На том свете отдохнём
13 февраля 2022 г. в 14:41
Прошло примерно две недели после того, как Бернд и Дитер выступили в кафе со своей второй песней. Времена у них, и у Луиса на данный момент были не из лёгких: необходимо было создавать песни для дебютного альбома, попутно пытаясь поймать шайку больших пакостников, и при этом пытаться дожить до отпуска. С Элизабет они в последнее время не общались, поскольку им было некогда. К тому же полицейские понимали, что из-за пресловутой разницы в возрасте со стороны такая дружба выглядела довольно странно. Да и коллеги по работе начали двусмысленно подтрунивать друзей, поэтому у них всё реже появлялось желание позвонить Элизабет. О мнении её самой они напрочь позабыли в потоке здорового эгоизма уже не совсем здорового из-за недосыпа человека.
Прямо сейчас все три восходящих звезды находились на спецзадании. У них выдалась просто прекрасная смена вместе, потому что отделу наконец-то удалось выйти на злосчастную банду, абсолютно бестактно терроризировавшую общественность на протяжении нескольких месяцев. Луис и Бернд вместе со многими другими коллегами находились в роли подкрепления, пока Дитер вместе с ещё несколькими сотрудниками были непосредственно в гуще событий, которая, к сожалению, по настрою никак не напоминала кофейную. Благодаря слежке удалось выйти на место сборища преступников. Сегодня они как раз-таки должны быть уязвимы, отмечая День рождения одного из членов группировки.
Дитер и компания появились на этом празднике жизни совершенно неожиданно, преподнеся имениннику неприятный сюрприз. Он явно в качестве подарка хотел бы получить домик на Мальдивах или крутой автомобиль, но никак не это вторжение. Однако стражам порядка было совершенно всё равно, потому что они просто качественно выполняли дело всей своей жизни. Хотя, честно говоря, в отношении Дитера, Бернда и Луиса эта фраза была не совсем верна.
— Так! Вечеринку заканчиваем! Всем руки за голову! — грозно выкрикнул Дитер, выставив вперёд пистолет. Нетрудно догадаться, что злоумышленники приказу не повиновались.
Но ничто не вечно под луной, тем более когда ещё видны полоски малинового заката, а главная героиня перемен ещё не появилась. Покорность юных бандитов была лишь недолгим обманом. Они являлись довольно проворными в своих делах, несмотря на возраст, и поэтому, ненадолго усыпив бдительность полицейских, повытаскивали заготовленное оружие из карманов и принялись угрожать своим противникам. Далее началась череда опасных трюков от профессионалов вроде жонглирования угрозами и метания пуль из укрытий, ни одна из которых так и не достигла, к счастью, своей цели. Под конец наступила очередь выбивания из рук пистолетов. Подкрепление подоспело очень быстро, и вскоре преступники осознали, что находятся в данный момент в меньшинстве, а значит полностью в руках закона.
Дитер сегодня старался максимально задействовать себя в роли умелого бойца, потому что иначе было никак. Приходилось не лезть на рожон и не выбирать особо сильных противников. Разумеется, работая в полиции, у Дитера, как и у Луиса с Берндом, достаточно притупился страх смерти. Им уже за время операции от усталости даже начало казаться, что умереть — это не так уж и плохо, потому что там в кои-то веки можно будет отдохнуть. Однако получить травмы в этот раз никому из троих не стоило, потому что завтра с утра по плану было продолжение музыкальной работы, а послезавтра вечером — концерт, из-за которого Бернд и Дитер так тщательно уворачивали свои лица от ударов.
Бернд на самом деле, как только появился, сразу начал принимать активное участие в поединке, дабы не выглядеть трусом перед коллегами, однако душа у него практически вопила от ужаса. «Только бы не получить! Только бы не получить!» — думал он. Как никак, именно на Бернда во время выступлений в кафе смотрят больше. Зато стресс каким-то образом смог активизировать его хитрость, и все негодяи были им связаны, хотя пара из них и была поймана именно благодаря помощи коллег. В любом случае, сам красавец не пострадал, а это в данной ситуации уже большой успех.
Луис и вовсе, казалось бы, был совершенно невозмутим. Хотя он в глубине души и волновался, и даже довольно сильно, флегматичный характер не давал ему чересчур поддаваться беспокойству. Опыт был на стороне Луиса, и он, соответственно, знал, в какой момент лучше отбиваться, а в какой — лучше уворачиваться. В итоге все трое чудным образом вышли из битвы практически без ран и синяков, хотя другим коллегам повезло немного меньше. Подводя итоги, можно сказать, что команда полицейских сработала очень эффективно и вышла из боя с минимальными потерями, ни одна из которых не была смертельной. Теперь оставалось только допросить задержанных, а это означало, что работа длилась до поздней ночи. Поговорить точно было о чём.
Поговорив с преступниками и поняв, что втолковывать им что-либо бесполезно и что теперь их исправление маловероятно, Луис, Дитер и Бернд сильно заполночь приехали домой к обеспокоенным жёнам. В голове у них вертелись только две мысли: «Скорей бы в кроватку!» и «На кой чёрт я вообще пошёл работать в полицию?!». Последняя особенно вертелась в голове у Бернда.
На другой день друзьям пришлось рано встать, чтобы вновь заняться работой над альбомом. В этот момент у них внутри желание спать боролось с желанием добиться успеха, и пока что последнее побеждало с заметным отрывом. Пока Дитер и Луис размышляли над аранжировками одной из песен, Бернд очень успешно покопался в мусорнике.
— Вот! — радостно воскликнул он, доставая оттуда лист бумаги.
— Стесняюсь спросить, что же ты там такое нашёл, — усмехнулся Дитер.
— Это «Милая, милая леди», которую ты забраковал.
— Тебе, что, настолько понравилась эта песня? — не понимал Дитер. — Настолько приспичило, что ты даже решил сходить в гости к отходам?
— Да там всё равно, кроме твоих ручек и бумаги, ничего нет… Ладно, слушай, эта песня классная, давай её напишем?
— Луис, вызывай скорую!
— Да прекрати уже! Когда ты прислал мне эту наработку, она буквально не вылезала из моей головы. Это шедевр, мы просто обязаны её записать.
— Думаешь? — Дитер стал серьёзнее. — Мне кажется, что она слишком простенькая.
— Будто бы остальные твои песни жутко сложные, — попал прямо в сердце Бернд.
— Ну ладно, раз я по-твоему пишу шнягу, то и ты будешь петь шнягу. Если тебя так прёт от этой песни, то давай её запишем.
— Правда? Ну всё, я готов.
— Ребята, обожаю наблюдать за вашими перепалками, — решил сделать комментарий Луис. — Честное слово, вы прямо как лёд и пламя.
После этих слов Бернд и Дитер максимально грозно посмотрели на Луиса, но ему от этого стало только веселее. Впрочем, долго злиться всё равно было некогда, надо было работать. Бернд с сияющим лицом начал петь понравившуюся песню, и тогда композиция заиграла полноценными красками. Она была всё ещё в стиле восьмидесятых, но уже выделялась за счёт колокольчиков, придававших песне по-летнему лёгкое и романтичное звучание. Дитер тут же понял, что ошибался, потому что с мягким голосом Бернда создавалась полная картина, которая теперь уже точно могла его впечатлить. Когда запись песни была окончена, то Луис и Дитер в очередной раз были слегка расстроены из-за закончившейся феерии.
— Ну как? — спросил Бернд.
— Это супер! — воскликнул Дитер. — Вынужден признать, что ты был прав.
— Только знаете, я думаю, эта песня сильно выбивается среди других. Её лучше уже добавить в наш следующий альбом, — посоветовал Луис.
— Да, я тоже так думаю, — согласился Дитер.
На следующий день настало время выступать в кафе. Как раз была закончена работа над «Милой леди», и именно её «Современному разговору» хотелось представить слушателям последней. Насчёт последних волноваться точно не приходилось, потому что народ, только узнав о грядущем выступлении, уже начал менять планы на вечер, чтобы насладиться неожиданным возвращением восьмидесятых. Зайдя внутрь, Луис, Дитер и Бернд сначала взглянули на предыдущую звезду кафе, зыркнувшую то ли гордо, то ли недовольно на них своими карими глазами. Её кудрявые каштановые волосы, маленький аккуратный нос и приятный голос сирены выдавали в ней образ милашки, не сильно сочетавшийся с тем взглядом, который она кинула на конкурентов. Друзья явно осознавали, что благодаря своему волшебному голосу и собственному стилю, местами даже близкому к их восьмидесятым, дама явно не собиралась уходить в тень.
Затем взгляд Луиса, Дитера и Бернда устремился на некоторых коллег, пришедших посмотреть на сегодняшнее выступление. Они приветливо помахали трём товарищам руками: кто-то при этом смеялся, кто-то просто улыбался. Это было очевидно, что вскоре всему отделу станет известно, чем друзья занимаются в свободное от работы время, но всё же в какой-то степени это сильно смущало Бернда и Дитера. И всё же выступать нужно было.
Бернд и Дитер исполнили все песни, которые на сегодняшний момент у них были записаны. Закончив своё выступление новинкой, взорвавшей зал, они заметили женщину, наблюдавшую за ними в прошлый раз. Теперь же она была в компании с двумя мужчинами. Все трое были одеты по-деловому и внимательно смотрели на выступавших. Увидев, как Бернд и Дитер спускаются со сцены после выступления под похвалу зрителей и работников кафе, они мгновенно приблизились к ним. Тогда Луис тоже решил подойти, чтобы принять участие в надвигающейся беседе.
— Можно вас на пару минут? — спросила женщина, стоящая в центре трио.
— Да, конечно, — ответили друзья.
— Вы знаете, — вновь заговорила незнакомка, когда вся компания отошла в сторону, — нам очень понравились ваши песни, особенно последняя.
— Ясно, — заулыбался Бернд, поскольку концовка предложения ему особенно понравилась. После этого он посмотрел на Дитера с выражением лица, означавшим что-то вроде «Вот видишь».
— Вам, наверное, интересно, кто мы такие. Мы из студии звукозаписи Interscope. Меня зовут Элисон, а это мои коллеги — Гарри и Сэм. Мы хотим сказать, что нас очень интересует ваш проект, и мы видим в нём большой потенциал. Мы хотели бы встретиться с вами, чтобы обсудить дальнейшее сотрудничество. Когда вы можете?
— Ну мы пока ещё не уверены, у нас много других дел, — начал отнекиваться Дитер. Могло показаться, что он набивает себе цену, но на самом деле он просто думал, что ни он, ни его друзья ещё не готовы к кардинальной смене деятельности.
— Во вторник вечером мы свободны, — неожиданно для всех выпалил Луис.
— Хорошо, тогда вот вам наша визитка, — после этих слов Элисон быстро всунула Луису в руку карточку, — приходите на нужный адрес, тогда всё обсудим.
После ухода работников студии звукозаписи Дитер, Бернд и Луис не сразу поняли, что только что произошло. Сначала Бернд и Дитер думали выразить недовольство тем, что их друг тут же согласился без общего совещания, но после решили ничего не менять. Почему-то у всех троих возникло желание побеседовать с представителями лейбла. В любом случае, ситуация с бандой ко вторнику точно должна была разрешиться, а это означало, что можно было заняться другой работой. Несмотря ни на что, музыканты радовались нахлынувшей перспективе, стараясь не забивать ничем свои мозги. В конце-концов, интерес со стороны именитой студии уже являлся нешуточным успехом.
***
Наступил тот пресловутый вторник, который должен был подарить трём музыкантам-любителям билет в счастливую мечту. И непременно ведь подарит. А что тем временем делала одинокая девочка-подросток, еле-еле вырвавшаяся из логова пагубной «любви»? Просто прожигала эти дни за сидением в интернете, поиском вдохновения в роскошных образах звёзд золотого века Голливуда и попытками сделать пару набосков для своих стихов, старательно упрятывая их подальше всякий раз, когда в комнату заходила мама. Всё-таки ей было ни к чему видеть депрессивные и романтичные любовные баллады, а то возникли бы те самые вопросы к дочери, задавать которые было бы ни к чему. Элизабет Грант приходилось с грустью осознавать, что у её лирической героини дела шли и то лучше, чем у неё самой. У девушки из её стихотворений была, по крайней мере, любовь, пускай не всегда удачная и настоящая, а не умело маскирующаяся под неё подделка-влюблённость. Зато в её сердце теплилась величественных размеров надежда, а не те жалкие её остатки, как у автора героини. Автора, живущего в полном одиночестве. Сейчас у Элизабет вовсе не было никакой любви ни в каком смысле. Она упорно продолжала видеть перед собой эту иллюзию. Её упорно предавали — сначала старая лучшая подруга, а затем и новые друзья. Последний раз она пыталась до них дозвониться несколько дней назад, в субботу. Тогда Луис сказал, что сейчас у всей компании много работы как в музыке, поскольку впервые у них появилась возможность заниматься любимым делом профессионально, так и в полиции, где все наперебой готовились к скорому суду, который должен был вернуть покой гражданам в тёмное время суток. Элизабет всё понимала, но не могла не обижаться. — Мама, из-за этой шайки полицейские напрочь забыли про программу помощи! — невзначай решила пожаловаться маме Элизабет, вспоминая свою байку. — Ну что ты доченька, они же такое важное дело делают! — только и могла ответить мама, которая в силу неосведомлённости не понимала весь трагизм ситуации и глубину переживаний дочери. — Ты подумай, весь город только и ждёт, когда эту озверевшую компашку посадят! Главное, что мы все теперь будем в безопасности. — Да, — вслух согласился мозг Элизабет, чего никак не могли за ним повторить неугомонные и нелогичные сердце и душа. По сути среди близких людей у девушки остались, а точнее вновь появились, родители. Но она всё равно ощущала полное отсутствие близости с ними, потому что разучилась открывать им своё сердце, а учиться этому заново было лень и неприятно. Слабость, гнетущая слабость и боль — вот две спутницы Элизабет в этот период. В период, когда единственный слушатель — это бумага, а единственный микрофон — ручка, когда творчество — единственный механизм, возвращающий к жизни, а не заставляющий стремиться к смерти, когда больше всего на свете не хочется прилагать усилия, быть зрелой и брать на себя ответственность за своё счастье, когда не хочется смотреть, куда сама себя загнала, а хочется просто наслаждаться этой болью и своей «летней грустью». В тот вторник Элизабет предстояло столкнуться с новым потрясением. Когда она пришла в школу на «традиционное отсиживание», то выяснила, что мисс Ронан пока находится на реабилитации после тяжёлой операции и что пока замещать её будет другая преподавательница. Это с одной стороны угнетало Элизабет, но с другой — означало, что операция прошла успешно и что любимая учительница жива. С остальным уже можно смириться. Разве что червячок одиночества на время выел все остатки надежды на душевную беседу. Однако когда в комнату зашла новая учительница, стало ясно, что теперь у Элизабет отпала предпоследняя причина поднимать себя с кровати по утрам. Последней — было давление системы, и это была уже прямо-таки железобетонная стена, которую не снести. Что касаемо философии, то новая учительница мисс Хёрли, появившаяся перед классом, была такой же, как и остальные учителя школы: тётенька в строгой, тёмной одежде, со строгой причёской, много работающая, мало живущая и, казалось, готовая завалить всякими заданиями и рефератами. Спасало, что предмет был для того неподходящий. «Может, стоило сменить школу?» — наконец пронеслось в голове Элизабет. Почему-то кругом она слышала истории про неординарных и интересных учителей, но таковых в её жизни не было. Мисс Хёрли была самым обыкновенным преподавателем, требующим порядка и говорящей не то чтобы даже монотонным голосом, но как-то обычно, без изюминки. Что тут таить, Элизабет всегда было скучно, когда никто из учителей не развлекал, по её мнению, интересными беседами, а делала это, естественно, только одна-единственная мисс Ронан. — Эй, мисс Грант, сейчас не урок искусств, так что имейте уважение и слушайте меня! — обратилась к Элизабет мисс Хёрли. — Ладно, — мрачно ответила Элизабет. Девушка уже не слушала то, что пыталась всем втолковать профессор. Она всегда ранее рисовала на уроках философии. Всегда. И, нарушив эту традицию, новая учительница навсегда впала в её немилость. Мисс Хёрли что-то говорила об обществе и даже активно задавала вопросы ученикам. Они отвечали ей тем же, и вроде бы без уныния отвечали. Только для Элизабет все эти вопросы были скучными, пресными, как и сам факт того, что она не рисовала. Тяжело заинтересовать человека вороном, когда он уже видел фламинго или павлина. — Ну что, как прошёл твой день сегодня? — спросила у Элизабет мама уже дома. — Честно говоря, так себе. Новая учительница не такая классная, как мисс Ронан. — Это да, но что поделать? Предмет же тебе всё равно нравится, верно? — с надеждой в голосе продолжала спрашивать мама. — Честно говоря, уже не очень. Эта учительница не устраивает таких интересных дискуссий, к тому же ей не нравится, что я рисую на уроках. — Не знаю, может, попробуй её понять. — Пока как-то не получается. Ладно, я пойду, — Элизабет решила, что настало время забыть обо всём и творить. — Уроки уже сделала? — спросила мама, но спина её дочери удалилась слишком далеко. Патриция решила не трогать сейчас дочь и просто дать ей успокоиться, что было довольно мудрым материнским решением. Новой идеей и, соответственно, стихотворением у Элизабет стало произведение о сильно влюблённой девушке, которой далеко не факт, что отвечают такой же сильной взаимностью, но в её сердце есть уверенность. Название «Видеоигры» практически сразу родилось в её голове, ведь это было увлечение многих молодых парней, которое манило порой больше, чем милая девушка по соседству. Элизабет почувствовала, что в процессе написания грусть из-за учёбы и одиночества плавно отходила на второй план и уступила вдохновению и сочувствию выдуманной героине, так похожей на неё саму. Когда-нибудь и ей удастся испытать нечто подобное, она была в этом уверена. Правда, историю любви всё-таки хотелось более воодушевляющую, чем роман с дурманом. Именно поэтому Элизабет решила сделать в произведении счастливый конец: «Жизнь ценна лишь когда кто-то любит вас, Так, как ты сейчас».***
Друзья-музыканты-полицейские сидели в машине у Луиса, понимая, что надо лишь немного потерпеть, и тогда можно будет принять решение, а после наконец-то добраться до заветной кроватки. Луис сжимал в руке бумажку с адресом, уже вбитым в навигатор, и со временем, намекавшим, что пора выдвигаться. Он и сам не хотел уже ничего делать, а Бернд и Дитер, развалившиеся на задних сидениях, так и подавно. Такая усталость была у них неспроста. Последние несколько дней вся полиция была на ушах, и никто там практически не спал. Ворох документации, нужной и якобы нужной, постояннные допросы, которые надоедали прежде всего тем, кто их проводил — всё это заставляло выпасть из жизни на это время. Благо, что Луис, Бернд и Дитер уже успели выпустить первый альбом раньше, потому что теперь заниматься, к примеру, вторым — у них не было ни времени, ни сил. В конце-концов, то, что всю банду удалось рассадить по тюрьмам, радовало и успокаивало Луиса. А вот сонные лица его самого и его друзей — уже не очень. В итоге он решил взять ситуацию в свои руки и скомандовал Бернду и Дитеру отправиться к нему домой, чтобы сбрызнуть свои лица холодной водой, и заодно сделал так же. Конечно, можно было бы воспользоваться и кофе, но Луис знал, что Дитер будет протестовать. После холодной воды все трое уже были способны на некоем автопилоте добраться и зайти куда нужно. Из-за усталости они не совсем понимали, что происходит, и насколько важное решение для своей жизни им предстоит принять Встретили их радушно всё те же люди, которых компания встретила в кафе. Представители Interscope расписывали, как им понравилось творчество новой группы и какой важный вклад «Современный разговор» может внести в борьбу с эйджизмом, а заодно и помочь слушателям справиться с периодически одолевавшей их ностальгией. Луису, Дитеру и Бернду же не было дела до новых терминов, хотя они и знали их значение. А сейчас им было всё равно вдвойне, хотя и приятно, что их не считают «поехавшими дядьками» или вроде того. Вскоре после того, как их похвалили, музыкантам также расписали их перспективы, места в чартах и прочее. Последней победоносной репликой были слова Элисон: — У нас очень лояльная команда, так что за свою свободу в творчестве можете не волноваться. Но учтите, когда подпишете контракт, времени на другую работу у вас уже не хватит. Поэтому мы дадим вам время подумать, но не думаю, что стоит менять места в чартах на нечто другое. Дитер, Луис и Бернд сначала просто собирались уйти, чтобы подумать, но внезапно ощутили дикую жажду перемен в жизни. Удивительным образом она усиливалась именно сейчас, во время сильной усталости. Трио почувствовало необычайное единство в эту минуту. Даже без слов они понимали, что думают примерно об одном и том же. Дитер повернулся к друзьям, и они кивнули ему, зная, что именно он сейчас скажет. — Мы согласны, подписываем, — сказал Дитер не моргнув. Тогда музыканты подписали контракт без лишних промедлений, навсегда изменив свою жизнь.
