку, но едва успела открыть пасть, как Санса замахнулась и бросила палку в направлении, которое указан конюший. Хака тут же понеслась вслед. Так, бросая собаке ветку и идя ей навстречу, Санса смогла отойти от стоянки и оглядеться. В очередной раз забросив палку куда-то особенно далеко, чего Санса от себя никак не ожидала, и отчего Хака дольше задержалась в гуще леса, она остановилась под огромным скрюченным дубом, прислушиваясь. Лес жил своей обычной жизнью, наполненный запахами и звуками, если не считать группу людей неподалёку. Санса вдохнула запах прелой прошлогодней листвы и сырости поглубже, и посмотрела в ясное небо через чёрные кривые ветви дуба и зеленые пушистые макушки сосен, что плавно и гипнотизирующе качались на ветру. Где-то впереди раздался хруст ветвей и ругательства. Отнюдь не благородные. Санса посмотрела на гвардейца, и прикрыла рот рукой, скрывая улыбку. Они спустились ниже к речке, идя на голос. Хака, уже совсем не бежевая а наполовину испачканная в грязи, кружила вокруг Джендри, отряхивающегося и бранящего собаку последними словами. ― … если в твоей огромной голове одна обоссаная солома! ― Джендри сплюнул на землю, стараясь очистить плащ. Тупая псина выскочила на него из кустов со спины и повалила на землю, из-за чего его чуть удар не хватил. Теперь камзол и плащ будут все в грязных разводах снизу доверху, и едва ли он успеет хоть немного отмыть их в ручье. Хорошо хоть, свалила его не в воду. Джендри поднял с земли упавший вместе с ним кинжал, который он неосознанно вытащил из ножен на поясе, как только услышал звук приближающегося зверя, и протёр лезвие. Собака двумя огромными прыжками забралась выше, и Джендри поднял голову, чтобы отправить ей вслед пару крепких слов, но увидел, что огромная псина остановилась у ног Сансы. ― Не стоит ходить по лесу в одиночестве, ― только сказал он, хмуря брови и убирая кинжал в ножны. ― Я с Рожером, ― Санса подвинулась, и угрюмый гвардеец кивнул ему. ― Или это совет самому себе? Джендри не ответил и поднялся, к сожалению не так легко, как собака ранее, по склону выше. ― Пройдётесь со мной, лорд Баратеон? Он бы отказал, видят боги, он бы отказал, если бы они были одни. Хотя в таком случае ему пришлось бы проводить Сансу до безопасного места, и это всё равно была бы прогулка. Джендри хотел бы пройтись вместе, прогуляться по лесу, как он и предполагал, приглашая её в лес, но не после того, как Санса позвала с ними половину двора. И не после того, как её безумная собака выпрыгнула на него из кустов, как гончая Неведомого. Не после утренних новостей о затонувшем корабле. Но при Рожере, свидетеле, он не мог отказать королеве. ― Конечно, Ваше величество. Они двинулись по прогалинам окрест места, откуда снова зазвучала мелодия свирели. Не близко к людям, но и не так далеко, чтобы не слышать их. Под ногами чавкала размокшая грязь, заставляя Сансу ступать медленно и осторожно. ― Не предложите мне руки? ― Нет. ― Джендри знал, что сдерзил, и не устыдился. Сансу это, вроде бы, не задело. ― Для этого у вас есть тот молодец, как бишь его? ― Вы о Иэне Моссе? ― Санса в привычном уже жесте подняла брови, смешивая одновременно наигранное удивление и насмешку. Она раскусила эту неумело напущенную и притворную ревность, но не стала колоть в ответ. ― Не имел чести. ― Скажу по секрету, лорд Джендри, если он увидит нас вдвоём, то вам не избежать вызова. Он рассмеялся, хотя ещё мгновение назад настроен был мрачно. ― Досаждает вам? Он же ещё юнец. Чего ему надо? Санса придержала многослойные юбки, шагая теперь в снег, и повела плечами. ― В семь лет он был на моей коронации. И, говорит, что влюбился раз и навсегда. А раз я все ещё не замужем за великим лордом, то его надежда не угасает. Как и настойчивость. Разница в возрасте и происхождении его не смущает. Думаете, стоит согласиться? ― Смотря, что ему нужно на самом деле. ― Ах, мелочь, уверяю вас. Медвежий остров. Его семья наместничала там некоторое время назад, но в итоге лорд Мосс, его отец, так и не смог восстановить там порядок. Место хорошее, особенно теперь, под хозяйством другого лорда. Денег из казны на Медвежий остров выделяется немало. ― Значит, власть. Санса посмотрела на Джендри, и он ответил на этот взгляд. Яркость дня усилила краски, и острая красота Сансы заставила Джендри потерять нить размышлений. ― Властью вы не поделитесь. ― Не всё, что известно, следует озвучивать, ― был её ответ. — Женой я больше не буду никогда. ― Я понимаю. Я тоже дал себе подобное слово. Никогда не жениться. Но на тот момент я выполнил то, чего от меня хотели. Жизнь рода должна продолжаться. ― А если бы у вас родилась девочка? Вы бы женились ещё? ― Девочка, ― Джендри улыбнулся, ― её бы не считали сильной наследницей, вы к этому клоните? Я бы спросил Пенроуза, почему у Штормовых земель не может быть леди вместо лорда? Ведь на Севере нет короля, только королева. ― Иногда бывает сложно понять, лорд Джендри, дразните ли вы или говорите серьезно. ― То же я мог бы сказать и о вас. ― Когда мы продолжим наш путь, ― Санса всё-таки просунула ладонь под локоть Джендри, не укрытый плащом, ― держитесь рядом со мной. Не стоит вам плестись сзади. ― Ваша собака постаралась сделать так, чтобы я и на милю к вам не подошёл. ― Лучше бы она сделала это с Иэном. С языка хотело сорваться предложение отвадить юнца вместо Хаки, но начало фразы потонуло в звуке охотничьего рожка, что созывал всех обратно. Как и сказала Санса, Джендри, когда все снова расселись по сёдлам, обогнув кустами группу дворян, поравнялся с её чалой лошадкой, которой явно наскучило плестись шагом по лесу, отчего она то и дело пыталась ускориться, останавливаемая лишь натянутыми поводьями. ― Я уже забеспокоился, Ваша милость, ― Иэн снова присел на уши Сансе, ― вы так внезапно исчезли! ― Ваше беспокойство, ― Санса посмотрела чуть за плечо, и, найдя там Джендри, повернулась с Иэну, ― очень льстит, милый Иэн. Не желаете вступить в королевскую гвардию? Тогда следить за мной станет вашей официальной обязанностью. Иэн смутился, может от её слов, а может от того, что лорд Джендри вывел коня на тропу, где для троих всадников места едва хватало. ― Думаю, вы не знакомы, ― Санса снова натянула поводья скучающей лошади, отчего та громко фыркнула. ― Лорд Баратеон, позвольте представить вам Иэна Мосса, второго сына лорда Кенда Мосса. ― Сир Иэн, ― кивнул ему Джендри, чуть наклоняясь, чтобы Санса не мешала обзору. ― Не сир, ― Иэн тут же начал раздражаться, ― рыцарство не нужно и без того благородным всадникам Севера. ― Прошу простить, ― пожал плечами Джендри. ― Я как раз предложила Иэну стать членом королевской гвардии. Как думаете, он примет моё предложение? ― Это большая честь, Иэн, я бы согласился, не раздумывая. Для второго сына и благородного всадника лучшей удачи и представить нельзя. Иэн фыркнул, подобно сансиной лошади, и пришпорил своего скакуна, уносясь вперед. Лошадь королевы тоже попыталась сорваться, но Санса дёрнула поводья в очередной раз. ― Не могу поверить, что вам удалось. ― Он молод и горд. От вас может терпеть что угодно, а от меня ― нет. Особенно учитывая мой внешний вид. Путь как раз вывел их на поляну, и солнечный свет снова заставил глаза сощуриться. Хотя тепла от этого света не было совсем. Джендри сложил руку козырьком и поднёс ко лбу, смотря вперед, куда за резвым конём Иэна Мосса погналась со всех ног чумазая собака. Этой дорогой он ещё, кажется, не гулял, выбирая, обычно, самые незаметные тропы. Но что-то банально простое теперь не казалось ему столь обременительным, даже в компании из более чем полусотни человек. Санса, пусть он был недоволен её решением, развеяла тучи его настроения так же, как ветер разметал облачную завесу. ― Мне показалось, ― Санса чуть наклонилась в сторону Джендри, ― вы были чем-то расстроены с утра. ― Вам показалось. Джендри снова закрылся от неё, сложив губы в плотную линию. Санса прекрасно понимала, что вчерашнее приглашение, сделанное наверняка не без помощи выпитого вина, было сделано ей одной. Но неужели Джендри, три года проживший в Красном замке, так ничего и не понял? Она не может дискредитировать себя подобным образом. Вынося их разговоры в публичное поле, при свидетелях, она, пусть и даёт поводы для сплетен, тем не менее не таких, как в случае, когда служанка застаёт леди с мужчиной наедине. Даже если они просто говорили в метре друг от друга. Встречи в Великой Твердыне можно было списать на государственные дела, в Богороще ― на случайность. Конная прогулка вдвоём была бы расценена совсем иначе. Санса прекрасно помнила первоначальный план по очаровыванию Джендри, но даже на тот момент в нём не было ничего, ставящего её честь под вопрос. Она не может быть просто Сансой, она ― королева, каждый шаг, каждый вдох которой регламентирован. Почему он не понимает? Почему она не может сказать? Уж слов-то у неё всегда было в достатке для любого. Продолжать разговор не хотелось. Санса чувствовала, что начинает навязываться, и Джендри мог что-то заподозрить. Наверное, самую малость, он был честен с ней в своём желании побыть вдвоём подальше от Винтерфелла. Может, хотел взглянуть на неё в отрезе от свиты, двора и обязанностей хозяйки бескрайнего Севера, чтобы сделать какие-то свои выводы. Может, Санса надумывала это за Джендри, а может, она бы и сама хотела скинуть с себя эти доспехи. Дать ему посмотреть на себя как есть, показать, что она стоит доверия. Главное потом сделай, как она, Санса, хочет, и в обиде не останешься. Но скоро он уедет, и эти простые истины до Джендри уже будет доносить Джон. Возможно, она больше не увидит лорда Баратеона, но она должна найти способ повлиять на него удалённо, да так, чтобы Тирион не пронюхал. ― Как зовут вашего коня, лорд Баратеон? ― осторожно спросила леди Виола Мандерли позади них. ― Да он не мой, ― Джендри пожал плечами, ― какого дали в конюшне Красного замка, того и взял. Не знаю. А вашего? ― Её зовут Шайн. А лошадь вашей милости? ― Вы будете смеяться, ― Санса вдруг почувствовала странную неловкость за кличку своей кобылы, ― я назвала её… Нет, не могу! Не смейтесь, ― она повернулась к людям позади, смущённо выдыхая смешок. ― Ладно, её зовут… Джонквиль. Джендри и другие участники беседы не стали усмехаться, хотя с чего она решила, что имя лошади глупое и по-детски наивное? ― Если вам хоть на секунду станет легче, то своего я иногда зову дураком, ― сказал он. ― Как Флориан-дурак? ― спросила леди Мандерли позади. ― Забавно выходит, Джонквиль и Флориан! Сансе оставалось лишь молиться, чтобы аналогия с лошадей не перешла на них с лордом Джендри. ― Пусть будет так. ― Джендри повернулся к леди, но потом наклонился чуть ближе к Сансе, как она к нему ранее. ― Вообще-то просто дураком. Один раз он испугался упавшей ветки в лесу, и так шуганулся, что отскочил в канаву и споткнулся, чуть не переломав ноги. Со мной в седле. Потому Дурак ― самое приличное слово для него. Конь под Джендри лениво повёл ушами, перебирая листву дороги копытами и нисколько не беспокоясь о своём прозвище. Сансе же постоянно приходилось свою лошадь придерживать. Она редко ездила на ней, и кобыла, в силу нрава и возраста, хотела пробежаться ну хотя бы рысью. Через годик-другой она подуспокоится, но сейчас была слишком прытка. Хака вернулась, в отличие от Иэна, и в бесполезных светских беседах весь следующий час они вернулись в замок. Санса спешилась с помощью Халлиса, оценила работу слуг, что счистили весь снег и лёд с козырьков крыш, поблагодарила леди и лордов за компанию, и вернулась в свой кабинет. ― Что дальше? ― леди Дастин ждала за столом, разбирая бумаги вместе с лордом Лайтфутом. ― Бал-маскарад? Эта старая перечница никогда не давала Сансе расслабиться, за что, в том числе, и была особенно любима. ― Всем понравилось, леди Барбри. Вы просто обязаны присоединиться в следующий раз. Лорд Лайтфут, несмотря на почтенные седины и умное строгое лицо, прыснул от смеха, прикрывшись пергаментом, отчего леди Дастин посмотрела на него так, что если бы могла вызывать огонь взглядом, испепелила бы в момент. Джендри отвёл коня в стойло, распряг и почистил, вернулся к себе, кликнув по пути Глена. Мальчишки не было во дворе и возле кухонь, и нашёлся он лишь в комнатах гостевого дома. Глен сидел на сундуке, подтянув к груди колени и спрятав лицо в скомканном плаще. ― Эй, пострел, ― Джендри кинул на пол грязный плащ и отвесил Глену подзатыльник, ― чистое нательное белье, камзол и бриджи в купальни. И сапоги с плащом начисть. ― М-ху, ― промычал Глен в мех, ― сделаю, милорд. Мальчишка оторвал растрёпанную голову от своего укрытия и посмотрел на Джендри. Правый глаз его опух, налился багрянцем и оттого едва открывался. Лицо же всё было залито слезами и соплями. ― А вы чего весь в грязи? ― Зубы у мальчика, вроде, были в прежнем составе, не считая выпавших ранее молочных клыков, а значит, драка была не смертоубийственная. ― Адская псина. Глен засмеялся, прежде чем Джендри кинул в него перчатки.