***
Пробуждение началось со стука в дверь и сообщением о прибытии Зандера. Мэлвон вскочил, быстро оделся и побежал в кабинет. — Здрасьте! — прошмыгнул и сел за стол мальчик. — Зачем вас вызывали? — Нужно было провести кое-какие опыты, — медленно отвечал Зандер, внимательно рассматривая подозрительно весёлого ребёнка. Раньше птенец проявлял только небольшую заинтересованность в учёбе, а сейчас излучал энергию. — Ты ничего не хочешь мне рассказать? — А что рассказывать? — похлопал глазами Мэлвон. — Зачем ты вернулся в «Эксайль»? — Зандер искал в глазах страх, неверие, шок, а встретил удивление. — Потому что там были мои друзья, — спокойный ответ восхитил Зандера. Он уже претендует на главенство домом. — Вот именно, что были, потому что теперь ты стоишь выше них. — Они выгнали меня, — положив щёку на ладонь, птенец прервал начало длинного монолога. — А ещё у них была Джесс… Страшная… Она словно все мои тайны знала, но сказала, что будет ждать… — ДжессНэш? Тёмная? — Вы знаете её?! Расскажите! — Она сказала нам, где таится Вольминар. У неё нет определённой внешности, сколько образов они принимала за свою жизнь, не знает даже Господин, — Зандер поднялся и начал ходить по кабинету, рассматривая портреты неизвестных людей, а может и нелюдей. — Она пришла из какого-то леса. Тёмная не пустила Господина в дом, никак не объяснившись. — Ого… Это у нас такие люди обитали? Крутотень! — Да. Продолжим занятия.***
Раз в неделю проходила совместная охота, во время которой Зандер объяснял, как работают вампирские органы чувств, как надо выбирать жертву, как охотиться скрытно и не вызывать никаких волнений. Впрочем, последний пункт не вызывал проблем — загнобленные люди каждый год должны отдать двадцать человек в качестве налога и привыкли к смерти. Так прошёл год, по истечение которого птенец изучил три языка и начал обучаться медицине и анатомии, и одновременно с этим прочитал всю «открытую» библиотеку семьи Обертус. В них хранились знания о вампирах, их истории и способностях. Несколько стеллажей посвящены исследованиям Фолдэра. Каждая из книг являлась огромным томом, а написанное невозможно было прочесть, и не из-за того, что Фолдэр использовал непонятные обороты языка. Сборище букв заменяло слова. И Мэлвон никак не мог понять, ошибка это или сложный шифр. А Зандер пожимал плечами и говорил: «Рано тебе, вампирёнок». Чего только ни придумывал Мэлвон. Голодал, лез в драку, питался прямо на главной площади, крушил комнаты, пачкал помещения, угрожал, что Фолдэр расправится со всеми ревенантами при смерти Мэлвона. Зандер только ухмылялся и отвечал, что его скорее похвалят за смерть неоната. Птенец в один момент отчаялся, обиделся на учителя и сразу же забыл о затее. Второй год начался с изучения Дисциплин, вернее Дисциплины, Изменчивости. Мэлвон так обрадовался, что клялся усердно заниматься, прыгал от нетерпения и жал руку учителю. Усмехаясь, Зандер спустился в подвал, что находился за одной из дверей в кабинете. Деревянная лестница вела вглубь. По стенам, таким же тёмным и деревянным, висели светильники. Зандер открыл большие двустворчатые двери. За ними находилась почти что лаборатория с множеством комнат. Вернее, не таким уж множеством: всего их было семь. Мэлвон захотел осмотреть каждую: в первой аж задрал голову наверх. Комната казалась огромной, потолок прятался где-то высоко. Но, что примечательно, вдоль стен стояли огромные клетки. Дальнюю стену закрывали стол, книжная полка и ещё несколько маленьких клеток размером с небольшого человека. Пока птенец разглядывал комнату издали, прутья зазвенели. Мэлвон дрогнул и оглянулся, не увидев никого. Повторный звон заставил приглядеться с любопытством. Птенец заметил сидящих за решётками трёхметровых монстров. И их рост, и внешность вызывали… интерес. В ширине они достигали примерно двух, а то и двух с половиной метров, по всему телу свисал жир, но его прикрывали неестественно крепкие мышцы. Торс защищала толстая пластина, переходящая на предплечья и ладонь, что давало возможность наносить дробящие удары. Подняв взгляд наверх, Мэлвон увидел такую же пластину-маску со всеми естественными отверстиями: ртом, носом, глазами и ушами. Волос, разумеется, не имелось, зато за спиной росли шипы. И этих монстров было несколько десятков. Мэлвон запищал от умиления и, сложив ладони, похлопал пальцами. — Учитель, это что за уроды? — прыгнул птенец прямо перед ревенантом, а тот, опешив, прищурился довольным зверем. — Это часть войск Господина, Вожди, — гордо представлял Зандер. — Куча гулей, слепленных в одном теле и имеющих единый разум. Они могут только уничтожать всё, что видят и чувствуют, и хотят того же. Не обладай Господин талантом к Тауматургии и кровавым ритуалам, они бы разбежались и снесли пару-тройку городов. — А можно их выпустить?! — высветилась надежда в глазах. — Можно на них покататься? Зандер раскрыл глаза, убедился в серьёзности вопроса и захохотал без единой человеческой ноты. Скорее всего, он представлял, какими глупыми, зрелищными, жестокими способами умрёт Мэлвон и что случится после. — Нельзя, иначе первым они убьют именно тебя. Будет у тебя шанс поездить на любом звере, но о Вожде забудь, он - экстренный случай, когда обычная шляхта не справится никогда. Хотя боевые гули Господина и полезные, согласись, такое оружие напугает и разрушит любых противников. Мэлвон восхищался воображению создателя таких монстров. Самое простое сходство — это скрещение медведя, йети и человека. И не в этом дело, что бы ни замечал Мэлвон, он отмечал эффективность этих существ. Крепкие мышцы и жир защищали от ударов, пластины одновременно защищали и крошили, шипы позволяли драться в окружении и как минимум спастись бегством. Однако остальные неразведанные комнаты звали. В целом, в них не было ничего необычного: мрачные просторные комнаты с клетками, столами, шкафами. Клетки поставили самые разнообразные: от звериных до тех, что два Вождя поместились бы и могли не мешая друг другу ходить. Правая часть большого зала пустовала, зато слева за решётками сидели обычные люди. Молодые, симпатичные и не очень девушки. Парни, хилые и крупные. Многим из них не было, скорее всего, даже двадцати лет. А в одной из камер сидело примерно тридцать стариков. Учитывая, насколько старым можно стать в Годвилле уровнем развития средних веков — до пятидесяти лет, а одна женщина выглядела на все шестьдесят. Разумеется, однажды деревни подняли мятеж против Фолдэра, собрали свои силы и отказали ревенантам в пополнении. Какая их участь ждала? Они навсегда замурованы в стенах их поселений. Отдельную комнату оборудовали под полноценный склад провианта: репа, морковь, лук, хлеб, фасоль аккуратно рассортировали по комнате, а мясо и котлы с едой хранились в отдельном помещении, полной ледяных блоков. В одной из комнат сидели запертые животные: зайцы, лисы, волки. Зандер обогнал Мэлвона и встал перед клетками. — На них мы начнём твоё обучение, и потом перейдём на людей. Чтобы применить Изменчивость, важно сконцентрироваться на твоём витэ в пальцах. Представь, как сильная кровь течёт из сердца в руки и пальцы, а потом начинай творить. — Зандер взял за шкирку зайца и показал Мэлвону цвет его глаз — тёмный — и дотронулся до него пальцем. Вождение по глазу продолжалось некоторые время и наконец прекратилось. Мэлвон с восхищением увидел карий цвет. — Это — первый уровень Дисциплины, доступный каждому. При желании и старании можно менять рост, цвет кожи, глаз и волос, затянуть небольшую рану. Важно помнишь принцип лепки: твои мысли не изменят тело. Лепи, что хочешь, словно творец. — Как скульптор! — обрадовался птенец и захлопал пальцами. Первое же занятие закончилось смертью лисы. Мэлвон собирался растянуть её морду, когда та начала кусаться, а вампир сплющил её череп, запачкав себя всеми присутствующими в морде жидкостями и слизями. Весь оставшийся год Мэлвон обучался тонкостям Изменчивости. За две недели он освоил трансформацию плоти, спустя месяц — изменения скелета. Но, к разочарованию аристократа, его научили лишь четырём способностям. Последний показанный Зандером навык назывался Форма Крови, частичное обращение себя в кровь. Выглядело это до невозможности жутко, и когда Зандер показал ему Форму Крови. Мэлвон тренировал её каждой ночью, и просто стекающая рука начала литься в разные стороны и даже подниматься по лестнице. А те месяцы, которые Мэлвон ещё должен учиться, тот провёл, оттачивая владение Дисциплиной, и скучающий аристократ использовал свою Фантазию. Он взял простого волка, уменьшил зверя в размере, убрал уши, а хвост сделал более гибким, и к тому опасным: длинная шипастая плеть могла ранить нос самого волка. Собираясь создать Непобедимого Убийцу, он укрепил и заострил пасть, добавил десяток клыков, а также улучшил лапы. Мэлвон даже в когтях сделал небольшие трубочки, чтобы впрыскивать яд в раны, но самого яда не нашёл. Правда вспомнил, что гной может убить и человека, и животного. Поэтому влепил в голову и каждую лапу посторонний предмет. Волк умер следующей ночью. Зандер, узнав об эксперименте, рассказал, что тот сделал не так, заставил воспитанника убрать тело и вымыть комнату. Разгорячённый любопытством неонат продолжал свои опыты. Первый удачный волк смог пережить три ночи. Этот зверь мало отличался от обычного волка, за исключением дополнительных зубов и крепких мышц. Искусственные наросты надрывали мускулатуру и кости, а сердце не могло как следует насыщать организм кровью. Поняв, что голыми желанием и фантазией создать шедевр не получится, птенец начал потрошить волков и внимательно изучать внутренности. Лишь для доведения до боеспособности хвоста погибло десять волков и три лисы. Приходилось переделывать скелет и мышечную систему, укорачивать конечность, но наконец каинит достиг результата. Хвост стал немного толще и длиннее, шкура уменьшилась в толщине. Воодушевлённый, Мэлвон немного поправил череп и глаза, чтобы волк видел свои бока. Увы, зверь оказался просто изуродован. Норокис стал первым животным,пережившим изменение облика. Мэлвон больше не трогал его, даже подкармливал и отпаивал, иногда своей кровью, а опутанный Узами зверь стал предан каиниту и повсюду ходил с ним. А тот только рад продемонстрировать всем свою гордость. Конец обучения прошёл на удивление быстро. Птенец и его ручной зверь, когда закончились животные в лаборатории, выходили на охоту в лес, иногда их не было несколько дней, зато приносили сразу пять-семь волков, лисиц, зайцев и прочую живность за раз. Смерть Норокиса от остановки сердца слегка удивила Мэлвона, который вскоре сжёг останки и начал сбор лисицы. Близился день возвращения к Фолдэру. Роската, новый питомец, тряся своими длинными ушами и развевая три пушистых хвостика, сопровождала Мэлвона на второй этаж к ревенанту по имени Мюиста. Лисица прыгнула на мальчика сразу после открытия двери. Маленький ревенант отскочил и успел вдавить Роскате глаз. Мэлвон крикнул и побежал на Мюисту, но тот успел схватить питомца за лапу и кинуть в вампира. Лиса вскочила, поцарапав грудь Мэлвона, и бросилась на ногу ревенанта. Удар, сломавший челюсть, подбросил беспомощного зверя к потолку. Роската попыталась упасть на лапы, а Мюиста стукнул лисицу по шее, навалился на обездвиженного питомца, прижав голову к полу, и начал душить. Вампир с воплем неверия бросился на ребёнка, и ревенант, взявшийся за холку и поясницу лисы, оборотом заставил бьющееся в судорогах животное поцарапать хозяйское лицо. Секундная потеря сознания, бездыханное тело и стоящий ребёнок, отряхивающий руки. — И улыбается. Совсем непонятный, — ревенант наступил на грудь валяющегося вампира и пнул челюсть. Вылетело несколько зубов. Мэлвон неадекватно смеялся.***
Первые ощущение после пробуждения: мерзко и грязно. И почему-то темно. Мэлвон сморщился от гнилого запаха, начал убирать с тела какой-то груз и упёрся локтями в стенки. Он замер. Захохотал, даже хотел согнуться от смеха, но теснота коробки останавливала любое движение. Успокоившись, каинит погладил разлагающуюся лисицу на теле, слизал капельку гноя с глаза и тут же выплюнул, улыбнулся своей глупости. Он решил какое-то время пригреть обескровленное животное на груди, чтобы спокойно выбить стенку у гроба. Удивительно: у Мэлвона не получилось. Даже удары со всей силы не двигали стенку. Тогда, улыбаясь всё шире, вампир начал стучать руками и ногами по крышке гроба. Ничего не получалось. Мэлвону уже становилось не по себе, что выражалось смехом в тьму, кажется бесконечную, но слишком маленькую. Когда руки не могли двигаться, начинали стучать туфли. Множество бессмысленных часов проходили в компании смеха, злой пустоты, гниющего трупа и стука по крышке. Первый треск вызвал визг и усиленные старания, но разрушение гроба до сих пор занимало время. За это время Мэлвон привык к Роскате на груди. Он даже вспомнил о своих Дисциплинах, но не смог использовать их: лепка тела требовала подвижности кистей. Затем он перестал смеяться: при любом выдохе его лёгкие болезненно сжимались. Спустя два часа просыпалась первая земля. Вампир ударял и быстро поджимал ноги. Крышка не выдержала и лопнула, позволяя земле упасть в гроб. Мэлвон начал выдавливать крышку у головы, и она тоже треснула, просыпая грунт. Каинит начал толкать землю от лица в ноги, но что-то попало в рот… Уничтожающий лёгкие кашель не позволял принять положение поудобнее, достать руками комочек грязи, даже улыбнуться. В конце концов, он потерял сознание.***
Птенец проснулся. Пощупал себя, грудь, сделал лёгкий вдох. Кислород на такую глубину просачивался с серьёзными препятствиями. Несмотря на это, лёгкие не болели, и вампир слабо хихикнул: он только сейчас решил, что стоит закрыть чем-нибудь лицо. Кое-как отодвинул животное, стянул рубашку, оголяя торс, и завязал её вокруг головы. Мэлвон продолжил прессовать землю в углы гроба, и наконец сев, укрепил кости пальцев, затем соединил их мышцами и грубой кожей. Под конец решил удлинить ногти. Выкапываясь такой рукой, улыбающийся вампир делал ступеньки, утрамбовывал сыпавшуюся землю. Время, на самом деле, пропало в комнате Мюисты, а Мэлвон существовал от усердий до сна. В один момент грунт совсем поддался, и изменённая рука вырвалась из земли. Мальчик счастливо закричал и просунул вторую руку наверх, расширяя отверстие. И вот уже он прыгнул, подтянулся, вывалился на живот и пополз вперёд. Почувствовав ступнями долгожданную траву, Мэлвон перевернулся на спину, лицом к небу, стянул наконец с головы грязную рубашку и засмеялся. Его не встречала полная и яркая луна, даже звёзды почти не светили. Мэлвона смеялся от своего спасения, от прекрасной идеи ревенантского дитя, от осознания собственного ничтожества. Ветер щекотал его мокрое от земли тело, и стоило бы узнать, куда же идти. Но попозже. Оказалось, что никуда идти не требовалось. Наверное, ревенантам, а может конкретно Мюисте, запрещали покидать территорию поместья. Из окна на грязного, вонючего, всего в крови и гное мальчика, рядом с которым валялась измазанная рубашка, смотрел Зандер. Он с презрением и даже улыбкой проклинал птенца. Мэлвон встал, наверное, через час. Лениво и сонно двигаясь ко входу, у самой двери его встретил дворецкий. — Привет, Каллен, — мужчина проигнорировал прямое обращение. — Можешь, пожалуйста, отвести меня в купальню? — лёгкий кивок. — Следуйте за мной. — Спа-асибо, — улыбнулся Мэлвон и пошлёпал за дворецким на улицу. В бане птенец смыл с себя всю грязь, гниль и кровь. Затем он переоделся в чистую одежду и побежал в свою комнату, прячась от наступающего солнца.***
Новая ночь подарила Мэлвону чувство запутанности и потерянности. Ноги и руки казались обездвиженными и будто не на своих местах; стороны света потеряли всякое значение. Тьма издевательски сверкала зелёным. Бледный образ нарочно летал вокруг птенца, пугал его. Душа хотела убежать, скрыться, закрыть глаза и не видеть зло. Осознание пришло на полу, где прижимающий спиной руки Мэлвон не мог подвигать запутанными в одеяле ногами. Птенец хихикнул, прокатился бревном и поднялся, довольно разминая конечности.***
— Мои поздравления, Мэлвон, — объявил Зандер, как только дверь кабинета открылась. — Ты немощный. — Что? Почему это? — улыбнулся птенец. — Я выбрался из гроба меньше, чем за одну ночь. — Сожалею. За три полных ночи, — учитель подошёл к ребёнку и погладил его шею, горло. — Но я же выбрался! Я молодец! — Наивный мальчик. Трусливый и хилый. Ты не сражаешься сам, ты полагаешься других. — Неправда! — топот тонкой ногой должен звучать грозно. Даже Зандера повеселила это нелепость. — Я умею драться, я же вампир! Я охотник! — Ты можешь питаться людьми из бездны. Что ты сделаешь даже десятку вооружённых крестьян? — Я их побью! — Врёшь, и сам это понимаешь, — учитель покачал головой. — Я надеялся, что сделаю из тебя сильного вампира. Но нет, ты — просто рабочая сила, какой являюсь я, и какой я не перестану быть. Жаль, Мэлвон, ты меня разочаровал. — Так вы не объяснили мне шифр брата! — и показательно скрестил руки. Зандер презрительно улыбнулся. — Неразумный хлипкий ребёнок. Я закончил твоё обучение. Теперь ты должен идти к Господину. Лошади ждут тебя. — Что?! — писк заставил Зандера сморщиться. — Какой закончил? Я не научился превращаться полностью в кровь! — Форма Крови тебе не пригодится. Она полезна для сохранения некоторого запаса витэ в гулях и шляхте, по-другому ты её не используешь. На выход. — Я не поеду на лошади, я пойду пешком, — задрал голову Мэлвон. Учитель ухмыльнулся и промолчал насчёт расстояния. Ответственность будет нести хозяин поместья, а не Зандер. — Как хочешь. — Пока, — и птенец ушёл, хлопнув дверью. Зандер с удовольствием обсудит с Калленом нежное тело Мэлвона, которое так приятно распотрошить и сварить. Из Цимисхов получатся хорошие отвары, рассуждали ревенанты. Птенец махнул открывшему дверь дворецкому. — Пока, Каллен. Птенец пошёл на северную дорогу, ведущую, что логичнее всего, к цитадели Фолдэра. Поглощая ароматы тухнущего и живого леса, Мэлвон испытывал напряжение, но тут же забывал о нём, предаваясь бегу, лазаньям по деревьям, смеху и шуткам. Но чем дольше он шёл, тем быстрее двигался, нервно всматриваясь вдаль. Вот уже скоро рассвет, а замка даже близко не видно. Через половину от часа Мэлвон психанул и, неаккуратно изменив правую руку, решил выкопать яму для сна. Неправильно сросшиеся кости треснули, связки растянулись: рука вышла из строя. Время летело, инстинкт заставлял копать быстрее и глубже. От отчаяния птенец начал ломать небольшие деревья, ломать ветки, и когда солнце поднялось, он уже спрятался под тонким слоем земли, брёвен и веток. Путешествие не задалось ни в одном аспекте. Каждый рассвет приходилось искать ночлег, и иногда Мэлвону везло поспать в доме, где он и просил крестьянок постирать его вещи. Через неделю желудок выворачивался из-за голода. Птенец чуть не отдал контроль Зверю, который не смог бы спрятаться от солнца. Мэлвона спасла одинокая фигура паломника. Ребёнка нельзя было назвать расстроенным. Его захватывал новый дух одинокого приключения. Он сочинял песни, придумывал шутки, новые истории и всему улыбался. Птенец проходил неподалёку от города. Неповторимая вонь человеческих помоев разбавлялась удивительными и неожиданными запахами. К примеру, запах кофе сливался с ароматом духов и людской крови. Мэлвон облизнул губы и побежал к этому странному месту в пригороде. Половина ночи никуда не торопила и позволяла рассмотреть округу как следует. Высокий, белый и изящный храм вырастал вверх, фасадом к городу, и будто хвастался жителям своим портиком. С западной стороны стояло какое-то поле с регулярно перекапываемыми участками земли. Вот и слышно, как за храмом шумит стекающая с горы река. Пробегая по лестнице, Мэлвон заметил в зале огромный дуб, неподалёку от которого висела люстра. Её ничто не держало. Всё это, включая высокие окна и занавески до пола, умудрялось изящно сочетаться. — Здравствуйте! — весело крикнул мальчик. — А что это за здание? — Мэлвон?! — худая и высокая фигура обернулась, и птенец счастливо приоткрыл рот. В тёмном балахоне с редкими, ядовито-красными полосами стоял озлобленный Фолдэр. — Брат! — мальчик бросился обниматься, а вампир неверяще следил за намерениями птенца. Последний подбежал вплотную, протянул руки и вдруг почувствовал, как его голову схватили длинные, острые пальцы, встряхнули и бросили на пол. — Ай-яй-яй, Фолди, — к вампиру, играя бёдрами, подошла высокая блондинка в медицинском халате и приобняла его, вздрогнувшего. Её светло-красный пояс держал кружку с непонятной эмблемой, курительную трубку, моток цветной верёвки и блокнот с ручкой. Поднимаясь, мальчик отметил безвкусицу и дешевизну макияжа, который вместе с крупными круглыми очками производил впечатление недалёкой дурочки. — Зачем ты так с братишкой, м? Ты ведь хороший, — и по-детски улыбнулась. Трясущийся Фолдэр ударил женщину локтем по лицу, а та хихикнула и поднялась с пола. — Я, кстати, Талламари. Приятно познакомиться. — А я Мэлвон! — он пожал руку улыбающейся даме и заметил остальных посетителей зала. — Я Белкобог, ну или Хеллис, — женщина, сидящая на ветке дуба и пьющая кофе, оказалась одета в синюю рубашку с пряничными человечками. Её прямые русые волосы падали на полноватые плечи, и чуть пониже них росли крылья какой-то птицы. Беличий пушистый хвост мерно развевался ветром, а яркие красные щёки вместе с ушками белки делали её лицо неповторимым. — Ещё один, — демонстративно фыркнул рослый парень в металлической маске и скрылся. — Фолди! — засмеялся Мэлвон. — Как у тебя дела? Ты знаешь, что я уже обучился? Я так скучал по тебе! — Знаю, прекрасно знаю и то, что ты две недели шёл пешком, потому что не хотел садиться на лошадь, ведь это же СКУЧНО, да? — высокий вампир сжимал кулаки до хруста, но Мэлвон лишь радушно смотрел на брата и внимательно его слушал. На долю секунды Фолдэр жалостливо подумал: "И он тоже?..", сразу же сморщился и, схватив птенца за волосы, потащил к необычной живой двери, чуду из мяса и костей, которая раскрылась перед своим хозяином, и последнее, что услышали братья, было пожелание спокойной ночи от Талламари.